Сопереживающий – личность, приходящая на встречу с другой личностью, чтобы быть рядом в горе и радости. «Сопереживание страдающему человеку исключает слияние с ним, когда «я – это ты, ты – это я», – предупреждает психолог Ольга Красникова, автор книги «Одиночество»*. – Слияние – путь к зависимости».
Вот несколько ориентиров, которые помогут найти золотую середину:
1. Просто быть рядом. Личностное присутствие иногда намного труднее, но и важнее, чем «объектная», предметная помощь.
Умение слушать и слышать можно развивать. Для начала неплохо было бы научиться молчать, когда кто-то говорит, не пытаясь его перебить, подхватить, обязательно высказать/навязать свое мнение, прокомментировать, дать свою интерпретацию или оценку. Но как это бывает сложно – молча, внимательно, вникая в каждое слово и интонацию, выслушать то, что человек пытается до нас донести. Кстати, иногда цель рассказчика заключается вовсе не в том, чтобы собеседник его понял, – ему важно самому себя лучше понять. Так что предоставить человеку возможность выговориться, быть выслушанным и услышанным часто значит оказать ему неоценимую услугу.
3. Понимать – значит принимать язык и смыслы другого. Формально мы пользуемся одним языком, однако реально говорим на разных языках. Наш язык наполнен личностными смыслами, отражающими личный опыт. Личный опыт – это контекст, определяющий дополнительные смыслы речи. Чтобы проникнуть в личностный смысл, то есть понять другого, нужно сделать усилие и вслушаться, научиться распознавать нюансы его речи. Для этого требуются внимание и время. Иногда понять – это и значит помочь.
Вы можете совсем не разделять чувства, которые переживает человек, например не видеть причин для его обиды или вины, даже считать, что он в чем-то не прав. Но важно признавать его право чувствовать сейчас то, что он чувствует, – обиду, вину, злость, горе, не пытаясь его переубедить, вразумить, не добиваясь торжества справедливости, не оценивая его и то, что с ним происходит. Получив эмоциональную поддержку и принятие, человек скорее успокоится и сможет посмотреть на свою ситуацию более трезвым взглядом и, возможно, увидит, что ошибался. И главное – он не будет чувствовать себя одиноким.
* Ольга Красникова – психолог-консультант, руководитель психологического центра «Собеседник», автор книг «Опоздания и невыполненные обещания» (Никея, 2014) и «Одиночество» (Никея, планируется к выходу в октябре).
Слушание дела
Главное — обязательно дать человеку выговориться. Не стоит бояться потока откровений и впадать в панику: никто не требует от тебя бурной деятельности и немедленного решения всех проблем. Вопросы, советы и вселенские мудрости тоже лучше оставить на потом: на этом этапе человеку нужно просто знать, что он не один, что его слышат, ему искренне сочувствуют.
Выслушать не означает замереть истуканом и молчать до самого окончания монолога. Такое поведение скорее напоминает безразличие. Проявлять« признаки жизни» можно и даже нужно, чтобы утешить близкого человека: произносить« Да», «Я тебя понимаю», иногда повторять слова или фразы, которые показались ключевыми, — все это покажет, что тебе действительно не все равно. А заодно поможет собраться с мыслями: и собеседнику, и, кстати говоря, тебе самой.
Это жест
Существует простейший набор жестов в помощь сочувствующим. Открытая поза(без скрещенных на груди рук), слегка склоненная голова(желательно на одном уровне с головой того человека, которого ты слушаешь), понимающие кивки, одобрительное хмыканье в такт разговору и раскрытые ладони подсознательно воспринимаются как знак внимания и участия. Когда речь идет о близком человеке, с которым ты привыкла поддерживать телесный контакт, не помешают успокаивающие касания, поглаживания. Если говорящий впадает в истерику, а такое тоже нередко случается, то один из вариантов успокоить его — крепко обнять. Этим ты как бы сообщишь ему: я рядом, я тебя принимаю, ты в безопасности.
С малознакомыми людьми в отношении телесного контакта лучше не экспериментировать: во‑первых,
ты сама можешь почувствовать себя неловко; во‑вторых,
человека с жестким личным пространством такое поведение может оттолкнуть. Также стоит быть очень аккуратной,
если перед тобой жертва физического насилия.
Без перемен
Нельзя зацикливаться на стрессе, считают многие из нас. «Возьми себя в руки!», «Найди повод для радости» — вот стандартный набор фраз, который вбивает в наши головы культура глобального позитива и легкости бытия. Увы, все эти установки в 90 случаях из 100 дают обратный эффект и совсем не помогают утешить человека словами. Свято уверовав в то, что надо во всем искать плюсы, мы учимся не работать над проблемой, а заваливать ее массой условно положительных переживаний. В результате проблема никуда не исчезает, а возвратиться к ней и попробовать решить с каждым днем становится все труднее и труднее.
Если человек постоянно возвращается к одной и той же теме,
значит,
стресс все еще дает о себе знать. Позволь ему говорить столько,
сколько потребуется(при условии что ты сама выдержишь этот процесс). Видишь,
что стало легче? Отлично. Можно потихоньку менять тему.
Если конкретно
Какими словами утешить человека? Зачастую попавший в беду чувствует себя социальным изгоем — ему кажется, что его несчастья уникальны и никому нет дела до его переживаний. Фраза« Могу ли я чем-нибудь помочь?» кажется банальной и пресной, но тем не менее именно она показывает твою готовность разделить проблему и оказаться в одной лодке с потерпевшим. А еще лучше предлагать что-то конкретное: «Хочешь, я приеду к тебе прямо сейчас и мы все обсудим?», «Диктуй список необходимого — привезу в течение дня», «Сейчас обзвоню всех знакомых юристов(врачей, психологов), может, они что посоветуют» или просто« Приезжай в любое время». И даже если ответом станет раздраженное бурчание в стиле« Не надо, сама разберусь», само желание помочь окажет положительный эффект.
Помощь стоит предлагать только в том случае,
если ты действительно готова к подвигам,
трате времени,
денег и эмоций. Не переоценивай свои силы,
обещая то,
что не в силах сделать,
в итоге получится только хуже.
