Армия традиционно рассматривается как производная, как своеобразный слепок породившего ее общественного строя. В то же время она недостаточно исследована как общественная сила, серьезно воздействующая при определен-ных обстоятельствах на социальную жизнь. Вооруженные силы - это государственная военная организация особого назначения, способная вести войну, вооруженную борьбу на тактическом, оперативном и стратегическом уровнях. В политологическом смысле - это институт государства, элемент его механизма, предназначенный для проведения политики средствами вооруженного насилия 107 .
Опираясь на способность армии вести войну, вооруженную борьбу, государство и использует ее как инструмент политики, внешней и внутренней. Военная организация представляет собой систему государственных и общественных организаций, создаваемую правящей элитой для обеспечения своего экономического и политического господства. Она предназначена для реализации всех форм вооруженного насилия над политическими противниками. К военной организации относятся лишь те вооруженные и политические учреждения, которые имеют непосредственное отношение к вооруженной борьбе во имя достижения политических целей. Именно этот критерий позволяет отличать военную организацию от других вооруженных организаций, не связанных непосредственно с войной (внутренние войска, милиция и др.), и от учреждений, обеспечивающих или содействующих функционированию военной организации (военно-промышленный комплекс).
Вооруженные силы традиционно относили к военной организации нашей страны как ее ядро, кроме вооруженных сил к военной организации относили войска, обеспечивающие государственную безопасность, части и формирования гражданской обороны и военкоматы. В условиях ведения войны туда включали военно-партийные отряды, рабочую милицию, народное ополчение, истребительные батальоны, партизанские отряды 108 .
В военно-философской литературе недавнего времени несколько тенденциозно анализировались такие сущностные качества вооруженных сил, как классовая сущность 109 , историческое презназначение ио, совокупность характерных признаков 111 или элементов 112 . Ученые, установив необходимые и достаточные родовые и видовые признаки армии, раскрывали ее сущность, исследовали характерные качественные свойства. Так, например, Ю. В. Мамонтов концентрировал внимание на том, что армия - часть конкретного общества, преднамеренно и сознательно создаваемый классами и государствами общественный институт; орудие ведения войны государствами, классами, нациями во имя достижения определенных целей; органическая часть политической организации общества, имеющая свою специфику
При классическом марксистском делении армий на буржуазные, социалистические и армии развивающихся стран в литературе большое внимание уделялось повышению роли армии в капиталистическом мире. При этом выделяли такие формы проявления внутренних функций буржуазной армии, как вмешательство в политическую деятельность государства в различных сферах; участие в политических акциях против населения; диверсионно-подрывные и военно-судебные действия 1 U . Эти проявления внутренних функций определялись как прямое физическое воздействие армии на решение внутриполитических задач.
При характеристике армии современного Российского государства можно по аналогии в определенной мере использовать особенности социальной оценки вооруженных сил развивающихся государств. Причем эта аналогия вызывается не упомянутой выше классификацией государств, а качеством процессов развивающегося государственного организма, включающим неразвитость социальной классовой структуры общества, его низкую структурированность, отсутствие четкой социальной ниши армии; неразвитость политических институтов, отсутствие демократических традиций и гражданского контроля над силовым механизмом, в том числе и над армией; особая организованность, дисциплинированность и управляемость армии по сравнению с другими институтами. В отличие от вооруженных сил развивающихся государств наряду с явными достоинствами Российская Армия имеет существенный социально-психологический изъян. В развивающихся странах армия представляет собой мощный общенациональный институт, в котором объединяются представители различных племенных и социальных групп, они осознают себя военной интеллигенцией, членами одной национальной семьи, а сама служба в армии прививает им национальное самосознание. Военнослужащие же Российских Вооруженных Сил находятся под влиянием значительного ряда негативных факторов, к которым можно отнести неоправданные надежды основной массы населения на армию как оплот единства в рамках союзного государства; неудачные боевые действия на территории страны; неблагополучную морально-психологическую обстановку во многих воинских коллективах; низкий уровень материально-технического и финансового обеспечения; юридическую незащищенность различных категорий военнослужащих в.вопросах отстаивания своих прав в соответствии с действующим законодательством. Далее перечень может быть продолжен. Но особо хотелось бы отметить, что в стране и, что особенно важно, в армии на данный момент нет единой общенациональной идеи, способной сплотить людей. Наряду с другими факторами именно общенациональная идея делает армию наиболее влиятельным институтом общества, дает преимущество по сравнению с другими организациями, связанными нередко лишь узкими групповыми интересами.
Общеизвестно, что от уровня развития материального производства зависит наличие финансовых ресурсов, возможности затрат на содержание вооруженных сил и поддерживание их боевой мощи. Признавая эту зависимость, довольно сложно ответить на вопрос, как можно стране, находящейся в глубоком экономическом и периодически в политическом кризисе, содержать современную армию и обеспечивать свою обороноспособность.
Возможность решения данной задачи раскрывается в нескольких плоскостях.
Во-первых, в современных условиях влияние материального производства на военно-техническую базу выходит за узкие территориальные рамки страны, в которой оно находится. Качественные преобразования в военно-технической базе могут происходить не только в экономически мощных странах, но и в странах с относительно слабо развитой материально-технической базой. Это возможно в силу существования экономических и военно-политических союзов, в рамках которых оказывается военно-техническая помощь, а также на основе международной торговли оружием. Для нашего государства этот путь маловероятен и непригоден, так как с одной стороны, имеющийся пока военный потенциал позволяет нанести мощный ответный удар любому противнику, а с другой, остатки отечественного военно-промышленного комплекса также еще пока способны (в условиях соответствующего обеспечения) обеспечить поставки оружия и техники требуемого количества и качества.
Во-вторых, обеспечению безопасности государства в значительной степени способствуют политические варианты решения проблемы. Это и снижение международной напряженности в ее самых разных вариантах в связи с отказом от противостояния в холодной войне, заключением ряда договоров на международном уровне. Это и разумное реформирование Вооруженных Сил России, всего силового механизма государства в соответствии с возможностями и необходимостью адекватной реакции на опасности и угрозы национальным интересам.
Анализ места и роли армии как основного составного элемента силового механизма государства предполагает рассмотрение его в более объемной структуре, каковой является политическая система общества. С одной стороны, такой взгляд соответствует современным реалиям, когда вооруженные силы вошли в широкое взаимодействие не только с государственными органами, но и со всеми другими институтами политической организации общества, что имеет важное значение для функционирования как первых, так и вторых. С другой, современный облик вооруженных сил, их состояние, функционирование необходимо привести в соответствие с потребностями современного общественного развития. А для этого недостаточно использовать влияние и возможности только государства, хотя данное влияние является определяющим. Это влияние невозможно ограничить рамками государства, что было возможно в прежние времена. Все большее воздействие на весь силовой механизм, в том числе и вооруженные силы, оказывают элементы гражданского общества, которые приобретают более реальный характер по мере проявления характерных черт правового государства.
Определение места и роли армии в политической системе общества требует раскрытия факторов, обусловливающих ее особое положение в системе политических отношений. А оно заключается прежде всего в том, что армия тесно связана с сознательно организованными военно-политическими отношениями, детерминированными экономикой, государственной политикой, господствующей идеологией, поэтому она и является участницей политической жизни страны, носителем военно-политических отношений. Органическая связь армии с политикой (государственной) властью и прямое или опосредованное отношение к ее завоеванию, удержанию использованию и приращению является не только отличительным, но и характерным признаком. Характерный признак - это способность армии, как подчеркивал В. И. Гидиринский, отвечать одновременно двум требованиям: быть и выступать в качестве субъекта военно-политической деятельности; служить инструментом военно-политической деятельности классов 115 .
Положение армии как основной опоры политической системы общества характерно для государств, переходящих от диктатуры к демократии.
При этом в первом варианте армия, наравне с другими элементами политической системы, выступает субъектом политического процесса, инструментом управления обществом и в значительной степени определяет, кому быть у власти. При целенаправленном продвижении к демократии возникает второй вариант - армия остается лишь инструментом управления. Третий вариант предполагает выключение армии из управления обществом и выполнение ею функции защиты государства от военной опасности извне. Этим и характерно взаимодействие армии с политической системой демократического общества. «В этом случае армия играет роль своеобразного страхового полиса, она может привлекаться к борьбе с беспорядками, организованной преступностью, но сама власть зиждется главным образом на авторитете политической системы, добровольной поддержке, дисциплине и гражданской активности населения» " 6 .
Армия вместе с другими силовыми структурами выполняет роль главной опоры политической системы в тех случаях, когда является основным инструментом управления или сама берет власть, что характерно для тоталитарных, например, бывших фашистских государств, а также для военно-диктаторских режимов развивающихся стран. Бессилие правящего режима или диктатора обнаруживается сразу же при «изъятии армии» из политической системы. В этом одна из причин ускоренной милитаризации общества, посредством которой правящая элита усиливает свое влияние. Формально военная организация становится образцом для подражания партиям, политическим организациям, движениям, а по существу весь уклад жизни милитаризируется, военные получают гораздо более высокий статус, чем гражданские.
В общем можно заметить, что все структурные компоненты политической системы вступают во взаимодействие с вооруженными силами, влияют на их функционирование, испытывают на себе воздействие этого важного органа государства. Поэтому обнаруживается, что функциональная роль армии зависит, во-первых, от места, занимаемого армией в структуре политических институтов государства и общества; во-вторых, от степени сложности и мобильности системы политических отношений, в которые встроен армейский организм; в-третьих, от уровня разработанности и функционирования правовых норм в государстве и политических норм в обществе и, в-четвертых, от уровня политического общественного и индивидуального сознания.
