Бакунин михаил александрович.

НОВОСЕЛОВ Михаил Александрович 1(13).7.1864 – после 1938Духовный писатель, публицист, издатель. Издатель «Религиозно-философской библиотеки» (1902–1917; всего вышло 39 книг) и двух серий «Листков „Религиозно-философской библиотеки“»: «Семена царства Божия» и «Русская религиозная

Его рельефная личность, его эксцентрическое и сильное появление везде… делают из него одну из тех индивидуальностей, мимо которых не проходит ни современный мир, ни история.

А.И. Герцен

Всегда признавал и теперь признаю в тебе благородную львиную природу, дух могучий и глубокий. необыкновенное движение духа, превосходные дарования, бесконечное чувство, огромный ум.

В.Г. Белинский

Михаил Александрович Бакунин – теоретик международного анархизма, социальный философ, публицист, революционер. Родился 18 мая 1814 г. в старинной дворянской семье в имении Премухино Новоторжского уезда Тверской губернии. Его отец, Александр Михайлович, защитив философскую диссертацию в Падуанском университете, долго служил при российских посольствах в Италии. Он написал « Историю России», ряд лет был связан с декабристами, пытался освободить крестьян. А. М. Создал в Премухино мир интеллектуальных интересов и душевной гармонии.

ДЕТСТВО. УЧЕБА. СЛУЖБА. « Мой отец,– писал Бакунин в «Истории моей жизни»,– был человек большого ума, очень образованный, даже ученый, очень либеральный, очень филантропичный, деист, но никак не атеист,– свободомыслящий, находился в сношении со всеми философскими и научными силами Европы и вследствие этого был, конечно, по образу мыслей противоположен тому, чем жила и дышала в его время Россия» . Брат деда Бакунина был министром иностранных дел при Екатерине II.

В семье было десять детей, в круг их интересов входили литература, музыка и живопись. Отец занимался с детьми физикой, космографией, географией и историей. Сестры Бакунина были очень милые, симпатичные и тонко развитые девушки. К старшему брату питали они большое уважение и необыкновенную любовь. Вся семья была музыкальна. Мишель играл на скрипке, остальные члены обширного семейства на фортепьяно.

До 14 лет Мишель воспитывался дома. Его особенно занимали музыка и живопись. Сохранились два автопортрета и портрет Гегеля – выполнены они профессионально. Что касается занятий музыкой, они далеко выходили за рамки, принятые в светском обществе,– играл он много, серьезно и глубоко понимал и любил музыку. Вспоминая жизнь в родительском доме, Михаил Бакунин писал: «Да, батюшка, воспоминания о вас и любовь к вам, премухинский дом, сад и окружности, любовь, и природа, и наслаждение природою, и детство наше – все это составляет наше неотъемлемое сокровище и чуть ли не лучшую эпоху жизни нашего семейства».

В 1828 г. Бакунин поступает в Петербургское артиллерийское училище. Короткая служба в армии, отставка (1835). Переезд в Москву, сближение с философским кружком Станкенвича. Проблема человека, его назначение – вот что реально волновало Станкевича и его друзей. По свидетельству К. Аксакова: «Кружок Станкевича отличался самостоятельностью мнений, свободою от всякого авторитета… В этом кружке выработалось уже общее воззрение на всю Россию, на жизнь, на литературу, на мир – воззрение большею частью отрицательное». «В глазах у каждого восторг и щеки пылают, и сердце бьется, и говорим мы о боге, о правде, о будущности человечества, о поэзии», – писал Тургенев о вечерах у Станкевича. После отъезда в 1837 году Станкевича за границу Бакунин становится одним из руководителей кружка.

«ПРЕМУХИНСКАЯ ГАРМОНИЯ». Для друзей Мишеля притягательным центром станет имение в Премухино. Один из них, И. И. Панаев, писал о Бакуниных: «Это замечательное семейство, состоящее из нескольких сестер и братьев, принадлежало к исключительным, небывалым явлениям русской жизни».

Белинский после приглашения в Премухино писал: «Как смягчает душу эта чистая сфера кроткой, христианской семейной жизни!.. Семейство Бакуниных – идеал семейства. Можешь себе представить, как оно должно действовать на душу, которая не чужда искры божьей! Нам надо туда ездить исправляться. Я ощутил себя в новой сфере, увидел себя в новом мире, окрест меня все дышало гармонией и блаженством, и эта гармония и блаженство частию проникали в мою душу ». «Премухинская гармония» (по словам Белинского), образованные, прекрасно воспитанные сестры Мишеля – все это притягивало молодых людей, пробуждало лучшие душевные порывы. Свидетельства современников можно продолжать очень долго.

С выходом в отставку началась новая полоса жизни Михаила Бакунина. Серьезные занятия философией, поездка за границу для усовершенствования знаний и в итоге занятие университетской кафедры – такова была его программа. Чтение (вместе со Станкевичем) Шеллинга, изучение «Критики чистого разума» Канта, увлечение философией Фихте. Идеи Фихте о необходимости просвещения или пропаганды религиозно-этических взглядов были особенно близки Бакунину. Учить других, проповедовать словом и делом – это было органически свойственно Бакунину. Ему мало было открыть что-то для себя, утвердиться в истине самому – он должен был непременно открыть это другим. Первыми, кто внимал его пророчествам, станут сестры. Мишель будет писать им объемистые письма, похожие скорее на философские трактаты. Приведем еще один франмент из воспоминаний Белинского. Трехмесячное пребывание в доме Бакуниных имело большое значение для его развития.