Под присмотром
Уверения типа« Не трогай меня, отстань, я хочу побыть одна» зачастую говорят не столько о желании справиться с ситуацией в одиночку, сколько о чрезмерной одержимости проблемой и, к сожалению, состоянии, близком к панике. Поэтому оставлять в покое надолго категорически не рекомендуется. Разве что на крайне ограниченный промежуток времени, при этом находясь недалеко и держа руку на пульсе.
Нередко настроение«
уйти в себя» провоцирует чрезмерное любопытство окружающих,
иногда даже совсем не близких,
их избыточную жалость,
покровительственное отношение. Это никому не нравится. Поэтому,
когда видишь перед собой кого-то именно в таком состоянии,
тебе следует умерить уровень своих переживаний и сочувствия(хотя бы внешний) и дать понять,
что ты не собираешься учить его жизни или давить авторитетом,
но при этом искренне хочешь помочь.
Он, она
Мы привыкли считать, что женщина — существо эмоционально неустойчивое и всегда склонна к истерической реакции, а мужчина силен и стоек по умолчанию, поэтому способен справиться со стрессом в одиночку. Однако это не совсем верно.
Последние исследования ученых показывают, что социально изолированный мужчина гораздо хуже переносит стресс, чем женщина, оставленная наедине с собой: он более склонен к уходу в себя и депрессии(а у девушек в форс-мажорных ситуациях даже иммунитет возрастает!). И та проблема, которую мы, эмоциональные, переживем и все-таки забудем, еще долго может терзать мужской мозг. Психологи полагают, что подобная затянувшаяся реакция — следствие того, что мальчиков с детства приучают молчать и больше следить за своим реноме, чем за состоянием психологического комфорта.
Мужчина нуждается в утешении, однако принесут его скорее действия, чем слова. Как утешить любимого человека? Твой приезд, вкусный ужин, ненавязчивая попытка растормошить подействуют гораздо лучше словесных признаний. Кроме того, активное поведение кого-то рядом приводит мужчин в себя. А еще дай понять, что ему не помешает выговориться и ты не видишь в этом ничего страшного.
Спасение помогающих
Иногда мы настолько увлекаемся спасением утопающих, что это становится уже навязчивой идеей. Чему, кстати, потворствует и сам потерпевший: привыкнув к твоей готовности выслушать, он, сам того не понимая, превращается в твоего личного энергетического вампирчика и начинает сбрасывать все негативные эмоции на твои хрупкие плечи. Если это продолжается слишком долго, вскоре ты сама будешь нуждаться в помощи.
Кстати, для некоторых людей возможность помогать кому-либо превращается в способ уйти от собственных проблем. Такое допускать категорически не стоит — рано или поздно есть риск самой прийти к полноценному нервному срыву.
Если после долгих и,
как тебе кажется,
терапевтических разговоров ты чувствуешь себя выжатой как лимон,
появляются усталость,
нарушения сна,
раздражительность — стоит немного притормозить. В таком состоянии ты вряд ли кому-нибудь поможешь,
а вот себе навредишь запросто.
Депрессия
У нас любят применять диагноз« депрессия» по поводу и без. И хотя диагностировать это заболевание может только специалист, есть все же общие признаки, при проявлении которых нужно срочно обращаться за квалифицированной помощью. Это:
Апатия, грусть, преобладание плохого настроения;
Упадок сил, двигательная заторможенность или, наоборот, нервная суетливость;
Замедление речи, длительные паузы, застывания на месте;
Снижение концентрации внимания;
Потеря интереса к привычно радостным вещам и событиям;
Потеря аппетита;
Бессонница;
Снижение сексуального влечения.
Хотя бы пара симптомов из перечисленного — и тебе действительно стоит подыскать для пострадавшего хорошего психотерапевта.
Текст: Дарья Зеленцова
Сочувствие – это умение личности прочувствовать грусть, страдание, печаль других, прожить огорчение, которое переживают другие люди. Умение сочувствовать чужому горю помогает человеку быть более приятным для коммуникации и наладить взаимоотношения с окружающими. Сочувствующий человек умеет оказать поддержку, подбодрить, успокоить, а это одновременно стает стимулом для кого-либо начать поиски решения возникшей проблемы. Если индивидууму свойственно сочувствие и сострадание, с ним легко наладить контакт, такие люди, обычно, не оценивают и не подвергают критике поступки или убеждения, эти люди просто готовы посвятить вам часть своего времени и внимания в необходимый период жизни.
Что такое сочувствие
Сочувствию мы учимся с младенчества, чаще всего копируя поведение родителей и близких родственников. Очень важно показать чаду способы выражения сочувствия. Если малыш привык, что после всякой неудачи ему сочувствуют и поддерживают, аналогично и он проявит себя, будучи взрослым.
Буддизм раскрывает феномен сочувствия и сострадания как жажду, освободить окружающих от страданий. Буддисты верят, что людская сущность – это сострадание, любовь и доброта. Для выражения сочувствия, человечество нуждается еще и в мудрости.
Интересный взгляд на сочувствие описал Девид Майерс в работе «Социальная психология», где автор дает психологическую характеристику сочувствию. Любая волнительная ситуация в жизни кого либо возможно пробуждает в нашем так называемый .
Майерс взял за основу три фактора сочувственного выражения чувств. Во-первых, реагируя сочувствием на угнетенное душевное состояние личности, наша психика неосознанно сводит свой дистресс на нет и убирает внутреннее ощущение вины. Майерс называл это завуалированным . Во-вторых, сочувствуя, мы можем, отвлекаясь от своих переживаний переключаться на переживания других. В-третьих, нас толкает на выражение сочувствия общепринятые правила. Под правилами имеются в виду ожидания социума, которые диктуют конкретное поведение и эмоциональную реакцию. Можно описать это как тактичность, воспитанность и человечность.
Умение сочувствовать окружающим является ключевой чертой в характере практикующего психолога. Карл Роджерс считал, что без этого качества работа психолога будет невозможной. Он описывает, что сочувствие (сопереживание, эмпатия) – это фундаментальная черта терапевта в терапевтических взаимоотношениях с пациентом, и основное требование для личностных изменений самого клиента. Характеристика сочувствия Роджерса была следующей: феномен является сложным процессом, включающий осознание роли, переживаний и принципов индивида. Однако нужно осознавать, что это не примитивное признание переживаний человека, а также умение вовремя выйти за грани возникшей ситуации и оценить ее с нового ракурса.
