С. Бунтман: Дело генерала Павлова — это чудовищная человеческая драма, связанная с ответственностью за решения, которые принимались в начальный период Великой Отечественной войны, за проигрыш, за отступление, за ужасную катастрофу лета 1941 года.
А. Кузнецов: Да, то, что инкриминировалось генералу Павлову и троим его подчиненным — это, безусловно, настоящая трагедия. Другое дело, насколько в этом виноват сам Дмитрий Григорьевич? Об этом, собственно, мы и поговорим сегодня.
Надо сказать, что, как это ни странно, мы очень мало знаем о первых днях войны. Уже много лет исследователи и все те, кто интересуется военной историей, дискутируют на тему: что же случилось летом 1941 года, в частности, на Западном фронте? Понятно, что произошла катастрофа, самая настоящая, с колоссальными жертвами: убитыми, ранеными, пленными, с потерянными территориями и гражданским населением, которое на них осталось. Но вот в чем причина этой трагедии — ответа пока нет.
С. Бунтман: К сожалению.
А. Кузнецов: И все-таки давайте кратко вспомним хронологию. Утром 22 июня начинается война. К исходу первой недели боевых действий войска Западного фронта терпят тяжелейшее поражение: противник почти полностью окружает три из четырех общевойсковых армий этого фронта, выдвинутых в Первый стратегический эшелон. 28 июня был взят Минск. На тот момент командующим войсками Западного фронта был генерал Дмитрий Григорьевич Павлов.
Хрущев вспоминал, что Т-34 Павлова «летал по болотам и пескам»
Что это был за человек? Если вскользь просмотреть его биографию, то ничего особенного найти в ней не удастся — обыкновенная биография, как у всех военачальников того времени. Павлов не получил серьезного общего образования: за плечами у него было два класса. В Первую мировую войну он добровольцем ушел на фронт, прошел ее, что называется, по полной программе, был ранен и взят в плен. На родину вернулся только после окончания войны. С 1919 года был мобилизован в Красную армию.
В Гражданскую войну Павлов сражался преимущественно в Средней Азии, потом учился: окончил Омскую пехотную школу и еще ряд военных учебных заведений. С 1928 года он — командир кавалерийского и механизированного полков, командир и комиссар мехбригады. В 1931 году Дмитрий Григорьевич, как и многие другие кавалеристы, пересядет на танк, которым, судя по воспоминаниям Никиты Хрущева, будет владеть в совершенстве.
Герой Советского Союза, генерал армии Дмитрий Павлов
Какое-то время Павлов под именем танкового генерала «Пабло» будет воевать в Испании. В ноябре 1937 года он станет сначала заместителем, а потом начальником Автобронетанкового управления Красной армии. С июня 1940 года получит под свое командование один из двух наиболее сложных, наиболее крупных военных округов — Западный Особый военный округ.
И тут на генерала Павлова свалится колоссальный объем работы: в результате так называемого «освободительного похода» граница Советского Союза была отодвинута, следовательно, присоединенная территория нуждалась в обустройстве. К тому же руководство страны командующих округами постоянно дергало: достаточно вспомнить знаменитые оперативно-стратегические игры на картах января 1941 года, в которых Павлов командовал «красными».
И вот, собственно, с этим багажом мы возвращаемся к концу июня 1941 года, когда Дмитрия Григорьевича после катастрофы, произошедшей на Западном фронте, вызывают в Москву. До столицы Павлов доедет, но встретиться со Сталиным ему не удастся: последний в аудиенции откажет. Кстати, самым «высоким» человеком, с которым Павлов сможет поговорить, будет Молотов. И он (Молотов), интересная деталь, прощаясь, не подаст ему руки. Павлов уедет обратно, но по прибытии в штаб его арестуют. (Видимо, нарком иностранных дел уже тогда знал, что кандидатуру Павлова в качестве козла отпущения обсуждают, но решение еще не приняли).
Генерал Павлов: «Я не предатель…»
Итак, 4 июля Павлов арестован. А на Западный фронт направляют Льва Захаровича Мехлиса, главного армейского идеолога, члена Военного совета фронта, с поручением найти всех «виновников» катастрофы в Белоруссии. Спустя несколько дней он (Мехлис) составляет на имя Сталина телеграмму следующего содержания, которую, кроме него, подписывают новый командующий фронтом маршал Тимошенко и Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии, еще один член Военного совета фронта, Пономаренко:
«Военный совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжелое поражение. Военный совет решил:
1) Арестовать быв. начштаба фронта Климовских, быв. заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии фронта Клича.
2) Предать суду военного трибунала командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й с. д. Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина.
Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц
3) Нами арестованы — начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев…»
Заметьте, о Павлове речи нет. То есть решение по нему принято и, видимо, на самом высоком из возможных уровней.
А далее «виновников», любезно представленных Мехлисом в телеграмме, разобьют на категории. В «звездную» группу к Павлову попадут начальник штаба генерал-майор Климовских, начальник связи генерал-майор Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор Коробков. Все они будут расстреляны. Эта же участь постигнет и других фигурантов телеграммы: начальника артиллерии Клича, командующего ВВС фронта Таюрского, командира 9-й авиадивизии Черных и других, но позже.
Армейский комиссар 1-го ранга Лев Мехлис и Никита Хрущев в Бессарабии, 1940 год
Конечно, Павлов и его подчиненные не увенчали себя лаврами, но ведь они были и не хуже других. Вот, например, командующий 4-й армией генерал-майор Коробков: он будет схвачен, судим по одному с Павловым процессу, вместе с ним расстрелян. В это время командующие двух других армий, 3-й и 10-й, которые тоже воевали на этом фантастически невезучем Белостокском выступе, где они?
Генерал Кузнецов, командующий 3-й армией, в конце июля выйдет из окружения, возглавит другую армию. Всю войну он будет армиями командовать… И в мае 1945 года во главе своей 3-й ударной армии возьмет рейхстаг. Мало?
Генерал Голубев, командующий 10-й армией, тоже выйдет из окружения в конце июля и тоже большую часть войны (до тяжелого ранения) будет командовать армиями.
1-й заместитель командующего войсками Западного фронта генерал Болдин…
С. Бунтман: Да.
А. Кузнецов: Одним словом, руководству были нужны…
С. Бунтман: …козлы отпущения.
А. Кузнецов: Да.
Сначала дело Павлова следователи раскручивали стандартным образом, интересуясь не столько причинами неудач Западного фронта, сколько довоенным прошлым подозреваемого. Дмитрию Григорьевичу припомнили и отношения с «врагами народа» Уборевичем и Мерецковым, и то, что когда-то в глубокой юности он примыкал к анархистам.
С. Бунтман: Ну, это старые лекала.
А. Кузнецов: Конечно.
Кстати, Климовских тоже поставили в вину, что он — кадровый офицер царской армии, который каким-то образом уцелел.
С. Бунтман: Пережил весну.
А. Кузнецов: И Коробкову напомнили, что он был прапорщиком старой армии…
Сталин не простил Павлову сдачи Минска — через месяц генерала расстреляли
А потом что-то изменилось (видимо, сверху поступило указание), и Павлову вменили в вину следующее:
«Арестованный Павлов, являясь участником антисоветского военного заговора еще в 1936 году, находясь в Испании, продавал интересы республиканцев. [Хорошая формулировка для обвинительного заключения, не правда ли?] Командуя Западным Особым военным округом, бездействовал. [Ну, это чистое вранье].
Павлов признал себя виновным в том, что в заговорщических целях не готовил к военным действиям вверенный ему командный состав, ослабляя мобилизационную готовность войск округа, и из жажды мести за разгром заговора открыл фронт врагу. [Тоже ложь. Павлов виновным себя не признал. На суде он продолжал оправдываться, говорил о том, что более-менее стремительное продвижение немцев на Украине связано с тем, что у Киевского Особого военного округа войск гораздо больше].
Как участник заговора Павлов уличается показаниями Урицкого, Берзина, Белова, Рожина и Мерецкова. [В этот момент Мерецков под пытками давал признательные показания]".
А вот в постановлении ГКО и в приказе, который, несмотря на высшую степень секретности, еще до приговора был зачитан во всех ротах, батареях и эскадрильях, формулировка обвинения была изменена: «Государственный Комитет Обороны, по представлению главнокомандующих и командующих фронтами и армиями, арестовал и предал суду военного трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций…»
То есть заговора уже…
С. Бунтман: …нет. Есть невыполнение своих обязанностей.
А. Кузнецов: Да.
Возникает вопрос: почему все-таки решили не упоминать заговор, ведь подобное обвинение было в традиции всех предвоенных лет? И здесь, надо сказать, есть весьма любопытное объяснение. Вот что стало с родными генерала? Тяжелая судьба ждала этих людей. Несмотря на то, что в приговоре не значилось, что Павлов — изменник Родины, члены его семьи: жена, сын, родители и теща были арестованы и сосланы в Красноярский край. Кроме сына, никто из Сибири не вернулся.
