Жень, мы тут вспоминали с коллегами - был ли экранизирован когда-нибудь Александр Исаевич? Инсценирован – конечно. А вот экранизирован был? Вспомнили, что, значит, нобелевская вещь как-то была экранизирована, и кто-то когда-то где-то в Италии или еще где-то пытался делать "Один день", ну и все. Трудный ли для экранизации автор?
На самом деле, на Западе несколько было попыток, а вот "Ивана Денисовича", по-моему, как раз ни одной не было попытки снять, и у нас в том числе. Я не знаю почему. Разве сложный? Просто когда-то он был запрещаемый, а сейчас считается неактуальным, что равнозначно.
А Нержина-то легко было делать? Нужны же детали, чтобы лепить драматическому актеру образ, да? Там есть детали у Солженицына?
Нет, на самом деле это была проблема, потому что Александр Исаевич, и это не секрет, писал как бы с себя, что называется. И поэтому он был, думаю, себе неинтересен. Его интересовали другие персонажи, которых он очень помнил, которые были все подлинные персонажи, подлинные герои, которые его окружали в то время, когда он сидел в "шарашке". Поэтому мне приходилось очень осторожно, и надо сказать, ответственно, потому что я понимал, что это не просто так моя фантазия, а все-таки это, слава Богу, живой, здравствующий великий писатель.
- Вон как у вас книжечка-то замусолена.
Да. И это хорошо, значит, она не лежала дома на полке у меня. Она мне дорога тем, что это сценарий "В круге первом", и тем, что здесь есть еще пометки, которые Александр Исаевич вносил, его надписи.
- Это же что-то, что мы никогда не узнаем.
Да. Я хочу сказать, что тут потрясающие есть вещи, которые мне пригодились и в жизни. Вот, например, выписки из него - "и в душах их был мир с самим собой", "бесстрашие людей, потерявших все", "бесстрашие, достающиеся трудно, но твердо". Тут очень много чего написано. Например, "дорожит временем". Александр Исаевич меня поправил. Это правильно, потому что человеку, находящемуся в такой экстремальной ситуации, нужно уметь дорожить временем. Тем более мой персонаж – Нержин - математик, значит, ученый и писатель. Хотя Александр Исаевич тоже поправил меня, что он не писатель, а летописец, что было важно. То есть не просто плод его фантазии - не то что человек сидит, фантазирует, о чем бы ему написать. А для него был гражданский долг в первую очередь зафиксировать то, что он видит, чтобы это осталось в исторической памяти. Для меня это было больше всего удивительным. Я никак не мог понять, как молодой человек, а он тогда был молодой человек, сидевший в "шарашке" и сделавший такой поступок, решивший не остаться здесь в тепличных условиях, а пойти по этапу, не зная, чем это закончится. То есть шанс, что он вернется, это было, наверное, я не знаю, тысячная доля. Но он ощущал какую-то миссию человеческую, что он должен сделать в истории. Он ощущал - если не он, то кто зафиксирует этот момент в истории, судьбы всех этих тысяч и тысяч людей? Как это в голове молодого человека может укладываться, я не понимаю. В этом смысле, конечно, это несовременно, потому что сейчас гражданский долг, наверное, исковеркан. И только по лицам сумасшедших людей, которые в партии какой-то (я включаю телевизор - кто-то в прорубь ныряет с искаженным лицом), и это немножко напоминает булгаковщину. Это что-то другое. А вот такая, такая истинная вера мне лично далась как артисту сложнее всего, потому что я верил и не до конца верил. Думаю: ну, как же так, неужели не было страшно?
Может быть, речь идет о том, что всегда современной будет проповедь того, что человек должен служить идеалам в любых обстоятельствах, даже вопреки чувству самосохранения. Может быть об этом речь? Ведь такое чудачество, кстати, и сегодня требует мужества.
Да, безусловно, конечно. Поэтому мне еще было трудно, потому что идеальных героев трудно играть. А человек, который совершает такой поступок, для меня он идеален. И я был вынужден даже поехать к Александру Исаевичу искать какие-то человеческие объяснения всему этому.
- Он там аскетически живет?
Ну, я не знаю.
- Он во френче? Вот я видел какие-то журналы - прямо френч у него.
Нет, ну что вы.
А что вы запомнили из общения? Что бросается в глаза при первом взгляде на Солженицына? Вы же актер, вы же профессионально видите детали?
Да. Глаза, в первую очередь. Он тогда болел, и я понимал, что я как-то нарушаю какой-то там больничный режим или что-то такое. Ничего подобного я не увидел. И он мне так сказал: "Евгений Витальевич, входите". И стал рассказывать мне, какие он фильмы смотрел с моим участием. Я был потрясен. Во-первых, тем, что я вообще интересую, и что он интересуется.
Позвольте, вам же и Бортко, и именно Фонд Солженицына вручили премию за прекрасную работу с литературой в области телевидения за фильм "Идиот".
Но я был все равно удивлен. Я знал, что "Идиот" он видел. Но вот знанием его других каких-то моих работ, и в театре в том числе, я был удивлен.
- В театре? А он бывает во МХАТе?
Нет, сейчас он не был, безусловно. Он очень любознательный человек - до сих пор потрясающе работоспособен. Правда, жалуется, что работает, говорит, по 8 часов в день всего.
- Всего?
Я говорю: а раньше сколько? А он говорит: 16.
От писателя ждешь какой-нибудь фразы, которую потом будешь детям передавать, дети - внукам. Такая фраза звучала?
Да. Я говорю: извините, Александр Исаевич, я запишу – "трудись и не ищи выгоды, добейся и не гордись". Вот сейчас работаю над этим.
- Добейся выгоды, не ищи… Но все же хорошо, но добиться…
Добейся - имеется в виду не выгода, а добейся, чего ты хочешь, и не гордись. Трудись – да. Все равно, когда ты трудишься, добиваешься какой-то своей цели.
- Прямо заповедь какая-то.
Да, безусловно.
- Одиннадцатая.
Безусловно.
Вы мне скажите, вы же - современный человек, товарищ Миронов. На дворе – рейтинг, на дворе – область побед. Кто не победитель – тот лузер…
И последние станут первыми…
Вы с Панфиловым хоть на что-то надеетесь? Смотрите сейчас какие фильмы - с компьютерной графикой про невероятные будущие какие-то события, а вы тут, понимаете…
С ума сошли.
- Ну, вы что - Циолковский, что ли, "с Калуги"?
Вы знаете, это странная вещь, действительно. Там есть потрясающая сцена, когда двое ученых спорят, и не то что спорят, а готовы убить друг друга за свои идейные убеждения. А она минут 20 должна идти. Я думаю, вот про себя: наверное, ее должны снять как ночной или "Дневной дозор", когда влетает камера в форточку. Ученые сидят, она вылетает и туда, в мир, к людям, где нормальные люди живут и ходят на работу, и только так. Но оказалось, нет. Я когда ее смотрел, это было потрясающее. Глеб Анатольевич Панфилов - он настолько степень повысил этих людей, настолько они возбуждены, что это, во-первых, даже юмор в этом какой-то есть - то, что люди находятся в "шарашке", не видели ни родных, ни близких, но когда касается вдруг того, что их по-настоящему беспокоит, они готовы убить друг друга. Мне кажется, что, может быть, это будет чудо. Но про "Идиота" мы тоже думали, что его никто не будет смотреть, что только канал "Культура". Однако смотрели. У меня есть надежда, что это SMS, которая пошлется и кого-то достигнет. А все остальное уже понятно.