«Когда я приехал в Премухино,– писал он,– ты открыл мне новый мир – мир мысли… Много, много мыслей услышал от тебя первого – ты не навязывал на меня свой авторитет, его наложило на меня могущество твоей мысли, бесконечность твоего созерцания. Много я теперь понимаю глубоко и понимаю через тебя».

В. А. Анненков пишет, что одно время вообще Бакунин «господствовал над кружком философствующих». «Страсть к витийству, врожденная изворотливость мысли, ищущей и находящей беспрестанно случаи к торжествам и победам, и, наконец, всегда как-то праздничная по форме, шумная, хотя и несколько холодная, речь . Однако же э та праздничная речь и составляла именно силу Бакунина, подчинявшую ему сверстников: свет и блеск ее увлекали и тех, которые были равнодушны к самым идеям, им возвещаемым».

Иначе объясняет влияние Бакунина на окружающих А. И. Герцен: «Бакунин обладал великолепной способностью развивать самые абстрактные понятия с ясностью, делавшей их доступными каждому, причем они нисколько не теряли в своей идеалистической глуби н е… Бакунин мог говорить целыми часами, спорить без устали с вечера до утра, не теряя ни диалектической нити разговора, ни страстной силы убеждения. И он был всегда готов разъяснять, объяснять, повторять без малейшего догматизма. Этот человек рожден был миссионером, пропагандистом, священнослужителем . Независимость , автономия разума – вот что было тогда его знаменем, и для освобождения мысли он вел свою войну с религией, войну со всеми авторитетами. А так как в нем пыл пропаганды сочетался с огромным личным мужеством, то можно было уже тогда предвидеть, что в такую эпоху, как наша, он станет революционером, пылким, страстным, героическим».

«Он родился проповедником», по свидетельству Панаева, он «с каким-то ожесточением бросался на каждое новое лицо и сейчас же посвящал его в философские тайны».

УВЛЕЧЕНИЕ ФИЛОСОФИЕЙ ГЕГЕЛЯ. ПЕРВЫЕ РАБОТЫ. После Фихте Бакунин принялся за Гегеля, «которого методу и логику,– по словам Герцена,– он усвоил в совершенстве». Летом 1837 г. Бакунин прочитал «Феноменологию духа» Гегеля, затем «Логику», «Философию религии» и «Философию права». Время овладения гегельянством он называл периодом «подъема и духовного воскресения».

Первые философские статьи Бакунина: «Мои записки» (1837), «Гимназические речи Гегеля. Предисловие переводчика» (1838), «О философии» (1839) – воспринимались как образец философских статей на русском языке. В этих работах Бакунин почти во всем точно следовал Гегелю. Для него поначалу было характерно «чистое философствование», лишенное какой-либо практической направленности; кроме того, гегельянство не мешало Бакунину сохранять религиозность. В «Предисловии к «Гимназическим речам» Гегеля». Бакунин знаменитую фразу Гегеля «все действительное разумно, все разумное действительно» истолковал как оправдание действительности.

До сих пор, доказывал Бакунин, философия была далека от науки, от жизни человека, а следовательно, и от истины, так как выступала в двух крайних, односторонних формах. Одна из них представляла собой отвлеченный призрачный идеализм, обращенный лишь к бесконечному и враждебный действительности; другая – эмпирическую, не выходящую за пределы конечного, нерелигиозную доктрину, враждебную мысли и напоминающую скорее поверхностное созерцание, чем науку. К первой он относил Декарта, Канта, Фихте, ко второй – Вольтера, Руссо, Дидро, Даламбера. Идейное господство эмпиризма в прошедшем веке превратило его в век падения человеческой мысли, торжества неодушевленной плоти, духовного развращения и революций, как их последствия. Но Наполеон покончил с революциями, а Гегель с материализмом и вообще с разрывом бесконечного и конечного, духа и материи, идеализма и эмпиризма. Он создал синтетическую философию и примирил человека с действительностью.

«Примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах жизни есть великая задача нашего времени. Действительность всегда побеждает, поэтому борьба против нее является признаком духовной пустоты, тогда как примирение – свидетельством мудрости».

«Понять и полюбить действительность – вот все назначение человека» ,– писал он сестрам. Будем надеяться, что новое поколение сроднится, наконец, с нашей прекрасной русской действительностью и что, оста вив все пустые претензии на гениальность, оно ощутит, наконец, в себе законную потребность быть действительно русскими людьми».

Абсолютизация примирения с действительностью встретила возражения у Чаадаева и Герцена. С первым из них Бакунин познакомился в 1836 году (он снял флигель в доме на Новой Басманной, где жил Чаадаев). В это время опубликовано «Философическое письмо». Его содержание (именно отрицание действительности!) и последствия мы знаем. Герцен к этому времени успел побывать в ссылке. У Бакунина это все еще впереди.

Статьи «О философии» продолжают основную мысль «Предисловия». Бакунин ставил задачу изложения основных пунктов гегелевской системы. Здесь он дал понятие философии, ее предмета, истины, соотношения опыта и спекулятивного мышления, сознания и самосознания, философии и религии и других категорий. В гегелевском идеализме Бакунин видел главное средство борьбы против материализма и неверия.

1939 – знакомство с Герценом, ставшее началом дружбы. Бакунин побуждает Герцена к изучению Гегеля. Герцен пытается внести в суровую науку Бакунина «побольше революционных элементов». Смерть сестры – первое сильное потрясение жизни. Осознание того, что «отвлеченный идеализм, отвлеченная любовь» и «проза жизни» – разные вещи, что «идеальный дух» не знает ни жизни, ни самого себя, а «узнать себя можно только в осуществлении, в действительности».