Маршал Тимошенко и другие высшие командиры РККА (генерал-полковник Павлов крайний слева) обсуждают карты маневров, 1940 год
С. Бунтман: 22 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила генерала Павлова к смертной казни с конфискацией имущества и лишением воинского звания. В этот же день он был расстрелян. То есть руководство страны все же решило пожертвовать, скажем так, одним командующим фронтом?
А. Кузнецов: Получается, что да. И поскольку Сталин был очень возмущен, даже шокирован потерей Минска, выбор пал на Павлова.
С. Бунтман: Возможно, здесь еще сыграло роль и то, что Павлов был не самым лучшим стратегом. Простите за циничные рассуждения: потеря небольшая, зато показательность гигантская.
А. Кузнецов: Разумеется. На Жукова и Тимошенко можно было набрать материала на три таких процесса за те же самые две недели подготовки и готовности к войне. Но в этих людях Сталин еще нуждался.
С. Бунтман: Да.
А. Кузнецов: Вот такая печальная история.
Генерал Сандалов первым поднял вопрос о невиновности Павлова
С. Бунтман: Но не будем забывать, что в 1957 году Павлов и другие расстрелянные военачальники Западного фронта были посмертно реабилитированы и восстановлены в воинских званиях.
А. Кузнецов: Да.
С. Бунтман: И это было абсолютно правильно.
А. Кузнецов: Конечно.
Кстати, первым, кто официально поднял вопрос о невиновности Павлова и других генералов, был генерал-полковник Леонид Михайлович Сандалов, человек с очень интересной биографией, который во время описываемых событий занимал должность начальника штаба 4-й армии Западного Особого военного округа. В 1956 году он написал служебную записку начальнику Военно-научного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР генералу Курасову, в которой изложил свою точку зрения по поводу этого дела.
И 31 июля 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла определение, которым приговор от 22 июля 1941 года был отменен по вновь открывшимся обстоятельствам, и дело было прекращено за отсутствием состава преступления.
Советский командир Красной Армии. Участник Первой Мировой войны, Гражданской войны, конфликта на КВЖД, боевых действий в Испании, боев на Халхин-Голе, Зимней войны. Возглавлял АБТУ РККА. Арестован и расстрелян в 1941 г.
В начале карьеры
Будущий красный генерал Дмитрий Григорьевич Павлов родился в 1897 г. в Костромской губернии в бедной крестьянской семье. По меркам своего времени получил довольно хорошее образование: окончил сельскую школу (4 класса) и 2-х классное училище. Военная карьера Павлова началась с добровольного вступления в армию российской империи в 1914 г., первом году Первой Мировой войны. Сражался за государя-императора Павлов, по-видимому, хорошо, поскольку, начав войну рядовым, дослужился за два года до старшего унтер-офицера. В 1916 г. Павлов попадает в немецкий плен, где его использовали в качестве подневольного рабочего. На родину он вернулся уже в 1919 г., после капитуляции Германии.
Советской власти сперва понадобился его военные талант. В августе Дмитрий Павлов вступает в Красную Армию. Новую карьеру красного командира он начал в 56-м продовольственном батальоне. В ноябре 1919 г. связь Павлова и Советской власти приобретает и политический характер - он вступает в партию большевиков. Карьера Павлова продолжает успешно развиваться. Он участвует в боевых действиях на Южном фронте, в том числе - против формирований Махно. Растет в занимаемой должности, чередуя боевые и тыловые (в основном, в инспекции кавалерии того или иного соединения, вплоть до фронта) посты. Однако гражданская война постепенно подходит к концу, армию начинают сокращать, и возможностей для дальнейшего продвижения становится меньше.
Должность командира полка будет для Павлова «потолком» почти полтора десятилетия. Однако, именно в этот период Дмитрий Григорьевич активно повышает свое военное образование. Так, он совершенствует свои навыки офицера-кавалериста в Омской объединенной высшей военной школе Сибири. По ее окончании, как помощник командира полка 6-й Алтайской отдельной кавалерийской бригады, сражается с бандами басмачей в Средней Азии. С 1925 по 1928 год Павлов снова учится, на тот раз в военной академии имени . После он получает должность командира 75-ого кавалерийского полка. В 1931 г. Павлов вновь участвует в боевых действиях - в так называемом «конфликте на КВЖД», боевых действиях в Манчжурии против войск местного лидера Чжан Сюэляня.
В 1931 г. Павлов учится на курсах в Ленинградской Военно-транспортной академии. Там он начинает осваивать навыки управления бронетанковой техникой, которая как раз стала в массовом порядке поступать в Красную Армию и с которой будет связана его дальнейшая карьера. По окончании курсов Павлов вновь становится командиром полка - на этот раз дислоцированного в Гомеле 6-ого механизированного.
В феврале 1934 г. Павлов, наконец, перерастает должность командира полка. Теперь он руководит 4-й отдельной механизированной бригадой, дислоцированной в Бобруйске. Через два с небольшим года Дмитрий Григорьевич снова попадает на войну. На этот раз - гражданская война в Испании, и Павлов будет там сражаться под псевдонимом - генерал Пабло.
Блестящий генерал
В Испанской войне Павлов участвовал только восемь месяцев - с октября 1936 по июнь 1937 г. Во время боевых действий в Испании генерал Пабло не только командовал своей механизированной бригадой, но и координировал действия боевой группы в 9-11 бригад. После этого его карьера круто взмывает вверх, как и карьеры многих других командиров-«испанцев». Стремительный рост званий и занимаемых должностей объяснялся как репрессиями, повыбившими верхушку РККА, так и начавшимся (особенно с 1939 г.) ростом размеров Красной Армии. За успешные боевые действия в Испании Павлов получает звание Героя Советского Союза. Начиная с июля и по ноябрь 1937 г. Дмитрий Григорьевич - заместитель начальника автобронетанкового управления (АБТУ) Красной Армии. Потом он получает звание комкора и становится начальником АБТУ. На этих постах Павлов провел большую работу по перестройке организационной структуры бронетанковых войск Красной Армии и разработке для них новой материальной части.
Некоторые историки обвиняли Павлова в том, что тот настоял в 1939 г. на расформировании 4 существовавших в то время танковых корпусов под влиянием своего испанского опыта. Однако решение о расформировании было предпринято под влиянием группы военных, сделавших вывод о плохой управляемости таких соединений под впечатлением, полученным в ходе «освободительного похода», когда к Советскому Союзу были присоединены территории Западных Украины и Белоруссии. Что касается реформ в области организации бронетанковых войск, то Павлов продвигал достаточно гибкую структуру, состоявшую из механизированных дивизий и танковых бригад. После его ухода, существовавшие соединения начали переформировывать в механизированные корпуса, готовность которых к моменту начала Великой Отечественной войны была далеко не полной. Большинство историков признают вклад, который сделал Павлов в развитие материальной части бронетанковых войск нового поколения. Он настойчиво выступал за принятие на вооружение танков с более тяжелым вооружением и противоснарядной броней. Павлов выступал и за возобновление практически прекращенных к тому времени работ над самоходной артиллерией.
Параллельно с работой в АБТУ Павлов продолжал участвовать в конфликтах, вспыхивавших в то время на границах Советского Союза. Он передавал опыт военных действий с применением танков во время боев на Халхин-Голе, командовал дивизией в Финляндии во время Зимней Войны. Павлов получал новые награды - три ордена Ленина, два - Красного Знамени, медаль «XX лет РККА». Достиг своего зенита и политический аспект карьеры Павлова: с 1938 г. он кандидат в члены Центрального Комитета партии. Павлов также стал депутатом Верховного Совета СССР 1-ого созыва.
В июне 1940-го, за год до начала Великой Отечественной войны Павлова назначают командующим Западным Особым военным округом. В конце 1940 г. Дмитрий Григорьевич на общем совещании высшего военного руководства страны сделал доклад по вводу механизированного корпуса в прорыв, вызвавший большое обсуждение. В 1941 г. Павлов получает звание генерала армии.
В июне 1941 г. именно на его военный округ обрушился основной удар войск Третьего Рейха. Главные силы возникшего на основе Западного Особого военного округа Западного фронта попали в два котла - Белостокский и Минский. Исходя из общего соотношения сил летом 1941 г., тяжелое поражение Красной Армии было фактически неизбежно. Однако высшее руководство Советского Союза сочло, что Павлов своими действиями значительно усугубил ситуацию.
Арест и приговор
Уже 4 июля Павлова арестовали. Первоначально его хотели обвинить в предательстве. Однако позднее эту формулировку сняли и заменили на обвинения в трусости, бездействии и нераспорядительности. По ним Павлов и ряд других офицеров Западного фронта (Климовских В. Е., Григорьев А. Т. и Коробков А. А.) и были приговорены к расстрелу 28 июля 1941 года.
