Экономист и журналист.

Биография

Отец, Яков Львович Травин (р. 1929), работал заместителем генерального директора Ленинградского кожевенного объединения им. Радищева. Мать, Лина Фёдоровна Травина, работала научным редактором издательства «Химия». В настоящее время оба на пенсии.

В 1983-1988 годах преподавал экономику в .

В 1988-1990 годах учился в аспирантуре на кафедре экономики современного капитализма (ныне - кафедра экономики зарубежных стран) ЛГУ. Кандидат экономических наук (1990; диссертация посвящена проблемам крупного американского бизнеса, работающего в фармацевтической промышленности).

В 1991 году работал в Комитете по экономической реформе Ленгорисполкома (председателем комитета был А. Б. Чубайс). В тот же период опубликовал несколько статей на тему свободной экономической зоны.

В 1991-2008 основной работой Дмитрия Травина была журналистика:

1991-1993 - обозреватель газеты «Час Пик» .
1993-1996 - обозреватель газеты «Санкт-Петербургское Эхо».
1996-2008 - обозреватель еженедельника «Дело» , в 2001-2008 - заместитель главного редактора.

Публиковался также в других газетах Санкт-Петербурга, журналах «Звезда» и «Нева» . Постоянный участник передачи на радио «Эхо Москвы в Санкт-Петербурге» (с 2009 года - «По делу»).

Жена - Елена Михайловна Травина (Короткова), доцент кафедры международных гуманитарных связей факультета международных отношений СПбГУ, кандидат философских наук, психоаналитик и журналист.

Премии

Лауреат ряда журналистских конкурсов в Санкт-Петербурге и России, в том числе премии:

Лауреат Международной Леонтьевской медали «За вклад в реформирование экономики» (2008) - «за выдающиеся заслуги в исследовании вопросов теории и практики модернизации, проблем российской экономики, освещение её реформирования в СМИ и вклад в экономическое образование».

Книги

Д. Я. Травин . Пути реформ. - СПб. : Журнал «Звезда», 1995. - 95 с.
М. Э. Дмитриев , Д. Я. Травин . Российские банки: на исходе золотого века. - СПб. : «Норма», 1996. - 144 с.
Пенсионная реформа в России: причины, содержание, перспективы / Под общей редакцией М. Э. Дмитриева , Д. Я. Травина . - СПб. : «Норма», 1998. - 253 стр.
Д. Я. Травин, О. Маргания . Европейская модернизация / Серия: Philosophy. - М .: АСТ, Terra Fantastica, 2004. - 672 с. - ISBN 5-17-013538-6 , ISBN 5-7921-0685-1
- т. 1 ISBN 5-17-027096-8 , ISBN 5-7921-0662-2
- т. 2 ISBN 5-17-027097-6 , ISBN 5-7921-0672-X

Сборники, написанные на основе статей в периодической печати:

От Распутина до Путина. 50 петербуржцев XX столетия / Сборник очерков. - СПб. : «Лидер» («Дело»), 2003. - 528 с. - ISBN 5-9900079-1-4 (один из авторов)
Д. Я. Травин . Железный Винни-Пух и все, все, все. Либерализм и либералы в российских реформах. - СПб. : «Дело», 2004. - 848 с. - ISBN 5-9900079-2-2
Сборники серии «Рождение современности». - СПб. : «Мидгард», 2005. Автор проекта и составитель серии - Д. Я. Травин .
- Восстание масс / М. Н. Золотоносов , В. П. Островский - 320 с. - ISBN 5-91016-001-6
- СоТворение мира / Н. А. Васильева , Б. З. Докторов , М. Н. Золотоносов , В. П. Островский , Д. Я. Травин, Е. М. Травина - 320 с. - ISBN 5-91016-001-X
Д. Я. Травин . Путинская Россия: от рассвета до отката. - СПб. : «Дело», 2008. - 464 с. - ISBN 978-5-9900079-3-2

Научные и учебные издания:

Д. Я. Травин . Очерки новейшей истории России. Книга первая: 1985-1999. - СПб. : «Норма», 2010. - (Книга для учителя) - 368 с. - ISBN 978-5-87857-160-9 - 15 000 экз.
Д. Я. Травин . Модернизация общества и восточная угроза России // Пути модернизации: траектории, развилки, тупики / под ред. В. Я. Гельмана , О. Л. Маргания - СПб. : издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2010. - 408 с. - С. 111-150. - ISBN 978-5-93480-104-4

Напишите отзыв о статье "Травин, Дмитрий Яковлевич"

Примечания

Ссылки

на сайте Европейского университета в Санкт-Петербурге
(zip -файл, pdf)
// Полит.ру . - 3 июля 2006
в «Журнальном зале»
на «Росбалте»

Отрывок, характеризующий Травин, Дмитрий Яковлевич

– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.

Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.

Дмитрий Яковлевич Травин (род. 1 мая 1961, Ленинград) - российский экономист и журналист.

Биография

Окончил экономический факультет ЛГУ (1983, учился на одном курсе с Андреем Илларионовым и Алексеем Кудриным).