Сочувствие и сострадание очень нередко употребляются как синонимы, но можно описать разницу в этих терминах так: сострадание – это ощущение грусти, а сочувствие – душевное состояние, способное привнести в жизнь чувство радости.
Что важнее сочувствие или реальная помощь
Сталкивались ли вы с вопросом: как помочь близкому человеку? Выслушать и оказать поддержку морально или кинуть все свои ресурсы на разрешение сложности? Невозможно категорично дать ответ на данный вопрос, следует отталкиваться от сложившихся обстоятельств, условий и самого человека который к вам обратился. Для одного финансовая проблема это лишь временная трудность, для другого полная катастрофа! Поэтому оказывая поддержку нужно учитывая характеристики и особенности человека. Касательно непосредственно вашего участия, то тут имеются большие риски, решая проблемы за близких, вы взваливаете обязательства за их жизнь на личный счет. Впоследствии он утратит стимул для решения самостоятельно, и при первых сложностях будет просто искать, кто же снова вместо него найдет решение. Так же, ваша чистосердечная помощь не будет оценена и в последствие к вам будет больше претензий и упреков, чем благодарности, которую вы заслужили. С сочувствием все немного по-другому. Когда человек высказался, разделил с вами моменты, которые его обеспокоили или расстроили, ощутил, что его понимают и поддерживают, у него открываются ресурсы для дальнейшего движения. Так же обговорив проблему с близкими, можно найти решение там, где раньше даже не рассматривалось. Но если слишком погрузиться в проблемы других, то мы начинаем жить чужой жизнью, обесценивая при этом свою. Главное осознавать, что сочувствие и сострадание это прекрасно, но как же разобраться с нашими собственными вопросами? Не упускайте из внимания то, что каждый отвечает за исход принятых решений и поступков. Оберегайте себя от ноши чужих проблем.
Не спешите улучшать чужую жизнь, выслушайте, помогите человеку не держать все в себе, ведь иногда для помощи достаточно даже молчаливого участия.
Нужно ли учиться сочувствию
Сочувствие и сострадание граничат с такими человеческими чертами как – , отзывчивость, сопереживание и другие позитивные качества, которые имеют влияние на становление полноценной личности. Все хотят видеть людей способных на добрые, бескорыстные и искренние поступки, может ли это быть без сочувствия? С детских лет мы учимся уважать старших, помогаем родителям, нам прививают, что нужно защищать и заботиться о слабых животных, без сочувствия делать это все невозможно.
Старайтесь разъяснять ребенку, что все вокруг ощущают боль и обиду, обговаривайте свои чувства, можно вместе с ребенком каждому чувству присвоить свой цвет, это будет интересно как крохе, так и вам. При возникновении разногласий стоит обсудить, почему так выходит и что переживает из участников . Родительский дом должен быть наполнен атмосферой покоя и умиротворенности. Если ребенок проявил к вам или окружающим, спросите, что именно вызвало ее, как возможно изменить эту ситуацию. Ребенок, которому с детства прививалось сочувствие и сострадание, не будет грубо обращаться с животными, обижать младших и вообще доказывать свою правоту кулаками. Объясните ребенку, что выражение сочувствия это не проявление слабости, а показатель и правильного воспитания. Если вы покажите, как можно выразить сочувствие, то в дальнейшем кроха, прежде всего, будет заботиться о чувствах других, и будет искать выход, не прибегая к . Отличным способом воспитания у ребенка сострадания и сочувствия могут стать книги. Во всех сказках есть персонажи, которые переживают всю гамму эмоций: , злость, сострадание и сочувствие. Отправляясь в путешествие с любимыми героями, ребенок научится проявлять доброту. Все детки от рождения наполнены любовью миру, и задача родителей развивать позитивное отношение дальше, и не дать ему смениться злобой и агрессией.
Повзрослев, мы сталкиваемся с жестокостью, которая объясняется тем, что отдельным людям не свойственно сочувствие. С людьми такого характера тяжело контактировать, они грубы, эгоистичны и не щадят чувства окружающих. Очень часто корень проблемы, как раз и уходит в детство, они не имели пример родителя, который бы показал, как выразить сочувствие (во многих случаях такие люди зажаты и эмоционально закрыты). Таких личностей избегают и стараются держать на расстоянии. Но вы можете помочь с этим справиться, показывая, что сочувствие и сострадание это норма жизни. Подавляемые накапливаются внутри нас и могут принести вред здоровью. Для достижения душевного покоя, умиротворения и гармонии с собой и миром, не бойтесь проявлять свои эмоции. Сочувствуйте бедам и неудачам близких, поддерживайте их и мотивируйте продолжать двигаться только вперед, не давая плохому взять вверх, помогите людям открыть свою жизнь для всего того хорошего, что ждет впереди!
Письмо в редакцию:
Здравствуйте! У меня вопрос про то, как помочь близкому, но не в материальном смысле, а поддержать его по-человечески. Потому что с этим всегда что-то не то, как мне кажется. Вот, например, ты помог деньгами или еще что-то сделал, а что сказать, когда человеку просто плохо, когда он плачет или постоянно тебе жалуется? Как обычно говоришь «все будет хорошо» или «не плачь», но это как-то мимо, а что еще сказать, я просто не знаю — я же в душу не могу ему заглянуть, и я ему все-таки не мама или папа. Очень некомфортно себя чувствую в таких случаях, как будто я не оправдываю ожиданий человека, мне кажется, он начинает думать, что на самом деле мне нет дела до его проблем, хотя я честно хочу помочь. Что тут можно сделать?
Андрей, Выборг
На вопрос читателя отвечает психолог Александр Ткаченко
Вы еще пожалеете. Как поддержать человека, чтобы ему не стало еще хуже
«Человек есть существо, страдающее в мире и сострадающее, раненное жалостью, в этом высота человеческой природы», — писал русский религиозный философ Николай Бердяев. Все мы время от времени переживаем горе сами или же горюем вместе с другими страдальцами, поддерживая их в трудную минуту. Но делаем это очень по-разному. Для одних людей сопереживание кажется естественным, как дыхание, они не испытывают серьезных трудностей при общении со страдающим человеком. Другие же вынуждены прилагать для этого серьезное усилие. Иногда настолько серьезное, что сил на сочувствие просто не хватает и человек вообще отказывается участвовать в чужой беде. Да и с принимающей сочувствие стороной тоже все не так просто, как может показаться.