Это же донкихотство какое-то. Вы полагаете, что человеческие эмоции, концентрация их, человеческая незаурядность может победить компьютерную графику? А вас приглашают вообще-то играть в эти блокбастеры?
Вы меня похоронили сейчас уже и забили так гвоздь. Скоро выйдет блокбастер "Охота на пиранью", где мы с Володей Машковым играем. Я пробую себя в разных жанрах.
- Что же вам ближе, господин Миронов?
Безусловно, где есть интересные роли. Все равно блокбастер – это ходульность, там артисты не нужны. Я посмотрел недавно большой блокбастер, где играют наши артисты, и там есть выдающаяся артистка, а есть не артистка, а певица. Ощущение, что играют все хорошо, но одинаково.
Вот есть хитромудрое такое замечание: вы, пожалуйста, не путайте попсу и мейнстрим. Вот мейнстрим - это не позорно. А вам не кажется, что это синонимы?
Наверное, да, думаю, что-то в этом есть. Можно как угодно называть, но все равно видно, что мейнстрим, а что нет.
- Вы с Панфиловым штучно ведь работали. Ведь вы же, сколько времени вы снимали это?
Вы знаете, я снимался 2 или 3 месяца. А Глеб Анатольевич снимал полгода.
Полгода? Так ведь момент прихода актера на площадку вовсе не означает начало работы над ролью. Судя по тому, как вы готовитесь, сколько у вас закладок, пометок, ваша работа-то больше. За съемочный процесс, я так понимаю?
Да, безусловно. А как иначе? Потому что я про это время очень мало что знал.
- Вашу семью никак не коснулось это время?
Нет, не коснулось. И мне приходилось изучать, приходилось советоваться с Глебом Анатольевичем в том числе.
А, вот, например, друг мой Ерофеев, писатель, как-то раз выдал такую формулировку "социализм - это когда страх сильнее, чем совесть". Вам не кажется, что "В круге первом" - это рассказ о тех немногих людях, кто при социализме сохранил ощущение, что совесть сильнее, чем страх.
Я думаю, что как бы это не высокопарно показалось, мы с вами все-таки живем абсолютно точно им. И они бы не стали животными, пресмыкающимся. Когда я пришел к Александру Исаевичу, он меня потряс одной фразой, он сказал, что "я благодарен судьбе, я счастлив, что меня посадили".
- "Счастлив, что меня посадили"?
И потом, я, как сказать, понял, почему он сохранился – потому что в таких невероятных условиях он выковывал свою душу.
- Радуйтесь трудностям, ими растем.
Да, понимаете. И поэтому я думаю, что эти ростки, безусловно, в ком-то остались, слава Господи. И это дает надежду, что мы дальше передадим это.
- Мы смотрим в исполнении Евгения Миронова науку о том, как стать незаурядным человеком. Большое спасибо.
6 апреля на экраны Союзного государства выходит блокбастер "Время первых" с участием народных артистов России Евгения Миронова и Константина Хабенского.
Евгений Миронов, на счету которого 60 ролей в кино и около 30 в театре, - актер удивительный. Широкую известность он приобрел после главной роли в фильме "В августе 44-го", снятом на "Беларусьфильме" в 2000 году. Лента "Время первых" основана на реальных событиях, связанных с полетом в космос Алексея Леонова и Павла Беляева на корабле "Восход-2" в 1965 году.
Евгений Миронов: Я приехал к Алексею Архиповичу, надеясь, что он знает меня по фильмам. Мы проговорили часа четыре, и мне стало ясно, что он тот самый герой, каких сейчас не хватает кино и литературе.
До этого я посмотрел документальный фильм про него и понял, что если не сниму большое кино, то... умру.
Что вас поразило в Леонове?
Евгений Миронов: Он признался, что должен был раз семь погибнуть. Он вышел в открытый космос и проявил исключительное мужество, когда раздувшийся скафандр мешал его возвращению на корабль. Войти в корабль Леонову удалось, только "стравив" из скафандра лишний воздух, он залез в люк не ногами, а головой вперед, что запрещалось инструкцией.
Перед посадкой отказала автоматическая система ориентации, и Беляев вручную сориентировал корабль, а потом включил тормозной двигатель. "Восход" совершил посадку в нерасчетном районе в 180 километрах севернее Перми. У скафандра Леонова не было вентиляции, на земле он вылил из него литры пота.
Почему вы взялись именно за этот сюжет?
Евгений Миронов: Мне было интересно исследовать природу героизма, а Леонов - настоящий герой. Живой, его знает вся планета. Я на атомы расщепил Леонова. Он родом из Кемерова, восьмой ребенок в семье. В 1960 году попал в Первый отряд космонавтов. И сделал то, чего не сделал до него никто в истории человечества.
Какие-то технические "выкрутасы" использовали?
Евгений Миронов: Эта картина про космос впервые в истории отечественного кино снималась в 3D.
Ваш ответ американской "Гравитации"?
Евгений Миронов: У нас круче! Так, Сандра Буллок на съемках летала в большом пространстве, мы же с Костей Хабенским сидели в капсуле. Плюс 40 килограммов весили наши скафандры. Снимали в центрифуге советских времен, она до сих пор в рабочем состоянии.
Леонов не раз говорил, что скафандр жутко ему мешал...
Евгений Миронов: Он же для полета, а не для пеших прогулок.
Как вживались в роль?
Евгений Миронов: Я буквально влюбился в Леонова, в его открытость и свободу. У него потрясающий юмор. Леонов влюбил в себя настолько, что я мечтаю о продолжении фильма.
Как готовились к съемкам?
Евгений Миронов: Мы побывали в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке, в РКК "Энергия", прошли своего рода курс молодого космонавта.
Напарника Алексея Леонова, вручную посадившего "Восход-2", Павла Беляева, сыграл Константин Хабенский. Какой Костя на площадке?
Евгений Миронов: Легкий. Я давно хотел поработать с ним. Кстати, Костя даже внешне похож на Павла Беляева.
Презентация фильма прошла в РКК "Энергия", где создавался "БелКА" - белорусский космический аппарат дистанционного зондирования Земли
Сейчас выходят сразу два российских фильма о космосе. Почему вновь всплыла эта тема?
Евгений Миронов: Фактура фильма "Время первых" была долгое время засекречена. За две недели до старта взорвался тестовый корабль, но экипаж Леонова и Беляева решено было отправить на орбиту несмотря ни на что. Нашим главным консультантом на площадке был сам Алексей Леонов. На проекте работала также команда специалистов Центра подготовки космонавтов, люди из РКК "Энергия", где создавался корабль "Восход-2". (Кстати, презентация фильма прошла в РКК "Энергия", где создавался "БелКА" - белорусский космический аппарат дистанционного зондирования Земли.) Мы работали над созданием корабля примерно полгода и сделали несколько 3D-моделей. Построили на площадке макет, разделенный на шесть частей, наподобие долек апельсина. Каждая из "долек" двигалась на своих рельсах, так что камера могла влететь через одну из них, совершить полный облет и выйти через противоположную.