В 1983-1988 годах преподавал экономику в Ленинградском химико-фармацевтическом институте.

В 1991-2008 основной работой Дмитрия Травина была журналистика:

1991-1993 - обозреватель газеты «Час Пик».
1993-1996 - обозреватель газеты «Санкт-Петербургское Эхо».
1996-2008 - обозреватель еженедельника «Дело», в 2001-2008 - заместитель главного редактора.

Публиковался также в других газетах Санкт-Петербурга, журналах «Звезда» и «Нева». Постоянный участник передачи на радио «Эхо Москвы в Санкт-Петербурге» (с 2009 года - «По делу»).

Преподавал на факультете менеджмента и факультете международных отношений СПбГУ, в Высшей школе экономики (курсы «История западных модернизаций», «История российских экономических реформ»). Доцент факультета журналистики СПбГУ. С 2008 года основная работа - в Европейском университете в Санкт-Петербурге: профессор факультета экономики, научный руководитель центра исследований модернизации.

Премии

Лауреат ряда журналистских конкурсов в Санкт-Петербурге и России, в том числе премии:

Профессиональный конкурс журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области «Золотое перо» - обладатель Гран-при по итогам 2003 года – Журналист года. В феврале 2016 года возглавил работу жюри конкурса «Золотое перо» – 2015.

Книги

Д. Я. Травин. Пути реформ. - СПб.: Журнал «Звезда», 1995. - 95 с.
М. Э. Дмитриев, Д. Я. Травин. Российские банки: на исходе золотого века. - СПб.: «Норма», 1996. - 144 с.
Пенсионная реформа в России: причины, содержание, перспективы / Под общей редакцией М. Э. Дмитриева, Д. Я. Травина. - СПб.: «Норма», 1998. - 253 стр.
Д. Я. Травин, О. Маргания. Европейская модернизация / Серия: Philosophy. - М.: АСТ, Terra Fantastica, 2004. - 672 с. - ISBN 5-17-013538-6, ISBN 5-7921-0685-1
- т. 1 ISBN 5-17-027096-8, ISBN 5-7921-0662-2
- т. 2 ISBN 5-17-027097-6, ISBN 5-7921-0672-X

Сборники, написанные на основе статей в периодической печати:

От Распутина до Путина. 50 петербуржцев XX столетия / Сборник очерков. - СПб.: «Лидер» («Дело»), 2003. - 528 с. - ISBN 5-9900079-1-4 (один из авторов)
Д. Я. Травин. Железный Винни-Пух и все, все, все. Либерализм и либералы в российских реформах. - СПб.: «Дело», 2004. - 848 с. - ISBN 5-9900079-2-2
Сборники серии «Рождение современности». - СПб.: «Мидгард», 2005. Автор проекта и составитель серии - Д. Я. Травин.
- Восстание масс / М. Н. Золотоносов, В. П. Островский, Д. Я. Травин, Е. М. Травина - 320 с. - ISBN 5-91016-001-6
- СоТворение мира / Н. А. Васильева, Б. З. Докторов, М. Н. Золотоносов, В. П. Островский, Д. Я. Травин, Е. М. Травина - 320 с. - ISBN 5-91016-001-X
Д. Я. Травин. Путинская Россия: от рассвета до отката. - СПб.: «Дело», 2008. - 464 с. - ISBN 978-5-9900079-3-2

Научные и учебные издания:

Д. Я. Травин. Очерки новейшей истории России. Книга первая: 1985-1999. - СПб.: «Норма», 2010. - (Книга для учителя) - 368 с. - ISBN 978-5-87857-160-9 - 15 000 экз.
Д. Я. Травин. Модернизация общества и восточная угроза России // Пути модернизации: траектории, развилки, тупики / под ред. В. Я. Гельмана, О. Л. Маргания - СПб.: издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2010. - 408 с. - С. 111-150. - ISBN 978-5-93480-104-4

Основные исследовательские интересы: процессы политической и экономической модернизации

Краткая биография

Кандидат экономических наук (1990, диссертация посвящена проблемам крупного американского бизнеса, работающего в фармацевтической промышленности).

В 1983 году окончил экономический факультет ЛГУ. В 1988-1990 годах учился в аспирантуре на кафедре экономики современного капитализма ЛГУ (в настоящее время - кафедра экономики зарубежных стран).

В 1991 году работал в Комитете по экономической реформе Ленгорисполкома.

1991-1993 - обозреватель газеты «Час Пик».

1993-1996 - обозреватель газеты «Санкт-Петербургское Эхо».

С 1996 года - обозреватель еженедельника «Дело».

С 2001 года по 2008 - заместитель главного редактора еженедельника «Дело».

С 2008 года - научный руководитель центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Преподает в Европейском университете в Санкт-Петербурге, а также на факультете менеджмента, факультете международных отношений и факультете журналистики СПбГУ и в Высшей школе экономики (курсы «Европейская модернизация», «История российских экономических реформ»).

Список книг:

Модернизация от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара (соавтор Отар Маргания). Москва, Санкт-Петербург, 2011.