Многим знакома ситуация, когда в трудную минуту тебя вдруг начинают «утешать» так настойчиво, что ты и про горе свое готов забыть, лишь бы избавиться поскорей от этой «помощи».
Но как бы ни были сложны и противоречивы варианты подобных отношений, а человек в них все же остается тем самым — страдающим и сострадающим существом, раненным жалостью. В этом — мера нашей человечнос-ти, необходимый ее минимум, опустившись ниже которого, человек просто перестает быть человеком. Поэтому для каждого из нас является насущной потребностью навык, которым, увы, далеко не все владеют — умение сострадать, не разрушаясь от чужой боли и не причиняя своей жалостью еще больших страданий другому.
Но прежде чем начать разговор об этом умении, необходимо сделать отступление на не менее важную тему — о личностных границах.
Тезис первый: Соблюдение личностных границ другого человека — необходимое условие любви в ее христианском понимании
Когда мы слышим слово «граница», то сразу же ассоциируем его с неким разделением, отгораживанием от чего-либо. Но это отнюдь не единственная функция границ. Как ни странно, именно они создают возможность межгосударственных отношений, договоров о взаимопомощи, торговле, сотрудничестве. Не будь границ между государствами, исчезли бы и сами государства как субъекты этих отношений. Точно так же и любые отношения между людьми возможны лишь там, где есть — я, есть — другой, и есть границы, определяющие — где заканчиваюсь я и где начинается другой. Там, где этих границ нет, отношения исчезают, уступая место не-осознанному обслуживанию чужих чувств, потребностей, капризов и грехов, которые человек начинает воспринимать как свои собственные.
Парадоксальным образом личностные границы позволяют нам сохранять свободу, без которой даже любовь превращается в безликое слияние, когда один человек становится частью другого, теряя самостоятельное бытие.
Такую «любовь-пожирание» христианский писатель К. С. Льюис прямо называл бесовской. Вот как комментирует его мысли митрополит Сурожский Антоний: «…Когда мы говорим, что любим человека, что это на самом деле значит? Есть английский писатель Льюис, который написал книгу писем старого беса своему молодому племяннику… Это действительно о духовной жизни, только наизнанку; и вот этот старый черт дает профессиональные советы молодому чертенку, который в свет-то еще только выпущен, о том, как надо относиться к людям, что надо делать для того, чтобы их соблазнить и погубить…
И вот между прочим он говорит в одном из своих писем с недоумением: “Не могу понять… Христос говорит, что Он любит людей, и оставляет их свободными. Как же совместить это?” И продолжает: “Я тебя люблю, но это значит, что я хочу тебя взять в свои когти, тебя так держать, чтобы ты от меня никуда не удрал, тебя проглотить, из тебя сделать свою пищу, тебя переварить так, чтобы от тебя не осталось ничего бы вне меня. Вот, что я, — говорит старый черт, — называю любовью. А Христос, — говорит, — любит и отпускает на свободу…”»
Итак, соблюдение личностных границ другого человека — необходимое условие любви в ее христианском понимании. А значит, и проявлять христианское сострадание к ближнему мы можем, лишь с уважением относясь к чужим границам и не забывая о своих собственных.
Тезис второй: За просьбой о помощи могут скрываться совершенно разные потребности человека
Люди часто нуждаются в сострадании, иногда почти открытым текстом просят о нем. Однако за такой просьбой могут стоять очень разные потребности, о которых бы вкратце хотелось сказать, разделив их на несколько категорий.
1. Реальная нужда в эмоциональной поддержке.
Ее испытывают люди, попавшие в беду и чувствующие, что сами уже не справляются со своим горем. Описывать здесь подробно разные варианты тяжелых жизненных ситуаций, наверное, не имеет смысла. К тому же психологическая устойчивость к стрессу у людей разная. Кто-то способен мужественно переживать смерть близких, потерю здоровья, развод, предательство друзей. А для кого-то невыносимым испытанием может стать затянувшаяся ссора с родителями или плохая оценка в зачетной книжке. Поэтому, не конкретизируя, просто примем как факт, что к этой категории относятся все, кому сейчас очень плохо.
2. Неудовлетворенная потребность в общении.
3. Откровенная манипуляция, позволяющая добиваться от людей желаемого, вопреки их воле.
Собственно, и предыдущую категорию можно отнести к манипуляциям с той лишь разницей, что ищущий общения и душевного тепла человек чаще всего манипулирует своими ближними неосознанно. Однако этот же принцип можно использовать, вполне отчетливо понимая, что именно и с какой целью ты сейчас делаешь. Например, начать разговор с описания собственных бед и страданий, вызвать у собеседника чувство вины за то, что он такой счастливый и благополучный в сравнении с тобой. А вслед за этим — аккуратненько выторговывать себе всевозможные преференции и бонусы в отношениях. Ведь навязанное чувство вины, подобно воровской отмычке, — один из главных инструментов, принуждающих человека сделать для тебя то, чего по своей воле он делать никак не собирался.
С первым пунктом все очевидно: человеку необходима помощь, значит, ее следует грамотно оказать. А вот с пунктами 2 и 3 дело обстоит несколько сложнее. Хотя, казалось бы, чего проще: манипуляция — дело недостойное, и, обнаружив ее в отношениях, следует тут же прекратить общение с такими людьми. Однако как быть, если манипуляторами вдруг оказались не какие-то привокзальные мошенники, промышляющие гаданием, а самые близкие тебе люди — мама, бабушка, выросшие дети или просто кто-то, чьим общением вы дорожите?