Столь суровое наказание руководства Западного фронта может быть объяснено рядом причин. Во-первых, масштабы катастрофы на территории Западного Особого военного округа были наибольшими. Во-вторых, Павлов, как можно понять из материалов следствия, считался креатурой Уборевича (репрессированного в 1937 г.) и арестованного сразу после начала войны (позднее отпущенного) бывшего начальника генштаба Мерецкова, и поэтому его действия выглядели особенно подозрительно. В-третьих, возможно, сыграло свою роль то, что Павлов как кандидат в члены ЦК был не только военным, но и достаточно крупной политической фигурой.
Степень реальной вины Павлова в разгроме Западного фронта остается достаточно дискуссионным вопросом в исторической науке. Скорее всего, Павлов просто оказался в ситуации, когда имевшегося у него опыта, а возможно и способностей, оказалось недостаточно, чтобы сохранить контроль над событиями. Однако существуют и свидетельства, показывающие, что войска Западного Особого военного округа действительно были ослаблены в последний предвоенный период приказами, отданными им командованием округа. В частности, ряд соединений артиллерии был выведен из мест дислокации и направлен на учебные полигоны. Не были выведены войска из знаменитой Брестской крепости и т.п. Потеря управления подчиненными командными войсками со стороны Павлова в значительной степени была вызвана тем, что Павлов не выполнил приказа о переводе своего штаба из Минска на полевой командный пункт.
В целом, складывается впечатление, что руководство Западного Особого военного округа не только не предприняло собственных мер по подготовке к войне, но и не выполнило ряд предписаний верховного командования. Поскольку даже достаточно пристрастный советский суд того времени не выявил измены, остается предположить, что Павлов считал, что война не может начаться внезапно и до начала активной фазы боевых действий еще есть время, за которое можно еще многое успеть. Но эта ошибка, как показывает начальный период войны, в разной степени была свойственна всему высшему руководству Советского Союза.
В 1957 г. решением Военной коллегии в составе Верховного суда СССР Павлов был посмертно реабилитирован, а также восстановлен в звании, а в деле было признано отсутствие состава преступления. Восторжествовала справедливость? писал в своих воспоминаниях о том, что именно он своим авторитетом настоял на реабилитации, хотя это было сделано вопреки обстоятельствам дела. Не Павлов, а был виноват во всем, - писал Хрущев. Другими словами, Павлов был реабилитирован, потому что Сталин решением ХХ съезда КПСС был осужден. Видимо, время для объективной оценки деятельности генерала Павлова в начальный и самый неимоверно тяжелый период Великой Отечественной еще настало.
Генерал Павлов (Биография)
Павлов Дмитрий Григорьевич (рожд. 23 октября (4 ноября) 1897 г. — смерть 22 июля 1941 г.) — командарм 2-го ранга (1939 г.), генерал армии (1941 г.), Герой Советского Союза (1937 г. — «Золотая Звезда» № 30). Род войск: кавалерия, танковые войска, пехота. Депутат Верховного Совета СССР первого созыва.
С 1940 г. командующий войсками Западного Особого ВО. В начале Великой Отечественной войны (ВОВ) командовал войсками Западного фронта. Член КПСС с 1919. Репрессирован; реабилитирован посмертно.
Происхождение. Ранние годы
Павлов Дмитрий Григорьевич родился в деревне Вонюх Костромской губернии. Сын крестьянина-бедняка. Окончил сельскую школу в родном селе, двухклассное училище в селе Суховерхово и экстерном сдал экзамены за 4 класса гимназии.
После начала Первой мировой войны Павлов добровольцем вступил в ряды русской армии, был рядовым. Дослужился до старшего унтер-офицера, в ходе боевых действий был ранен, попал в плен. Находясь в плену работал на шахтах в Германии. Был освобожден по окончании войны в январе 1919 г.
Служба в Красной Армии
В Красной Армии Павлов Дмитрий Григорьевич с 1919 г., в том же году вступил в ряды РКП(б). В ходе гражданской войны сражался на Южном, Юго-Западном и Туркестанском фронтах, был в должности помощника командира полка и командовал эскадроном.
По окончании войны Дмитрия Григорьевича направили на учебу в Омскую высшую кавалерийскую школу, которую он успешно закончил в 1922 г. Потом поступил в Военную академию им. , по ее окончании (1928 г.) был командиром и комиссаром 75-го кавалерийского полка 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригады. 1930 год, март — был отозван в Москву и направлен на учебу.
1931 год — Дмитрий Григорьевич становится слушателем академических курсов при Военно-технической академии.
1936 — 1937 гг. сражался добровольцем в Испании на стороне республиканского правительства, где командовал танковой бригадой. За Испанию Павлова удостоили звания Героя Советского Союза.
Возвратившись на родину, Павлов в ноябре 1937 г. назначается начальником Автобронетанкового управления РККА.
1939-1940 гг. — принимает участие в советско-финляндской войне.
1940 год, июнь — на должности командующего войсками Белорусского Особого военного округа.
Начало Великой Отечественной войны…
Павлов встретил ВОВ в звании генерала армии и 22 июня его назначили командующим войсками Западного фронта, прикрывавшего границу от Литвы до реки Припять.
Неожиданным ударом вражеских войск группы армий «Центр» в первые часы начала войны немцам удалось уничтожить авиацию и большую часть танков фронта. Удерживать позиции без их поддержки при мощном наступлении численностью превосходящего врага было невозможно. 1941 год, 28 июня — немцы взяли Минск, по сути все армии фронта перестали существовать как организованная военная сила.
После недели боевых действий войска Западного фронта оказались отброшенными примерно на 350 км. 1941 год, 30 июня — генерала отстранили от должности и вызвали в Москву. 2 июля его снова вернули на фронт, однако назначения на должность он так и не получил. 1941 год, 4 июля — генерала Павлова арестовали в селе Довск Гомельской обл. и доставили в Москву.
Суд. Расстрел
Генерала Павлова и начальника штаба округа В.Е. Климовского обвиняли в том, что «являясь участниками антисоветского военного заговора, предали интересы Родины, нарушили присягу и нанесли ущерб боевой мощи Красной Армии…» Но во время суда 22 июля 1941 г. Павлови и его ближайшее окружение были обвинены и им был вынесен приговор уже по другому обвинению. Их обвиняли в «халатности» и «неисполнении своих должностных обязанностей». Генерала армии Павлова и его заместителей обвинили не за то, что было совершено ими до 22 июня 1941 г. и что и привело к последующему разгрому, а за то, что произошло уже после вторжения немцев. В говорилось:
На вопрос: «Почему вы не докладывали Сталину правду о действительной обстановке»? Генерал ответил: «Я докладывал Сталину то, что он от меня хотел услышать».
На суде Павлов отказался от «признаний», сделанных в следственном кабинете, что не помешало приговорить его, начальника связи штаба фронта А. Григорьева, командующего 4-й армией генерала А. Коробкова, начальника штаба фронта В. Климовских к расстрелу.
В результате, Павлов Дмитрий Григорьевич со своими заместителями был осужден по статье «неисполнение своих должностных обязанностей», а не «измена Родине».
1941 год, 22 июля — военной коллегией Верховного суда СССР Павлов был приговорен к смертной казни с конфискацией имущества и лишением воинского звания. В тот же день приговор был приведен в исполнение.
Ошибки генерала Павлова
Павловым и его заместителями было совершено большое количество ошибок. А именно, почти вся артиллерия была отправлена на учебные стрельбы, в глубокий тыл От места проведения учений до будущей линии фронта было несколько сот километров. Довольно медленно проходила постройка запасных аэродромов, которые предназначались для расположения боевых самолетов на случай нападения немцев. Из-за чего немцам удалось очень быстро уничтожить все советские самолеты, находившиеся на земле.
Не были закрыты при помощи минных полей и танкоопасные направления, хотя разговоры об этом велись среди военного начальства. Мосты тоже были не подготовленными к встрече с немцами. Незаминированные, они упростили форсирование фашистскими танками водных преград, так как те могли беспрепятственно передвигаться по мостам. Не охранялись и линии связи. Их в одну ночь смогли разрушить немецкие диверсанты, входящие в подразделение «Бранденбург-800».
Реабилитация
1957 год — Военной коллегией Верховного суда СССР был отменен приговор по делу Павлова «за отсутствием состава преступления», он был реабилитирован посмертно. Он также был восстановлен в звании. Хотя, скорей всего, время для того, чтобы объективно оценить деятельность генерала, еще не пришло.
Расположенный на западе, целиком разгромили фашисты. Общее число вражеских войск значительно уступало нашему по своему количеству. В те дни, а именно 74 года назад, этот фронт практически прекратил своё существование.
Секретное постановление и список смертников
В те нелёгкие дни, когда происходили эти события, всем солдатам прочитали текст чрезвычайно засекреченного постановления под № 169. Его издание датируется 16 июля 1941 года. Долгое время содержание этого документа имело сверхсекретный характер. И только во времена правления Горбачёва, когда верховной властью страны было сделано заявление о том, что в истории ВОВ отсутствуют запрещённые темы, содержание этого документа было опубликовано.