ОТЪЕЗД В ГЕРМАНИЮ . 4 октября 1840 г. – Бакунин уезжает в Германию, слушает там вместе с Тургеневым в Берлинском университете лекции непосредственных учеников Гегеля, намеревается углубить и расширить свои познания с тем, что бы,– вернувшись в Россию, занять кафедру философии в каком-нибудь столичном университете. Однако обстоятельства сложились иначе. Знакомство c Карлом Марксом пробудило прежде чуждые для него политические интересы. Бакунин переходит на позиции политического радикализма и становится едва ли не самым первым в истории России профессиональным революционером-эмигрантом. Он примыкает к левому (радикальному) гегельянству, знакомится с немецкими революционерами и политической литературой – практическая жизнь отвлекала Бакунина от абстрактной науки. Спустя много лет он напишет в «Исповеди », что сама Германия излечила его от «преобладавшей в ней философской болезни; познакомившись поближе с метафизическими вопросами, я довольно скоро убедился в ничтожности и суетности всякой метафизики: я искал в ней жизнь, а в ней смерть и скука, искал дела, а в ней абсолютное безделье» .

Отныне он станет поклоняться не идеальной действительности, а живой, революционной и напишет об этом сестрам: «Только действительность может удовлетворить нас, и это потому, что только действительность есть сильная, энергическая, т. е. истинная истина. Все же остальное есть вздор, постный идеализм».

Бакунин, по словам Герцена, не видел другого средства разрешить антиномию между мышлением и действительностью, кроме борьбы, и он все более и более становился революционером. Он не мог больше не принимать участия в «горестях и трудах современного человечества».

1842 – в журнале «Немецкий ежегодник» под псевдонимом Жюля Элизара опубликована статья Бакунина «Реакция в Германии» , в которой он пишет о необходимости «полного уничтожения существующего политического и социального строя» и провозглашает слова, ставшие девизом его жизни: «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть!» Статью восторженно встретили Герцен и Белинский. Белинский, когда-то вместе с Бакуниным восхвалявший «идеальную действительность» , занимался теперь революционной деятельностью, стал властителем дум читающей молодежи. Герцен еще подростком поклялся отомстить за декабристов.

НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Середина 40-х годов – первые открытые выступления Бакунина против русского самодержавия и крепостничества. Он высказывается в пользу польского национально-освободительного движения, проповедует общеславянское освобождение.

Николай I, хорошо осведомленный о делах «своего артиллерийского прапорщика» за границей, потребовал его возвращения в Россию, и когда Бакунин отказался, сенат лишил его дворянства, всех прав состояния и заочно приговорил к каторжным работам. Таким образом, пути на родину были отрезаны, и Бакунин еще горячее взялся за революционную работу.

Позже, через семь лет, такое же решение принимает Герцен. Оба оставались в Европе для борьбы. Революция, где бы она ни возникала, станет личным делом Бакунина.

1848 – революция во Франции, восстание в Праге;1849 – Дрезденское восстание; 1863 – Польское восстание; 1870 – Лионское восстание; 1871 – Парижская Коммуна – не было ни одного революционного события в Европе, в котором он бы не участвовал. Бакунин дважды приговаривался (саксонским и австрийским судом) к смертной казни (заменена пожизненным заключением). В 1851 г. выдан российскому правительству – после семи лет заключения в Алексеевском равелине и Шлиссельбургской крепости сослан в Сибирь. Жил в Томске, Иркутске, сотрудничал в газете «Амур», вел нелегальную переписку с Герценом. В 1861 г. Бакунин совершил побег из ссылки: из Николаевска-на-Амуре через Японию и Америку в Лондон. Сотрудничал в «Колоколе». Был связан с обществом «Земля и воля».

КРИТИКА ИДЕАЛИЗМА И РЕЛИГИИ. Первую философскую закалку Бакунин получил еще в кружке Станкевича, где считался признанным знатоком Гегеля. Позднее, отбросив идеалистическую метафизику как бесплодную умственную спекуляцию, Бакунин стремился, подобно Герцену и Белинскому, переработать диалектический метод Гегеля в материалистическом направлении. В 60-е годы его на некоторое время захватила, как и других теоретиков народничества, волна позитивизма.

Владение диалектическим методом, последовательный материализм и атеизм, стремление опереться на принципы материализма в социологии ставят Бакунина в один ряд с классиками русской материалистической, философии середины XIX в.

В философии Бакунина критическая сторона явно преобладает над позитивной. Он посвящает много страниц опровержению идеализма вообще и религии в особенности. Материализм и идеализм противоположны во всем. С материалистической точки зрения, историческое развитие общества есть «возвышение», переход от «животности» к «человечности» со всеми вытекающими отсюда благами; идеализм, напротив, в центр ставит божество, а народные массы обрекает на «животное прозябание».

Отличительную черту идеалистической философии всех времен составляет то, что она противоречит здравому смыслу и опыту, пренебрегает достижениями положительной науки. Вместо того, чтобы следовать естественным путем снизу вверх, от низшего к высшему, от простого к сложному, иными словами, от мира неорганического к миру органическому, растительному и животному, а затем к человеку и его сознанию, идеалистические мыслители, ослепленные «божественным фантомом», который унаследован ими от теологии, идут как раз обратной дорогой. Они начинают с бога как личности или божественной субстанции, и уже ихследующий шаг есть «страшное падение» с высот «вечной идеи» в «ничтожество материального мира». Когда, как и почему произошел переход от мысли к бытию, от «абсолютного совершенства» к «абсолютному несовершенству» – этого ни один идеалист и ни один теолог не может объяснить.