М. Э. Дмитриев, Д. Я. Травин. Российские банки: на исходе золотого века. - СПб.: Норма, 1996. - 144 с.

Пенсионная реформа в России: причины, содержание, перспективы. Под общей редакцией М. Э. Дмитриева, Д. Я. Травина. - СПб.: Норма, 1998. - 253 стр.

Д. Я. Травин, О. Маргания. Европейская модернизация. Серия: Philosophy в 2-х тт. - М.: АСТ, Terra Fantastica, 2004.

От Распутина до Путина. 50 петербуржцев XX столетия. Сборник очерков. - СПб.: Лидер (Дело), 2003. - 528 с. (один из авторов)

Д. Я. Травин. Железный Винни-Пух и все, все, все. Либерализм и либералы в российских реформах. - СПб.: Дело, 2004. - 848 с.

Сборники серии «Рождение современности». - СПб.: Мидгард, 2005. Автор проекта и составитель серии - Д. Я. Травин.

Восстание масс / М. Н. Золотоносов, В. П. Островский, Д. Я. Травин, Е. М. Травина - 320 с.

СоТворение мира / Н. А. Васильева, Б. З. Докторов, М. Н. Золотоносов, В. П. Островский, Д. Я. Травин, Е. М. Травина - 320 с.

Д. Я. Травин. Путинская Россия: от рассвета до отката. - СПб.: Дело, 2008. - 464 с.

Д. Я. Травин. Очерки новейшей истории России. Книга первая: 1985-1999. Норма, 2010

В 2009 году удостоен международной Леонтьевской медали «За вклад в реформирование экономики» с формулировкой «За выдающиеся заслуги в исследовании вопросов теории и практики модернизации, в освещении проблем российской экономики в СМИ и вклад в экономическое образование»

По итогам 2003 года был удостоен гран-при конкурса «Золотое перо» Санкт-Петербургского Союза журналистов.

https://www.сайт/2018-04-05/ekonomist_dmitriy_travin_chto_pokolenie_navalnogo_sdelaet_s_postputinskoy_rossiey

«Вполне возможно, мы дойдем до украинского варианта»

Экономист Дмитрий Травин: что поколение Навального сделает с постпутинской Россией

Дмитрий Коротаев/Коммерсантъ

«Российский путь. Идеи. Интересы. Институты. Иллюзии» — книга с таким названием вышла недавно в Санкт-Петербурге, в издательстве знаменитого Европейского университета. Авторы, известные ученые Дмитрий Травин, Владимир Гельман и Андрей Заостровцев, анализируют историю и особенности модернизации в России, начиная с отмены крепостного права в 1861 году и до наших дней. Травин, написавший «исторические» главы исследования, приходит к выводу о том, что, вопреки расхожему и даже модному представлению, никакого «особого российского пути» не существует: ловушки, через которые проходила и проходит Россия, типичны и для других модернизировавшихся стран. «В нашем опыте нет мистики, фатальности, обреченности»», — сформулировал Дмитрий Яковлевич, представляя «Российский путь» в Ельцин Центре. Он смотрит в будущее не только с беспристрастной пристальностью человека науки, но и со спокойным оптимизмом мудреца.

Яромир Романов/сайт

«В любой модернизации так происходит: вперед —назад»

— Бердяев — великий философ, я его обожаю, но в данном случае с ним совершенно не согласен. Зима и лето здесь совершенно ни при чем. Я говорю не о том, что революции, раскулачивание, ГУЛАГ и так далее созданы быстрыми темпами модернизации, а что модернизация — настолько сложное явление, что практически всегда — по крайней мере, в больших имперских странах — проходит негладко. Европейские страны, где почти не было тяжелых катаклизмов модернизации, это Дания, с определенными оговорками Швеция и Норвегия. Да в общем-то и всё.

— Причем это страны с климатом, похожим на наш: тоже короткое лето и долгая зима.

— Совершенно верно. Революции, иногда по несколько раз (во Франции их было четыре), авторитарные режимы, порою хуже, чем в России (например, гитлеровский, хотя сталинский режим с ним сопоставим), движение то вперед, то назад: в Испании на протяжении всего XIX века — сплошные революции без серьезного продвижения. Такие проблемы — повсюду.

Scherl/Global Look Press

С чем это связано? Пока страна не начала модернизацию, она живет тихо, патриархально, в деревне. В городах что-то бурлит, но они такие маленькие, что не могут «раскачать лодку» гигантской страны, а потому больших противоречий не возникает. Как урегулируются противоречия между лендлордом и крестьянином, мы знаем из русской литературной классики: до пугачевщины доходит нечасто. Модернизация — это когда все вдруг начинает бурлить: люди переезжают из деревни в город, возникают противоречия между трудящимися и капиталистами в связи с эксплуатацией. Возникают противоречия между аристократами и капиталистами: аристократ привык к тому, что он всем заправляет, а тут пришел какой-то безродный миллионер и всех купил. Возникают противоречия между штатскими и армией: армия — для того, чтобы разрубать накопившиеся проблемы переворотами, а тут говорят, что есть какая-то демократия. Возникают противоречия между этносами больших империй: раньше все воспринимали себя подданными царя-батюшки, а теперь то тут, то там говорят: «Мы не просто подданные, мы народ и хотим иметь как минимум собственную автономию».