Суть постановления
В этом постановлении шла речь о том, что все паникёры, трусы и дезертиры считались хуже врагов. Потому что они не только подрывают общее дело, но и значительно задевают честь армии. Поэтому военным долгом всего командования считается безжалостная расправа с ними, позволяющая восстановить дисциплину в воинских рядах. И делалось это всё для того, чтобы сохранить в соответствующем свете имя бойца Красной армии.
После этого текста в документе было перечислено 9 фамилий генералов и комиссаров Западного фронта. Они должны были предстать перед военным судом за то, что будто бы опозорили звание, которое носили. Также им приписывались трусость, добровольная передача врагам оружия и то, что они самовольно оставили свои позиции. Первым в этом ужасном списке смертников значился генерал Павлов, командующий Западным фронтом.
Начало карьеры военного
Дмитрий Григорьевич Павлов был родом из Там в 1897 году в семье бедного крестьянина родился будущий генерал-полковник.
Своё первое образование он получил сначала в сельской школе, а потом - в классном училище. После этого в 1914 году он добровольно вступил в армию русской империи. Это было начало Первой мировой войны. За время своей службы он очень поднялся в звании. Павлов пришёл на фронт простым рядовым, а уже через некоторое время стал старшим унтер-офицером. В 1916 году он попал в немецкий плен и пробыл там подневольным работником до 1919 года, а после капитуляции Германии вернулся на родину.
Вскоре после своего возвращения он становится большевиком. Его карьера красного командира начинается в 56-м продовольственном батальоне Красной армии и стремительно развивается. Он воевал с формированиями Махно, а также участвовал в боевых действиях Южного фронта. Павлов занимает всё высшие должности, однако война приближается к своему завершению, начинается сокращение армии. Также утрачиваются возможности дальнейшего продвижения по карьерной лестнице.
Военное образование Павлова
На период, который длится практически 15 лет, Дмитрий Григорьевич остается в должности командира полка. Всё это время он активно занимается своим так как семья генерала Павлова была очень бедная и не имела возможности дать ему это образование раньше. Сначала Омская объединённая высшая военная школа Сибири, где он занимается усовершенствованием навыков офицера-кавалериста, затем - Военная академия имени Фрунзе. В перерыве между учёбой Павлов сражался с бандами басмачей на территории Средней Азии. Там он был помощником командира полка. После окончания учёбы Дмитрий Григорьевич принимает участие в боевых действиях, происходящих в Маньчжурии.
Свои первые навыки управления бронетанковой техникой он приобретает в 1931 году на курсах. Их проводила Ленинградская военно-транспортная академия. Именно этот вид военной техники стал пользоваться большой популярностью в то время, и с ней Павлов связал свою дальнейшую карьеру. После этого будущий генерал снова занимает должность командира 6-го механизированного полка, который дислоцировался в Гомеле.
Только в начале 1934 года он, наконец, стал руководителем бригады, местом дислокации которой был город Бобруйск. После это прошло чуть больше двух лет, и Павлов попал на Там он обрёл свой псевдоним - генерал Пабло.
Участие генерала Пабло в военных действиях на территории Испании
В испанской войне Павлов Дмитрий Григорьевич, имевший псевдоним генерал Пабло, участвовал только на протяжении восьми месяцев. Там он был не только командиром своей механизированной бригады, но и занимался координацией действий боевых групп в 9-11 бригадах. После этого начинается его активный карьерный рост. Во время боевых действий на испанской территории Павлов получил звание Героя СССР. После этого его удостоили звания комкора. Он стал начальником АБТУ. Лепту, которую внёс Павлов Дмитрий Григорьевич в материальное развитие бронетанковых войск, находящихся под его командованием, признали практически все историки.
Павлов и Великая Отечественная война
Ещё до Павлов был назначен командиром в Западный особый военный округ. Это событие произошло летом 1940 года. А уже в 1941 г. Павлов, становится генералом армии.
Как раз на подчинённый ему военный округ в 1941 году пришлось основное наступление войск Третьего Рейха. Если взять во внимание соотношение опытности сил в то время, то можно сделать вывод, что выиграть это сопротивление Красная Армия не имела никаких шансов. Несмотря на этот факт, высшим руководством Советского Союза было вынесено решение о значительном усугублении сложившейся ситуации благодаря действиям, которые совершил генерал Павлов, командующий Западным фронтом.
Арест Павлова и вынесение приговора
Генерал Павлов был арестован 4 июля 1941 года. Сначала в качестве обвинения ему хотели инкриминировать предательство. Но несколько позже определились, что вина генерала Павлова состоит в том, что им была проявлена трусость, бездействие и нераспорядительность. Эти «грехи» приписывались и всем тем, кто находился в списке смертников вместе с Дмитрием Григорьевичем. Расстрел генерала Павлова был назначен на 28 июля 1941 года.
Для объяснения такого сурового наказания можно привести ряд причин. В первую очередь необходимо учесть тот факт, что катастрофа в Западном округе имела значительные размеры. Генерал-полковник Павлов был ставленником Уборевича и Мерецкова. Поэтому действия его имели особо подозрительный вид. К тому же одной из причин того, за что расстреляли генерала Павлова, была его успешная политическая карьера.
Найти прекрасное перед тем, как встретить ужасное
Большинство современных историков и публицистов склоняются к тому мнению, что это Павлов, генерал армии, сделал всё для того, чтобы фашисты мгновенно захватили мосты и переправы и уничтожили значительную часть русской авиации.
Необходимо отметить, что его вина действительно значительна. Даже когда ему уже было известно о нападении войск Гитлера на Советский Союз, он не посчитал нужным отменить спектакль МХАТа, который должен был пройти в Минске 22 июня на сцене, принадлежавшей гарнизонному дому Красной армии. Мало того, всего за несколько часов до этого рокового события генерал Павлов был на таком же преставлении в Москве.
И даже когда люди, которые шли на театральное представление, услышали объявления по радио о воздушной атаке, звучавшие наперебой со всех сторон, — они ничего не понимали и считали, что для проведения тренировок военными было выбрано не слишком удачное время. И только после окончания первого акта преставления людям было объявлено со сцены о начале военных действий и о том, что всем служащим, находящимся в зале, необходимо немедленно явиться в военкомат. А что касается всех остальных - они могут досмотреть преставление, а затем отправиться домой.
Это свидетельствует, что даже высокие военные чины не предполагали того, какими будут масштабы этой беды.
Мероприятия в войсках Западного округа
В распоряжении войск Западного фронта было довольно большое количество танков, живой силы и самолётов, что существенно превышало силу противника. Но советские генералы не были знакомы с военной историей и не учли того, что представители военной школы Пруссии используют предсказуемый налёт даже тогда, когда враг превосходит их в количестве. Немецкие войска владели высшей технической и тактической боевой подготовкой, а Советская армия была совершенно не готова к войне. Она не имела четких представлений о том, как вести стратегическую оборону, которая в данной ситуации была неизбежной.
Существенные ошибки Павлова и его подчинённых
Но и генерал Павлов со своими подчинёнными тоже совершил большое количество ошибок. Почти вся артиллерия была отправлена на учебные стрельбы, которые происходили в глубоком тылу. От места учений до будущей линии фронта было несколько сотен километров. Очень медленно проходила стройка запасных аэродромов, на которых должна была располагаться боевая авиация в том случае, если немцы нападут на страну. Из-за этого фашисты очень быстро уничтожили все находящиеся на земле.
Не закрыли с помощью минных полей и танкоопасные направления, хотя разговоры об этом имели место среди военного начальства. Мосты также не были подготовлены к встрече с фашистами. Незаминированные, они упростили форсирование немецкими танкистами водных преград, так как те имели возможность просто передвигаться по мостам. Не охранялись и линии связи. Они были в одну ночь разрушены немецкими диверсантами, входящими в подразделение «Бранденбург-800».
Кто же виноват в поражении?
Павлов понял о несостоятельности Советской армии ещё в первый день и быстро доложил об этом начальству. Но командование было твёрдо уверено в том, что Сталина не обхитрит никто, и даже Гитлеру не под силу это сделать. Следует отметить, что представители советской военной верхушки (не все, конечно) были не готовы принимать самостоятельные решения и организовывать оборону. Было замечено наличие большого дефицита мужества и готовность к тому, чтобы сдаться в плен. Павлов предполагал, что война не могла так быстро начаться, и для подготовки к ней есть ещё время.
В истории Великой Отечественной войны упоминается ещё один генерал Павлов. 25 танковый корпус, который нанёс страшный удар по укрытию Гитлера, находился под командованием генерал-майора Петра Петровича Павлова. Это человек, на чьём счету очень большое количество храбрых и мудрых военных поступков. Оба командующих не связаны между собой ничем, кроме фамилии и звания.
В 1957 году дело генерала Павлова снова было рассмотрено, и он был реабилитирован посмертно. Ему также восстановили его звание. Виновным во всём этом был признан Сталин. Но это произошло не из-за того, что была установлена невиновность генерала Павлова, а потому, что просто нужно было обвинить в чём-то Сталина и доказать его вину в неготовности Советской армии к военным действиям. Хотя, скорее всего, время для того, чтобы объективно оценить деятельность генерала, ещё не пришло.