Армия является объектом правового регулирования со стороны органа законодательной власти, принимающего конституцию, законы, другие акты, в которых формулируются нормы создания вооруженных сил, определяется их состав и общая система, принципы высшего военного управления, права различных государственных институтов и должностных лиц по руководству войсками, использованию их как внутри страны, так и за рубежом " 7 . Законом определяются принципы комплектования вооруженных сил личным составом, сроки службы, порядок подбора и подготовки командных кадров. С согласия парламента устанавливается и изменяется численность войск, принимаются на вооружение мощные и дорогостоящие системы вооружения. Законодательный орган утверждает ежегодно военный бюджет, принимает решения по военной союзно-блоковой политике и издает другие важнейшие документы, определяющие назначение, задачи, роль и место армии в обществе.
Сильное влияние на вооруженные силы наряду с законодательными органами оказывает институт исполнительной власти. Правительственные структуры реализуют на практике статьи конституции и другие законы, касающиеся военных вопросов, разрабатывают и претворяют в жизнь основные направления и принципы военного строительства, подбирают и назначают военные кадры на высокие посты, отвечают перед законодательным органом за боеготовность войск и их моральное состояние. Конституция РФ подчеркивает, что Правительство Российской Федерации «... осуществляет меры по обеспечению обороны страны, государственной безопасности, реализации внешней политики...» 118 .
Органы исполнительной власти контролируют деятельность Вооруженных Сил, отдают распоряжения о их применении как внутри, так и за пределами страны. Правительства готовит проекты военного бюджета, договоров и соглашений по военно-блоковой политике.
В Конституции РФ определяются взаимоотношения президента с военными ведомствами, его роль в военной политике как Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами страны. Президент утверждает военную доктрину государства, формирует и возглавляет Совет безопасности, назначает и освобождает высшее командование Вооруженных Сил, имеет особые полномочия в ситуациях, когда необходимо использовать силовые структуры, в том числе Вооруженные Силы. В случае агрессии или непосредственной угрозы агрессии, он вводит на территории государства или в отдельных его регионах военное положение " 9 .
Для разработки обозначенных вопросов, а также стратегии Вооруженных Сил при правительстве и президенте создаются специальные органы. Координирует и контролирует политику национальной безопасности Совет безопасности. Ему предоставлено право подготовки проектов нормативно-правовых документов, предназначенных для обеспечения политики национальной безопасности. Межведомственные комиссии Совета безопасности и создаваемые ими рабочие органы на коллегиальной основе вырабатывают согласованные предложения по важнейшим вопросам стратегического и концептуального характера для представления Президенту Российской Федерации.
Армия как орган государства вплетена в сложную многоуровневую систему политических отношений. Это отношения внутри государства - между различными ветвями государственной власти, между различными правящими группировками. Это отношения, проявляющиеся во взаимодействии государства и общества, государственной власти с различными политическими силами. Это отношения самой армии с государством, обществом, отдельными социальными слоями, пародом в целом. Можно говорить и о включении армии в самых различных формах в межгосударственные отношения. Деятельность армии как участника межгосударственных отношений не самостоятельна, она санкционируется государством. Если же армия и проявляет себя как субъект международных отношений, то это происходит в случаях, когда она выходит из подчинения государства. При этом армия или сама выполняет функции государства или прекращает свое существование как государственный орган. Можно представить существование государства без армии, но вряд ли возможно существование вооруженных сил без государства.
Отношения, которые складываются внутри самого государства между различными ветвями власти, более стабильны и предсказуемы, так как хорошо разработанная законодательная база предполагает соответствующий характер этих взаимоотношений и при стабильной социально-экономической и политической обстановке не возникает противоречий, разрешение которых требует использования силового аргумента в лице армии. Однако в кризисные моменты развития общества, в переходные периоды формирования новых политических систем и поиска новых форм государственного устройства могут обостриться противоречия, возникает соблазн использовать вооруженные силы на той пли иной стороне, и армия оказывается заложницей в хитросплетениях политической игры. Точно так же используется политический вес армии в борьбе политических группировок вокруг главы государства (президента или премьер-министра) пли в ситуациях, когда глава государства усиливает свои позиции, на-шачая на пост министра обороны человека, который неполь-лстся авторитетом среди военных, но зато «лично предан».
Более сложный, многогранный и противоречивый харак-кр носит участие армии во взаимоотношениях, которые складываются между властью и обществом, различными социальными группами и политическими партиями.
Как правило, взаимоотношения между обществом и государством строятся посредством связей, которые организуются различными общественными и политическими организациями. В наиболее цивилизованном и развитом виде эти отношения создают профессиональные союзы и политические партии. Роль политических партий в процессе налаживания связей между обществом и государством значительно усиливается в условиях становления рыночной экономики, так как профсоюзы в основном ориентируются на взаимодействие с работодателями и в меньшей степени на взаимодействие с государством, хотя и этот аспект имеет для них значение в период принятия важных для работников наемного труда законодательных актов.
Политические партии же не только выполняют роль посредника между обществом и государством, но и являются непосредственным субъектом процесса смены политических элит, они претендуют на государственную власть. Именно поэтому важно отметить возможность и степень влияния такого института политической системы как партия на вооруженные силы государства.
Каждая политическая партия, претендующая на серьезную роль в политике, а тем более на власть, вырабатывает свою программу военной безопасности государства, строительства и использования вооруженных сил, защиты интересов военных. Армия часто играет решающую роль при конфликтах между ветвями власти и правящими группировками, а также во взаимодействии власти с обществом, различными социальными и политическими группами. Причем свое веское слово армия может сказать в поддержку власти, отдельной группы или выступить на стороне оппозиции.
Мировой опыт свидетельствует, что самые разные политические партии стараются установить контакт с вооруженными силами, используя для этого открытые и скрытые формы борьбы за влияние, власть и контроль над ними: жесткое монопольное воздействие правящей политической партии на армию при официальной департизации вооруженных сил; конспиративное проникновение партий в армию в условиях плюрализма идеологии и политики. В переломные моменты истории, при проведении массовых политических кампаний возникает борьба партий и движений за армию. Диктаторские режимы устанавливают жесткую монополию власти на силовые структуры государства. Партия власти подчиняет себе армию при помощи государства, перекрывает к ней доступ другим политическим силам, оказывая на вооруженные силы политическое, юридическое, идеологическое и морально-психологическое влияние.
В обстановке департизации военнослужащим не разрешается состоять членами партийных организаций и выполнять какую-либо работу в их интересах. Конечно, полностью разорвать связи между армией и политическими партиями невозможно - они становятся более опосредованными. Такая форма отношений при фактической департизации характерна для стран с давней демократической традицией.
власти правового государства
В условиях, когда стабильность общества весьма относительна, существуют проблемы управления социальными процессами с помощью экономических и финансовых методов, взоры части россиян невольно обращаются на армию. Армия является инструментом политики, она не может быть вне политического процесса, осуществляющего постоянное прямое и косвенное на нее воздействие. Пока существует нестабильность общества, пока имеется угроза территориальной дезинтеграции армия будет государственным инструментом сохранения целостности страны. Армия и политика находятся в неразрывной взаимосвязи. К особенностям политической системы прежнего вида можно отнести то, что в советский период российской истории Вооруженные силы не играли заметной внутриполитической роли. Партийное руководство, обладавшее монополией на власть, обеспечивало политическую стабильность и регулирование общества посредством многочисленного идеологического аппарата, а также органов государственной безопасности. Этими системами контролировалась и сама армия. В таких условиях осуществляющая руководство партийная номенклатура не нуждалась в использовании армии как инструмента внутренней политики.
Армейские подразделения привлекались для решения внутриполитических задач крайне редко (например, в 1962 году в Новочеркасске), когда ситуация по недосмотру местных властей выходила из-под контроля и недовольство людей принимало форму открытого выступления. Но это были исключительные случаи, носившие локальный и эпизодический характер. В целом же Вооруженные силы выполняли внешнюю функцию, являясь инструментом внешней политики государства и единственно правящей партии. Внутренняя функция армии оставалась, так сказать, «в потенции».
Во второй половине 80-х годов, в обстановке обострения кризиса системы управления обществом, постепенно происходило вовлечение армии во внутриполитический процесс. Войсковые подразделения стали использоваться партийно-государственными инстанциями для противодействия политической оппози-
ции. Формы участия военных в тех событиях были различны: ограниченные военные операции (Баку в 1990 году и Вильнюс в 1991 году), использование армейских подразделений без применения огнестрельного оружия (Тбилиси в 1989 году), ввод в город военнослужащих для психологического воздействия на оппозицию (съезд народных депутатов России в марте 1991 года в Москве)].
Устойчивая тенденция падения доли военных в обществе привела к тому, что их стало более чем в три раза меньше, чем перед Второй мировой войной. В начале 90-х годов усилилась тенденция сокращения абсолютного количества военнослужащих практически во всех государствах. Но роль военных в жизни общества (в глобальном, региональном и внутригосударственном масштабах) была всегда многократно выше их удельного веса. Ведь в руках военных и до сих пор находится самая большая сила, при помощи которой можно не только принудить к определенному поведению все общество, но и уничтожить саму жизнь на планете. Особенно велика роль военных в государствах, которые являются или были сверхмилитаризованными, там, где неустойчива социально-политическая обстановка, где надежды на улучшение порядка граждане связывают с армией.
По данным журнала «Социологические исследования» за 1995 год, в России армия имела самый высокий рейтинг по отношению к элементам политической системы. Ей доверяли 35- 38 % населения. Для сравнения приведем данные о доверии элементам политсистемы: президент и парламент - около 20 %, правительство - 14 %, суд - 14 %, милиция - 14 %, политические партии - 5%, профсоюзы - 16%, руководители предприятий - 15 %. При этом только 3 % опрошенных считают, что нынешняя политическая система России их «полностью устраивает», а 88 % - за ее кардинальное изменение. Важно также отметить, что доверие и уважение к военным в большинстве демократических стран выше, чем в России, и достигает 85- 95 % 2. По своей сути, армия - часть государства, которая несет
1 Ефимов Н. Армия, общество, реформы // Свободная мысль. М., 1995. №9. С. 39
2 Серебрянников В.В. Военные в «гражданском» обществе // СОЦИС. М., 1995. № 6. С. 88.