Тезис третий: Манипуляторов не обязательно нужно с негодованием исключить из числа людей, достойных сочувствия, жалости, сострадания
Им тоже бывает нужна помощь, просто другого рода. И здесь нужно уметь распознать подлинную их потребность, чтобы дать им именно то, чего они ждут. Так, например, испытывающего дефицит общения человека совсем не обязательно утешать или подбад-ривать, выслушивая все его стенания. Вместо участия в навязываемом вам спектакле про выдуманные горести куда продуктивней будет аккуратно перевести разговор на темы, которые действительно человеку интересны.
Ведь ему просто хочется поговорить, хочется, чтобы его выслушали, проявили внимание. Поэтому, оставив без реакции его выжимающий слезу рассказ о тщете бытия, можно расспросить его про уникальный рецепт бабушкиного борща, про то, на какую наживку лучше всего зимой идет окунь, или кто был вокалистом группы Deep Purple в 1975 году.
С очевидными манипуляторами ситуация примерно та же: пропустив «страдальческую» вводную часть разговора и выяснив, чего от вас хотят на самом деле, следует поду-мать — готов ли ты сейчас оказать человеку эту помощь. Если да, то открытым текстом можно сказать в ответ примерно следующее: «Я так понял, ты хочешь попросить, чтобы я подменил тебя на праздники и вышел работать в твою смену?» Здесь очень важно, чтобы человек сам озвучил или подтвердил истинное содержание своей просьбы. Тогда из манипуляции ваши отношения перейдут в нормальный разговор двух взрослых людей, каждый из которых берет на себя ответственность за свое поведение. Если же ожидаемую услугу вы оказать по каким-то причинам не можете или не желаете, точно так же следует сначала уточнить у собеседника, чего именно он от вас хочет. После чего спокойно и вежливо ему отказать.
Казалось бы, ничего общего с состраданием и жалостью к ближнему все это не имеет. Но, к сожалению, множество случаев, когда от нас ожидают сочувствия, на поверку оказывается обычными манипуляциями, где нас попросту собираются использовать «втемную» для удовлетворения своих нужд, при этом полностью игнорируя наши желания и возможности. Потакать в этом манипулятору — очевидный грех против ближнего, который, подобно люьисовскому бесу, стремится лишить свободы и сделать частью себя всех, кого он «любит».
Тезис четвертый: К христианскому состраданию нельзя принудить
В таком состоянии любые проявления твоего сострадания вряд ли возможно будет назвать исполнением христианской заповеди о милосердии: Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал 6: 1-2). Ведь тяготы эти можно взять на себя добровольно, а можно просто вдруг обнаружить на шее чужую поклажу, которую туда пристраивают без твоего разрешения, попутно воркуя тебе в уши, что, мол, поклажа-то эта на самом деле — твоя, просто ты раньше был не в курсе.
Очевидно, что даже из благих побуждений не стоит участвовать в чужом обмане, пытающемся натянуть одежды сострадания на обычную человеческую слабость и безволие.
Иисус Христос, отдавая в жертву за отпавших от Бога людей Свою жизнь, сказал: Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего (Ин 10:18). Подобную власть — добровольно жертвовать собой ради других — каждый христианин получает в святом крещении. И это действительно — власть, которой нужно дорожить, не забывая о ее высоком происхождении. Христианское сострадание не может быть вынужденным, оно всегда — плод свободного выбора в пользу любви. Там же, где это сострадание пытаются выдавить обманом и манипуляциями, впору вспомнить, как фарисеи пытались обмануть Иисуса Христа, спрашивая у него духовного наставления. И как они в итоге получили это наставление, но лишь после гневных слов Учителя: Что искушаете Меня, лицемеры?
Тезис пятый: У сострадающих тоже могут быть различные мотивы, иногда имеющие мало общего с действительным участием в боли другого человека
Таковы, например побудительные причины к помощи у людей со слабыми личностными границами. Рядом с чужой бедой — подлинной или мнимой — они всегда чувствуют себя виноватыми и своим состраданием как бы стараются искупить эту вину, хотя ни в чем не провинились. Отсутствие личностных границ превращает душу такого человека в проходной двор, куда может вторгнуться кто угодно и вести себя как ему вздумается. Такие люди чаще других становятся жертвами манипуляторов, они никому не в силах отказать, потому что в случае отказа чувство вины может стать непереносимым.
Со стороны может показаться, что это и есть настоящая жертвенность. Но на самом деле люди этого типа через сострадание всего лишь обслуживают свою болезненную зависимость от чужого эмоционального состояния.
Главным признаком такого «неправильного» сострадания можно считать чувства самого помогающего после оказания помощи. Неуходящее ощущение вины, «втянутости» в чужую проблему настолько, что человек думает о ней все время, забывая о своих делах, а также вызванное всем этим легкое раздражение, которое постоянно приходится подавлять, — вот картина сострадания, способного вместо помощи другому разрушить самого сострадающего.
Тезис шестой: Нельзя под видом помощи и сострадания увлекаться реализацией своих амбиций
Другой вариант подмены мотивов — нереализованная жажда власти, контроля над другими людьми. Раздавленный горем человек бывает очень беззащитен. В этом состоянии он может ощущать себя как маленький ребенок, нуждающийся в помощи взрослого. И если у помогающего есть скрытое стремление управлять и властвовать, ему в такой ситуации следует быть очень внимательным к своим чувствам, чтобы под видом помощи и сострадания не увлечься реализацией своих амбиций.
Возможны и другие «плюшки», ради которых человек готов терпеть чужую боль, например — подтверждение собственной значимости или чувство нужности, востребованности.
Ничего ужасного в этом нет. Творить добро ради самого добра — дело людей совершенных и бесстрастных. А творить добро, имея в виду также и собственную пользу, — удел большинства из нас. Преподобный авва Дорофей в своих «Душеполезных поучениях» пишет: «Трояким образом… можем мы угодить Богу — или благоугождаем Ему, боясь муки, и тогда находимся в состоянии раба; или, ища награды, исполняем повеления Божии ради собственной пользы, и посему уподобляемся наёмникам; или делаем добро ради самого добра, и тогда мы находимся в состоянии сына».
И если вдруг мы обнаружим, что наше сострадание не совсем бескорыстно, это означает лишь, что в исполнении заповеди Христовой о милосердии мы пока еще подобны рабу или наемнику.