Говоря о «трагедии 22 июня» нельзя не вспомнить снова генерала Павлова. И говоря о командующем ЗапОВО, стоит немого процитировать не воспоминания, а роман о войне. В книге «Кто проспал начало войны» отдельной главой был проведен разбор протоколов допроса генерала армии, командующего Западного ОВО, Героя Советского Союза Д.Г. Павлова. По которым хорошо видно, что натворил это генерал и «герой». Повторяться не будем, но приведем один диалог из книги И. Стаднюка «Война». Тем более что в последнее время достаточно часто по разным центральным каналам TV показывают кинофильм «Война на западном направлении» снятый «по мотивам» этого романа.
Дело в том, что Стаднюк писал свой роман, в общем, по заказу тогдашней власти (без разрешения он точно просто не был бы опубликован) и поэтому насколько известно похоже Стаднюк действительно ознакамливался с теми же протоколами допроса Павлова:
«— Вы требовали встречи с наркомом обороны...
— Я и сейчас требую, — с напряженным спокойствием ответил Павлов.
— Нарком не может оставить командный пункт фронта. Я представляю руководство следственной части...
— Ни на чьи вопросы, пока я не побеседую с маршалом Тимошенко, отвечать не буду!
В это время дверь землянки распахнулась, и в лучах электрической лампочки сверкнул красной эмалью густой частокол ромбов в петлицах Мехлиса.
— Почему не будете отвечать?! — грозно спросил Мехлис .
— Я требую, чтобы мне дали возможность встретиться с наркомом обороны. -- Павлов так и остался сидеть на койке.
— Помимо того, что я — член Военного совета фронта, я — заместитель Председателя Совнаркома СССР!.. Этого вам мало?
Павлов некоторое время затравленно смотрел на Мехлиса, затем тихо спросил:
— В чем меня обвиняют?
— В предательстве! — резко бросил страшное слово Мехлис.
— Но это же абсурд!
— Факты — вещь упрямая! — Мехлис враждебно смотрел в окаменевшее, бледное лицо Павлова, почему-то убежденный, что изрекает истину.
— Кому же приказано меня судить? — с каким-то скрытым вызовом тихо спросил Павлов.
— Военной коллегии Верховного Суда СССР!
— Суд будет закрытым?
— Да, суд будет закрытым!
— Я требую, чтобы меня судили в присутствии наркома обороны и начальника Генерального штаба! Я все-таки генерал армии!
— Нарком и начальник Генштаба пытаются исправить последствия вашего предательства ! Им не до вас!.. А что касается того, что вы бывший генерал армии, то надо помнить: истинное величие человека измеряется только обширностью сделанного им добра и принесенной Отечеству пользы... Так что не о чем с вами говорить, гражданин Павлов! Теперь слово за правосудием! — И Мехлис, повернувшись, стремительно вышел из землянки. »
То, что Павлов требует присутствия («на очную ставку») наркома обороны и начальника Генштаба, само по себе интересно. Вот что пишет об этом в своем 2-х томном исследовании «22 июня. Блицкриг предательства (Детальная анатомия трагедии)» (М., 2012 г.) историк А.Б. Мартиросян:
«Сразу после ареста Павлов наотрез отказывался давать какие-либо показания и отвечать на вопросы следователей 3-го Управления НКО СССР, заявляя, что «допрос возможен только в присутствии наркома обороны или начальника Генерального штаба » . И даже когда об этом стало известно Мехлису, и он пришел на первый допрос Павлова, последний вновь заявил: «Я опять повторяю, на вопросы буду отвечать только в присутствии наркома обороны или начальника Генерального штаба ». (Сыромятников Б. Трагедия СМЕРШа. Откровения офицера-контрразведчика. М., 2009, с. 212)…»
Дело в том, что Сыромятников и присутствовал при аресте Павлова…
После этого между Павловым и «батальонным комиссаром» и состоялся этот диалог:
«Меня прислал к вам лично нарком обороны. Пусть мое невысокое по сравнению с вашим воинское звание не смущает вас... Я представляю следственную часть своего управления, но сейчас хочу побеседовать с вами по поручению маршала и как старый большевик...
— О чем же беседовать, если мне шьют измену! — Глаза Павлова сверкнули лютостью.
— Нет, — спокойно возразил старший батальонный комиссар. — Я вам зачитаю формулировку обвинения, которое вам предъявят при официальном начале следствия. — Он развернул и полистал блокнот. — Тут будет идти речь не только о вас.
— Да?! А кто еще арестован?
— Пока не знаю... — И начал читать: — Такие-то и такие-то, "состоя в указанных должностях в начале военных действий фашистской Германии, проявили трусость, бездействие, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия и боеприпасов противнику... Вследствие своей трусости, бездействия и паникерства нанесли серьезный ущерб Рабоче-Крестьянской Красной Армии, создали возможность прорыва фронта противником в одном из главных направлений и тем самым совершили преступления, предусмотренные статьями сто девяносто три дробь семнадцать "б" и сто девяносто три дробь двадцать "б" Уголовного кодекса Российской Федерации..." »
Тут Стаднюк несколько «приврал», или он не видел само обвинение, на котором и строилось следствие вначале. Эти статьи вменили Павлову уже в приговоре. А вот на следствии и в обвинительном заключении Павлов обвинялся несколько в другом, по другим статьям (подробно рассматривалось в книге «Кто проспал начало войны?»):
«Обвинительное заключение по делу Павлова Д. Г., Климовских В. Е., Григорьева А. Т. и Коробкова А. А.
Обвинительное заключение
По следственному делу № 193 по обвинению Павлова Дмитрия Григорьевича , Климовских Владимира Ефимовича в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58-1б и 58-11 УК РСФСР ; Григорьева Андрея Терентьевича и Коробкова Александра Андреевича, предусмотренных ст. 193, п. 17 «б», УК РСФСР.
Управлением особых отделов НКВД СССР на основании поступивших материалов были арестованы командующий Западным фронтом Павлов, начальник штаба Западного фронта Климовских, начальник связи штаба того же фронта Григорьев и командующий 4-й армией этого же фронта Коробков.
Произведенным расследованием установлено, что в результате предательства интересов Родины, развала управления войсками и сдачи оружия противнику без боя была создана возможность прорыва фронта противником.
Арестованный Павлов , являясь участником антисоветского военного заговора еще в 1936 г., находясь в Испании, продавал интересы республиканцев. Командуя Западным Особым военным округом, бездействовал.
Павлов признал себя виновным в том, что в заговорщических целях не готовил к военным действиям вверенный ему командный состав, ослабляя мобилизационную готовность войск округа, и из жажды мести за разгром заговора открыл фронт врагу .
Как участник заговора Павлов уличается показаниями Урицкого, Берзина, Белова, Рожина и Мерецкова.
Климовских осужденными заговорщиками Симоновым и Батениным изобличается как их соучастник. Будучи привлечен в качестве обвиняемого, Климовских признал себя виновным в преступном бездействии и в том, что не принял должных мер как начальник штаба фронта для организации отпора врагу. В совершенных преступлениях изобличается показаниями Павлова и Григорьева.
Григорьев признал себя виновным в том, что он, являясь начальником связи штаба фронта, не организовал работу связи, в результате чего было нарушено управление войсками и нормальное взаимодействие частей, действующих на фронте, показав об известных ему фактах преступных действий Павлова и Климовских.
Коробков, являясь командующим 4-й армией, в первые же часы боя потерял управление войсками, допустил паникерство, трусость. Привлеченный в качестве обвиняемого, признал себя виновным в том, что как командующий не принял необходимых мер к наведению должного порядка и соблюдению дисциплины.
На основании изложенного:
Павлов Дмитрий Григорьевич , 1897 года рождения, уроженец Горьковской области, из крестьян, русский, до ареста командующий Западным фронтом, генерал армии, член ВКП(б).
Климовских Владимир Ефимович , 1895 года рождения, уроженец г. Витебска, из служащих, русский, в прошлом офицер царской армии , до ареста начальник штаба Западного фронта, генерал-майор, член ВКП(б), обвиняются в том, что, являясь участниками антисоветского военного заговора, предали интересы Родины, нарушили присягу и нанесли ущерб боевой мощи Красной Армии, то есть в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58-1б, 58-11 УК РСФСР.
Григорьев Андрей Терентьевич , 1889 года рождения, уроженец г. Моск-вы, русский, гp-н СССР, до ареста начальник связи штаба Западного фронта, генерал-майор, член ВКП(б),обвиняется в том, что преступно бездействовал , не организовал работу связи фронта, в результате чего было нарушено управление войсками и взаимодействие частей, то есть в совершении преступления, предусмотренного ст. 193-17б УК РСФСР.