И так далее. Масса противоречий, которые разрешаются реформами, у которых есть сторонники и противники — те, кто от этих реформ выигрывают или проигрывают. Поэтому в любой модернизации так и происходит: вперед — назад. Со временем появляются новые поколения, которые лучше адаптируются к переменам, поэтому среди них уже меньше противников перемен и больше сторонников.

В целом в любой стране модернизация занимала 100,150, 200 лет — от первых серьезных толчков до момента, когда становится ясно, что общество приняло новые реалии и революции больше не будет. В России модернизация идет почти 170 лет, если считать от Великих реформ Александра II. Мы, бесспорно, сильно продвинулись за эти годы. Сначала был решен вопрос крепостного права, потом приступили к созданию рынка и постепенной демократизации. Затем, в условиях массовой демократизации, когда, как писал Ортега-и-Гассет, происходит восстание масс, возникают авторитарные режимы, и только после этого шаг за шагом складывается нормальная демократия со всеобщим избирательным правом. Поскольку в России процесс модернизации начался гораздо позже, чем в западных странах, сегодня мы упираемся в те проблемы, которые там давно пройдены.

Яромир Романов/сайт

«Зачем нужны демократические ценности, поколение Путина и Медведева почти не думало»

— В «Российском пути» вы говорите, что крепостное право отменили, когда оно стало позором для общественного мнения — тогда и Александру II стало проще его упразднить: было на кого опереться. Что, по-вашему, является позором в наши дни?

— Эта мысль о крепостном праве принадлежит замечательному петербургскому историку Борису Николаевичу Миронову, который в своем блестящем трехтомном труде «Российская империя: от традиции к модерну» показал, что отмена крепостного права была вызвана не столько экономической неэффективностью: оно могло еще худо-бедно продолжаться и многих устраивало, в том числе даже таких крепостных, как чеховский Фирс, — а именно потому, что элита России пришла к мнению, что терпеть крепостничество больше невозможно по этическим причинам.

Борис Кустодиев. "Освобождение крестьян (чтение манифеста)"

В Европе широкое движение к свободе, к раскрепощению началось примерно за полвека до отмены крепостного права в России. Англичане, посчитав рабовладение нетерпимым, сначала отменили рабство в своих колониях, а затем английских флот начал целенаправленно преследовать в Атлантическом океане работорговцев из других стран. Наконец к 1860-м годам к пониманию того, что с рабством надо заканчивать, пришли Россия и Америка (в США рабство отменили в 1865 году, по итогам Гражданской войны между нерабовладельческими штатами промышленного Севера и рабовладельческими штатами аграрного Юга. — Авт.), а через двадцать с небольшим лет рабство отменили в Бразилии и на Кубе.

Сегодня мы вступаем в противоречие с большинством европейских стран по понятию «европейских ценностей». К рынку мы относимся примерно так же, как европейцы, а вот на демократию и права человека у нас смотрят по-другому. Примерно 15% населения говорят о том, что им стыдно жить в стране, где не признают права человека, а 85% настаивают на том, что это наши национальные скрепы, ценности и все нормально. Думаю, что со сменой поколений мы всё больше будем ориентироваться на европейские ценности, и через какое-то время у нас будет 85% граждан, которые скажут, что права любых меньшинств — людей с другим цветом кожи, другого вероисповедания, другой сексуальной ориентации, других политических взглядов — должны соблюдаться, даже если эти меньшинства нам не нравятся. Когда это случится, нам гораздо проще будет решать те проблемы, которые сегодня кажутся нерешаемыми.

— А что повлияет на общественное мнение? Внешние примеры? Или внутренние авторитеты типа Николая Чернышевского и Льва Толстого? Или технологии, которые делают мир настолько прозрачными и открытыми, что мы разглядим эффективность европейского пути?

— Всё вместе. Мое поколение, поколение «семидесятников», Путина и Медведева, в детские и юношеские годы очень четко сформировало представление, что самостоятельность предприятий и рынок — это нормально. Просто было хорошо понятно, зачем это нужно: чтобы не было дефицита товаров, которого «нахлебались» при Советском Союзе, чтобы в магазинах было все, что захочешь. Это они и сделали. А зачем нужны демократические ценности, особенно права меньшинств, — об этом наше поколение почти не думало. А в 50 или 65 лет это тем более трудно понять: в целом люди усваивают ценности в молодом возрасте, в зрелом свои взгляды пересматривает лишь очень узкий круг людей, которые ставят перед собой задачу развиваться в течение всей жизни. Да и из них это удается не каждому, от каких-то ценностей трудно отказаться, даже если есть желание: ведь придется признать, что всю предыдущую жизнь придерживался неправильных принципов, а это довольно тяжело.