Кто снимал и где проходили съемки?
Евгений Миронов: Когда встал вопрос, где снимать посадку корабля, режиссер набрал в Интернете слово "тайга". Первое, что сказал оператор Владимир Башта, который снимал "Брестскую крепость" - первый крупномасштабный кинематографический проект Союзного государства, при виде картинки: "Здесь я снимал "Географ глобус пропил". Это было в 140 километрах от того места, где приземлились космонавты "Восхода-2" в 1965 году. Съемочная группа работала в долине реки Усьвы при температуре минус 35 градусов. Здесь снимались дублеры - артисты пермского "Театра-театра". Их задача была ходить по пояс в снегу, стрелять из ракетниц и громко кричать.
Тема космоса давно в вашем творчестве...
Евгений Миронов: Князь Мышкин - своего рода "инопланетянин", он ходит в "скафандре" правды и любви.
А бывает так, что вы соглашаетесь на какую-то роль и думаете: ну ладно, сейчас сыграю, денег заработаю, а потом пойду и покаюсь?
Евгений Миронов: Не бывает. Во-первых, я не настолько люблю деньги. Во-вторых, этим деньгам я рад не буду. А в-третьих, боюсь, что Бог талант отнимет...
А что для вас играть трудно?
Евгений Миронов: Любовь. Мы все эгоисты в любви, кроме Мышкина. А Мышкин - не человек.
Последняя "бомба", которая разорвалась в руководимом вами Театре Наций, - "Рассказы Шукшина", где Василий Макарович вывел типаж этакого деревенского интеллигента. Что это, на ваш взгляд, такое?
Евгений Миронов: Прежде всего, воспитанность. Сам я тоже из глубинки, родился в Саратовской области. Мама работала электромонтажницей, тетя - крановщицей. Так вот, над тётиной кроватью висели изображения Ленина и... Иисуса Христа. В театр моя тетя всегда ходила со сменной обувью. Мама мечтала стать актрисой, и дети осуществили ее мечту. Дочь стала балериной. Я отправился в Москву в Школу-студию МХАТ, был уверен, что мой земляк Олег Табаков чуть ли не пустит меня пожить к себе домой - и с чемоданом ждал его у входа в театр. Потом в Москву перебрались и родители. Жили бедно, и Олег Павлович разрешил маме, Тамаре Петровне, работать в столовой "Табакерки", потом взял билетером в театр, где она и сейчас трудится...
Актер и чиновник, руководитель и лицедей – Евгению Миронову, похоже, занятно играть диссонансами его нынешнего положения. Приехать на «мерседесе» с тонированными стеклами – и надеть небрежно расстегнутую майку и металлическую цепь на шею. «Держать лицо» ответственного работника – и тут же заливисто, по-мальчишески расхохотаться. Одинаково искренне общаться с президентом страны и актрисой самодеятельного театра. Войти во власть – и остаться всенародно обожаемым артистом. Изменить ситуацию вокруг, но не изменить себе – вот, по большому счету, дилемма, с которой он засыпает и просыпается едва ли не каждый день.
Он приходит на съемку в черных очках, держится напряженно. Незаметно сканирует взглядом лица, позы, обстановку, словно пытаясь почувствовать окружающих, выстроить адекватную систему координат, систему поведения. Вопреки всем своим титулам и званиям он кажется беззащитным и – словно оголенный провод – недопустимо открытым миру. Но наш разговор не таит подвоха, и его напряжение спадает. Появляются азарт, желание слушать и рассказывать. У Миронова мягкий, завораживающий голос и легкий смех, а каждый свой ответ он продумывает с такой серьезностью, словно заново анализирует всю жизнь. Он не перестает извиняться за то, что упоминает о «высокопарных» вещах, читая о которых кто-то может подумать: «Вот выпендрился!» Например, о своих встречах с Солженицыным или о том, что открыл вчера томик Пушкина… А когда рассказывает о своей новой роли в спектакле «Рассказы Шукшина», он начинает буквально светиться: «Играть Шукшина – такая радость! Это как хлеб очень вкусный, домашний, который мало кто может себе сегодня позволить: все худеют. Герои наши – люди открытые и простые. Из тех, что все воспринимают сердцем».
Psychologies: Долгое время вы боялись амплуа «простого парня». И вот теперь Шукшин…
Теперь я уже не боюсь. Просто в какой-то момент мне было важно расширить рамки своих ролей, мне скучно все время быть в одном качестве. А мир, описанный Шукшиным, я знаю, потому что сам из такого же городка – Татищево-5 Саратовской области. Вокруг меня в детстве тоже были очень простые, доверчивые люди, и двери в домах не закрывались. Но я не могу сказать, что мое – только это: князь Мышкин тоже мой!
Способность кардинально меняться в ролях помогает вам в жизни?
Е. М.: Иногда важно, наоборот, не меняться. Вот Нержину (герою телесериала «В круге первом» по роману А. Солженицына. – Прим. ред.) пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы вопреки обстоятельствам не изменить себе. Для меня это была абсолютно фантастическая история – сама роль и общение с Солженицыным, человеком, который изменил мир в результате какого-то очень серьезного отношения к самому себе. Я был невероятно поражен этим человеком и очень горд тем, что мне довелось быть знакомым с ним, общаться… В последние месяцы при полной физической немощи его лицо и глаза оставались абсолютно живыми – и радостными оттого, что еще живут. Могут жить. Счастье, которое длилось для него до последней секунды, – оттого, что он умел ценить жизнь и ему было чем ей ответить. Мне кажется, такое счастливое ощущение рождается от глубокой внутренней цельности и гармонии. (Грустно-иронично.) Вот
Что, вы думаете, мешает вам?
Е. М.: Борьба с самим собой. Ведь у каждого из нас есть свой крест. Даже талант – это тоже крест. Который часто отбирается, если человек не соответствовал тому, что на него возложили. Знаете, там внутри какая-то дырочка образуется, трещина, из которой незаметно начинает вытекать энергия. Червоточина – это соблазн, потакание соблазну, когда пелена падает человеку на глаза и кажется, что именно этот соблазн – настоящее, главное. Я очень боюсь таких изменений – ввиду последних, административных перемен в моей жизни. Боюсь за количеством дел и информации не расслышать свой камертон – сердце.
Вам не хватает состояния внутреннего покоя, созерцания?
Е. М.: Может быть. Созерцания мне точно пока не хватает. Я очень редко получаю от этого удовольствие – разве только если заставлю себя. Вот вчера – вы будете смеяться – открыл я «Евгения Онегина». Просто заставил себя. Начал читать, и время для меня остановилось. Я вдруг увидел, насколько великий русский поэт не был уверен в себе: останусь я в веках или нет? Нет, не буду об этом думать, пусть об этом думают критики, толпа… Нет, но так бы хотелось хоть строчкой войти в историю, чтобы потом сказали: вот был такой… Это открытие меня потрясло вчера. Да, я понимаю, что какие-то вещи проходят мимо меня. Но пока чувствую, что могу работать, остановиться – выше моих сил. Меня пугает ситуация, когда человека в жизни все устраивает. Для меня недовольство (собой и происходящим) – это двигатель: я хочу что-то сделать, изменить!