Но и такое сострадание, по слову аввы Дорофея, тоже угодно Богу. Важно лишь сознавать в себе эти свои «побочные» мотивы и стараться держать их под контролем, помня, что главная задача тут все же — удовлетворение потребностей человека, попавшего в беду.
Тезис седьмой: Одно из главных правил в общении с горюющим можно сформулировать так: если не знаешь, что сказать — лучше молчи
Цена пустому или необдуманному слову в кризисной ситуации многократно усиливается, вместо поддержки и утешения оно может нанести и без того страдающему человеку еще одну рану.
Хотя молчать рядом с чужим горем тоже ой как непросто. Ведь сострадание — это совместное страдание. И бывает так, что человек сначала искренне хочет помочь, поддержать ближнего в беде. Но, приблизившись к его боли, приняв ее часть на себя, не выдерживает и пытается любыми средствами от этой боли убежать. Совсем оставить горюющего вроде бы как совесть не позволяет (хотя бывает и такое: человек от страха вновь испытать в сострадании чужую боль просто перестает брать трубку телефона, не навещает, не отвечает на письма).
И тогда у него будто сами собой начинают вырываться, увы, ставшие уже традиционными формулы «утешения»: «Не плачь, другим еще хуже, чем тебе», «Теперь ему (умершему) лучше, чем нам», «Хорошо еще, что у вас не один ребенок». Все эти и подобные им фразы рождены отнюдь не состраданием, а прямо противоположным ему чувством — стремлением испуганного сердца обесценить чужую боль, и лишь после этого взять на себя часть такого «обезвреженного» страдания. Конечно же, эти попытки не приносят никакого облегчения горюющему, поскольку направлены на удовлетворение потребности напуганного «жалельщика».
Еще один способ ухода от чужой боли под личиной сочувствия — прямой запрет на горевание: «Ну что ты раскис? Приободрись, держи себя в руках», «Не горюй, все будет хорошо», «Ты должна выдержать, нужно жить дальше».
Ну и, наконец, самый «благородный» вариант — сравнение с собой-любимым: «Когда у меня мама умерла, я чуть с ума не сошла», «Я знаю, как тебе сейчас трудно, сам прошел через это».
Все эти вроде бы призванные утешать слова на самом деле выполняют лишь одну задачу — прекратить переживание человеком своего горя, ну или хотя бы уменьшить его силу. Потому что нам рядом с ним — больно. А мы хотим, чтобы нам больно не было.
Тезис восьмой: Горюющему человеку нужно помочь пройти все стадии горевания
Между тем у горюющего человека совсем другая потребность. Ему нужно непременно дать выход эмоциям, которые его сейчас буквально разрывают на части. Если их просто подавить (а именно это предполагают описанные выше варианты «жаления»), они впоследствии могут натворить много бед, став причиной неврозов и психосоматических заболеваний.
Поэтому горюющему человеку нужно прежде всего помочь пройти все стадии горевания, прочувствовать боль утраты, выплакаться, отгневаться, элементарно поныть-пожаловаться, поплакать на плече у тех, кто готов выслушивать все это, не разрушаясь и не прерывая этот жизненно важный процесс.
Когда-то в деревнях была такая специальная профессия — плакальщицы. Это были женщины, которых приглашали на похороны для создания скорбной атмосферы. Плакальщицы выступали в качестве своеобразного «детонатора» эмоций, которые у горюющих родственников могли быть подавлены шоком от свалившегося на них несчастья. Рядом с безутешно рыдающими плакальщицами, горюющему человеку было легче и самому, наконец, дать волю слезам и рыданиям, освобождаясь от грозных последствий неотработанного на телесном уровне стресса. Сегодня такой профессии нет, а плач даже в скорбных обстоятельствах многие люди считают для себя недопустимым.
Между тем это абсолютно естественное движение человеческой природы, и лучшее тому доказательство — слезы Иисуса Христа, встречающего плачущих родственников и друзей умершего Лазаря. Более того, у христиан есть прямая заповедь именно о такой помощи горюющим: …плачьте с плачущими (Рим 12:15).
Если же для этого нет душевных сил, можно вспомнить, как сострадали праведному Иову его друзья, пришедшие поддержать его в горе: …И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико (Иов 2:13). Далее Иов вдруг начинает гневаться и проклинать ночь своего зачатия, день своего появления на свет и всю свою жизнь. Он говорит долго и страстно, но друзья опять ни словом, ни жестом не мешают ему. Лишь когда Иов закончил свой гневный вопль, они очень деликатно вступают с ним в диалог: …если попытаемся мы сказать к тебе слово, — не тяжело ли будет тебе? (Иов 4:2). Книга Иова очень древняя, событиям, описываемым в ней, более трех тысяч лет. Однако поведение друзей страдающего Иова и сегодня можно рассматривать как важную практическую рекомендацию для сострадающих. Они просто находились рядом, своей молчаливой поддержкой помогая страдальцу пройти две первые, очень тяжелые стадии горевания — шок от случившегося и последующий за этим гнев.
Тезис девятый: Определяющий признак правильного сострадания — осознанность, ясное понимание картины происходящего в собственной душе
Но тут еще раз нужно повторить, что быть рядом с чужими слезами и чужим гневом — дело совсем не простое. Осуществлять сострадание нам помогают два весьма отличающихся друг от друга психологических процесса — эмпатия и слияние. От того, какой из них мы используем, будет напрямую зависеть и практический результат наших действий.
При эмпатии мы сочувствуем другому человеку, то есть чувствуем вместе с ним, понимая, что с ним происходит, в чем он нуждается. Однако при этом мы продолжаем воспринимать также и свои чувства, понимаем, что и почему происходит в этот же момент и с нашей душой.
То есть речь снова идет о наличии личностных границ, позволяющих сострадать без отождествления себя с горюющим, оставаясь собой. Если же границ нет или они слишком размыты, мы тоже чувствуем вместе с другим человеком, но — как бы сливаемся с ним, «теряя» себя. Самые яркие признаки такого слияния — иррациональное чувство вины и ответственности за последствия чужих поступков. При слиянии выдерживать груз чужой боли неизмеримо труднее. Поэтому такое сострадание чаще всего заканчивается либо бегством от непосильной ноши, либо — быстрым истощением собственных ресурсов, когда помогающий уже и сам будет нуждаться в чьей-то поддержке.