его родовые качества. Это организованное объединение людей, содержащееся государством в целях наступательной и оборонительной войны. Понимание сущности такого явления, как «армия», возможно через рассмотрение ее основных признаков.
Важнейшим из них принято считать органическую принадлежность армии государству как политическому институту. Данный признак позволяет сделать два методологических вывода: существование армии носит исторический характер; понимание и объяснение сущности той или иной армии может быть достигнуто путем рассмотрения ее через призму сущности, характера и направленности создавшего ее государства, определенного политического строя. Армию нельзя отождествлять с институтом политики, поскольку она в отличие от действительных институтов политики не имеет непосредственного отношения к политической деятельности, не является самостоятельным субъектом политики, участвующим в борьбе за власть и формирование государственной политики.
Основным признаком, отличающим армию не только от основной массы государственных органов, но и от в чем-то родственных ей (также обладающих оружием) силовых институтов (МВД, ФСБ и др.), является способность вести войну, решать стратегические задачи. Известно, что война представляет собой одно из наиболее важных общественных явлений. Будучи продолжением политики правящего режима, она требует от них мобилизации всех сил и средств для достижения победы над врагом, в ряде случаев ставит под угрозу само существование государства. Следовательно, армия как главный субъект ведения войны занимает исключительное положение в обществе, нуждается в постоянной заботе и внимании *.
Общая логика изменения положения и роли армии в системе политической власти говорит о неуклонном умирании ее как субъекта власти (источника, творца, главного носителя и т. п.), снижении ее роли как субъектно-инструментального фактора власти (определяющего, кому быть у власти, кого и когда устранить от нее и т. д.), преобладании инструментально-субъективной и особенно чисто инструментальной значимости по отноше-
1 Нарыков Н.В. Проблемы взаимосвязи политического режима и армии // Основы общей военной политологии. Тверь: ВА ПВО, 1995. С. 88.
нию к власти. Все более полный выход армии (имеется в виду ее верхушка) из недр власти и превращение в рядом положенный инструмент трансформирует ее роль в государственно важных делах: в обеспечении безопасности власти (все большее значение имеют социально-экономические, политические, духовно-нравственные, информационные и другие факторы); в формировании политического курса, принятии государственных, в том числе военно-политических решений, формах отстаивания своих корпоративных интересов; в осуществлении политики, управлении государственными делами, политической деятельности вообще.
Тенденция «субъективизации» армии в России наступит в результате объективных социальных процессов, которые требуют участия армии как гаранта стабильности общества. Насущным с точки зрения становления демократического правового государства является решение нескольких важных проблем, одной из которых будет следующая: как противостоять превращению армии из инструмента государственной политики в инструмент политики правящей партии в условиях многопартийности?
Регулярную смену правительства предполагает парламентская система политического устройства в результате свободного волеизъявления на выборах. Постоянная смена руководства, естественно, вносит свои изменения в текущую политику. Но эти колебания курса, часто носящие конъюнктурный характер, не должны сказываться на боеспособности армии, призванной отстаивать более постоянные, чем у правящей партии, интересы государства и всего общества. Недопустимо, чтобы правящая партия приобретала особые права по влиянию на военнослужащих. Аппарат партии, победившей на выборах, не должен брать на себя функцию непосредственного управления Вооруженными силами. Многое при решении этого вопроса зависит от того, как быстро удастся утвердить демократическую модель отношений между государством и политическими партиями. Полностью оградить армию от воздействия партий невозможно. Но это влияние целесообразнее было бы законодательно регламентировать с учетом интересов и поддержания боеспособности армии, и функционирования демократической политической системы. Оптимальным способом воздействия политической партии на армию должна, видимо, быть ее победа на выборах, что открывает перед формирующими правительство политиками возможность добивать-
ся трансформации своей военной программы из партийной в государственную через ее одобрение большинством депутатов *.
В ходе строительства правового демократического государства большое значение имеет правильное понимание политической властью роли армии при разработке и реализации политического курса, выработке политических направлений (в том числе военно-политических), в управлении государственными делами. В той мере, в которой военные выдерживают политический нейтралитет, ограничиваясь выполнением своих прямых обязанностей, появляются основания говорить о консолидации правового государства, равно как и о том, что налицо важные предпосылки и «оперативный простор» для жизнедеятельности гражданского общества. Там, где двуединство «правовое государство - гражданское общество» приобрело устойчивый характер, функции армии в идеале сводятся к тому, чтобы защищать рубежи и территорию государства от внешних угроз, поддерживая на нужном уровне свою оснащенность и навыки личного состава. При этом вооруженные силы находятся под полным контролем высшего государственного руководства, выполняют все его распоряжения, не претендуя на самостоятельную политическую роль, и, как правило, не привлекаются к урегулированию конфликтов между отдельными ветвями власти, внутри них, между правящей партией и оппозицией, между центральными и местными административными органами. Весьма сложна конкретная взаимосвязь системы политической власти и армии во внутренней жизни государств. Существует ряд характерных типов взаимосвязи армии и политической власти: 1) армия играет лишь инструментальную роль, находясь полностью в руках политической власти, являясь послушным оружием последней; 2) армия, выполняя, главным образом, функции инструмента государственной власти, обладает известной долей самостоятельности вплоть до превращения в один из центров государственной власти, способный оказывать воздействие на главных носителей этой власти, действовать при определенных условиях самостоятельно или совместно со всем военно-промышленным комплексом, включающим, кроме армии, военную экономику, оборонную науку,
1 Ефимов Н. Указ. соч. С. 41.
а также военизированные общественные организации и движения (объединения ветеранов, добровольного содействия армии и флоту и др.); 3) политическая власть лишается армии, например, как это произошло с тоталитарными режимами Чаушеску (Румыния), Живкова (Болгария), Хоннекера (бывшая ГДР) и т. п., когда при развертывании народных выступлений военные остаются нейтральными, отказываются выполнять приказы диктаторов либо встают на сторону народа; 4) армия участвует в борьбе за власть, приход новых сил к власти; 5) военные берут власть в свои руки и устанавливают военное правление. Характер взаимодействия политической власти и армии зависит от природы общественного и государственного строя, политического режима, конкретной социально-экономической и политической обстановки, прочности правового порядка, эффективности всей системы инструментов властвования.
Для удержания армии вне естественной, в условиях демократии, борьбы за политическое руководство необходима эффективная система гражданского контроля за этим социальным институтом. Проблема гражданского контроля в результате своего развития трансформируется в проблему гражданского контроля как формы регулирования военно-гражданских отношений в правовом государстве, получает самостоятельное прикладное звучание (научная дискуссия о правящей элите) и также данная проблема рассматривается как один из аспектов современной теории военно-гражданских отношений ].
Армия в системе политической власти правового государства должна руководствоваться концептуально-методологическими подходами к проблеме гражданского контроля и, в первую очередь, теорией согласия, во-вторую - теорией разделения. Теория согласия рассматривает формы взаимодействия государства и гражданского общества с учетом национально-культурных условий конкретных государств и рассматривающие гражданский контроль как
1 Военно-гражданские отношения - это исторически сложившаяся система взаимодействия и взаимовлияния гражданских качеств военной организации и военных качеств гражданского общества, функционирующая в интересах военной безопасности общества, государства и личности (Бров-ко С.А. Военно-гражданские отношения: содержание, типология и особенности в России: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 1997).
одну из форм регулирования военно-гражданских отношений в условиях переходного политического режима *. Данная теория предпочтительна для государств с переходными политическими режимами, так как не требует определенной формы правления, сети институтов или конкретного процесса принятия решений. Согласие обычно происходит в контексте активной формы, установленной законодательством, декретом или же основанной на укоренившихся исторических и культурных ценностях. Внутреннего военного вмешательства можно избежать благодаря сотрудничеству с политической элитой и населением.
Теория разделения рассматривает гражданский контроль над армией как форму регулирования военно-гражданских отношений правового государства посредством определенного институционального механизма (данная теория разработана профессором Гарвардского университета Самуэлом Филипсом Хантингтоном и отражена в книге «Солдат и государство: Теория и политика граж-данско-военных отношений» вышедшая в свет в 1957 году). Теория разделения дает наиболее общие представления о границе между гражданской и военной сферами, уделяется внимание таким принципам гражданского контроля, как: 1) жестокое ограничение на политическую деятельность или деполитизация; 2) четкое разграничение юрисдикции между гражданскими и военными институтами или демократизация; 3) дифференциация «обязанностей» между «силовыми ведомствами» государства или профессионализация.
Главным при руководстве данными теориями должен стать правовой механизм их осуществления, который обеспечит такое состояние и целевые функции армии, которые не шли бы вразрез с интересами всего общества. Немаловажное значение, по нашему мнению, будет оказывать нравственный «самоограничитель» в сознании каждого из российских военнослужащих, являющийся одной из самых надежных гарантий сохранения армией своего конституционного предназначения. Для этого необходима целенаправленная информационно-воспитательная работа по формированию сознания не только как «человека с ружьем», но и как гражданина своей страны. Высокий уровень правовой и по-
1 Данная теория нашла свое отражение в книге «Военные и проблема законности» под редакцией Г. Харриса-Дженкинза и Ж. ван Доорна (The Military and the Problem of Legitimacy. N. Y., 1989. P. 12-13).
литическои культуры, гражданского самосознания не позволит, чтобы в условиях социальной нестабильности армия оказалась в плену экстремистских идей.
Для более глубокого понимания армии именно правового государства, армии в системе политической власти правового государства, по нашему мнению, необходимо еще раз акцентировать внимание на том аспекте, что существовали и существуют различные толкования к самому понятию «правовое государство», и в связи с этим положение армии в системе политической власти может иметь различные оттенки. Так, в истории Германии XIX-XX веков не было ни одного политического строя, который не присваивал бы статус «правового государства». Таковыми объявляли себя и немецкое государство времен Бисмарка, и Веймарская республика, и фашистский режим Гитлера. Ныне в Основном законе Германии (ст. 28 ч. 1) подтверждена приверженность основным принципам социально-правового государства.