Но есть моменты, когда вам удается прийти к согласию с собой?
Е. М.: Я в поиске. Пока не заслужил. Нет.
Вам никогда не приходила мысль пообщаться с психологом?
Е. М.: Нет. Это как найти своего духовника – посредника между тобой и Богом. Невообразимо сложно. А потом – я лечусь своими ролями. Я и препарирую себя ими же, и лечусь.
Лет десять лет назад на вопрос «Кто вы?» вы отвечали: «Я – счастливый артист». А сегодня?
Е. М.: (Смеется.) Ну теперь я уже не только артист, есть и другие задачи. Хотя цель на самом деле всегда одна – по возможности вести себя достойно. Я очень долго жил в этаком прекрасном замкнутом мире. И вдруг стал понимать, что рядом есть люди – тоже, предположим, артисты, – которым очень плохо. Имею ли я право быть просто счастливым артистом? Нет, не имею. Потому что я заработал себе имя и могу что-то предпринять, чтобы изменить такое положение вещей. Или мне не нравится всеобщая «антрепризация», которая происходит сегодня в российском театре. Имею ли я возможность что-то сделать? Имею. Я не говорю, что я обязательно изменю ситуацию, но попытаться-то надо!
И как у вас получается?
Е. М.: Гордость свою я уже смирил: мне было очень тяжело ходить по чиновникам. Ведь они восторгаются тобой на приемах, целуют и говорят: «Ты мой кумир!», но, как только я попадаю к ним в кабинет, они обо всем этом забывают. Очень многое поменялось в моих взглядах на людей, когда я в 18 лет оторвался от семьи, приехал в Москву. И я не думал, что спустя столько лет смогу еще раз так основательно пересмотреть свои взгляды. Столько негатива я испытал в отношении себя и дела, которым занимаюсь последние полтора года! Предательство, непрофессионализм – что для меня гораздо хуже, ибо предательство зачастую – это просто слабость, а непрофессионализм уже не лечится. Мне пришлось искать в себе качества, благодаря которым только и можно быть лидером. Научиться принимать решения, какими бы сложными они ни были. И самое главное – я пересмотрел свой жизненный круг. Раньше я знал только людей искусства. Это прекрасные дети по сравнению с чудовищами, которые называются чиновниками. Они – за редким исключением – врут, не держат слова. А я не могу к этому привыкнуть, потому что всегда верил людям. Сначала я очень мучился, но потом сказал себе: «Ты это делаешь не для себя». Но даже в этом мире я нашел сочувствующих людей.
И вы не говорите себе: «Кой черт понес меня на эту галеру»?
Е. М.: (Смеется.) Каждый день. Я не хочу быть администратором. Вот организатором театрального дела, строителем мне быть интересно. Отойти чуть-чуть от актерской деятельности – но недалеко. Чтобы успеть прыгнуть с уходящего корабля на актерский остров и остаться там. Потому что это моя суть – счастливый артист.
Ваша мама, признаваясь, что сама мечтала быть актрисой, говорила вам в детстве: «Я не дошла – ты дойди». Вы ее мечту осуществили. Что чувствуете?
Е. М.: Я не чувствую, что дошел. Это вечная дорога – актерство. И не знаю: мама-то сама довольна ли, что я воплотил ее мечту? Ведь она сколько гордится мною, столько и расстраивается. Она меня совсем не видит: ритм жизни бешеный. Безусловно, задаю его я: запрягаю и скачу, а весь мой обоз со мной. Когда-то на сцене Саратовского драматического театра мы играли дипломный спектакль. Мой однокурсник заглянул в щель занавеса и говорит мне: «Весь твой обоз на месте». Это значит мои мама, папа, сестра, братья, тетя. Они приезжали на каждый спектакль. Так и скачут за мной по жизни, и я понимаю, насколько им это некомфортно...
Такая плотная семейная опека вас не тяготит? Подростком вам не хотелось «уйти в отрыв», противопоставить себя родителям?
Е. М.: У меня так и получилось – само собой, когда я поехал учиться в Москву. Расставание было страшно тяжелым: рыдали все. Я висел на заборе в аэропорту Быково, родители улетали домой, и мама рыдала в салоне самолета так, что вокруг нее бегали все стюардессы, а папа держал перед ней вентилятор. Но через час, когда я сел в электричку и закурил в вонючем тамбуре сигарету (а до этого не курил), я посмотрел на будничные лица людей – и слезы высохли сами собой. Я вдруг почувствовал этот свежий воздух свободы: могу делать все, что хочу, и никто меня за это ругать не будет! А через четыре года мы объединились снова, здесь, в Москве, когда я уже работал в театре. Вообще, дом и театр для меня неотделимы. Может, потому, что сестра моя Оксана – балерина и мы с ней варимся в одном соку… И мама приходит на все премьеры. Мои близкие знают о каждом дне моем, все проблемы решаются у них на глазах.
И все-таки: гиперопека кажется вам подходящим методом воспитания?
Е. М.: И да, и нет. Я сейчас смотрю на свою сестру, у нее уже двое детей. И она ведет себя абсолютно как наша мама: ни о какой свободе там и речи нет, это даже не учитывается. Но я безумно благодарен родителям за то, что семья и родные люди для меня святое – это я сам, мы вместе – одна жизнь. Мне кажется, быть отдельно очень тяжело и плохо. Но в то же время надо четко понимать: когда ты родил ребенка, это уже не твое. Может, я так говорю потому, что у меня пока своих детей нет? По-моему, задача родителя – провести, показать, помочь. Но ребенок – не твое личное. За материнский эгоизм дети расплачиваются инфантильностью.
Такой инфантильности вы в себе не чувствуете?
Е. М.: Сейчас – нет, я уже тертый калач, а когда приехал в Москву – безусловно. Это было полное незнание людей и жизни! Но знаете, может быть, благодаря этому я и сыграл Мышкина: раскопал и вытащил из себя эту детскость. Ведь ее просто так не сыграешь, это – в глазах. Но для жизни такой человек не приспособлен.
Каким видите себя лет через 20?
Е. М.: Я так не умею – смотреть вперед, как говорила моя тетя Валя, «не загадамши». Могу только представить, как буду выглядеть физически. Потому что фигурой я в папу пошел. Он был поджарым, худеньким, энергичным. Таким себя и вижу. А другое…
То есть вы об этом не заботитесь?