Знаменитый австрийский писатель Стефан Цвейг удивительно точно описал двойственность человеческого стремления к сочувствию: «Есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать всё, что в человеческих силах и даже свыше их». Наверное, лишь с последней фразой Стефана Цвейга можно было бы поспорить: брать на себя то, что превышает твои силы, — дело все-таки рискованное в любом случае.
В остальном же здесь все верно как с христианской, так и с психологической точки зрения. Определяющий признак правильного сострадания — осознанность, ясное понимание картины происходящего в собственной душе, которая «знает, чего хочет».
Именно осознанное переживание чужой боли, желание помочь и готовность терпеть эту чужую боль позволяют человеку оставаться в сострадании и действовать на благо страдающего. Или, проще говоря, позволяют по апостольскому слову плакать с плачущими и, как говорил Бердяев, быть существом страдающим и сострадающим, раненным жалостью. То есть — человеком.
Коллажи Марии Ивановой
Сочувствие как качество личности представляет собой умение понимать и разделять чувства, эмоции другого человека.
У дороги нищий просил подаяния. Всадник, проезжавший мимо, ударил нищего по лицу плетью. Тот, глядя вслед удаляющемуся всаднику, сказал: «Будь счастлив». Крестьянин, видевший происшедшее, спросил: «Неужто ты такой смиренный?» - «Нет, - ответил нищий, - просто, если бы всадник был счастлив, он бы не стал бить меня по лицу».
Можно восхищаться мудростью нищего, а можно и не одобрять его реакции на действия всадника. Что ж получается, мы обязаны сочувствовать всем, у кого плохое настроение или неприятности, а они будут нас оскорблять и унижать? Мы не обязаны облачаться в шкуру другого человека, «заимствовать» его чувства и, как подопытный кролик, испытывать на себе их негативное воздействие. Иначе такая обязанность (сочувствие) стала бы нашим проклятием. От таких «займов» у нас произошло бы эмоциональное выгорание. Тем не менее, сочувствовать – значит ощутить чужую боль, горечь и усталость. В нашем разуме закрепился стереотип – сочувствовать, значит, сопереживать с другим человеком его негативные чувства и эмоции, временно отождествляясь с ним.
Это одностороннее восприятие сочувствия. Почему делается акцент на негативе? Я призываю увидеть в сочувствии невидимую до сих пор сторону – способность сопереживать вершинные переживания другого человека, то есть особенно радостные и волнующие моменты в его жизни. Сочувствовать нужно радостям жизни, сопереживать успехи и воплощение целей другого. Какая несравненная польза могла бы быть от сопереживания движений души другого человека, когда он совершает благородные и милосердные поступки. Посочувствуйте вершинным переживаниям Леонардо да Винчи, Микеланджело, Моцарта и Пушкина.
Представьте такую картину. Вы приходите к другу, у которого родился сын, к тому же родители подарили квартиру и на работе повысили в должности. Он от радости светится. И тут вы говорите ему: «Я тебе от всего сердца сочувствую». Хотел бы я видеть его физиономию. Вдумайтесь, что мы говорим сейчас. Допустим, к нему пришли в гости десять человек, и все говорят: «Мы разделяем с вами вашу радость». И все довольны. А какое право мы имеем разделять чью-то радость? До нашего прихода у него была целая радость, а теперь осталась одиннадцатая часть. Чем больше гостей, тем меньше радости. Когда десять человек ему скажут: «Мы сочувствуем вашей радости», целых неразделенных радостей будет у одиннадцати человек. Но, к сожалению, мы по привычке бубним «разделяем». А все потому, что в разуме людей сформировался стереотип – сочувствовать можно только горю, неудачам, страданиям, болезням и разным бедствиям. Мы привыкли сотни раз переживать плохое в своем прошлом, а хорошее лишь учитывать. Хотя нужно делать наоборот: учитывать плохое и переживать хорошее. Шаблонное мышление навязывает нашему уму утверждение – выражать сочувствие, значит, продемонстрировать свое несчастье от страданий других. В этом есть что-то унижающее человека. В сочувствии чужому горю, мы находим радость. Мы забываем, что кроме неприятностей других, в жизни существуют и другие радости. Видимо, чужие неприятности делают нас менее несчастными. Встретились два несчастья, и одно из них сочувствует другому, напоминая два слабеньких кустика, которые, цепляясь друг за друга, укрываются от ветра жизни. Сочувствовать чужому горю – просто, а вы попробуйте искренне сопереживать чужую радость, восторг и счастье. Сочувствуя чужим успехам, мы притягиваем к себе собственный успех.
Сочувствие не только качество личности, но и очень тонкая эмоция. Переступил невидимую черту, и оно из важного компонента отношений между людьми превращается в липкую, мутную, разрушительную эмоцию. Проанализируем сочувствие в режиме ее разумности.
Сочувствие как вредная и разрушительная эмоция. Автором большинства своих несчастий является сам человек. Болезни – это результат неправильного образа жизни. Избыточная важность, которую мы придаем себе, вещам и ситуациям вызывает к действию равновесные силы. Нам даются воспитательные уроки, через которые мы должны обязательно пройти. Наши идеализации в отношении здоровья, денег, способностей, внешности, работы, взаимоотношений исправляются в разной форме. Наказание следует за преступлением. Нас наказывают за наши ошибки. И тут на горизонте появляется сочувствующий. Сочувствием он декларирует следующее: «Я не согласен с мировым порядком. Бог мне не указ. Мир не справедлив». Иными словами, он соучаствует в ошибках, становится «подельником» человека, который должен был усвоить урок равновесных сил мироздания. Все ошибки он перезаписывает на себя. Поэтому не надо удивляться, когда у него возникает та же болезнь, что и у человека, которому он сочувствовал. Кроме того сочувствующий человек пропускает все негативные чувства, что и больной.
Это не означает, что нужно быть безучастным, равнодушным и безразличным к людям. Помогите человеку, если он сам вас об этом попросит. Только не сочувствуйте, не сопереживайте и не сожалейте. Иначе будете сопричастны. Ошо (Бхагван Шри Раджниш) призывает нас: «Не сочувствуй слишком людям, которые несчастны. Если кто-то несчастен, помоги, но не сочувствуй. Не внушай ему идею, что страдание - это что-то стоящее».