В современных условиях идеи создания правового государства актуализировались в странах бывшего «социалистического лагеря». Советский опыт здесь наиболее показателен. Чтобы избежать ошибок и отступлений от доктрины правового государства, необходимо создать нормативную базу, удовлетворяющую интересам большинства. Следует отметить, что у нас постоянно декларировался принцип: «Все во имя человека, все для блага человека». Вместе с тем приходится констатировать, что нам всегда чего-то недоставало для проведения его в жизнь.
В официальной идеологии провозглашалось построение общенародного государства. Правда, и это во многом осталось на уровне декларации. Однако правовые предпосылки для борьбы за установление государства народа и для народа все же были созданы *.
Армия подлинно демократического правового государства не может страдать «политической слепотой», ее личный состав призван обеспечить безопасность государства и общества. Это предполагает соответствующий уровень ее политических и юридических знаний, достигаемых повседневным разъяснением государственной политики, российского законодательства, национальных интересов России2.
1 Общая теория права и государства: Учеб. для юрид. вузов / Под ред. академика РАЕН В.В. Лазарева, М., 1994. С. 300.
2 Ефимов Н. Указ. соч. С. 42.
В правовом государстве высокий социальный статус и уважение к военным никогда не превращались в культ. В США после провала войны во Вьетнаме поднялась мощная волна критики армии. Ей посвящались многочисленные научные исследования и публикации, теле- и радиопередачи, художественные произведения. Но американская армия не стала хуже. Трезво среагировав на критику, она с энтузиазмом откликнулась на предложенную учеными реформу, обрела новое качество, возвратив почитание и любовь американцев.
Напротив, в бывшем СССР военные находились вне критики, что причинило большой вред Вооруженным силам, народу и государству. К сожалению, опыт мало чему научил нас. И сегодня раздаются призывы не поднимать вопрос о недостатках в армии.
В конце 80-х - начале 90-х годов, когда в бывшем СССР военные все чаще стали использоваться в политической борьбе, в массовом сознании произошли глубокие сдвиги. В мае 1990 года впервые в стране был проведен почтовый опрос взрослого городского населения: около 70 % высказались против применения армии внутри страны, придерживаясь принципа «армия вне политики». Почти 30 % полагали, что армия не может быть вне политики, ее надо использовать при определенных обстоятельствах (для защиты Конституции, обеспечения безопасности и прав граждан). Повторный опрос (весной 1992 года) показал некоторые изменения: против использования армии внутри страны выступило около 55 %, за - около 35 % (10 % не определились с ответом) 1. В демократических государствах лучше понимали опасность участия военных в формировании общей и военной политики и постепенно закрыли такую возможность. Главным в управлении государством и поддержании власти здесь является авторитет закона, политическая культура, гражданская дисциплина.
Политологи Запада постоянно рассматривали роль армии в процессе принятия политических решений. Так, американский ученый М. Яновиц выделил три функции военных в системе политической власти: представительскую, советническую и исполнительскую. Возможность для оказания военными влияния
1 Серебрянников В.В. Указ. соч. С. 92.
на процесс образования государственной политики оставляют советническая и исполнительская функции. Ученый считает, что военное руководство должно иметь право на изложение своей позиции и привлечении правительства на свою сторону, как другие правительственные учреждения. С точки зрения некоторых руководителей, опасность содержится в том, что, во-первых, военные отличаются от гражданских сильным корпоративным духом, во-вторых, и это самое главное, в распоряжении военных всегда остается оружие, за которым надо «присматривать ревнивым взглядом».
В чем заключается специфичность политической роли армии? Не секрет, что на определенном этапе развития любого общества армия выступает как специальный аппарат в руках экономически и политически господствующего класса для охраны, укрепления и расширения его господства, борьбы с внутренними противниками и внешними врагами. Появившись как организованная вооруженная сила, она тут же была противопоставлена большой части общества, стала использоваться меньшей его частью для угнетения и порабощения трудящихся масс и народа. Именно наличие в руках меньшинства такой мощной силы, как армия, позволяло ему господствовать над большинством, достигать своих целей во внутренней и внешней политике. Однако последующее развитие и изменение самого объекта исследования (общества), постепенная ликвидация отношений господства и подчинения в политике и достижение консенсуса по основным вопросам общественной жизни, стремление к установлению в идеале взаимовыгодного сотрудничества между различными политическими силами продиктовали необходимость начать поиск путей постановки армии под контроль всего общества и ограничения (а в перспективе и ликвидации) возможности использования ее какими-либо общностями для достижения своих узкогрупповых целей. Осуществляется это, в первую очередь, в процессе реализации принципа разделения властей и создания системы «сдержек и противовесов» между исполнительной и законодательной ее ветвями, которые не позволяют каждой из них в отдельности взять «бразды правления» вооруженными силами в свои руки. В демократических странах при сохранении централизма в командовании вооруженными силами давно введено разделение полномочий и прерогатив глав государств и правительств,
исполнительной и законодательной власти по отношению к военной сфере. Известно, что исполнительная власть в условиях президентской республики менее привязана к интересам конкретных групп избирателей и, получая от них лишь «мандат доверия», больше внимания акцентирует на решении общенациональных задач, основными среди которых являются: сохранение суверенитета и территориальной целостности страны, защита ее от врага. Следовательно, необходимость поддержания на должном уровне обороноспособности, постоянная забота об укреплении армии являются не просто конституционной обязанностью всех должностных лиц, исполнительной власти и, в первую очередь, президента, но и постепенно превращаются в закономерность ее функционирования, так как данная задача делегирована ей обществом *. Уже сейчас нужна новая военная идеология, не говоря о кардинальной перестройке боевой подготовки, организации войск и так далее. Закономерная смена военной идеологии требует нового понятийного аппарата.
Существование армии в многополярном мире значительно расширит круг ее функций. Добавятся действия в составе многофункциональных сил, участие в миротворческих акциях, восстановительных работах после стихийных бедствий. Новая парадигма развития современных Вооруженных сил в первую очередь, несомненно, проявится в тенденции ослабления легитим-ности военного призыва, переходе от массовых вооруженных сил к кадровым, профессиональным образованиям. Отсюда стирание граней между резервом и активным, реально действующим компонентом армии. Однако неизбежное следствие этих процессов - ослабление взаимосвязи армии и политической власти в российских условиях может обернуться болезненными проявлениями связи с ментальными особенностями России. В отличие от западных армий, где в основе взаимоотношений всегда лежали правовые нормы - договор между государством и воином (чаще всего наем последнего), в российском военном социуме испокон веков действовал закон морали, идея артельности, принцип: «За друга своя». Длительная опека общества над армией, значитель-
1 Нарыков Н.В. Проблемы взаимосвязи политического режима и армии // Основы общей военной политологии. Тверь: ВА ПВО, 1995. С. 92.
нал милитаризованность сознания населения, особая роль военной службы в судьбах многих миллионов людей - вот далеко не полный перечень факторов, которые должны быть учтены в военном строительстве ].
Россия нуждается в новой, подлинно демократической, правовой, народовластной политической системе и немаловажное значение имеет определение места, роли, функций армии в системе политической власти. Положение и роль армии в системе политической власти можно отразить через ряд критериев, присущих правовому государству: утверждение народовластия, парламентаризма и подлинной демократии; преодоление милитаристских тенденций, предотвращение и исключение вооруженных конфликтов и войн, насилия над обществом и народом, выполнение армией лишь инструментальной роли и недопустимости превращения ее в субъект политики; политическое, экономическое, духовно-нравственное, научно-техническое развитие, обеспечение надежной безопасности личности, общества и государства.
Нам нужна обновленная система нравственных идеалов и ценностей. Условно их можно разделить на три сферы: государственную (защита социально-демократического строя, экономических, политических, социальных, духовных интересов народа, его жизни, свободы и независимости, суверенитета и территориальной целостности страны и ее союзников, верность Конституции и Закону); демократическую (соблюдение достоинства личности, равенства всех перед Законом, неотъемлемое право на социальное равенство, осуществление социальной и правовой защиты граждан России, проживающих в стране и за ее пределами); нравственно-этническую (любовь к Родине, своему народу, уважение к суверенитету других народов, национальной самобытности, верность присяге, гражданскому и воинскому долгу, соблюдение чести и достоинства воина-гражданина, защитника Родины; следование собственной совести, дружба и войсковое товарищество, уважение старших по званию и возрасту, преклонение перед женщиной, уважение собственной национальной культуры, бережное отношение к обычаям и традициям предков, отечественной истории и т. д.)2.
1 Дерюгин Ю.И. Армия России: Взгляд в XXI век // СОЦИС. М., 1995. № 6. С. 82.
2 Дерюгин Ю.И. Там же. С. 86.
Все вышеизложенное приводит к выводу о том, что главным направлением должно стать изменение внутриполитической роли армии в период реконструкции административно-командной системы и формирования правового государства. Использование армии политическим режимом против народа и создание механизмов, позволяющих применять армию внутри страны (если такая необходимость все-таки возникает), осуществлять только в строгом соответствии с Конституцией, в интересах большинства граждан, при полном исключении вероятности самостоятельного выступления ее с целью захвата власти. К обозначенной в общих чертах политологической модели Вооруженные силы РФ могут прийти через эволюционное, относительно стабильное состояние, активное реформирование; внутриармейский социальный взрыв; участие в локальном гражданском конфликте малой и средней интенсивности; серию региональных, межэтнических конфликтов; локальную, очаговую гражданскую войну.