Е. М.: Все, чем я занимаюсь, – так или иначе это забота о себе. Если бы я выступал на корпоративах за деньги или пошел бы в какой-нибудь стосерийный телефильм, я бы себе навредил – ведь это сродни наркотику. Мой выбор и есть забота. А как еще заботиться? Конечно, я не сумасшедший, как обо мне пишет желтая пресса, я сплю по восемь часов в сутки, иногда отдыхаю, катаюсь на лыжах и получаю от этого удовольствие, два раза в неделю хожу в фитнес-клуб. Но я не хочу становиться заложником своего внешнего вида – это ведь тоже страсть. И потом, я чувствую себя идиотом, стоя перед зеркалом с этой штангой! (Хохочет.)
Быть счастливым – входит в число ваших задач, желаний?
Е. М.: Трудно сказать. Счастливым может быть артист, но может ли при этом быть счастливым человек? Сомневаюсь. Слишком много ран – твоих собственных – требует эта профессия. За актерское счастье приходится платить. Но я бы хотел найти себя и в другом качестве – организатор нового дела. А если не найду, желаю честно себе в этом признаться. Либо найти людей, которые мне честно об этом скажут. Желаю, чтобы Бог не отказал мне во внятности чувствования правды о себе. Иначе я наврежу себе и людям, чего допустить никак нельзя.
Личное дело
- 1966 29 ноября родился в военном городке Татищево-5 Саратовской области в семье рабочих Виталия и Тамары Мироновых. Через шесть лет родилась его сестра Оксана.
- 1986 После Саратовского театрального училища принят на второй курс Школы-студии МХАТ.
- 1988 Дебютирует в фильме Александра Кайдановского «Жена керосинщика».
- 1990 Актер Театра-студии под руководством Олега Табакова.
- 1991 Главная роль в фильме Валерия Тодоровского «Любовь» (несколько кинопремий).
- 1994 Премия «Ника» за роль в «Лимите» Дениса Евстигнеева.
- 1995 Главная роль в фильме Владимира Хотиненко «Мусульманин»; роль Ивана Карамазова в спектакле Валерия Фокина «Карамазовы и ад» («Современник»).
- 1998 Гамлет в спектакле Петера Штайна (Международная конфедерация театральных союзов).
- 2003 Лопахин в спектакле Эймунтаса Някрошюса «Вишневый сад» (Фонд Станиславского).
- 2004 Роль Мышкина в телесериале Владимира Бортко «Идиот» (премия «ТЭФИ», «Золотой орел», премия Александра Солженицына); удостоен звания народный артист России. Организовал с коллегами Акцию по поддержке театральных инициатив; избран членом Совета по культуре и искусству при президенте Российской Федерации.
- 2005 Стал одним из учредителей международного фестиваля-школы ТЕRRITORIЯ.
- 2006 Создал Театральную компанию Евгения Миронова, спродюсировал спектакль «Фигаро» в постановке Кирилла Серебренникова и сыграл заглавную роль; с декабря – художественный руководитель Театра Наций. Роль Нержина в телесериале Глеба Панфилова «В круге первом». Роль Порфирия Головлева («Господа Головлевы», МХТ).
- 2007 Главная роль в телесериале «Апостол» (вышел в 2008 году). Съемки в «Утомленных солнцем-2» Никиты Михалкова.
- 2008 Роль в спектакле Театра Наций «Рассказы Шукшина» (режиссер Алвис Херманис, премьера 22–24 ноября).
Евгений, 6 апреля состоится премьера фильма «Время первых», где вы играете космонавта Алексея Леонова, а Константин Хабенский - его друга, командира корабля «Восход-2» Павла Беляева. Алексей Архипович вас консультировал и, наверное, уже видел готовую картину. Что он сказал?
Действительно, он ее посмотрел, потом долго молчал и наконец сказал: «Мне только сейчас стало страшно». Потому что тогда, в марте 1965 года, он выполнял задание и все силы были брошены именно на это - не было свободной секунды на то, чтобы бояться.
- Но была масса причин!
Да! Ведь за две недели до старта упал тестовый корабль, и стало понятно, что лететь смертельно опасно. Но Леонов с Беляевым настояли, что откладывать запуск нельзя, и уговорили Сергея Павловича Королева. Леонов стал первым человеком, вышедшим в открытый космос, но выйти-то оказалось самым простым, а вот вернуться на корабль, а потом на Землю… Он же мог семь раз погибнуть! Скафандр в космосе раздуло, и он не сумел протиснуться в шлюз корабля, пока не спустил лишнее давление. У них отказала автоматика, и Беляев сажал корабль вручную. Никто не знал, куда они приземлились, потому что сломалась антенна - их случайно засек радиолюбитель на Камчатке. Для меня это история про веру, которая живет, даже когда вроде бы не осталось шансов на спасение.
У вас с Хабенским была серьезная подготовка. Не было мысли сократить ее, отдать дублерам сцены, которые сложны технически?
Нет, мы захотели пойти другим путем и серьезно занялись физподготовкой, но она скорее была направлена на выносливость, а не на что-то узкоспециальное. Мы стали более подтянутыми, стали меньше курить. Когда начались съемки полета, выяснилось, что такой подготовки недостаточно: там была другого рода нагрузка. Я до сих пор не понимаю, как космонавты в такой кабине помещались - она же крохотная! К рукам и ногам была прикреплена масса тросиков, и находиться в скафандрах в этом маленьком пространстве было сложно психологически. Я никогда не страдал клаустрофобией, однако понял, что это, когда на мне впервые застегнули шлем. Он не всегда сразу отстегивался, иногда что-то заедало, и было ощущение, что никто мне не поможет и я задохнусь, а сам я в огромном неудобном скафандре, весь опутан тросами и не в состоянии ничего расстегнуть… Мы делали 15-минутный перерыв после каждой сцены. Долго вылезали из скафандров, чуть-чуть приходили в себя и снова шли в бой. В сценах выхода в открытый космос было, с одной стороны, проще, потому что просторнее, но, с другой стороны, все снималось в 3D: это чрезвычайно сложно технически, и еще три года назад съемки подобного уровня были в нашей стране невозможны. Режиссер картины Дима Киселев рассчитывал все по миллиметрам, но даже камера 3D, эта огромная махина, иногда зависала, не выдерживала.
С родителями Виталием Сергеевичем и Тамарой Петровной. Фото: Из личного архива Евгения Миронова
Столько сил вы потратили на эти съемки, не началась ли аллергия на слова «космос», «космонавт», «звезды», «небо»?
Нет, я мечтаю о продолжении.
Большинство ваших ровесников в детстве хотели быть космонавтами, однако вы с самых ранних лет мечтали стать актером и режиссером. Привлекая сестренку, ставили дома спектакли. Были среди них истории про космос?
Мы жили в военном городке Татищево-5, и у нас с Оксаной преобладали спектакли военной тематики. Мы делали из раскладушки палатку, вели бои… Наверное, живи мы недалеко от космодрома, та же самая раскладушка служила бы космическим кораблем. Однако в Татищево-5 ничего, связанного с космосом, не было, поэтому про него ничего и не придумывалось. Но я помню, с каким вниманием мы смотрели по телевизору запуски всех космических ракет, знали все подробности: кто летит, на сколько суток… Хотя это были не 1960-е, а 1970-е годы, все равно каждый полет становился событием и все космонавты были для нас божествами. Фантастические фильмы про космос я просто обожал. Когда учился классе в седьмом, вышла картина «Через тернии к звездам», и я не мог дождаться, когда же ее привезут в наш Дом культуры. Но премьера совпала с моим дежурством по классу: я должен был мыть полы! Страдание мое оказалось безмерно. Мама, видя, в каком я жутком состоянии, нашла выход: она предложила сделать вид, будто я сломал руку. Как следует перебинтовала ее, и я явился в школу с печальным лицом - уже начинал постигать азы актерской профессии. «Спецоперация» прошла успешно: от дежурства меня освободили, и я попал на премьеру этого удивительного фильма.