Существует такая закономерность: за каждым успешным мужчиной стоит мудрая женщина, а за каждым неудачником, прячется сочувствующая женщина. Силу неудачи не сломают. Силу разрушает сочувствие, подбрасывая ему оправдания неудач и последующего бездействия. Сочувствие нашептывает неудачнику: «Ты ни в чем не виноват. Виноваты другие. Бедненький мой! Мир не справедлив к тебе. Твоя апатия оправдана. Я ее чувствую». Такое сочувствие делает мужчину слабым и безответственным. «Нищий лишь просит участья», — писал А. Пушкин. Если сочувствие будет побуждать подняться и идти к успеху, оно лишится компании. Некому будет сочувствовать. Мудрая женщина бросит своему мужчине спасательный круг, а сочувствующая – прыгнет к нему и утянет на дно.
У одного человека случилось горе: попал он в болото и заплакал от безысходности. Пришли «добрые» люди поддержать его и выразить ему свое сочувствие. Сели они рядом и давай рыдать вместе со страдальцем. «Вот какие добрые люди, как они переживают обо мне», - подумал человек и продолжил плакать дальше. А болото тем временем от его слёз и от слёз «добрых» людей стало ещё больше, и начал страдалец погружаться в него всё быстрее и быстрее. Узнал о случившемся и другой человек. Он не был похож на остальных пришедших. Увидев, в каком плачевном положении находится страдалец, он решительно сказал: «Хватит реветь или ты хочешь утонуть? Лучше хватай верёвку, которую я тебе кинул, крепче держись за неё и перебирай руками и, если даст Бог, вылезешь из болота». Не понял такой заботы о его жизни утопающий и не счёл он такое поведение проявлением сочувствия и, возмутившись, прогнал помощника, обвинив его в равнодушии, бессердечности и жестокости. Тот ушёл, предварительно привязав верёвку к ближайшему дереву. Шло время. Слёзы из глаз страдальца и его «друзей» продолжали течь ручьями, и, естественно, что болото от этого не становилось меньше, а наоборот увеличивалось. Когда вода стала доходить до горла, желание жить пересилило сочувствие к самому себе. Пришлось ему схватиться за верёвку и постараться вытащить себя. Много потратил он сил на это, а когда выбрался на сухую землю, обступили его «добрые» люди и стали они со слезами на глазах радоваться, что его постигла такая «удача». Но он, как только увидел их слёзы, убежал от них, боясь, что от их слёз под его ногами образуется новое болото. И побежал он за своим спасителем, а догнав, поблагодарил его, ибо пока он вылезал из болота, то многое понял. Понял он, что такое истинное сочувствие, что слёзы плакальщиков нисколько не помогли ему, а наоборот ухудшили его положение, что прими он раньше помощь, когда болото было поменьше, то вылезать из него было бы намного легче, ибо тогда ему помогал бы ещё и тот человек.
Вместе с тем, сочувствие играет существенную роль в человеческих взаимоотношениях. Сочувствуя другому человеку, мы с ним невольно сближаемся. Испытывая аналогичные чувства, мы становимся единомышленниками. Между нами устанавливаются доверительные отношения.
Каждый человек должен выйти из детства со способностью сочувствовать. Люди, лишенные этой эмоции, опасны для общества. Жестокие преступники не испытывают сочувствия к своим жертвам. Как научить детей сочувствию, не перешагнув допустимых границ? Как уловить эту меру, чтобы не впасть в крайности?
Иду по улице с золотистым ретривером. Одно удовольствие смотреть на это чудо природы. Вдруг подбегает трехлетний мальчик и бросает в собаку камень. В этом возрасте боль другого живого существа еще не осознается, действие и результат связаны слабо. Он чувствует себя воином. Его мама равнодушно взирает на происходящее. А надо бы малышу сказать: «Собачке будет больно. Нельзя так делать! Ты же добрый мальчик!» Такие эпизоды взращивают равнодушных, безучастных и жестоких людей, готовых поднять на смех чужие неприятности. Например, двери автобуса закрываются перед носом пассажира. Мужчина что-то кричит и бежит за автобусом, спотыкается, падает и снова бежит. Пассажиры, нет — бы помочь, или хотя бы посочувствовать, надрываются от смеха. А мужчина все бежит и что-то кричит. Пассажиры не устают острить и смеяться. Тут поворачивается один из пассажиров из середины автобуса и удивленно произносит: «Так это же водитель нашего автобуса!»
«Сочувствие – одна из форм человеколюбия», – подчеркивается во всех руководствах по этике. Проявляется сочувствие в понимании другого человека, в оказании ему моральной поддержки, в готовности прийти другому на помощь. Только когда, как говорил В. А. Сухомлинский, ребенок не умом, а сердцем поймет боль другого, мы можем быть спокойны – мы воспитали в нем то самое важное, что называется любовью к людям.
У одного человека умерла жена, которую он очень любил. Мужчина страшно переживал потерю. Однажды к нему зашел сосед со своим маленьким сыном. «Можно я у тебя оставлю малыша на пару часов. Не откажешь?» Хозяин посмотрел на мальчика и грустно кивнул головой. «Конечно, посижу. Езжай по своим делам». Когда он вернулся, его поразило насколько поменялось состояние у соседа. Он уже не выглядел таким убитым горем, даже иногда улыбка появлялась в его глазах. Отец забрал малыша и спросил, чем они занимались. «Я помогал дяде плакать, — ответил малыш, — дядя сказал, что у него море не выплаканных слез, поэтому он такой грустный». – «И ты помог ему это море выплакать?» — «Да… Мне не жалко. А у дяди слез почти не осталось. Он сказал, что я своим сочу… сочу…» – «Сочувствием?»- «Да. Он сказал, что я помог ему. А потом мы сажали с ним дерево. Дядя сказал, что теперь все его слезы будут поить это дерево. Потому что это – память о его жене». – «Ты у меня умничка, — сказал отец и потрепал сына по волосам,- Искреннее сочувствие – это большая сила. И не все на него способны».
Петр Ковалев 2013 год