Единственно возможный путь, который принесет наибольший эффект, это путь первый, все остальные затормозят развитие армии на долгие десятилетия, оставив Россию без силового прикрытия. Однако становление армии окажется практически невозможным также и без разумной реорганизации военно-промышленного комплекса. Если, по заключению экспертов, к 2005 году лишь 5-7 % вооружений России будут отвечать требованиям времени, то кому нужна будет армия, оснащенная дряхлеющими средствами?
Есть еще один весомый дестабилизирующий фактор, резко ухудшающий стартовые позиции новой армии. Это разрушение инфраструктуры бывшего могучего военного организма. Поспешное сворачивание сил ПВО, уже состоявшиеся и грядущие потери на флотах, ослабление РВСН может очень дорого обойтись государству российскому. Его Вооруженные силы, которые предстоит построить, окажутся на рыхлом, расползающимся фундаменте. Разрыв некогда прочной связи армии и политических институтов породили индифферентное отношение последнего к обеспечению собственной безопасности. Если так будет продолжаться, Россия не обретет покоя в настоящем столетии.
Важнейшей особенностью кочевой империи как специфического типа ранней, средневековой государственности было то, что ее единая организация, по существу, сводилась к военной. Военная организация, в свою очередь, сформировывалась воедино властным соподчинением, которое хотя и имело государственно-политический характер, затрагивало самую-самую верхушку империи. Реального общего управления единой монгольской империи не существовало.
Носителем верховной власти в империи был каан (хаган). Титул был заимствован из традиций ранних тюркских государств. Впервые его принял Чингис-хан, но реально он закрепился как обозначение правителя объединенного государства примерно с 1210 г.
В обосновании исключительного положения каана основную роль играла религиозная идея: правитель получал власть «именем Неба» и действовал во имя Его величия. Основные полномочия правителя вытекали из этой «небесной» санкции и подкреплялись традицией. Каан считался (1) главой гражданского управления – лидером собственного рода, общеплеменным вождем, судьей и жрецом, а также (2) главой военной организации. Этим определялись и функции кочевого правителя, несколько отличные от обычных государств; он обязан укреплять державу, заботиться о народе и (!) поддерживать стремление к завоеваниям как главному смыслу военной организации.
В провозглашении правителя кааном большое значение имел курилтай – съезд военной и родовой знати. С укреплением власти Чингис-хаиа курилтай стал в большей степени собранием знатных его собственного племени и военных. После Чингиса укоренился обычай наследования власти в роде. По древнетюркской традиции, власть в империи в целом передавалась младшему сыну; старшие сыновья получали свои области в «выдел» еще при жизни отца-правителя. Допускалось законом и традицией регентство (в т. ч. и женщин-матерей) при малолетнем наследнике. Восшествие на престол выражалось в особой процедуре интронизации, также построенной по древнетюркским традициям перв. пол. I тыс.: шаманы провозглашали день, собравшиеся просили кандидата занять место, он отказывался, его насильно сажали на трон, он приносил присягу. Кульминацией провозглашения было поднятие правителя на войлоке и выслушивание его обещания править справедливо под угрозой свержения. Наследование власти в отдельных улусах империи отличалось: там превалировал принцип родового старшинства, и из 32 известных великих ханов частей империи только 11 были сыновьями предыдущих.
Также по древнетюркской традиции империя делилась на неравнозначные в государственно-политическом отношении части: центр и крылья. Центр (в него входили исторические области монголов) был местом размещения гвардейского корпуса (примерно в 10 тыс. всадников) и считался доменом великого каана. Крылья делились на правое (запад) и левое (восток); левое считалось главнее – также по древней кочевой традиции предпочтения левого правому. Дополнительно они обозначались цветами: синее было предпочтительнее белого (западного). В системе крыльев отражалась войсковая организация: центр – правое крыло – левое крыло. Крылья подразделялись на тумены (10 тыс. всадников), далее на тысячи, сотни и десятки, каждая во главе с нойонами своего ранга. Нойон был не только военным начальником, но и распределителем земель войска, добычи, главой рода или его части, отчасти судьей.
В рамках крыльев империя политически разделялась на улусы. Первоначально улусов было четыре – по числу сыновей-наследников Чингиса. Затем и они стали дробиться. В улусах, как и в целом в империи, реальная государственная власть осуществлялась на основе соправительства: одновременно было по двое равных правителей крыльев, которые советовались друг с другом (либо враждовали и воевали). Иногда такой соправитель, если он не был из рода Чингисидов, получал особый титул (например, в Золотой Орде – беклярибек).
ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 5/1993, стр. 12-19
Армия и политическая власть
Полковник В.М.РОДАЧИН ,
кандидат философских наук
ВОПРОС о взаимосвязи армии и политической власти затрагивает одну из коренных проблем политики государства, от решения которой зависят характер развития и устойчивость общественно-политического строя, властных отношений и общества в целом. Процесс демократического обустройства России и других суверенных государств бывшего СССР сделал чрезвычайно актуальными все аспекты взаимоотношений вооруженных сил с политической властью.
Армия как гарант стабильности политической власти. Чаще всего понятие «армия» включает организованную военную силу, содержащуюся страной в целях оборонительной или наступательной войны. Она действительно служит своеобразным «инструментом войны», предназначенным для ведения вооруженной борьбы, хотя сегодня все больше ориентируется на ее предотвращение. Кроме этого, армия - специфический политический институт, несмотря на то что руководство Вооруженных Сил России в своих действиях исходит из требования деполитизащии армии, что не является противоречием. «Указы Президента России о департизации и деполитизации Вооруженных Сил будут выполняться неукоснительно, - подчеркнул министр обороны Российской Федерации генерал армии П.С.Грачев. - Кто не может без политики, пусть ею занимается. Но прежде он обязан уволиться из рядов Вооруженных Сил России».
Понятие «политизация» применительно к армии отражает определенное ее состояние, характеризующееся следующими признаками!: самостоятельной политической активностью; вовлеченностью в политику в качестве объекта борьбы политических сил; приверженностью к какой-либо одной идейно-политической доктрине, партии (либо внутренний раскол армии на соперничающие идейно-политические группировки, фракции); сочетанием профессиональной службы с различными видами политической деятельности у военнослужащих. Требование деполитизации армии означает исключение указанных явлений из жизни войск. Крайний взгляд на деполитизацию, как на полное изолирование армии от политики, свидетельствует о непонимании ее природы, функционального предназначения, механизма управления, военной практики. Безусловно, армию нельзя отождествлять с институтом политики, поскольку она в отличие от действительных институтов политики не имеет непосредственного отношения к политической деятельности, не является самостоятельным субъектом политики, участвующим в борьбе за власть и формирование государственной политики. Одновременно как элемент государственной организации и политической системы общества армия - политический институт, выполняющий важные политические функции в общественной и международной жизни.
Главная из них связана с внешней политикой государства, поскольку именно в этой сфере реализуется основное предназначение армии - быть гарантом надежной военной безопасности и национальных интересов страны. Гораздо больший интерес представляет внутренняя функция Вооруженных Сил Российской Федерации, через которую раскрывается предназначение их как элемента государственной организации и политической власти. Сегодня- стало очевидным, что армия не должна вмешиваться во внутриполитические процессы даже по приказу властей и в интересах государства., Однако всего лишь 27% опрошенных участников Всеармейского офицерского собрания, проходившего 17 января 1992 года, исключили правомерность осуществления внутренней функции вооруженных сил стран СНГ. Сказалось то обстоятельство, что политическое руководство Советского Союза неоднократно использовало армию в районах политической напряженности, межэтнических конфликтов, что вызывало отрицательное отношение общественности. Тем не менее 63% опрошенных офицеров были убеждены в необходимости внутренней функции армии. Появились официальные разработки и научные работы, исследующие ее содержание как в общем плане, так и применительно к Объединенным Вооружённым Силам СНГ и ВС РФ.
Уместно напомнить, что еще Аристотель, Н.Макиавелли, другие мыслители писали, что армия всегда была инструментом «поддержания власти против неповинующихся» ее воле, «основой власти во всех государствах». При этом следует иметь в виду, что свою внутреннюю функцию армия не обязательно осуществляет средствами прямого военного насилия. Этот вариант допускается лишь в самых крайних случаях, когда все другие способы не дали желаемых результатов. Как правило, внутренняя функция проявляется косвенным образом в виде присутствия армии на данной территории, контроля ею ключевых объектов, непоколебимости ее позиций в той или иной конфликтной ситуации, дестабилизирующей общественно-политическую обстановку, угрозы применения силы.
Внутренние функции армии могут обеспечиваться разными способами и обслуживать интересы различных социально-политических сил. Поэтому при проявлении одной и той же функции, например «служить опорой власти и быть гарантом политической стабильности общества», она может выполнять «прогрессивную» или «реакционную», «консервативную» или «демократическую», «националистическую», «национал-патриотическую», «интернационалистическую» и иную политическую роль. Многочисленные примеры внутриполитической борьбы в Грузии, Азербайджане, Молдове, Таджикистане и других суверенных государствах убеждают в неоднозначности политической роли национальных вооруженных формирований, ориентирующихся на различные социально-политические силы.
Основное содержание внутренней функции Вооруженных Сил составляют поддержка конституционного строя, законно избранной народом политической власти, недопущение массовых, а тем более вооруженных, антиконституционных действий оппозиционных властям политических сил, а также стихийных конфликтов и столкновений, дестабилизирующих общественную обстановку. Реализуя ее, армия призвана осуществлять демократическую политическую роль, выступать в качестве миротворческой силы, разделяющей конфликтующие стороны.