Коробков Александр Андреевич , 1897 года рождения, уроженец Саратовской области, из крестьян, русский, бывший офицер царской армии , до ареста командующий 4-й армией, генерал-майор, член ВКП(б), обвиняется в том, что преступно бездействовал, в результате чего вверенные ему силы понесли большие потери и были дезорганизованы , то есть в совершении преступления, предусмотренного ст 193-17б УК РСФСР.
В силу ст. 208 УПК РСФСР настоящее следственное дело подлежит направлению через Главного Военного Прокурора Красной Армии на рассмотрение Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР.
<…>
Замначальника с/ч Управления особых отделов НКВД СССР
ст. батальонные комиссар Павловский (ЦА ФСБ России) »
Видимо Стаднюк именно этого «ст. батальонного комиссара», «Замначальника с/ч Управления особых отделов НКВД СССР » и вывел в этом диалоге с Павловым. В статьях обвинения для Павлова и его замов - в ст. 58-1б и ст. 58-11, указано:
«58-1а. Измена родине, т.е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории <…>.
58-1б. Те же преступления, совершенные военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания - расстрелом <…>.
58-11. Всякого рода организационная деятельность, направления к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений , а равно участие в организации, образованной для подготовки или совершения одного из преступлений, предусмотренных настоящей главой, влекут за собой - меры социальной защиты, указанные в соответствующих статьях настоящей главы … »
Самая важная фраза в обвинительном заключении: «Павлов … не готовил к военным действиям вверенный ему командный состав, ослабляя мобилизационную готовность войск округа … ». Для командира его уровня «ослабление мобилизационной готовности войск » и есть самое большое преступление, еговполне достаточно для расстрела. Важно также, что «ослабления мобилизационной готовности» вполне достаточно, чтобы напавший враг смог беспрепятственно разгромить обороняющихся. Именно ослаблением готовности войск и занимались Павлов и его подельники, саботируя Директивы НКО и ГШ о приведении в повышенную боевую готовность войск округа после 10 июня. Именно ослаблением готовности войск является отсутствие горючего в округе, размещение авиации на самой границе, удержание в Бресте трех дивизий и ещё нескольких частей, которые, согласно «Планов обороны» округа, и тем более после Директив и приказов Москвы от 11-18 июня, должны были уйти из города и занять оборону вокруг него. Именно ослаблением готовности войск занимался Павлов, устраивая «плановые показательные» учения на артполигоне под Брестом 22 июня, располагая там бронетехнику брестских дивизий, как на выставке.
Ослаблением боевой готовности является отмена 21 июня приказа ГШ о приведении авиачастей в боевую готовность с 20 июня. Ослаблением мобготовности является и то, что Павлов после получения Директив НКО и ГШ от 11-18 июня не вернул в части артиллерию округа с приграничных полигонов, а зенитная осталась под Минском (в 500 км от границы). Более того, Павлов отправлял артиллерию округа на «стрельбы» в том числе и после 15 июня - рапорт начальника контрразведки 10-й армии уже неоднократно приводился: «…по распоряжению штаба округа с 15 июня все артиллерийские полки дивизий, корпусов и артполки РГК были собраны в лагеря в двух местах: Червонный Бор (между Ломжей и Замбровом) - 22 полка 10-й армии и в Обуз-Лесном - артполки тыловых дивизий армии и других частей округа … ».
Однако вернемся к «диалогу»…
«— Вот об этом давайте и поговорим. Не для следствия...<…>
— Ошибку мы исправляли коллективно. Я сделал доклад на декабрьском совещании...<…>
— Это известно, — перебил Павлова старший батальонный комиссар. — На этом совещании нарком обороны и начальник Генерального штаба потребовали от командующих военными округами держать в постоянной боевой готовности войска. Особо указывалось на необходимость боеготовности зенитных средств и противотанковых орудий. Почему вы не выполнили этих указаний?
— Как так не выполнил?! А чем занимались войска округа, если не боевой подготовкой? Но главное не в этом. Вы не хуже меня знаете, что из всех создаваемых в округе механизированных корпусов только один полностью имел материальную часть. А если приложить к этому все остальное, чего нам недоставало...
— Не забегайте вперед, Дмитрий Григорьевич. — Старший батальонный комиссар наклонился над столом и внимательно посмотрел Павлову в глаза. — Скажите, как могло случиться, что в предвидении войны зенитная артиллерия округа оказалась собранной на полигоне восточнее Минска ? Особенно это касается четвертой армии... И не только зенитная ... Почему и наземную артиллерию стянули в лагеря в район Минска, да еще с самым мизерным количеством снарядов — для учебных стрельб? .. Саперы тоже съехались на окружной сбор. А сколько стрелковых войск оказались занятыми разного рода работами вне своих гарнизонов!.. Как все это объяснить?.. Или почему вы держали в районе Бреста, прямо на границе, так много войск?.. Это же ловушка!.. Почему именно в день начала войны в четвертой армии были назначены на Брестском полигоне показные учения с присутствием там всех командиров соединений и частей?
— Что касается учений на Брестском полигоне, то они были отменены вечером накануне войны, — сумрачно, с нарастающей подавленностью ответил Павлов. — А все иные полигонные и лагерные сборы проводились согласно плану боевой подготовки войск округа, который я отменить не имел права.
— Почему?
— План утвержден Генштабом .»
Это верно. План занятий на «летний период обучения» утверждается в ГШ, и еще зимой. Но 11 июня в Минск пришла Директива НКО и ГШ, которая предписывала - «Для повышения боевой готовности … ВСЕ глубинные стрелковые дивизии …вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия ». Что на языке военных имеет только одно значение и смысл - приведение этих дивизий второго эшелона в повышенную боевую готовность, по которой отменяются все плановые занятии . Ибо вывод в районы предусмотренные планом прикрытия и обороны Госграницы - событие чрезвычайное. И вывести в эти районы дивизии можно только приведя их в полную боевую готовность. И если командующему что-то непонятно было, то не сложно просто позвонить в Москву для уточнения. Чего Павлов как раз не делал…
«— Но вы же видели, что пахнет порохом и кровью! Неужели не могли сообразить, что все боевые средства должны быть на своих местах?...
— Сейчас легко рассуждать!
— Да это же элементарно! Кто вам мешал хотя бы подтянуть войска к местам дислокации и донести об этом наркому?
— Я не имел сведений, что война действительно разразится! — Каждое слово Павлова теперь звучало со злым упрямством .»
Именно это и предусматривала Директива наркома от 11 июня - вывод войск в сторону границы в районы, предусмотренные «ПП» («в места дислокации»). Но скорее всего Стаднюк в те годы о ней просто не знал…
«— Вы сами обязаны были добывать эти сведения и докладывать их правительству. — В голосе старшего батальонного комиссара засквозило скрытое раздражение. — Незадолго до начала войны вы доложили товарищу Сталину, что лично выезжали на границу и никакого скопления немецких войск там не обнаружили, а слухи об этом назвали провокационными ... Когда это было?
— Примерно в середине июня.
— Куда именно вы выезжали?
— В район Бреста.
— И были на пограничных наблюдательных пунктах?
Павлов достал платок, вытер вспотевшую бритую голову, промокнул коротенькие усы и, не поднимая глаз, ответил:
— Нет, я доверился разведчикам третьей и четвертой армий.
Старший батальонный комиссар тяжело вздохнул, оторопело посмотрел на Павлова, затем достал из планшетки несколько листов бумаги с машинописным текстом и заговорил:
— Вот копия вашего майского распоряжения... Здесь для каждой дивизии определены позиции, которые они должны занять в случае опасности, но только по сигналу боевой тревоги. »
Тут Стаднюк ведет разговор о «Плане прикрытия» ЗапОВО. И новый, майский, Павлов как раз своим подчиненным вообще не довел. Что и рассказали после ВОВ командиры корпусов и дивизий (всех округов, кроме Одесского). А тот разговор по телефону, когда Павлов «успокаивал» Сталина приводит в своих воспоминаниях маршал авиации Голованов.
«—Когда вы дали войскам округа такой сигнал?
— После того, как была расшифрована директива наркома обороны и начальника Генштаба.
— Но в ночь накануне начала войны нарком и начальник Генштаба предупреждали вас по ВЧ, что директива подписана и что надо действовать ?
— Прямых указаний о боевом развертывании войск они по телефону не давали . А согласно инструкции такие действия осуществляются только после поступления официального приказа правительства или наркома обороны ... »
Т.е., нарком и начГШ все же предупреждали, но Павлов ждал именно письменного приказа…
« Но я скажу больше: директива Главного командования не вводила в полной мере в действие наш план обороны государственной границы, а только требовала от войск прикрытия занять огневые точки укрепрайонов, а от авиации — рассредоточиться по полевым аэродромам и замаскироваться.
— Ну хорошо... Но могли же вы хотя бы приказать вывести гарнизоны из военных городков?
— Если б я это сделал, а Гитлер не напал, мне бы снесли голову .
— Интересное признание . — В глазах старшего батальонного комиссара засветились недобрые огоньки. — Вы опасались за свою голову и потеряли тысячи, если не сотни тысяч голов красноармейцев и командиров!