На следующий день завуч, учителя и одноклассники встретили овациями? Кричали: «Браво, Женя! Ты был великолепен в роли больного»?
Никто не узнал, что я играл роль. Я ходил с имитацией гипса еще целых две недели, рассказывал всем о самочувствии: в один день рука болела сильнее, в другой - почти не беспокоила…
С сестрой Оксаной. Фото: Из личного архива Евгения Миронова
- Поразительно, что эту мистификацию придумала мама! У нее тоже были актерские способности?
И у нее, и у папы. Он однажды придумал авантюру, гораздо более впечатляющую, чем «гипс». Я в раннем детстве ушиб копчик, и из-за этого у меня начало развиваться костное заболевание. В шесть лет стал прихрамывать, потом - хромать все сильнее и сильнее. И в конце концов от боли уже не мог ходить. Меня лечили в больнице в Саратове, там врачи говорили, что в будущем я, скорее всего, смогу передвигаться разве что в инвалидной коляске. Тогда только родилась моя сестра, и мама возила нас обоих в ее детской колясочке: я сидел, держа на коленях Оксану. И это было унизительно! Я взрослый мальчик, но мама возит меня в коляске - и это видят все одноклассники!. Так вот, папа случайно услышал в очереди про детский санаторий Министерства обороны, где болезнь вроде моей могут вылечить за год с помощью ультрафиолетовых лучей, целебной грязи, массажа и всяких эффективных процедур. Только брали туда исключительно детей военных - а папа был водителем на машине, развозившей хлеб.
Но он не растерялся. Одолжил у друга, майора, военную форму, сфотографировался, и я уж не знаю как, но сфабриковал документы! Фактически это уголовное дело, только, не пойди он на этот риск, я бы оказался в восемь лет прикован к постели. Помню то отцовское фото: он абсолютно достоверно сыграл майора. Все получилось, меня взяли в санаторий - и это была не только удача, но и еще одна трагедия. Я был очень привязан к семье и ужасно тяжело переносил разлуку. Когда меня положили в санаторий, сестре исполнилось несколько месяцев, денег не было. Родители продали все, что было в квартире, чтобы мама могла летать навещать меня.
- В санатории вы ни с кем не подружились?
Я рос некоммуникабельным ребенком, мне было комфортно в своем мире мыслей, фантазий, а сообщение с внешним миром давалось сложно. Это касалось и санатория, и школы, и учебы в Москве потом. Но я рано понял, что мой единственный способ преодолеть природную застенчивость - стать артистом.
- Говорили себе: «А сыграю-ка я роль компанейского, веселого пацана»?
Нет, готовил театрализованные представления. В школе постоянно проводили мероприятия ко Дню пограничника, Дню почтальона, и я стал за них отвечать: писал пьесы, сам играл в них, привлекал одноклассников.
Советуют, получая удар судьбы, задавать себе не вопрос «За что?», а вопрос «Зачем это было нужно?» Жизнь ударила вас маленького так больно… Зачем? Чтобы вы глубже других чувствовали, больше знали о душе, о страданиях?
Я не ощущал, что я что-то глубже чувствую, чем ровесники. Но конечно, ничего просто так не дается - это я понял, когда вырос. Никогда не анализировал, почему это случилось, для чего была болезнь, зачем меня оторвали от дома и семьи. Для чего-то, наверное, нужно было, чтобы судьба сплела такой узор. Чтобы внутренняя копилка наполнялась не только радостями, но и печалями.
- Рос я некоммуникабельным ребенком, мне было комфортно в своем мире мыслей, фантазий. Но я рано понял, что мой единственный способ преодолеть застенчивость - стать артистом
. Фото: Арсен Меметов
- Вспоминали это детское одиночество, когда приехали в Москву учиться?
Москва к тому времени не была мне совсем уж чужим городом. После восьмого класса я, чтобы не терять времени, поступил в Саратовское театральное училище. Став студентом, на каждые каникулы приезжал в Москву с сестрой. Мы обходили с ней все театры. Пускали по студенческому удостоверению, без мест. Не знаю, почему по студенческому пропускали и маленькую девочку, - наверное, вид у нас был трогательный. Мы посмотрели «Оптимистическую трагедию» и «Три девушки в голубом» в «Ленкоме», «Чайку» во МХАТе, много других спектаклей. Возвращаясь в Саратов, я рассказывал своему мастеру Ермаковой и однокурсникам о своих впечатлениях и мечтал, что, закончив учиться в Саратове, обязательно поеду в Москву, в Школу-студию МХАТ, на курс Табакова! Но расставание с семьей снова было ужасно тяжелым. Когда меня провожали на станции Татищево, маму не могли отлепить от меня - так она меня схватила. Когда поезд тронулся, я стрельнул и выкурил в тамбуре первую свою сигарету… Я понимал, что наступила новая жизнь.
Вначале было трудно - во-первых, приспосабливаться к большому городу, во-вторых, учиться. Я должен был досдать экзамены за весь год, сдавать текущие экзамены - от количества учебы находился в бессознательном состоянии, и не все учителя шли мне на помощь. Однако главной была другая проблема: я понял, какая у меня тяжелая, сложная профессия! Табаков видел насквозь каждую секунду твоего существования и мог сказать, просмотрев этюд, который длился десять минут: «Пять секунд у тебя было правильных, я в них тебе верил, а все остальное время была лажа». Я будто заново учился дышать и ходить. Вдобавок на меня косились однокурсники: я был чей-то конкурент. Олег Павлович взял меня сразу на второй курс, с испытательным сроком, и в случае, если он меня оставлял, должен был в конце года отчислить кого-то другого. И все это знали. Психологически было очень сложно! Я даже не мог найти напарника для отрывка: долгое время все отказывались со мной играть.
Но почему мастер ничего не предпринял? Он ведь мог просто сказать кому-то из студентов, чтобы тот побыл напарником новенького…
Мастер в это даже не влезает. Студент должен сам наладить отношения. Выживет так выживет, выплывет так выплывет, а нет так нет…
- И какой выход вы с вашим бурлящим творческим умом придумали?
Знаете, в такие моменты ничего не бурлит, наоборот, замыкаешься в себе, чтобы выжить. Когда заваливает в шахте или обломками здания после землетрясения, необходимо не тратить силы и энергию на резкие рывки, а постараться приспособиться к этому состоянию - медленно, тихонечко и максимально спокойно дышать. Вот и я тогда закрылся всеми своими лапами и просто стал работать: нашел партнера, сделал отрывочек, потом еще один отрывочек… Шел маленькими-премаленькими шажками. И дошел: когда окончил институт, меня пригласили сразу в два театра - во МХАТ и в Театр-студию под руководством Табакова. Конечно, я пошел к учителю.