Критика идеализма естественным образом приводит Бакунина к опровержению религии и обоснованию атеизма. Он толкует о религии как о «всесокрушающей дубине», с помощью которой власть имущие «побивали свободу».

Главную причину живучести религиозных предрассудков и суеверий Бакунин усматривает в социально-экономическом строе: «… суеверие народа, естественным образом сопряженное в нем с невежеством, не коренится, однако, столько в этом невежестве, сколько в его нищете, в его материальных страданиях и в неслыханных притеснениях всякого рода, претерпеваемых им всякий день… религиозные представления и басни, эта фантастическая склонность к нелепому, явление еще более практическое, чем теоретическое, а именно не столько заблуждение ума, сколько протест самой жизни, воли и страсти против невыносимой жизненной тесноты».

Народ, доведенный до минимума в удовлетворении материальных, моральных и интеллектуальных потребностей, лишенный «просвета и горизонта», ищет в религии иллюзорный выход «Церковь ,– по определению Бакунина,– представляет для народа род небесного кабака, как в церкви, так и в кабаке он забывает хоть на одну минуту свой голод, свой гнет, старается успокоить память о своей ежедневной беде один раз в безумной вере, а другой раз в вине. Одно опьянение стоит другого».

Между религией и идеализмом Бакунин не видит принципиальной разницы ни в гносеологическом, ни в социальном отношении Религия есть грубый, примитивный идеализм, тогда как идеализм – это рафинированная теология, рожденная «от незаконного сожительства неразумной веры с трезвым научным разумом». Неисчислимый вред религии Бакунин видит в том, что она растлевает рассудок людей – «главное орудие освобождения», воспитывает трусость – «главное условие рабства», изображает труд – посредством которого человек становится действительным человеком и создает материальные и культурные ценности – как заслуженное наказание, как проклятие, оправдывая безделье «торжествующих плутов, привилегированных объектов божественного снисхождения». «Идея бога влечет за собою отречение от человеческого разума и справедливости, она есть самое решительное отрицание человеческой свободы и приводит неизбежно к рабству людей в теории и на практике».

Средствами преодоления «религиозных нелепостей» Бакунин называет рациональную науку и социальную революцию. Наука, опирающаяся на изучение фактов реального мира, способна разоблачить тайны религиозного вероучения и подорвать его влияние на умы благодаря распространению материалистического миропонимания. Но она бессильна устранить те условия жизни, которые порождают религиозные иллюзии. Только социальная революция может вырвать самые корни религиозных верований и, обеспечив построение социалистического общества, «будет иметь власть одновременно запереть все кабаки и все церкви».

Как известно, Бакунин несколько лет входил в философский кружок Станкевича. Социально-политический радикализм, чувство ответственности за историю и искание путей к активному вмешательству в ход истории – это объединяло мыслящих молодых людей. Но это, считает Зеньковский, было очень неблагоприятно для развития «философии как таковой». Он называет Бакунина (как и Герцена, и Михайловского, и др.) бесспорным философским дарованием, у которого работа мысли переходила «в действие, в конкретную историческую деятельность». Это явление целостности, единства теории и практики – важнейшая черта русской философии. Конечно, «чистая» философия в чем-то пострадала, но зато как обогатилась публицистика и социальная практика!

Участие в революционном движении 40-х годов охладило философский пыл молодого Бакунина, он надеялся на разрешение проблем европейской и российской действительности на путях практики. Переболев «философским нигилизмом», Бакунин вновь стал проявлять интерес к философской теории, что особенно проявилось в разделе «Антитеологизм» его труда «Федерализм, социализм и антитеологизм» (1867) и в самой большой, правда, незаконченной и долго остававшейся неопубликованной работе «Философские рассуждения о божественном призраке, о действительном мире и о человеке» (1870-71). Первые самостоятельные шаги Бакунина в сфере философии связаны с его отходом от унаследованной от семьи ортодоксально-православной религиозности к религиозному свободомыслию.

«Цель жизни, – пишет Бакунин в 1836 г.,– Бог, но не тот Бог, которому молятся в церквах, но тот, который живет в человечестве, который возвышается с возвышением человека». Он ставит вопрос о «новой религии», «о религии жизни и деятельности».

«Долой, – пишет он в 1842 г.,– логическое и теоретическое фантазирование о конечном и бесконечном; такие вещи можно схватить только живым делом» – «философские дела» рисовались Бакунину как выход в подлинную реальность. Неудивительно, что у Бакунина начинает развиваться критика «чистой» философии: «философия только теоретична и развивается только в рамках познания».

«Долой все религиозные и философские теории, – писал Бакунин еще в 1845 г., – истинна не теория, но дело, сама жизнь…». Революционная деятельность настроила Бакунина остро враждебно к церкви, и его внецерковная религиозность стремительно перешла в атеизм. «Если Бог существует, утверждал Бакунин, то у человека нет свободы, он – раб; но если человек может и должен быть свободен, то значит Бога нет». В статье «Антитеологизм» Бакунин пишет: «Существование Бога логически связано с самоотречением человеческого разума, оно является отрицанием человеческой свободы». Основная сущность мира для него теперь есть «вечная и всемирная видоизменяемость…, что есть чистое отрицание Провидения».