Пресс-служба Кремля

Но следующие поколения — другие. Об этом поколенческом измерении много писали такие авторы, как Рональд Инглхарт и Кристиан Вельцель. Сегодня молодой человек знает английский, учится по западным книжкам, у профессоров, приехавших с Запада, или у наших профессоров, которые сами учились на Западе, да просто бывает за границей. И ему гораздо проще усвоить западные ценности. При этом он может быть жестким националистом, сторонником ограничения миграции узбеков и таджиков, но все равно будет признавать права меньшинств. Это первое.

Во-вторых, выясняется, что соблюдать демократические принципы и права меньшинств просто выгоднее экономически. Есть такой популярный социолог Ричард Флорида, который написал несколько книг о креативном классе, то есть о людях, создающих самые прорывные ценности. В одной из книг он исследует связь креативного класса с американскими городами: где концентрируются креативщики. И выводит такой индекс (однажды я рассказал о нем на одном из питерских телеканалов, с тех пор меня туда ни разу не приглашали), Флорида назвал его «гей-индекс»: он посчитал, что в молодых, быстро развивающихся южных городах США, где наиболее толерантны по отношению к сексуальным меньшинствам, креативный класс формируется быстрее.

Subel Bhandari/dpa/Global Look Press

Дело не в том, что геи сильно умные, а другие не сильно. Просто креативщики очень ценят свободу и при прочих равных едут в тот город, где больше свобод. А самый сложный вопрос о свободе в Америке — это вопрос сексуальных меньшинств: религиозные, этнические и расовые свободы там уже всеми признаны. Если продвинутый человек видит, что в том или ином городе сексуальные меньшинства не преследуют, их уважают, они свободно собираются в клубах и проводят демонстрации, он понимает, что с остальными свободами там уж точно все нормально.

«Эту систему трудно реформировать: там люди с оружием»

— Снова обращусь к «Российскому пути». Ваш тезис: для нашего общества более привлекательна модель госпатернализма, нежели предпринимательская модель поведения. Вы упоминаете о презрительном отношении общества к нэпманам в 1920-е годы. К сегодняшнему дню, кажется, мало что поменялось. Большая часть населения ориентирована на патернализм. Вместе с тем, если посмотреть на «демографическое дерево», увидим, что молодое поколение немногочисленно и вряд ли сможет оказать решающее влияние на результаты выборов. Вы уверены, что привычные нашему обществу патерналистские отношения не будут воспроизводиться и дальше?

— Мне кажется, прогресс все-таки есть. Действительно, в период нэпа большевики, беднейшие крестьянство, пролетарии относились к нэпманам и кулакам негативно, потому что тогда доминировали идеи о том, что плоха любая частная собственность, нэпманы нужны только в той мере, в какой они платят налоги, поддерживающие государство, а вообще частную собственность надо отнять и упразднить. Сегодня такого нет. Хотя доля желающих заняться предпринимательством уменьшается — потому что это опасно, рискованно: слишком много наездов, препятствий и барьеров, — в целом частная собственность признана, не так уж много людей, которые хотели бы вернуть полностью огосударствленную экономику, почти никто не выступает против малых частных предприятий. Претензии в основном к «большой приватизации», залоговым аукционам, неуважительное отношение — к крупным предпринимателям, которые, как считают многие, получили свои предприятия незаконно.

Одним словом, сдвиг в общественном мнении уже есть, а по мере того, как проблема приватизации 90-х будет уходить в историю, ее будут вспоминать все реже.

Что касается малой численности молодого поколения, то здесь важна не численность. В какой-то момент поколение начинает приходить к власти, управленческим высотам в самых разных сферах, представители поколения становятся элитой — политической, деловой, медийной, культурной. Даже если поколение численно мало, оно все равно станет этой элитой, и перспектива перемен будет зависеть от ее мнения, установок, от ее готовности развивать страну. Здесь, мне кажется, более актуален вопрос, в каком возрасте и как то или иное поколение входит в состояние элиты. Скажем, поколение «шестидесятников», родившихся в 1930-1940-е годы, очень долго терпело застойный брежневский период и совсем недолго было элитой, которая определяла судьбы страны, буквально шесть горбачевских лет.

— Но Ельцин тоже родом из тридцатых…

— Да, Ельцин, бесспорно, «шестидесятник». Но при нем очень быстро ключевые направления развития стали задавать «семидесятники», и Ельцин с Черномырдиным были вынуждены с ними считаться. «Шестидесятники» — пример того, как поколение доживает до седин при определенном режиме и поэтому у него меньше возможностей для воплощения своих идей, оно быстрее уступает сцену следующему поколению. А вот поколение «семидесятников» очень быстро начало рулить Россией. В бизнесе бывало, что тридцатилетний человек уже миллиардер, в политике «семидесятники» недолго побыли на вторых ролях при Ельцине и вышли на первые роли при Путине.

Если поколение «семидесятников» быстрее сойдет со сцены, то элитой станет поколение, условно говоря, Навального (Алексей Навальный родился в 1976 году. — Авт.), это одна ментальность. Если же поколение Путина будет у руля еще долго, то, возможно, поколение Навального проскочит, а на передний план выйдет поколение моего сына, которому 23 года. Я много и с интересом наблюдаю за этим поколением, мне оно очень нравится, больше, чем поколение Навального. Поколение Навального наследовало многие болезни моего поколения «семидесятников», у молодых этого меньше.