Значительное влияние на содержание функций армии и характер выполняемых ею задач оказывают традиции, тип сложившегося политического режима, степень ее свободы в отношениях с властью и др. Сила традиций в отношениях армии и власти всегда была велика. В течение прошлых столетий некоторые государства развивали и поощряли традицию подчинения военного руководства гражданским властям. В США, например, за всю историю ни один генерал не посылал войска к Белому дому. Любые попытки неповиновения властям или несогласия с проводимой президентом или конгрессом политикой заканчивались немедленным увольнением отважившихся на это военачальников. Так случилось с генералом Д.Макартуром во время корейской войны и с героем войны в зоне Персидского залива генералом Н.Шварцкопфом. Традиция подчинения армии политической власти исторически сложилась и в Италии. Вооруженные силы практически не участвовали ни в установлении, ни в свержении милитаристского режима Муссолини. До революции Россия также имела прочные традиции повиновения военнослужащих, вдохновляемых идеями верного служения самодержавию и Отечеству. В советский период в основу взаимоотношений власти и социалистической армии был положен принцип безусловного подчинения последней институтам власти, контролируемым и направляемым партией. Даже массовые сталинские репрессии против командных кадров не вызвали протеста и сопротивления властям.
В ряде других стран сложилась противоположная тенденция. Испанские военные, например, всегда проявляли определенную независимость от власти и стремились навязать ей необходимые решения. Противясь усилиям властных органов установить жесткий контроль над вооруженными силами, они не раз угрожали демократии заговорами. А в феврале 1981 года некоторое время держали заложниками парламентариев и кабинет министров. Особенно рельефно традиции дистантирования от гражданской власти и политической самостоятельности армии сложились в большинстве стран «третьего мира», в которых отсутствуют развитая экономическая, социальная база, политическая система. В этих государствах армия представляет собой наиболее организованную и мощную военную и политическую силу, способную навязать правительству свою волю или заменить его.
Одним из важнейших факторов детерминации отношений армии и политической власти является тип политического режима. При тоталитарном режиме известны три модели их взаимоотношений. Первая - «партийно-тоталитарная» (сталинский режим власти). Политическое господство осуществляется монопольно руководством правящей партии (гражданской партийной номенклатурой). Армия становится важнейшим и полностью подчиненным, подконтрольным объектом партийной власти. Вторая - «полувоенно-тоталитарная» (гитлеровский режим). Политическая власть находится в руках правящей партийной элиты, которая составляет либо органический компонент политической власти, либо наиболее мощную и влиятельную силу давления на нее. Армия является одновременно центральным объектом политической власти и ее частичным субъектом. Третья модель - «военно-тоталитарная», или «стратократическая» (от греч. «стратос» - армия). В ней армия оттесняет политическую партию и осуществляет единоличное (монопольное) политическое руководство. При таком режиме привычные органы власти упраздняются или подменяются военными. Например, режим бразильских «горилл», установившийся в марте 1964 года, в Институциональном акте № 1 верховного революционного командования провозгласил, что «победоносная революция сама себя узаконивает в качестве учредительной власти». На этом основании были отстранены от власти президент, 6 губернаторов штатов 46 членов палаты депутатов, 4500 служащих федеральных учреждений. Во всех моделях армия выполняла функцию важнейшей опоры тоталитарной власти и являлась гарантом установленного ею порядка. Поскольку ее целью было обеспечение полного и повсеместного контроля власти над всеми сторонами государственной, общественной и даже частной жизни, постольку политическая роль вооруженных сил не могла не быть исключительно реакционной - жандармской и репрессивно-милитаристской.
Авторитарный режим власти включает следующие модели: «гражданско-авторитарную», «полувоенно-авторитарную» и «военно-авторитарную». Армия в них занимает положение объекта, полностью подчиненного авторитарной власти. Несмотря на внешнее сходство моделей авторитарного и тоталитарного режимов власти, политическая роль армии имеет существенные отличия. Авторитарный режим, представляя собой сильную государственную власть, не распространяет ее влияния на все сферы общественной и частной жизни. Он допускает известную свободу политическим институтам, включая политические партии и некоторые общественные организации. Принцип разделения властей фактически не действует, даже если и имеются формальные структуры законодательной, исполнительной и судебной власти. Она концентрируется в руках монарха, диктатора или небольшой авторитарной группы.
Политическая роль армии не всегда реакционна. Она может быть и патриотической, миротворческой (удерживающей от классовых столкновений, гражданской войны), консолидирующей общественные силы и укрепляющей целостность государства. Если авторитарный режим является переходной формой от диктатуры к демократии, политическая роль армии имеет явную демократическую ориентацию. Практически всегда успешная экономическая и политическая модернизация была обеспечена поддержкой армии (Испания, Тайвань, Сингапур, Южная Корея). Она помогла авторитарной власти, нацеленной на реформы, развернуть борьбу с коррупцией и махинациями чиновничества, мобилизовать все ресурсы страны, провести рыночные преобразования и силой подавить выступления тех слоев, которые пытались им препятствовать. Так действовал авторитарно-военный режим Пак Чжон Хи, утвердившийся в феврале 1961 года в Южной Корее. В результате были заложены основы нынешнего процветания страны, хотя ее политическая система не в полной мере еще демократическая.
В условиях демократии (демократического режима) существует особая модель эффективного гражданского контроля над вооруженными силами, опирающаяся на безусловное признание военными верховенства гражданской политической власти. Она не является унифицированной и имеет множество вариантов практического воплощения. При этом учитываются национальная специфика, применяемые механизмы гражданского контроля и др. Крайний вариант гражданского контроля предполагает полное отстранение руководства армии от прямого доступа к высшему политическому руководству, особенно президенту, а военнослужащих - от какого бы то ни было участия в политике, что может обернуться отчуждением армии от власти и фактической бесконтрольностью действий военачальников. При таком положении ущемляются, а то и вовсе игнорируются гражданские права военнослужащих.
«Американский» вариант гражданского контроля заключается в следующем. Во-первых, конгрессу дано право обсуждать и утверждать военный бюджет, требовать отчета высших военных чинов о положении в армии, издавать уставы, наставления, регламентирующие действия войск; во-вторых, гражданское министерство обороны, где министр, его заместители являются гражданскими лицами, осуществляет непосредственное военно-политическое управление войсками; в-третьих, политические права и свободы военнослужащих ограничены значительными правовыми запретами.
«Немецкий» вариант гражданского контроля отличается прежде всего тем, что в дополнение к законодательным правам парламента установлен специальный институт уполномоченного бундестага по обороне «для охраны основных прав и в качестве вспомогательного органа бундестага при осуществлении им парламентского контроля». Он избирается парламентом сроком на 5 лет и подчиняется только ему, обладая большими полномочиями. Кроме того, министр обороны - гражданское лицо, а его заместители и другие армейские руководители - военные. Доверие к ним со стороны политического руководства исходит из стремления не подорвать эффективность военного управления. Наконец, военнослужащие считаются «гражданами в военной форме». Им гарантируются равные права, в том числе и вступления в политические партии (при этом запрещается в интересах партии действовать на службе), участия в политических мероприятиях во внеслужебное время. Не допускаются агитация, политические речи, распространение печатных материалов, совмещение службы с депутатской деятельностью.
Стремление создать эффективный гражданский контроль над Вооруженными Силами высказало и российское политическое руководство. Пока обозначились только его контуры: парламентский контроль, предусматривающий по Закону Российской Федерации «Об обороне» право Верховного Совета России на принятие военной доктрины, утверждение военного бюджета, определение структуры и численности Вооруженных Сил, согласие на назначение высшего военного командования, решение о применении ВС за рубежом; разделение органов и функций управления, относящихся к гражданскому Министерству обороны и Генеральному штабу; департизация российской армии; законодательный запрет на вмешательство ее в политику. Пройдет немало времени, прежде чем механизм гражданского контроля будет отлажен во всех деталях, а главное, эффективно заработает.
Данный контроль будет способствовать осуществлению армией политической роли или, как говорится в конституции Италии, «соответствовать демократическому духу Республики». Свое реальное выражение это найдет в поддержке законно избранной народом власти, защите, как гласит статья 8 конституции Испании, конституционного строя и порядка, обеспечении стабильности общественно-политической обстановки. Следует подчеркнуть, что стабилизирующая роль армии не сводится к силовой реакции на действия, угрожающие обществу изнутри, чреватой «большой, бессмысленной кровью». Она обеспечивает стабильность общества своим неучастием в политической борьбе, отсутствием партийных симпатий и антипатий, невозможностью использования ее в политических и иных целях, твердостью и последовательностью своих политических позиций, ориентированных на поддержку закона, государственных устоев, законодательной и правительственной власти.
Однако следует признать, что армии не всегда удается осуществлять стабилизирующую, а также и демократическую роль. В ряде случаев она самостоятельно вмешивается в политику, становится активным субъектом властных отношений.
Военные перевороты и политическая активность армии . В странах, где в массовом сознании сложилось мнение о «необходимости сильной руки», армия выходила на политическую арену, отождествляя свою мощь с силой политической власти. Особенно это относится к развивающимся странам. В Латинской Америке за последние 150 лет было совершено свыше 550 военных переворотов. Одна Боливия с 1825 по 1964 год выдержала 180 военных переворотов. Военные диктатуры длительное время властвовали в Бразилии, Аргентине, Уругвае, Чили.
В феврале 1992 года они безуспешно пытались взять власть в Венесуэле. Свое влияние военные продемонстрировали во время политического кризиса в Перу, где 5 апреля 1992 года президент А.Фухимори распустил парламент, посадил под арест группу его руководителей и приостановил действие некоторых статей конституции. Твердая поддержка армией действий президента позволила ему контролировать ситуацию и решительно осуществлять свою программу выхода из «конституционного тупика».
В Азии военные являются активными участниками политической борьбы. По данным Г.Кеннеди, за период с 1945 по 1972 год там произошло 42 военных переворота. И в дальнейшем активность их в этой части света не снижалась: перевороты в Филиппинах, Фиджи (1987 год), Бирме (1988 год), Таиланде (1991 год). В целом ряде стран - Шри-Ланка, Бирма, Пакистан, Южная Корея - армия является мощной политической силой, а высшие военные чины - составной частью правительства. В Ираке после военного переворота (1978 год) сохраняется один из самых репрессивных режимов С.Хусейна.