МАТЕРИАЛИЗМ. В 60-70-е годы Бакунин переходит на позиции материализма и воинствующего атеизма. Испытав определенное влияние О. Конта, позитивистом Бакунин не стал: в отличие от позитивистов Бакунин не сводил философию к наиболее общим выводам из наук; не принимал Бакунин также агностицизм позитивистов. В центре его философских интересов – критика теологии и метафизики как «утонченной» и «рационализированной» теологии, мысли о «стремительной», «вечно подвижной», «деятельной», «плодотворной», «живой» материи, о законах «великолепно организованного» мира, о бесконечной Вселенной, о взаимодействии целого и каждой точки и, наоборот, как общем верховном законе бытия, о мировой причинности и взаимозависимости, о месте человека в мире и его возможности бунтовать против природы, о позитивной и рациональной науке, приводящей к познанию истины. Философия признавалась им орудием абстрактного познания общих законов действительности, компасом жизни.

Новая философия, которая окончательно порвала с метафизическими системами, именуется Бакуниным по-разному. В одних случаях он называет ее рациональной универсальной наукой, отличающейся от наук строго экспериментальных тем, что охватывает мир как целое и пользуется более широкими методами познания, в других – Бакунин говорит о позитивной философии и ссылается на Конта. Истолковывая иногда позитивизм как материализм, Бакунин безоговорочно причисляет себя к представителям материалистической школы, выдвигает в качестве основного тезиса утверждение, что естественная и общественная жизнь всегда предшествует мысли, которая есть только одна из ее функций, но никогда не бывает ее результатом.

Противопоставляя материализм всевозможным системам идеализма в решении основного вопроса философии, Бакунин пишет: «Мы называем материальным все, что есть, все, что происходит в действительном мире, как в человеке, так и вне его, и мы применяем слово идеальный исключительно к продуктам деятельности человеческого мозга; но так как наш мозг есть вполне материальное образование и что, следовательно, вся деятельность его также материальна, как и действительность всех других материальных сущностей, вместе взятых». Материальный мир охватывает собой всю лестницу существ, начиная с самых простых неорганических тел и кончая строением мозга величайшего гения. Из категорий материалистической философии Бакунин выделяет понятие материи как самое фундаментальное. Его-то прежде всего он и защищает в борьбе с идеалистической метафизикой. Идеалисты всех школ, теологи и метафизики, замечает Бакунин, очень оскорбляются, когда им говорят, что человек со всем своим великолепным умом, со своими высокими мыслями и стремлениями, подобно всему существующему в реальном мире, представляет собой всего лишь продукт материи. Но они при этом изображают материю в виде грубой инертной массы, как «нечто тупое, неодушевленное, неподвижное, неспособное произвести ни малейшей вещи».

Материя, в его понимании,– «стремительная, вечно подвижная и плодотворная». Таким образом, в понятие материи Бакунин включает все многообразие форм и проявлений объективного мира.

Bce проявления материи от простейших механических действий до высших духовных продуктов человеческого мозга подчинены объективным закономерностям, под которыми Бакунин понимает повторяемость отношений в группах явлений. Законы, фиксируемые наукой, представляют собой абстракции, извлеченные человеческим разумом из развития вещей. К числу универсальных закономерностей мира Бакунин относит последовательное развитие в направлении от простого к сложному, снизу вверх, от низшего к высшему. Это поступательное движение проявляется во всеобщей причинно-следственной связи, в действии и противодействии, в борьбе как основном факторе жизни природы.

Природа – это «вечная и всемирная видоизменяемость в безграничном движении без начала и без конца. Вечно деятельная природа, представляющая собой сцепление и перекрещивание бесчисленного множества причин и следствий, непрерывно создает свои образования вновь и вновь, развивает, питает, сохраняет, а потом разрушает или превращает в новые. Бакунин доказывает, что, следуя естественной эволюции, органический мир вырастает из неорганического, животное царство – из растительного и, наконец, из «животной жизни» развивается человек.

УЧЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ. Человек обрисован Бакуниным как высшее произведение природы, как самое совершенное проявление «животного начала». «Мир человеческий», будучи непосредственным продолжением органического мира, отличается от последнего принципиально новым элементом – мышлением. Хотя человек не единственное разумное существо на земле (животные тоже в какой-то степени обладают умственными способностями), но только у человека мозговое развитие достигает такой степени совершенства, которая приводит к созданию моральных, научных, культурных и других чисто человеческих ценностей.

Бакунин обосновывает материальное единство человека. Ссылаясь на последние достижения науки, давшие возможность подвести под психологию физиологическое основание, он доказывает, что «все интеллектуальные и моральные явления, отличающие человека от всех других видов животных, каковы: мысль, проявления человеческого разума и действия разумной воли, имеют единственным источником организм человека, несравненно более совершенный, но тем не менее чисто материальный, без всякого участия духа или какого-нибудь иного внематериального начала, словом, они являются продуктами от сочетаний различных функций мозга, чисто физического свойства».

Человек для Бакунина – естественное и общественное существо одновременно: естественное – по происхождению, общественное – по образу жизни и характеру деятельности. Взятый вне общества, в отрыве от семьи, класса, нации или расы, «человеческий одинокий и отвлеченный индивид есть такая же фикция, как и Бог». Происходя от обезьяны, человек рождается диким животным, «очеловечивается и прогрессивно эмансипируется лишь в недрах общества, которое необходимо предшествует зарождению его мысли, слова и воли».