— В чем отличительные особенности поколения вашего сына? Почему оно вас обнадеживает?

— Это поколение, которое, как и другие растущие в несвободной стране, поначалу выглядит не очень привлекательно. В основном, за исключением небольшой пассионарной части, это конформисты. Но, в отличие от старших, это поколение уже приходит к мысли о большей ценности демократии и свобод, а со временем оно станет понимать это еще лучше в силу чисто экономических причин.

Сегодня все лучшие места заняты представителями моего поколения, и вопрос о том, как в результате демократического процесса сделать так, чтобы старики освободили места для молодежи, уже сейчас в головах молодых, а со временем он будет занимать их все больше. И вот это поколение, я думаю, будет уже четко понимать элементарные связи между демократией, свободами и экономикой — то, чего не хочет понимать мое поколение. Сама по себе смена поколений еще не гарантирует демократизации. Есть факторы, которые могут помешать демократизации в постпутинский период или приведут к такой демократизации, как на Украине, чего тоже не хотелось бы. Но во всяком случае общество будет ближе к демократии, чем сейчас, и шансов на то, что новое поколение реализует демократию, станет больше.

— То есть не надо расстраиваться, надо просто набраться терпения и дождаться естественной смены поколений?

— У меня есть книга , которой практически не было в продаже, она довольно быстро разошлась после презентаций в Москве и Петербурге — «Просуществует ли путинская система до 2042 года». Там есть целая глава о Путине и его менталитете, в том числе о том, как на него влияли поколенческие факторы. Думаю, при Путине никаких новых реформ не будет. Восемнадцать лет у власти — этого вполне достаточно, чтобы показать, чего ты хочешь и на что ты способен. По-моему, наша главная проблема — правоохранительная система: полиция, прокуратура, следственный комитет, суды, которые обогащаются, шантажируя бизнес. Но эту систему трудно реформировать: там люди с оружием. Как вы их будете реформировать, если они этого не хотят?

«Наша главная проблема — правоохранительные органы. Но эту систему трудно реформировать: там люди с оружием. Как вы ее будете реформировать, если они этого не хотят?»Kremlin Pool/Global Look Press

Если цены на нефть пойдут вверх — экономика будет развиваться чуть быстрее, и наоборот. Чтобы сбалансировать бюджет и Пенсионный фонд, скорее всего, повысят налоги (повышение подоходного налога уже обсуждается в правительстве) и постепенно увеличат пенсионный возраст. В остальном будет то же, что и было, несмотря на слова о прорыве в последнем Президентском послании.

И так до тех пор, пока не сменится вся система в целом. Когда она сменится? Это может зависеть от медицинских факторов. Брежневская система ушла вместе с Брежневым. Так что в скорые политические перемены я тоже не верю. Мы только что видели, что реальные политики не допускаются до выборов и телеэкранов, допускаются «клоуны», устраивающие балаган вместо дебатов, и люди, не имеющие никаких шансов на успех.

«Склонность к компромиссам — яркая отличительная черта поколения Навального»

— Поскольку, как вы отметили, у нас модернизация инициируется элитами, закономерно спросить о вашем отношении к так называемым «кремлевским принцам» — сыновьям правящей верхушки, сейчас занимающим видные позиции в государственных структурах, госкорпорациях, банках, в бизнесе. Нужна ли им демократизация? Они прекрасно устроены в жизни, зачем им что-либо менять, если и так все хорошо?

— Да, помимо поколенческих, на политический процесс влияет и масса других факторов, в том числе, конечно, и классовые, и этнические, и то, в деревне вырос человек или в городе, и так далее. Думаю, что у молодых Бортниковых, Патрушевых, Фрадковых и Чаек желания демократии и стремления к ней не будет. Но если брать поколение в целом, а они принадлежат к поколению Навального, то эти, как я их называю, «дети перестройки», с одной стороны, похожи на поколение отцов-«семидесятников»: циничны, прагматичны, может, даже более решительны и самоуверенны, потому что они видели, как открывались огромные возможности не в тридцать лет, а в пятнадцать. Но, с другой стороны, главная отличительная черта, как мне кажется, в том, что у этого поколения нет прежнего отношения к идеологиям, которое было в плоти и крови у моего поколения.

Казалось бы, сыновья Чайки и Навальный — антагонисты. Но у них есть важное общее — они принадлежат к одному поколениюM. Badykshin/prav.tatarstan.ru

Конкретный пример. Я по своим взглядам либерал и, скорее всего, останусь таковым до конца своих лет. Долгое время я считал, что либерализм, как и другие идеологии — коммунизм, социализм, фашизм, нацизм и так далее — существует исходно, разные люди придерживаются какой-то определенной идеологии, а политический лидер должен найти в электоральной среде соответствующих сторонников и убедить их голосовать за себя. Поколение Навального показывает, что никаких исходных идеологий нет. У основной массы населения в головах сложная каша из самых разных взглядов, и политик может выдвигать те лозунги, которые на текущий момент пользуются наибольшим спросом населения. Это как на рынке, только здесь рынок политический: сначала нужно понять, что покупатель хочет приобрести колбасу, а не сыр, и предложить ему лучший вариант колбасы по соотношению цены и качества, а не навязывать сыр. «Яблоко» этого так и не поняло, и объяснять ему, по-моему, уже бесполезно (Григорий Явлинский тоже из поколения «семидесятников», сверстник Владимира Путина: родился в 1952 году. — Авт.), а у Навального это в крови. Как и у Собчак, Милонова, Поклонской: каждый из них пытается завладеть как можно большей долей рынка. Это главное, что отличает их от «семидесятников».