Устойчивой зоной военных переворотов остается и Африка. С1948 по 1985 год было отстранено от власти 68 глав государств и правительств. Военные захватили власть в Нигерии и Либерии (1985 год), Лесото и Уганде (1986 год), Того и Сомали (1991 год). В январе 1992 года под напором военных вынужден был уйти в отставку президент Алжира Бенджедит, подписав декрет о роспуске парламента. В мае того же года вооруженные силы свергли президента Сьерра-Леоне Джозефа Момо.
Достаточно высокую активность продемонстрировали военные и в политической жизни некоторых европейских стран. Например, в Греции за последние 50 лет произошло 11 военных переворотов. В Испании с 1814 года было совершено 52 военных путча, включая две последние попытки (в 1978 и 1981 годах) при демократическом строе. Португальские вооруженные силы сыграли решающую роль в апрельской «революции гвоздик» в 1974 году, положившей конец фашистскому режиму. Французская армия в 1958 и 1961 годах бросала вызов правительству. В Польше в обстановке нараставшего политического кризиса президент В.Ярузельский с помощью армии осуществил режим чрезвычайного положения. Роль силы, пытающейся сохранить целостность федеративной государственности в Югославии и подавить сепаратистские движения, взяла на себя югославская Народная армия. Как военный путч расценили события 19-21 августа 1991 года в бывшем Советском Союзе многие политические лидеры и публицисты. Однако объективный и всесторонний анализ показывает, что, во-первых, это была именно попытка государственного переворота, в которой главными организаторами стали правительственные и партийные структуры. Во-вторых, лишь часть высшего командного и политического руководства, втянутая в планы заговора, стремилась использовать армию в качестве ударной силы. Выводы комиссии по расследованию участия Вооруженных Сил в государственном перевороте и парламентские слушания в Верховном Совете России, состоявшиеся 18 февраля 1992 года, подтвердили, что армия преимущественно была на стороне домократии. «Армия не пошла против своего народа, - отмечал в докладе Главком Объединенных Вооруженных Сил СНГ маршал авиации Е.Шапошников, - не подняла против него оружия, хладнокровие большинства генералов, офицеров, личного состава армии и флота, взвешенные оценки ими разворачивающихся в стране событий не позволили, чтобы августовский переворот имел непредсказуемый результат».
Осознание недопустимости силового участия военных в политике нашло свое проявление в тенденции постепенного отстранения их от политической борьбы, которая была отмечена на мадридской конференции политологов в 1990 году. Однако преждевременно объявлять ее «доминирующей в XX веке» и утверждать, что в Европе процесс этот «давно закончился», а в «Латинской Америке близится к полному и необратимому завершению». Что касается Европы, то она не ограничивается только западной частью, где с начала 80-х годов действительно отсутствуют попытки военных переворотов и другие формы вмешательства армии в борьбу за власть. С крахом тоталитарных структур и подъемом демократических и национальных движений в странах Восточной Европы и государствах, расположенных на европейской части территории бывшего СССР, вероятность вмешательства военных во властные отношения усилилась. Она уже стала реальностью в Югославии, отчасти в Польше, Румынии. В странах же Латинской Америки частота военных переворотов заметно снизилась. Но серьезных оснований для выводов о том, что в будущем они будут полностью исключены, нет. Для этого должны быть искоренены порождающие их причины.
Вероятность непосредственного вмешательства военных в политику значительно возрастает в обстановке углубляющейся общественной и международной нестабильности, особенно когда правительства, другие властные структуры утрачивают контроль за развитием событий, оказываются неспособными принимать и проводить в жизнь действенные меры. Давно замечено, что военнослужащие практически всегда поддерживают хорошо действующее гражданское правительство. И наоборот, одним из устойчивых факторов подталкивания их к подготовке и осуществлению переворотов является слабое, бездарное правительство. Поэтому нельзя дать абсолютную гарантию того, что даже наиболее стабильные сегодня страны Западной Европы в будущем смогут избежать полосы дестабилизации общественной или международной жизни, способной спровоцировать военный переворот.
По выводам ведущих западных политологов, например Дж.Лепингвелла из университета штат Иллинойс, такие ситуации чаще всего возникают при так называемых системных конфликтах, создающих угрозу коренным интересам общества, национальной безопасности, суверенитету и целостности государства, конституционному строю и общественному порядку. Традиционно же армия выступает в качестве гаранта общественно-политической стабильности и целостности государства. Отстаивая интересы безопасности, она считает себя силой, ответственной за предотвращение междоусобиц, недопущение хаоса, анархии, распада страны. Ее девиз - «Политика принадлежит партиям, Отечество же - армии». В подробном исследовании Т.Горовица, посвященном выявлению причин вовлечения офицерского корпуса Шри-Ланки в подготовку и совершение военных переворотов, показано влияние именно названных факторов, вызывающих системные конфликты. Их действие имеет место и, более того, усиливается в России и СНГ. Внушают тревогу прежде всего дальнейший спад экономики, углубление инфляционных процессов, многократное возрастание цен, угроза массовой безработицы. Экономическая нестабильность дополняется обостряющимися политическими противоречиями и межнациональными конфликтами. В России продолжается напряженная борьба вокруг проблем государственного устройства, принятия новой Конституции, распределения властных полномочий между законодательными и исполнительными органами, центром и субъектами Федерации. После провозглашения суверенитета Татарстана, Башкортостана, Тувы, Чечни сохраняется опасность дезинтеграции России. Обозначилась тенденция потери интереса у ряда государств к упрочению Содружества. Договор о коллективной безопасности подписали представители лишь шести государств - Армении, Казахстана, России, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. Бишкек, к сожалению, не стал местом рождения новой конфедерации.
Такое развитие событий не только болезненно воспринимается многими военнослужащими, прежде всего кадрового состава, но и существенно задевает их интересы. Все это может стать мощным стимулом к вмешательству армии в политику, чего с нетерпением ждет определенная часть общественности. Телефонный опрос лидеров общественного мнения в конце марта 1992 года показал, что 10% из них уверены - на смену команде демократов придут военные. Сильным провоцирующим фактором здесь являются тяжелое социальное положение военнослужащих и членов их семей, гнетущая обстановка усиливающегося раскола, дискриминация по национальному признаку, учащающиеся факты безнаказанных нападений на солдат и офицеров, печальным итогом которых является гибель многих из них. Недостаточное внимание властей к усложняющимся проблемам армии также способствует ее политизации. Уже не раз в постановлениях офицерских собраний выражалось беспрецедентное для армейских общественных структур требование к правительствам государств СНГ считаться с интересами военнослужащих. Накапливающийся в Вооруженных Силах потенциал напряжения в конце концов может достигнуть критической массы.
Видя в армии «спасительницу государства и нации», многие обыватели и некоторые теоретики берут за образец результаты осуществленного в 1973 году переворота чилийской хунты. И если еще недавно имя генерала Аугусто Пиночета для всех было символом реакции и диктатуры, то теперь оно приобретает прямо противоположное значение и ассоциируется с успехом общественных реформ и динамизмом экономики Чили. Конечно, этот опыт показателен, но во многом уникален. За 16 лет установленного режима военной хунтой удалось не только преодолеть состояние кризиса и нестабильности, в котором пребывало общество, но и создать необходимые предпосылки для его дальнейшего развития за счет приватизации почти всего производства (за исключением меднорудной промышленности и авиатранспорта), внешних долгов, здравоохранения, образования, а также - впервые в мировой практике - социального обеспечения.
И все же стратократия в любом виде, по выводу большинства политологов, неэффективна как форма государственного правления и режима власти. Прежде всего потому, что управление государством в конечном счете - не дело армии. Для этого нужны специальные знания и навыки. Причем чем общество более развито, тем менее приемлем в нем командный стиль управления. Ужесточение дисциплины, ответственности, другие меры «наведения порядка», которые способна осуществить армия, могут дать лишь кратковременный эффект, поскольку не устранят коренных причин общественного кризиса. Военный режим, установленный вследствие переворота, по мнению С.Файнера, не сможет обеспечить себе достаточно широкую и прочную поддержку в обществе, необходимую для проведения реформ. Военными методами невозможно добиться гражданского согласия. Не стимулируют они и трудовую активность граждан. Абсолютизация власти военными оборачивается против самой же армии. «Как только военные в каком-то государстве утратили свою политическую девственность, - пишет У.Гаттеридж, - падает воинская дисциплина, рассеивается профессиональная традиция признания авторитета власти».
На основании изложенного можно сделать следующие выводы. Во-первых, армия является не только военным, но и политическим институтом общества, важным инструментом политики государства, гарантом безопасности, целостности и стабильности политической системы и общества в целом. По своему характеру ее политическая роль может быть и негативной. Достигнуть полной деполитизации вооруженных сил невозможно. Допустима и необходима департизация армии. Во - вторых, отношения армии и политической власти сложны и противоречивы, обусловлены множеством факторов. В зависимости от конкретных обстоятельств могут иметь место различные «модели» взаимосвязи армии и власти. Требованиям цивилизации и демократии отвечает модель гражданского контроля над вооруженными силами. В-третьих, в условиях общественно-политической нестабильности, развития кризисных процессов армия способна выходить на политическую арену в качестве самостоятельной политической силы, осуществляя в том числе подготовку и проведение военных переворотов и устанавливая стратократию - прямое военное правление. В-четвертых, военные перевороты - недопустимая в современных условиях форма разрешения общественно-политических кризисов. Государство и общество должны сделать все, чтобы удержать армию от непосредственного вмешательства в политику.
Гражданский мир и согласие. Мирное разрешение конфликтов в обществе. - М.: МВПШ, 1992. - С.92; Военная мысль. Специальный выпуск. - 1992. - Июль. - С.4.
Аристотель. Сочинения. - Т.4. - М.: Мысль, 1984. - С.603.