Человек не несет в себе никаких врожденных идей. Его сознание представляет собой индивидуализированное общественное сознание, ибо все представления и мысли являются результатом коллективного творчества, плодом умственной работы всех индивидов, составляющих общество. А появлявшиеся время от времени выдающиеся люди были в состоянии дать лишь наиболее удачное выражение общественной мудрости. Каждое новое поколение, вступая в жизнь, застает круг идей, представлений и чувств, которые оно получает в наследство от минувших веков и которые служат ему исходной точкой или отправным материалом для дальнейшей интеллектуальной и моральной работы.

ПОЗНАНИЕ. Процесс познания Бакунин изображает как постепенный переход от частного к общему, и ничто, по его мнению, не может быть принято на веру, «не будучи предварительно подвергнуто действительному анализу и подтверждено опытом или самой строгой критикой». Начало всякому знанию дает «коллективный опыт», представляющий собой «реальное констатирование реальных фактов». Данные опыта подвергаются дальнейшему осмыслению. Разум обладает способностью отражать различные ощущения, как внешние, так и внутренние, вспоминать о них и воспроизводить их воображением, сравнивать, отличать друг от друга и создавать тем самым общие или абстрактные понятия. В отличие от бессодержательных абстракций метафизики, абстракции материалистической, или позитивной философии, выражают общую природу, саму «логику вещей», общие отношения и законы их развития.

Однако противопоставляя идеалистическому априоризму материалистический эмпиризм, Бакунин незаметно для себя высказывает ряд положений, которые дают некоторые основания толковать их в духе агностицизма. Поскольку мы можем познать только то, что доступно нашим чувствам, а последние охватывают лишь бесконечно малую часть вселенной, отсюда следует, что человек никогда не может познать бесконечное многообразие мира и должен довольствоваться ограниченной областью доступного.

СОЦИОЛОГИЯ. Последней ступенью, «увенчанием позитивной философии» выступает у Бакунина социология, представлявшая, по сути дела, его социальную философию. Какого бы философского вопроса ни касался Бакунин в своих сочинениях, всякий раз он стремился повернуть его лицом к общественной жизни.

Если философия занимается общими проблемами бытия и познания, то ее продолжение – социология – призвана обнять всю человеческую историю, включая экономические, социальные, политические и другие отношения, складывавшиеся между индивидами и целыми коллективами на протяжении многих веков. Социологию Бакунин определяет как науку «об общих законах», управляющих развитием человеческого общества. Общество не есть хаос, а представляет собой «великолепно организованный мир», каждая часть которого органически связана с другими. Сложный социальный организм в своем развитии и превращениях повинуется общим законам природы, но «с присовокуплением других специально ему свойственных». Законы общества, как и законы всего естественного мира, действуют объективно, независимо от воли и сознания людей. Выделить эти специфические социальные законы из событий прошлого и настоящего – в этом, по мнению Бакунина, состоит задача социологии. Базисом всякого человеческого развития признается антропология и экономическая точка зрения в духе экономического материализма. Законы общества – это законы «социального тела»; история представляет собой поступательное движение от «чистой животности к развитию человечности; основными законами общества являются закон социальной солидарности и закон свободы; составной элемент свободы – бунт: если невозможен бунт человека против законов природы, возможен бунт человека как общественного существа против двух основных учреждений общества – церкви и государства».

Социальная наука осознает «принцип индивидуальности» вообще и социология в особенности – это «компас жизни» или, как он иногда выражается, повторяя известные слова Ф. Бэкона, «руководящая нить для указания дороги».

Однако Бакунин, настороженно относившийся ко всякому авторитету, который может легко превращаться в деспотизм и насилие, категорически не приемлет претензий науки и ученых на руководящее положение в обществе и, употребляя его собственное выражение, проповедует «бунт жизни против науки». Имея дело с абстракциями, извлеченными из жизни, наука несравненно беднее самой жизни, она не учитывает, что человек всем ходом своего развития стремится к социальному и политическому освобождению. Но, зная все это, социология все-таки остается «безликой и отвлеченной», нечувствительной к нуждам и страданиям живых индивидов, так как она занимается условиями существования и развития общества вообще. Вот почему наука не может и не должна претендовать на управление жизнью. Так, по мнению Бакунина, возникает противоречие: с одной стороны, наука необходима «для рациональной организации общества», с другой стороны, «неспособная интересоваться реальным и живым, она не должна вмешиваться в реальную и практическую организацию общества». Выход из этого противоречия Бакунин находит в своем анархическом учении. Он предлагает разрушить «корпорацию патентованных ученых», оторванных от народной жизни, и сделать науку достоянием не избранных, а широких масс народа.

Развивая свои взгляды на общество, Бакунин очень часто ссылался на Маркса. Более того, он опирался в социологии на материалистическое понимание истории и даже объявлял себя сторонником исторического материализма. Так, он прямо заявил, что Маркс «высказал и доказал ту несомненную истину, подтверждаемую всей прошлой и настоящей историей человеческого общества, народов и государств, что экономический факт всегда предшествовал и предшествует юридическому и политическому праву. В изложении и в доказательстве этой истины состоит именно одна из главных научных заслуг г. Маркса».

Употребление орудий производства было первым проявлением человеческой мысли. Человек становится действительным человеком и приобретает способность внутреннего развития при условии свержения до известной степени «цепей рабства», которые наложила на него природа. Это голод, влияние климата и времен года, всевозможные опасности и лишения – словом, все то, что ставит животных почти в абсолютную зависимость от окружающей среды. Разумеется, человек никогда не будет в состоянии окончательно преодолеть естественные влечения и инстинкты, роднящие его с животными, но весь ход его общественно-исторического существования шаг за шагом ведет ко все большему и большему освобождению «Только путем мысли ,– пишет Бакунин,– человек доходит до сознания своей свободы в среде природы, продуктом которой он является, но только трудом он осуществляет эту свободу».