Создаст ли это поколение демократию, будет зависеть не от того, хотят ли они демократии исходно. Каждый из перечисленных деятелей, по-моему, довольно авторитарен. Но если на развалинах путинского режима возникнет ситуация раздробленности сил, так, что одному автократу будет трудно поставить страну под свой контроль, это поколение начнет договариваться между собой, искать компромиссы. Оно для этого максимально приспособлено, потому что идеологии будут разделять их гораздо меньше, чем «семидесятников», и уж точно меньше, чем «шестидесятников», которые за свои принципы готовы были умирать.

— В «Российском пути» вы пишете, что компромиссы не дали в полной мере осуществиться гайдаровским реформам: приходилось учитывать интересы разных групп элиты и населения — бюрократии, ВПК, «красных директоров», регионалов, бюджетников и других. В результате получилось не то, что задумывалось. То есть компромисс — это необязательно хорошо.

— Конечно, но, как говорил Черчилль, демократия очень плоха, правда, все остальное еще хуже. Для проведения экономических реформ компромиссы были не очень хороши, реформы оказались менее эффективными, чем хотелось бы. Но демократия выстраивается только на компромиссах. И некоторые «семидесятники» это понимали. Например, Чубайс очень хорошо понимал это с самого начала и быстро отходил от своих принципов, когда видел, что для достижения результата надо договориться, например, с «красными директорами» или силовиками. Гайдар это тоже понимал, но ему тяжелее было идти на компромиссы, потому что он был убежденным либералом.

Точно так же я не уверен, что поколение «детей перестройки» проведет эффективные экономические реформы в постпутинской России: как раз склонность к компромиссам может им помешать. Но если возникнет ситуация, которая потребует поиска компромиссов, им проще будет прийти к демократии через компромиссы, чем старшим поколениям.

Наиль Фаттахов/РИА Новости

Представим такую фантастическую ситуацию. Поколение Путина сошло с политической сцены. Начинается острая политическая борьба. Ситуация примерно, как сейчас на Украине: все расколоты. Навальный — самый яркий лидер с наибольшей поддержкой, но также есть и Собчак со своим узко-либеральным электоратом, и Удальцов со своим коммунистическим электоратом, есть фанатичные националисты Поклонской и так далее. Если Навальный видит, что может взять власть благодаря безусловной поддержке населения, он ни с кем договариваться не будет, как не договаривается и сейчас. Но если он увидит, что страна расколота и власть не удержать без переговоров с другими лидерами, он пойдет на переговоры. Чисто по-человечески ему будет сложно, потому что в душе он, возможно, авторитарен, но как политик он понимает, что взгляды, лозунги, союзников можно менять, можно «кинуть» одного союзника и заключить договор с другим, более сильным или выгодным. Как ни покажется неожиданным на фоне сегодняшних конфликтов внутри оппозиции, вот эта склонность к компромиссам — еще одна яркая отличительная черта этого поколения. Это четко видно и на Западе: греческий премьер-министр Ципрас — яркий пример такого лидера.

Таким образом, если Путин не передаст власть по наследству (а технически это крайне сложно и, думаю, очень маловероятно), нас ожидает большое разнообразие борющихся группировок элиты, с разными взглядами, отражающих интересы разных слоев общества, и на этой базе вероятность прихода «детей перестройки» к компромиссам очень велика.

«Демократизация будет очень сложной, не обязательно такой, как мы мечтаем»

— Во время презентации «Российского пути» в Ельцин Центре вы, по-моему, совершенно справедливо отметили, что наша главная экономическая проблема — незащищенность собственности от «наездов» чиновников и силовиков. Допускаю, что новые поколения политиков охотно возьмутся за эту проблему. Но если грядущее политическое разнообразие опрокинется в хаос? Насколько велика вероятность реванша тех, кто сегодня извлекает ренту из своего исключительного положения в мафиозном государстве?

— Вероятность велика. При переходе от авторитарного режима к демократии у нас могут сложиться несколько вариантов — условно чешский, венгерский и украинский. Чешский вариант — это четкое понимание, что мы европейская страна, что нам нужно постепенно двигаться к Европе, к демократии европейского типа. Второй вариант — венгерский, когда демократия, как при ныне действующем премьер-министре Венгрии Орбане, трансформируется в полуавторитарный режим, в государство полигархов (термин венгерского политолога Балинта Мадьяра, так политиков, являющихся еще и олигархами в экономическом смысле — Авт.). Третий вариант — украинский: когда элитных группировок так много, что царит постоянный хаос, все обвиняют друг друга в страшных преступлениях, страна почти не развивается, в чем-то есть прогресс, но нет уверенности, что он вскоре не остановится.