Макиавелли Н. Государь. - М.: Планета, 1990. - С.36.
Мирский Г.И. Роль армии в политической жизни стран «третьего мира». - М.: Наука, 1989.
Антонов Ю.Ю. Бразилия: армия и политика. - М.: Наука, 1973. - С.220.
Панкина А. Может ли армия стабилизировать страну. - Новое время. - 1990. -С. 50.
Woddis J. Annies and politics. - New York, 1978. - P.9.
Kennedy G. The Military in the Third World. - London, 1974. - P.7.
Мирский Г.И. Роль армии в политической жизни стран «третьего мира». - C.4.
Современный капитализм: критический анализ буржуазных политологических концепций. - М.:Наука, 1988. - С.112.
Армия. - 1992. - № 6. - С.17.
Свободная мысль. - 1992. - № 2. - С.68.
Lepingwell J. Institutional Change and Soviet Civil-Military Relation. - Chicago. -1990 -P.4.
Horowitz T. Conp Theories and Officers Motives: Sri Lanka in Comporative Perspective.-Princeton, 1980.
Новое время. - 1992. - № 17. - C.17.
Правда. -1992. - 14 января; Известия. -1992. - 2 марта; Независимая газета. - 1992. -30 апреля.
Waipin M. Militarism and Social Revolution in the Third World. - N.Y, 1981.
Third World Quarterly. - 1985. - N 1. - P.17
Решение возродить в структуре Минобороны Главное военно-политическое управление, принятое в конце июля, вызвало настоящий шквал комментариев. «Это возврат в Советский Союз!», - таков был лейтмотив выступлений представителей либеральной общественности. Но все-таки, для чего в структуре Минобороны снова появляется политический главк? И чем он будет отличаться от своего предшественника, упраздненного 27 лет назад? Чтобы объяснить это, заместитель министра обороны и одновременно начальник нового Главного военно-политического управления генерал-полковник Андрей Картаполов собрал в своем кабинете узкий круг журналистов, и среди которых был и корреспондент еженедельника «Звезда».
Не буду скрывать, что мы хотим многое взять у советской системы, - сказал Андрей Картаполов. - Однако мы однозначно не будем задействовать партийную составляющую, она нам не нужна. А в остальном система очень хорошо работала, в ней были наработаны методы, способы и формы доведения до бойца того или иного вида информации. Другое дело, что мы изменим содержание, контент, как сейчас говорят, будет другой. Но формы и методы, которые хорошо себя зарекомендовали, останутся.
- Зачем вообще потребовался этот шаг? Ведь была система работы с личным составом...
И эта система, на наш взгляд, была не способна отвечать на современные вызовы. Мы видим неприкрытую информационную войну, откровенную, циничную, которая ведется против нашей страны на всех фронтах. Оголтелая пропаганда, по многим позициям абсолютная ложь, неприятие и замалчивание нашей точки зрения. Все это изменяет политическое сознание общества. А в современных условиях это может привести к очень серьезным последствиям, мы видим это на примере некоторых соседних государств, мы знаем такие примеры в истории. Ведь в 1916 году у России была очень боеспособная армия, она совершила знаменитый Брусиловский прорыв. А потом большевистские агитаторы за короткий срок превратили ее в бесформенную массу. Мы этого допустить не имеем права.
Мы можем и должны защищаться, противодействовать агитации противника путем собственной агитации. Именно необходимость информационной защиты личного состава, формирование у военнослужащих устойчивого убеждения о необходимости служения отечеству стала главной причиной принятия такого решения.
Конечно, в первую очередь военно-политическая работа будет направлена на личный состав - на солдат, матросов, офицеров. Но не только. Одна из важнейших задач - работа с населением, с молодежью. Ведь сегодняшний школьник - это будущий солдат, мы должны его подготовить. Он должен понимать, почему, если что-то случится, ему придется взять в руки оружие и встать в строй. Ради чего он будут это делать? К сожалению, сегодня никто школьникам этого не рассказывает.
- На чем будет базироваться идеология военно-политической работы?
На трех «китах»: на истории России, на исторических и культурных традициях нашего народа и на абсолютно твердой убежденности в том, что наша страна должна жить и развиваться. Как видите, идеология очень несложная. Чем проще идеология, тем легче ее реализовать. Дальше уже пошли разветвления - духовность, государственность и так далее.
Недавно министр обороны объявил о строительстве главного храма Вооруженных сил. Какова будет роль духовенства в вашей работе?
Храм - абсолютно уникальное сооружение, он станет очередным примером единения всего нашего народа вокруг идей патриотизма, любви к родине и православия. Но это будет не только храм. При нем кроме прочего будет действовать центр подготовки военного духовенства. Исторически в российской армии роль духовенства была очень велика, и мы должны эту роль вернуть. Потому что дух солдата - это тоже оружие. Героизм, готовность к самопожертвованию ради выполнения боевой задачи или ради своих товарищей - это высшие формы боевой подготовки. Разве пример Романа Филипова, подорвавшего себя вместе с боевиками, не пример духа воинства российского? Этот дух на пустом месте не появляется, его нужно созидать, воспитывать. При этом вера в Бога и вера в дело служения родине ходят где-то очень рядом. Военный священник будет формировать у солдата веру в Бога, а замполит - веру в страну и правоту своего дела. Надеюсь, в итоге мы получим несгибаемый дух российского воина, его твердый патриотизм и готовность выполнять задачи.
- Появятся ли новые формы работы политруков?
Основные формы наработаны в рамках существующей системы. До конца года будет функционировать система общественно-государственной подготовки, в рамках которой проводятся еженедельные занятия. Как форму мы это будем использовать. Изменим название, это будут занятия по военно-политической подготовке. Но главное - мы изменим суть и содержание этих занятий, будем доносить до личного состава то, что считаем необходимым. Это первое. Второе - в рамках распорядка дня существует такая форма как информирование личного состава. Она тоже останется, но мы опять же заменим содержание.
Думаю, появятся и новые инструменты, и методы. Ведь с личным составом нужно работать в том числе и в социальных сетях. Время боевых листков безвозвратно ушло, оружием политработника должен стать планшет. Пропаганда в сети способна на многое.
И нам нужно, с одной стороны, уберечь бойца от враждебного воздействия, а с другой - дать ему максимум информации, которая позволит выполнить задачу.
- Когда и как будут сформированы органы военно-политической работы - в войсках?
У нас три этапа формирования военно-политических органов. Первый идет сейчас и заканчивается 1-го октября. За это время завершится формирование Главного военно-политического управления. Его структура пока будет похожа на структуру ГУ по работе с личным составом. Однако мне как замминистра переподчинили Департамент культуры, а также Управление по работе с обращениями граждан. Последнее подразделение представляет для нас большой интерес, ведь через обращения граждан можно судить о происходящем в тех или иных частях и гарнизонах. Мы сейчас анализируем, какие темы чаще всего поднимаются, какие категории граждан обращаются и так далее…
Кроме того, на первом этапе проходит переаттестация нынешних сотрудников органов по работе с личным составом. Не должно быть автоматического перехода «был замом по работе с личным составом, стал замполитом». Мы хотим, чтобы в органы военно-политической работы пришли те, кто хочет и, главное, способен работать в новых условиях. Это должны быть люди авторитетные, уважаемые - те, к кому прислушиваются окружающие.
В китайской армии до полкового уровня до сих пор существуют комиссары, у них на приказах стоят две подписи. Мы необходимости в этом не видим. Но замполит должен стать первым помощником командира, люди должны идти к нему с теми вопросами, с которыми к командиру не пойдут.
Второй этап продлится до 1 декабря. За это время мы должны сформировать систему военно-политических органов непосредственно в войсках. А третий этап - сентябрь 2019 года. К этому моменту мы должны разобраться с системой подготовки кадров. С первого сентября будущего года она должна заработать. Думаю, на первых порах нам не потребуется отдельного учебного заведения, как это было при СССР. Для начала попробуем в уже действующих профильных военных училищах сформировать отдельные группы или даже факультеты, которые будут готовить офицеров военно-политических органов. Они будут нацелены непосредственно на тот или иной вид или род войск. Согласитесь, готовить в одном месте политруков и для кораблей, и для частей ВВС не очень правильно.
- Как изменится работа политработников?
Сейчас работа с личным составом, мне кажется, носит слишком обобщенный характер. А мы должны перейти от работы с личным составом в целом к работе с каждым человеком, к индивидуально-воспитательной работе, которая на сегодняшний день оставляет желать лучшего. Элементы такой работы мы опробовали на недавних тактико-специальных учениях по морально-психологическому обеспечению. Обычно наши психологи разворачивают свои психологические пункты или у штабов, или возле пунктов питания. Конечно, им так удобнее. Но на этих учениях мы сделали так, чтобы психологи оказались на переднем крае, в траншеях. Там же, на передовой, должны находиться батюшка и политработник. На прошедших учениях мы это тоже отработали. И вы знаете, работники психологической службы поменялись прямо на глазах. Они поняли, для чего они на самом деле нужны. Когда в медицинский пункт приносили условно раненного, там же находился психолог, который беседовал и с раненым, и с теми, кто получил так называемые психогенные потери.
- Планируется ли введение новых должностей?
Как минимум мы постараемся сделать, чтобы вот эти войсковые психологи были не гражданскими, а военными. Возможно, введем должности политруков на уровне взводов, ими могут стать контрактники. Сейчас таких должностей не предусмотрено, но победа ведь куется и во взводе в том числе. Думаю, даже в танке, где экипаж из трех человек, один должен каким-то образом заниматься военно-политической работой. Многие вопросы сейчас прорабатываются.
Кстати, мы считаем, что эта должность - заместитель командира по военно-политической работе - в процессе личного служебного роста должна стать если не обязательной, то желательной ступенькой при формировании будущего большого военачальника.
Любому офицеру такая работа даст по-настоящему бесценный опыт.