С момента возникновения трудовой деятельности, по мнению Бакунина, кончается в человеке «царство животности» и начинается собственно человеческая история. Отсюда он датирует начало цивилизации со всеми ее великими достижениями в промышленности, науке и культуре.

ТЕОРИЯ АНАРХИЗМА. С середины 60-х гг. оформилось анархическое мировоззрение Бакунина. Анархизм (от греч. а narhia – безначалие, безвластие). По Бакунину, государство – зло и лишь временная историческая форма общества. Общество и государство не тождественны. Отрицая любую форму государственной власти, Бакунин утверждал идею общества, организованного на началах самоуправления, автономии и свободной федерации индивидов, общин, провинций и наций. Социальное содержание будущей общественной жизни Бакунин определял как сотворенный человеком человеческий мир, мир равенства и справедливости, мир, свободный от всякой эксплуатации, мир социализма.

Главная тема его мировоззрения – критика и отрицание государства. Государства в любых его проявлениях: будь оно буржуазное или любое другое эксплуататорское, будь оно даже марксистское, т.е. пролетарское. Именно государство (точнее – его судьба после социалистической революции) станет причиной смертельной вражды Бакунина и Маркса. Их спор о пролетарском государстве через сто с лишним лет остается злободневным.

В своих последних и наиболее крупных работах– «Кнуто-Германская империя и социальная революция» (1871 г.) и «Государственность и анархия» (1873 г.) – М. А. Бакунин дает наиболее обстоятельную критику института государственности и его сторонников, в первую очередь марксистов. Сейчас, с высоты драматического опыта XX в., трудно сделать вывод о том, кто был более прав в этой полемике. Подробно конспектируя «Государственность и анархию», К. Маркс упрекал автора в идеализме: «Он абсолютно ничего не смыслит в социальной революции, знает о ней только политические фразы. Ее экономические условия для него не существуют». Однако Бакунину нельзя отказать в политическом чутье и понимании социальной психологии. Критикуя сторонников Маркса, Бакунин предупреждал, что «ученые коммунисты», «доктринальные революционеры» , заполучив государственную власть, попытаются уложить жизнь будущих поколений в прокрустово ложе своего социального идеала. Реализация идеи диктатуры пролетариата неизбежно выльется в деспотическое управление массами со стороны «незначительной горсти привилегированных избранных или даже не избранных». И даже рабочее происхождение новых «правителей» и «представителей народа» ничего не решает: став государственными чиновниками, они «будут представлять уже не народ, а себя и свои притязания на управление народом». К сожалению, во многом Бакунин не ошибался.

Власть, доказывал Бакунин, одинаково развращает «тех, кто облечен ею», как и «тех, кто принужден ей покоряться». «Под тлетворным влиянием ее одни становятся честолюбивыми и корыстолюбивыми деспотами, эксплуататорами общества в свою личную или сословную пользу, другие – рабами» .

Маркс был уверен в абсолютной непохожести пролетарского государства на ему предшествовавшие. Государство будет народное, будет состоять из работников, Бакунин уточняет: «из бывших работников», которые, лишь только сделавшись правителями или представителями народа, «перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной. Народ сам будет выбирать своих представителей – уверен Маркс. Тем страшнее и тем сильнее будет деспотизм такого правительства, считает Бакунин, что оно «опирается на мнимое представительство мнимой народной воли».

Проблема государственной власти является проблемой, волнующей современных теоретиков и политиков, как и марксистов и анархистов прошлого века. Кроме того, немаловажное значение имеет факт возрождения в нашей стране многих идей Бакунина, углубленное изучение наследия которого еще ждет своих исследователей. Анархизм и его родоначальник в нашей стране давно нуждаются в переоценке.

Обыденное сознание, отождествляя анархизм с анархией, сводит его к пропаганде беспорядка, разгула и хаоса, чуть ли не уголовщине. Бакунин, противник всякого насилия, не имеет к этому никакого отношения. Ему принадлежат глубокие рассуждения об организации общества, основанного «на началах справедливости», и становится стыдно за недооценку анархизма, провозгласившего идеалом действительное освобождение человека и общества. Путь, ведущий к свободе, писал Бакунин,– это путь «...к самостоятельной свободной организации всех единиц или частей, составляющих общины, и их вольной федерации между собою, снизу вверх, не по приказанию какого бы то ни было начальства, даже избранного, и не по указаниям какой-либо ученой теории, а вследствие совсем естественного развития всякого рода потребностей, проявляемых самою жизнью».

Сегодня у всех на слуху: «федерация», «самоуправление», «кооперация», «товарно-денежные отношения», «национальный суверенитет». Именно об этих проблемах думал Бакунин, «страстный искатель истины» (по его собственным словам), размышляя об обществе не авторитарном, гармоничном. Русский мыслитель Михаил Бакунин мечтал о свободном обществе, «в котором последовательно осуществляется принцип самоуправления народа и народ вполне способен сам собою управлять – разумно и по справедли вости...». Такое общество Бакунина – все еще дело будущего.