По какому пути двинется Россия? Вероятность движения по чешской модели, я считаю, крайне мала. Вероятность украинской очень велика. При множестве конфликтующих друг с другом группировок в большой, разнородной стране даже те поколенческие плюсы, о которых я говорил, не предохранят от такого варианта. Когда страна так раздроблена, заключать компромиссы будет сложно или они будут временными, как часто бывает, к примеру, в Италии: договорились, сформировали правительство, а через полгода разбежались, и — новые выборы, потому что слишком много противоречий.

Sergey Kovalev/Global Look Press

Вероятность венгерского варианта, как обратной стороны украинского сценария, тоже велика. Особенно, учитывая большое число силовиков и чиновников, которые «кошмарят» бизнес и кормятся этим. (Мне рассказывали, что большая часть русской колонии в Карловых Варах — это не бизнесмены на пенсии, это наши чиновники на пенсии: они настолько богаты, что могут спокойно жить за границей). Плюс националистические настроения и ощущение, что вокруг — враги. В таких условиях новому авторитарному режиму сложиться проще. Но венгерский авторитарный режим — это все-таки не путинский авторитарный режим, он существует в рамках Евросоюза и гораздо больше учитывает принципы европейской демократии.

— Значит, нам следует внимательно следить за тем, что происходит на Украине?

— Конечно. Я полагаю, что путинский авторитаризм закончится не скоро. Хотя, не исключаю вероятности, что все пойдет вразнос еще при Путине. Но в любом случае демократизация будет очень сложной, совсем необязательно такой, о которой мы мечтаем. Вполне возможно, что мы дойдем до украинского варианта, когда Украина уже дойдет до чешского.

Благодарим за содействие книжный магазин «Пиотровский» (Ельцин Центр).

Окончил экономический факультет ЛГУ (1983, учился на одном курсе с Андреем Илларионовым и Алексеем Кудриным).

В 1983-1988 годах преподавал экономику в Ленинградском химико-фармацевтическом институте.

В 1991-2008 основной работой Дмитрия Травина была журналистика:

1991-1993 - обозреватель газеты «Час Пик».
1993-1996 - обозреватель газеты «Санкт-Петербургское Эхо».
1996-2008 - обозреватель еженедельника «Дело», в 2001-2008 - заместитель главного редактора.

Публиковался также в других газетах Санкт-Петербурга, журнале «Звезда». Постоянный участник передачи на радио «Эхо Москвы в Санкт-Петербурге» (с 2009 года - «По делу»).

Премии

Лауреат ряда журналистских конкурсов в Санкт-Петербурге и России, в том числе премии:

«Золотое перо» Санкт-Петербургского союза журналистов - Гран-при 2003 года (журналист года).

Лауреат Международной Леонтьевской медали «За вклад в реформирование экономики» (2008).

Книги

Д. Я. Травин. Пути реформ. - СПб.: Журнал «Звезда», 1995. - 95 с.
М. Э. Дмитриев, Д. Я. Травин. Российские банки: на исходе золотого века. - СПб.: «Норма», 1996. - 144 с.
Пенсионная реформа в России: причины, содержание, перспективы / Под общей редакцией М. Э. Дмитриева, Д. Я. Травина. - СПб.: «Норма», 1998. - 253 стр.

Сборники, написанные на основе статей в периодической печати:

От Распутина до Путина. 50 петербуржцев XX столетия / Сборник очерков. - СПб.: «Лидер» («Дело»), 2003. - 528 с. - ISBN 5-9900079-1-4 (один из авторов)
Д. Я. Травин. Железный Винни-Пух и все, все, все. Либерализм и либералы в российских реформах. - СПб.: «Дело», 2004. - 848 с. - ISBN 5-9900079-2-2
Сборники серии «Рождение современности». - СПб.: «Мидгард», 2005. Автор проекта и составитель серии - Д. Я. Травин.
- Восстание масс / М. Н. Золотоносов, В. П. Островский, Д. Я. Травин, Е. М. Травина - 320 с. - ISBN 5-91016-001-6
- СоТворение мира / Н. А. Васильева, Б. З. Докторов, М. Н. Золотоносов, В. П. Островский, Д. Я. Травин, Е. М. Травина - 320 с. - ISBN 5-91016-001-x
Д. Я. Травин. Путинская Россия: от рассвета до отката. - СПб.: «Дело», 2008. - 464 с. - ISBN 978-5-9900079-3-2

Научные и учебные издания:

Д. Я. Травин. Очерки новейшей истории России. Книга первая: 1985-1999. - СПб.: «Норма», 2010. - (Книга для учителя) - 368 с. - ISBN 978-5-87857-160-9 - 15 000 экз.
Д. Я. Травин. Модернизация общества и восточная угроза России // Пути модернизации: траектории, развилки, тупики / под ред. В. Я. Гельмана, О. Л. Маргания - СПб.: издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2010. - 408 с. - С. 111-150. - ISBN 978-5-93480-104-4