- Лишь когда я увидел карьер вместо здания театра и понял, что абсолютно все придется начинать с нуля, мне стало ясно, во что я вляпался
. Фото: Арсен Меметов
Сейчас вы сами руководите театром, в прошлом году у вас был двойной юбилей: вам исполнилось 50 лет, а как художественному руководителю Театра Наций - 10. Когда вам в 2006 году предложили его возглавить, долго думали, соглашаться ли?
Минуту. Потому что я был внутренне готов. Я уже занимался фестивальной деятельностью, мы открыли фестиваль-школу «Территория», я как продюсер делал «Figaro. События одного дня», и мне стало интересно попробовать другие механизмы театрального дела. Но это было хлестаковское решение. Лишь когда я увидел карьер вместо здания театра и понял, что абсолютно все действительно придется начинать с нуля, мне стало ясно, во что я вляпался. Первые пять лет, до открытия собственного здания, было совсем тяжело. Не имея помещения для работы, мы, как цыгане, таскались по разным площадкам и в таких условиях выпустили «Рассказы Шукшина» - один из брендов нашего театра. И параллельно решали вопросы со строительством, добывали деньги…
- Бывали дни, когда вы думали: «Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса»?
Все 10 лет каждое утро себе это говорю. Секунду, но думаю: «Господи, был бы я сейчас просто артист, репетировал бы себе роли и горя не знал!» Мои коллеги меня берегут, потому что я же еще и актер. Вот сегодня у меня спектакль «Иванов», где я играю непростую роль. Но я бы и не смог ничего сделать один, со мной мои единомышленники, моя команда. Без партнеров театра мы не смогли бы поднять такую амбициозную программу. С нами Фонд Михаила Прохорова, Сбербанк, СИБУР и Breguet. У нас же не только серьезный театр с репертуаром, которым может похвастаться любая европейская столица, но и целая организация по возделыванию мечт: молодые режиссеры и актеры могут прийти сюда со своей мечтой и реализовать ее. И выстраивание этой системы требовало огромных сил и терпения. Мы проводим в регионах Фестиваль театров малых городов России, ведем социальную деятельность, многие наши актеры возглавляют благотворительные фонды - это Чулпан Хаматова, Ингеборга Дапкунайте, Юля Пересильд, Маша Миронова.
- Я не страдал клаустрофобией, однако понял, что это, когда на мне впервые застегнули шлем. Кадр из фильма
Лия Ахеджакова в интервью говорила, как ее папа, когда ему исполнилось 95 лет, с гордостью сказал: «Чета Мироновых из фонда «Артист» меня сегодня поздравила!» Кому первому пришла в голову мысль открыть этот фонд?
Маша пришла ко мне в кабинет, я уже был худруком, и рассказала, что хочет сделать ужин с пожилыми артистами в Доме актера. Она знала печальные истории про актеров в возрасте и про условия, в которых они живут, я тоже. Посидели мы, подумали и решили ужином не ограничиваться, а постараться бережно, не раня достоинства, помогать им более масштабно. Артисты - гордые люди, несмотря на то что после определенного возраста они никому не нужны. Если они не возглавляют какое-то учреждение, то практически выбрасываются - такова советская система, действующая, к сожалению, до сих пор. Они не получают проценты от проката своих фильмов, хотя картины могут показывать круглосуточно. У людей других профессий, связанных с кино и театром, дела обстоят не лучше… На картине «Идиот» меня гримировал потрясающий питерский мастер, он помог мне найти образ князя Мышкина. Знаете, тут важна любая деталь, и, приклей он другие усы, может, у меня бы получился другой Мышкин. Гример тогда вгляделся в мое лицо, решительно схватил усы, подскочил ко мне и с размаху их прилепил! Как скульптор создал лицо Мышкина, как Роден! Недавно я узнал, что этот мастер после инсульта влачит нищенское существование - конечно, мы ему помогли. Мы стараемся заботиться не только о московских и питерских актерах, но и о ветеранах сцены из маленьких городов.
Семья: мать - Тамара Петровна, билетер в театре; сестра - Оксана Миронова, балерина, художественный руководитель детской балетной студии «Шене»
Образование: окончил Школу-студию МХАТ
Карьера: снялся в фильмах и сериалах: «Любовь», «Анкор, еще анкор!», «Утомленные солнцем», «Мусульманин», «Ревизор», «Мама», «Идиот», «На Верхней Масловке», «Космос как предчувствие», «В круге первом», «Охота на пиранью», «Достоевский», «Синдром Петрушки», «Время первых». В 2006 году возглавил Государственный Театр Наций. Народный артист России, дважды лауреат Государственной премии РФ.
21 января 2016, 20:15Спасибо Snowden за очень интересный обзор «Евгений Миронов и его женщины». Блестящая работа! :))
Я не являюсь поклонницей и уж тем более фанаткой Миронова. Но в прошлом году меня очень зацепил фильм "Пепел". А если меня кино цепляет – я нахожу по возможности всю информацию и о создателях и об актерах. Я изначально не планировала писать этот пост, но, прочитав упомянутое эссе на тему личной жизни Миронова, решила немного дополнить труд Snowden новыми подробностями из нескучной личной жизни одного из самых загадочных и талантливых артистов.
Неоднократно находила на просторах Инета и в интервью коллег высказывания о женолюбстве Миронова:
"Для тех, кто умеет видеть, очевидно, что Женя любит женщин. Это его слабость, от которой он спасается работой. Правильней назвать его ловеласом. Это ведь дамский угодник !.."
Подруга детства Светлана Руденко, которая дружит с Евгением со школьной скамьи, так же отозвалась о нем:
«Поверьте, Женя всегда был ловеласом. Девушки млели от него еще в школе»
Актриса Ольга Будина в одном из интервью рассказывала, как влюбилась в Миронова на съемках "Идиота", где играла одну из красавиц, которую полюбил князь Мышкин. Актриса признается, что в какой-то момент она поняла, что влюблена не в Мышкина, а... в Женю Миронова.
Когда он вошел, моя гример Люсечка спрашивает:
- Что с тобой?
А у меня дыхание перехватило, когда я его увидела через зеркало. Он ко мне подходит, говорит:
- Привет.
И я понимаю, что у меня мурашки по спине пробежали», - вспоминает Ольга.
В дополнительных материалах к сериалу Евгений рассказывал, как в один из дней, рабочая смена которого длилась 20 часов, "они с Олей спали друг у друга на плече на съемочной площадке". Наверняка, он тоже был когда-то, как минимум слегка, влюблен в Ольгу.
В недавнем интервью Будина вспоминала о работе над фильмом "Дневник его жены":
"Когда съемки закончились, я тяжело заболела: у меня была сильнейшая, чудовищная вспышка нейродермита. Все тело покрылось красной коркой. Лицо походило на топографическую карту. Кожа чесалась и шелушилась.
Помню, шла по коридорам «Мосфильма» в тон-студию, где проходило озвучание «Дневника его жены», а люди шарахались в стороны.