— Если б знать все наперед!.. Этак мы должны были бы уже с десяток раз покидать военные городки.
— Скажите, Дмитрий Григорьевич... если б нарком по телефону прямо приказал вам действовать по боевой тревоге... Действовали бы?
— А если бы потом немцы не напали?.. И не поступила директива?.. Кто бы из нас ходил в провокаторах?
Старший батальонный комиссар взял из лежавшей на столе пачки папиросу, протянул зажженную спичку Павлову, который тоже достал папиросу, затем прикурил сам, тоскливо и беспокойно глядя в суровое и бледное лицо собеседника, в его светлые и упрямо-колючие глаза, выражавшие душевную муку и смятение разума. После продолжительного молчания, потушив в алюминиевой пепельничке окурок, сказал со вздохом:
— Я поначалу очень сомневался в вашей виновности... А сейчас убедился: вы как военачальник виноваты...
— Значит, по-вашему, командуя округом, я ничего не сделал в целях укрепления его боеготовности, а потом, командуя фронтом, тоже ничего не достиг? — Взгляд Павлова был напряженным, глаза метали стрелы.
Старший батальонный комиссар после короткого раздумья ответил:
— Если б командование Западного фронта ничего не предпринимало после начала агрессии, немцы, возможно, уже были бы у стен Москвы... Следствию надо будет знать не только то, что полезного сделано бывшим командующим Павловым, но и то, что он должен был сделать, но не сделал, и по каким мотивам не сделал. .. Этим интересуется и нарком обороны. — Старший батальонный комиссар скользнул задумчивым взглядом по лицу Павлова. — Вот вы говорите о своей роли в укреплении боеготовности войск округа. Этого никто не отрицает. Но ведь укреплением могущества армий Западного Особого, как и других военных округов, непрерывно занимались высшее командование, вся страна, партия и правительство. Это не громкая фраза, а сущая правда. Вспомните о новых формированиях на территории округа, о количестве полученной боевой техники, о комплектовании частей командным составом, о многих мероприятиях... И вы лично сделали многое, что вам полагалось делать. Даже очень многое!.. — Он на мгновение примолк, будто споткнувшись о мысль, что говорит столь назидательно с человеком, который еще вчера обладал огромнейшей властью. Однако продолжил: — Но не все, что требовалось, и не сделали весьма существенное, за что и держите ответ, ибо ваши просчеты привели к тяжелым последствиям . Я начинаю улавливать психологическую сущность ваших ошибок и хочу сказать вам о той, возможно, вашей вине, которую никто фиксировать в документах не будет. Пост командующего военным округом, может быть, еще не соответствовал ни уровню вашего мышления, ни зрелости характера истинного полководца, ни глубине необходимых знаний.…
И снова потекли вопросы, в которых уверенно звучали знание распоряжений, поступивших из Москвы в округ, информированность о степени и качестве их исполнения , знание объема деятельности командующего войсками округа и фронта, его конкретных дел ; в этих вопросах звучали и логически точно выстроенные предположения, догадки и допущения. Формулировались они таким образом, что уже в самой их постановке просматривались ответы, которые потребуются следствию...
Павлов по этим вопросам чувствовал, что судьба его предрешена, понимал, что и старший батальонный комиссар знает, чем все кончится.
<…>
ему пришлось, глядя правде в глаза, признать, что в преддверии войны он как командующий округом не сделал многого из того, что обязан был сделать.
Приговор суда был беспощаден. .. » (Стаднюк И.Ф. Война, М., 1987 г. - есть в интернете)
Данный диалог «старшего батальонного комиссара» и Павлова интересен тем, что он сделан именно по протоколам допроса. Именно эти вопросы поднимались и ставились перед Павловым во время следствия и на суде. И самые важные среди них - как Павлов повышал боеготовность округа перед 22 июня, и почему он не вывел из Бреста три дивизии: 6-ю и 42-ю стрелковые и 22-ю танковую. И именно это и показал Стаднюк в этом диалоге. Хотя конечно Стаднюк в 1980-е просто не знал, какие приказы были Павлову до 22 июня. Но зато Стаднюк прекрасно разобрался с тем, что происходило, например, в ночь на 22 июня.
Понимал ли Павлов, за что его судят? Конечно, вполне понимал и отдавал себе отчет в том, что он сделал: «благодаря своей бездеятельности я совершил преступления, которые привели к поражению Западного фронта и большим потерям в людях и материальной части, а также и к прорыву фронта, чем поставил под угрозу дальнейшее развертывание войны ». Павлов сказал это ещё на допросе 9 июля 1941 года! А затем и в заключительном слове он подтвердил, в чем заключается его вина:
«Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступления в период военных действий, а потому, что недостаточно готовились в мирное время к этой войне »!!!
Чаще всего «оппоненты» (и «адвокаты генералов») и требуют подать им приказ, на основании которого те самые три дивизии должны были выводиться из Бреста до 22 июня. Мол, Павлов отдал ведь приказ на вывод этих дивизий в ночь на 22 июня, а до этого никаких приказов на вывод быть просто не могло! Но тогда почему следователи на каждом допросе и на суде трясли генерала армии по поводу того почему эти ключевые дивизии так и не были выведены из Бреста?! Видимо не знали следователи и «ст. батальонные комиссары», что до 22 июня никаких приказов быть «не должно». Но.
Если бы был только один приказ о выводе - в ночь на 22 июня, то Павлову ничего не стоило так и сказать на суде - приказ получил только 22 июня, о нападении Германии, и после этого и дал команду выводить эти дивизии из мешка. И все. Больше никто не смог бы Павлова уличить в саботаже - в ночь на 22 июня приказ получил, и дивизии и начали выходить из города-крепости на основании этого приказа от 22 июня. И если в Брест команда о выводе пришла от Коробкова только к 3.30, то Павлов в этом уже не виноват.
Однако Павлов постоянно менял показания по этому вопросу уличаемый подчиненными - то ли в начале июня давал приказ на вывод этих дивизий, то ли 15 июня, а то ли непосредственно перед 22 июня. И его из раза в раз «пытали» - почему не были выведены дивизии из Бреста?! И «пытали» его не за то, что он мифическую «инициативу» не проявил (Захаров в ОдВО - «проявил», а Павлов и ему подобные - нет). Павлова трясли только потому, что он не выполнил именно приказ о выводе. До 22 июня. Как было сказано в одном из вопросов в первом же протоколе - «Если основные части округа к военным действиям были подготовлены , распоряжение о выступлении вы получили вовремя , значит, глубокий прорыв немецких войск на советскую территорию можно отнести лишь на счет ваших преступных действий как командующего фронтом »…
Но как ответил на суде уже командующий 4-й армией Коробков: «Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. Я лично такого приказа не виде. ». И Коробком в данном случае отвечает вполне прямо - приказа о выводе вообще не было от Павлова. До 22 июня! И это факт - войну и нападение в Бресте все встретили в солдатских казармах спящими.
Хотя Павлов вроде бы после 1.00 ночи 22 июня, после разговора с Тимошенко звонил тому же Коробкову и вроде как предлагал приводить части в «боевое состояние»: «Согласно указанию наркома я немедленно вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армий, приказав им явиться в штаб армии вместе с начальниками штабов и оперативных отделов. Мною также было предложено командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недоделанные железобетонные… ». Однако штабы дивизий в Бресте получили некие команды уже от Коробкова, дай бог к 3.30 утра. Т.е., Коробков не очень и соврал - Павлов дал расплывчатую команду и уже Коробков «включил дурака», не удосужился дать команду на вывод, мол, получил всего лишь «странную» команду о приведении «в боевое состояние», да «привел в боевую готовность штабы».
Коробков, как и Павлов, действовал «по инструкции» - «такие действия осуществляются только после поступления официального приказа » однако это их не спасло от возмездия. Ведь Коробкова и обвинили именно в том, что он и совершил в ту же ночь на 22 июня- «преступно бездействовал, в результате чего вверенные ему силы понесли большие потери и были дезорганизованы »!
Но Стаднюк показал одну очень важную деталь: «если б нарком по телефону прямо приказал вам действовать по боевой тревоге... Действовали бы? ».
Дело в том, что вся проблема приказов тех дней была именно в их «расплывчатости». Москва в принципе не могла отдавать прямые приказы командующим округов - «привести в боевую готовность полная» войска или что-то в этом роде.
Выше уже приводился отчет о деятельности авиации ПрибОВО «с 22.6.41 г. по 1.7.42 г.» и в нем так говорится о приведении в боевую готовность повышенная ВВС ПрибОВО: «Не считаясь с тем, что 19.6.41 г. в связи с создавшейся неблагоприятной обстановкой частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность ». Как видите, даже в июле 42-го - никакой ссылки на то кто отдал, и на каком основании «частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность ». Вроде как неясно - сами в округах так решили или все же Москва дала такой приказ?! Хотя любой военный вам скажет - на такое в округах могут пойти только с санкции именно Москвы.
Но почему Москва не могла дать прямой приказ о приведении в боевую готовность полная войскам западных округов 19 июня? Ответ достаточно простой - только потому, что объявление «полной боевой готовности» как и объявление «мобилизации» официально сразу даст возможность Гитлеру обвинить СССР в подготовке агрессии и желании напасть первыми. Такая опасность сохранялось и во время войны и после неё, когда Запад попытался обвинить СССР в подготовке агрессии (и это видно по тем же вопросам какие задавались немецким генералам в США после войны) тем более.
Поэтому приказов 18-19 июня 1941 года о повышении боевой готовности, скорее всего, было несколько, и все они имели именно некую «расплывчатость» в толковании. Также шло много устных приказов и распоряжений, как из Москвы, так и внутри округов, что потом отмечалось в тех же «Журналах боевых действий», или в ответах генералов на вопросы Покровского: - «войска поднимать по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять », или «На основании устных распоряжений командующего войсками округе соединения 11-й армии выходили на подготовленный рубеж обороны », или «никаких письменных распоряжений о развертывании соединений никто не получал. Все осуществлялось на основании устного приказания командующего войсками округа ». Также по устным приказам действовали и политорганы округов: «Отделам ПП корпусов и дивизий письменных директив в части не давать. За-дачи политработы ставить устно через своих представителей».
А это в итоге и дало возможность Ионовым и Птухиным «включать дурочку» и творить такое - «командованию и авиационным частям конкретных указаний не давалось ». А Павлову потом заявлять что он, видите ли «неправильно понял директиву наркома». А Стаднюку сочинять такой «ответ» генерала армии следователю - «А если бы потом немцы не напали?.. И не поступила директива?.. Кто бы из нас ходил в провокаторах? ».
Вот такой вот «роман»…
Этот диалог Павлова и «батальонного комиссара» есть и в регулярно показываемом по ТВ кинофильме «по мотивам» книги Стаднюка, «Война на западном направлении», снятом на излете СССР в 1990 году. Кроме Стаднюка в сценаристах в этом уже тупо антисоветском и антисталинском фильме (а Стаднюк написал вполне нормальную и честную книгу) нарисовался такой мастер «советского экрана» как Э. Влодарский (и Г. Кохан, режиссер фильма). Володарский этот тот сценарист, что в 2004 году отметился в таком сериале как «Штрафбат», в котором это «сценарист» просто испахабил всю историю штрафбатов и Красной армии.
Так вот в фильме по роману Стаднюка в сцене беседы «батальонного комиссара» с Павловым выброшено многое из книги но добавлены такие слова - мол, Павлов просил Москву начать заранее развертывать войска округа, а ему не дали и якобы Тимошенко ответил ему, что войны не будет.
Володарский, когда вставлял это в сценарий, действовал по принципу - какие байки или слухи слышал о событии, то за правду и сойдет. В данном случае смешано в кучу два факта. Один это то, что Павлов действительно запрашивал НКО и ГШ о разрешении выводить войска в районы сосредоточения по плану прикрытия. Было это на Военном Совете округ еще 8 июня, и утром 11 июня первые дивизии округа уже начали выводиться в свои районы сосредоточения по Директиве НКО и ГШ от 11 июня. Т.е., Павлов действительно еще 8 июня запрашивал НКО и ГШ («Москву») с просьбой о начале вывода войск по Плану прикрытия и «Москва» дала разрешение на этот вывод дав директиву НКО и ГШ от 11 июня на вывод «глубинных дивизий» в «районы предусмотренные планом прикрытия». А второй факт, о Тимошенко, это как раз о ночи на 22 июня, когда нарком обороны в 1 час ночи 22 июня успокаивал Павлова - вы «утром соберитесь, если будут какие-то неприятности». Т.е., Тимошенко действительно «успокаивал» Павлова, что «войны не будет» и делал это около 1.00 ночи 22 июня, в тот момент, когда в Минске расшифровывали «Директиву № 1»…
Но на самом деле Павлова пытались «отмазать», хотя вопрос об отстранении Павлова
был поднят по некоторым данным уже 25-26 июня! Вот что пишет историк А. Мартиросян
в своей книге «22 июня: Блицкриг предательства» (М., 2012 г.):
«
Ворошилов, который в начале войны по указанию Сталина прибыл на Западный
фронт, чтобы отстранить Павлова от должности и под охраной отправить в Москву, вместо
того, чтобы уже 27 июня исполнить это указание, пустился в неуместные рассуждения
о том, что-де не надо арестовывать Павлова. И даже накатал телеграмму в адрес Сталина,
в которой предлагал всего лишь отстранить Павлова от командования фронтом и назначить
его командиром танковой группы, сформированной из отходящих частей в районе Гомель-Рогачев.
(Сыромятников Б. Трагедия СМЕРШа. Откровения офицера-контрразведчика. М., 2009,
с. 209.)
30 июня был образован ГКО, который возглавил Сталин. Прямо на первом же его заседании было принято решение об отстранении Павлова от командования фронтом, замене его генерал-лейтенантом А.И Еременко.
1-го июля в 11 ч. 05 мин. В Москву была отправлена телеграмма следующего содержания: « Наркому обороны маршалу Тимошенко. Командование войсками Западного фронта сдал генерал-лейтенанту А.И.Еременко 1 июля 1941 г. Д. Павлов. В командование войсками Западного фронта вступил 1 июля. А.Еременко ». (ЦА МО РФ. Ф. 226. Оп. 2133. Д. 1. Л. 14.) А 2 июля Еременко по решению ГКО был заменен наркомом обороны Тимошенко. Больно уж симптоматично - первый на войне Главнокомандующий и нарком обороны назначен командующим именно тем фронтом, где противнику удалось добиться наибольших успехов в прорыве обороны советских войск. Проще говоря, не получается ли так, что Сталин умышленно назначил Тимошенко командовать этим фронтом - по меньшей мере как бы для того, чтобы он исправлял то, что упустил еще до войны?! <…>
Сталин уже утром 22 июня, судя по всему, заподозрил неладное именно на Западном фронте, потому, что в 7 часов утра он звонил первому секретарю ЦК КП (б) Белоруссии Пантелеймону Кондратьевичу Пономаренко и заявил ему, что поскольку получаемая от военных информация его не удовлетворяет, потребовал от него начать сбор сведений о положении противника через местные партийные органы.(Минский курьер. № 953 от 22.6. 2006. Приводится по: Гончаров В. Генерал-Павлов - портрет на фоне катастрофы. В сб. Великая Отечественная катастрофа II. 1941 год. Причины трагедии. М., 2007, с. 174-175.) <…>
6 июля 1941 г. Мехлис направил Сталину телеграмму следующего содержания: «Москва, Кремль, Сталину. Военный совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжелое поражение. Военный совет решил:
1) Арестовать бывшего начальника штаба фронта Климовских, бывшего заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии Клич.
2) Предать суду военного трибунала командующего 4-й армией Коробкова , командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й сд Лазаренко , командира танкового корпуса Оборина.
3) Нами арестованы - начальник связи фронта Григорьев , начальник топографического отдела фронта Дорофеев, начальник отделения отдела укомплектования фронта Кирсанов , инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начвоенторга Шейнкин.
4) Предаются суду помначотделения АБТУ Беркович, командир 8-го дисциплинарного батальона Дыкман и его заместитель Крол, начальник минского окружного сансклада Белявкий, начальник окружной военветлаборатории Овчинников, командир дивизиона артполка Сбиранник. Тимошенко. Мехлис. Пономаренко. 6.7. 41 г. ». (Отдел хранения документов Генерального штаба. Оп. 1554. Д. 90. Л. 301-303. Пономаренко - 1-й секретарь ЦК КП Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Цит. по: Анфилов В.А. Дорога к трагедии сорок первого года. М., 1997, с. 287-288, а также Рубцов Ю. Мехлис. Тень вождя. М., 2007, с. 296-297)
Как видите, реакция Мехлиса четко совпадает с данными о результатах разгрома фронта и потери им гигантских материальных ресурсов.
В тот же день они получили ответ от Сталина: « Тимошенко, Мехлису, Пономаренко. Государственный Комитет Обороны одобряет Ваши мероприятия по аресту Климовских,
Оборина, Таюрского и других и приветствует эти мероприятия как один из верных способов оздоровления фронта. № 7387. 6 июля 41 г. И. Сталин ». (ОХД ГШ, оп. 1554, д. 89, л.79. Цит. по: Анфилов В.А. Дорога к трагедии сорок первого года. М., 1997, с. 287-288, а также Рубцов Ю. Мехлис.
В общем, когда в очередной раз увидите на TV кинофильм «Война на западном направлении» (а его покажут на 5-м канале и 9 мая 2012 года также и тем более будут показывать в июне обязательно на других телеканалах), держите в уме о действиях Павловых-коробковых или о директивах НКО и ГШ, то, что Стаднюк когда писал роман не знал и что не показали володарские когда сочиняли сценарий, создавая очередную антисталинскую чернуху…