Подошла к двери. Она вдруг распахнулась. Оттуда вылетел Женя Миронов. Увидев меня, бросился навстречу: «Привет!» Обнял, и как ни в чем не бывало, чмокнул в щеку. Прямо в бордовые болячки! Ну не красавчик? Обожаю его!
Был очень забавный шуточный комментарий на фанатском форуме Ольги Будиной после выхода культового фильма:
«Оленька, жените на себе, в конце концов, этого несносного Е. Миронова. Иначе он до пенсии будет ходить холостяком! Не удалось в "Идиоте", так осуществите нашу мечту в действительности. Из вас вышла бы такая чудная пара! Мы бы все за вас порадовались! :)))))»
Евгений явно неравнодушен к актрисам, с которыми его сводит артистическая судьба на сцене и на съемках. Так, весной 2014 года папарацци «Экспресс-газеты» сфотографировали возле ГУМа Миронова, кормившего мороженым Ксению Раппопорт. На тот момент актеры вместе играли в спектакле «Признание в любви».
«Может, тогда, в процессе репетиций, и возникла искорка, соединившая сердца Миронова и Раппопорт? - размышляет журналистка "ЭГ"- Театральный роман? В артистическом мире, как показывает жизнь, могут возникнуть любые, самые невероятные коллизии».
Но самые интригующие слухи последних месяцев - это отношения Евгения и Чулпан Хаматовой. После выхода в ноябре 2015 года фильма "Синдром Петрушки" масла в огонь сплетен вокруг отношений своего творческого тандема подлил сам Миронов в ноябрьском интервью «Антенне Телесемь». Вот фото обложки с красноречивым заголовком:
Надо сказать, лично меня очень удивили его многочисленные высказывания о своих нежных чувствах в адрес Чулпан. Ведь Евгений - очень закрытый и крайне сдержанный в комментариях на тему своих сердечных симпатий. А тут Миронова просто прорвало!
Последние три года он буквально в каждом интервью с восторгом и взахлеб отзывается о своей партнерше. Ну, ладно, для многих актеров естественны теплые дружеские отношения. Что в этом такого? Да вот во многих цитатах Евгений не скрывает, что неровно дышит к партнерше как к женщине. Несколько цитат из интервью, которых не надо искать по закоулкам Интернета. Их полным полно на официальном мироновском сайте, где администраторы умеют отделять зерна от плевел: подлинные статьи от «левых» (выдуманных желтой прессой):
* Совместное недавнее интервью Миронова и Хаматовой:
- У нас с Чулпан семья. Надеюсь, Саша, твой муж, нас простит (смеется).
- Женя, как это назвать – каминг-аут сейчас произошел?
* Программа «На ночь глядя» (2011). "Чулпан - мое творческое альтер-эго. На сцене я чувствую себя с нею одним целым. От чего даже страшно становится "
- Я не могу назвать мое отношение к Чулпан дружбой. Со мной такое впервые. Это какая-то влюбленность в эту женщину, человека, актрису. Вечная. Нельзя так долго быть влюбленным. Но каждый раз, когда я ее вижу, у меня загорается глаз – и все. Прямо дрожу над этими отношениями, я на нее не дышу… (та самая статья из «Антенны-Телесемь»)
кадр из упомянутого фильма
А что же Чулпан? И у нее, к Евгению взаимные чувства!
Подруга Хаматовой, актриса Лилиан Наврозашвили год назад рассказывала в одном из интервью "ЭГ": «Миронов с Хаматовой - великолепная пара, состоявшаяся на сцене и в кино. А вот в жизни, увы, не судьба... Чулпан говорила мне, что ей комфортно с Женей, они идеально подходят друг другу. Но они не могут быть вместе. К тому же мужчине сложно быть с Хаматовой на вторых ролях».
Любопытно, что уже и мама Евгения – Тамара Петровна – ради счастья сына готова принять Чулпан как невестку. Пусть и с тремя дочками от предыдущих браков, лишь бы ее сын был счастлив. В конце ноября минувшего года в программе "Ты не поверишь!" на НТВ вышел сюжет на эту тему. Смотрим:)
Конечно, оживились и журналисты светской хроники. После такого рода любовных признаний народного артиста пресса стала писать о них так:
«Любить нельзя дружить». После выхода фильма с дуэтом Миронов-Хаматова и его откровенного интервью, семье Чулпан и вовсе стали предрекать скорый развод.
Ему хочется быть «каменной стеной» для нее, она мечтает, чтобы о ней заботились... Быть или не быть им вместе - покажет время! Чулпан умеет скрывать свою личную жизнь от любопытных глаз. Впрочем, не отстает от нее и Евгений Миронов.
Но самая интересная новость из личной жизни этого ловеласа заключается в том, что спустя буквально несколько дней после ноябрьского интервью, в котором он не скупился на слова любви к Хаматовой, Миронов… надел на безымянный палец правой руки обручальное кольцо!
Среди узкого круга приближенных к нему людей, есть и те, кто любит обмолвиьтся насчет грядущих изменений в его личной жизни. И, судя по комментариям, которые я приведу ниже, кольцо имеет отношение отнюдь не к Чулпан, а совсем к другой девушке.
Миронов похорошел, похудел, подкачался. Наверняка на горизонте появилась некая Girl
(о его недавней тяжелой болезни) «Ничего, Евгений, до свадьбы заживет. Здоровья и… свадьбы!!»
Еще один коммент, датированный 27.11.15 написал человек под ником «Коллега»: «Как любящий и верный мужчина Миронов не афиширует свою личную жизнь. Его девушка – не публичная, закрытый человек. Тогда как Тамара Петровна обожает публичность. Вот он с мамой в свет и выходит».
недавнее фото
Очевидно, что Евгений в очередной раз собрался жениться. Как-никак в этом году ему уже исполнится 50 лет. И приходить бобылем к такой круглой дате совсем не комильфо.
Так вот с ноября и поныне Миронов везде и всюду носит обручальное кольцо, не снимая.
Та ли эта самая «богатая и очень молодая особа» с 25-летней разницей в возрасте, которой Евгений сделал предложение еще в 2009 (2010) году? Или другая прекрасная незнакомка из числа не публичных персон, - пока неизвестно. Тем более что в недавнем документальном фильме «Евгений Миронов. Один в лодке» в самом конце передаче он сказал, что "не пройдет мимо своего семейного счастья".
Постскриптум : У меня лично такое ощущение, что сейчас повторяется история десятилетней давности. В 2005-2006 году Миронов на виду у всех подчеркнуто демонстрировал свои пылкие чувства к замужней актрисе (Алене Бабенко). А сам при этом строил свою личную жизнь совсем с другой девушкой (см. пост «Евгений Миронов и его женщины»).
Вот и сейчас- на каждом шагу публичные признания в любви к глубоко замужней Чулпан. И параллельная зашифрованная личная жизнь с прицелом на скорую свадьбу с реальной невестой, которую он прячет подальше от папарацци.
Или все-таки этот женолюб «заблудился в трех соснах», и подобно князю Мышкину не может разобраться, какая из двух нынешних дам ему милее? :)