Общество давно перестало быть советским, многие ценности стали восприниматься с противоположными знаками. Но природа человеческая осталась такой же, как понимал ее Михаил Александрович Бакунин. И это грустно. По его глубокому убеждению, государство является злом именно потому, что оно стоит над обществом и никогда не будет его «слугою» (как уверял Маркс). А что такое «государство»? Это чиновники, т.е. люди, очень небольшая часть общества. И почему одни люди должны повелевать другими?! Пользоваться льготами, привилегиями, различного рода неприкосновенностью и т.п.? Главным принципом устройства общества должна быть справедливость, т.е. равенство во всех отношениях. Последователь Бакунина Кропоткин будет писать о нравственности как факторе развития общества. Разве эти принципы могут устареть? И если их мечты многие называют утопичными, то это совсем не значит, что они перестанут привлекать лучших представителей человеческого рода.

Михаил Александрович Бакунин был глубокий, оригинальный мыслитель, он повлиял на всех лучших людей его времени. После его кончины (1 июля 1876 г.) газета «Вперед» писала: « Если бы хотели известить все страны и местности, по которым Бакунин оставил след своей жизни, своего влияния, пришлось бы сзывать целый мир. Дрезден, Прага, Париж, Лион, Лондон, Стокгольм, Италия, Испания должны бы явиться на похороны того, кто вошел в их историю, не говоря уже о нашей родине, где столько друзей и врагов, столько хвалителей и порицателей было пробуждено к общественной жизни или вызвано к деятельности словом и делом, истинами и парадоксами этого всемирного агитатора».

В заключение приведем слова Кропоткина: «… говоря о Бакунине, следует оценивать его значение не по тому, что он сделал лично, сколько по влиянию, которое он оказывал на окружавших его людей… его друзья были Герцен, Огарев, Мадзими и все лучшие люди и деятели революционного периода сороковых годов в Европе…

Впрочем, главная сила Бакунина была не в его писаниях. Она была в его личном влиянии на людей. Она была в его личном влиянии не людей. Он сделал Белинского тем, чем он стал для России: типом неподкупного революционера, социалиста и нигилиста, который воплотился впоследствии в нашей чудной молодежи семидесятых годов…

Оттого, может быть, он и обладает такою магическую силою, что верил в человека, верил в то, что великое дело, к которому он его приобщал, пробудит в человеке то, что есть в нем лучшего. И оно действительно пробуждало, и под влиянием Бакунина человек давал революции в короткое время все лучшее, на что был способен…»

ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ. «Мои записки»; «Гимназические речи Гегеля. Предисловие переводчика»; «О философии»; «Реакция в Германии»; «Федерализм, социализм и антитеологизм»; «Философские рассуждения о божественном призраке, о действительном мире и о человеке»; «Государственность и анархия»; «Прибавление А» к «Государственности и анархии»; «Бог и государство»; «Кнуто-Германская империя и социальная революция».

(1814-1876) русский политический деятель

До недавнего времени Михаил Александрович Бакунин был скорее мифологической, чем исторической фигурой. Анархисты считали его своим учителем и видели в нем своеобразного «гиганта духа». Противники с таким же азартом всячески унижали Бакунина. В советское время его имя замалчивалось, поскольку он был принципиальным противником любого тоталитаризма и бюрократии.

Михаил Александрович Бакунин принадлежал к старинному дворянскому роду, все представители которого посвятили себя государственной службе. Он родился в родовом имении Прямухино поблизости от Торжка, где его отец был уездным предводителем дворянства. Он был по-европейски образованным человеком и долгое время жил в Италии, поскольку служил атташе в русском посольстве. Вернувшись в Россию, отказался от придворной карьеры, вышел в отставку и поселился в своем имении. Детям (а их у него было двое) он дал широкое образование.

Особенно большое впечатление в молодости на Михаила Бакунина произвело восстание декабристов, о котором он узнавал от непосредственных свидетелей, знакомых семьи, приезжавших в имение.

В возрасте четырнадцати лет Михаил поступил в Петербургское артиллерийское училище, закончив которое стал артиллерийским офицером и был направлен сперва в Минскую, а затем в Гродненскую губернию. Но военная служба внушала юноше такое отвращение, что уже через два года он выходит в отставку и поселяется в Москве. Там он вскоре знакомится с Н. Станкевичем, а затем с В. Белинским.

Михаил Бакунин много занимается философией и в 1838 году публикует в журнале «Московский наблюдатель» русский перевод «Гимназических речей» Г. Гегеля, а в 1840 году - свою первую научную работу - статью «О философии», которая получила похвальные отзывы В. Белинского, а также известного издателя А. Краевского.

Осознав, что для систематических занятий философией необходимо более глубокое образование, в 1840 году Бакунин уезжает за границу. Вначале он поселяется в Берлине, чтобы слушать лекции известных философов К. Вердера и Ш. Шеллинга, а позже переезжает в Швейцарию, где становится учеником философа В. Вейтлинга.

Параллельно с занятиями он пишет статьи, которые печатаются в различных журналах. В них постепенно проявляются, а со временем и усиливаются все более радикальные убеждения Бакунина, что привлекает к нему внимание немецких властей. Чтобы застраховаться от возможных неприятностей, русский посол в Германии передает Бакунину приказ о немедленном возвращении в Россию. Однако Михаил Бакунин демонстративно отказывается и после того, как решением сената его приговаривают к ссылке в Сибирь, покидает Германию и переезжает во Францию, где знакомится с К. Марксом и Ф. Энгельсом, а также с известным французским социалистом П. Прудоном.

За деятельное участие в германской революции 1848 года (Бакунин руководил действиями повстанцев в Дрездене) власти Саксонии арестовали его и приговорили к смертной казни. Однако они так и не решились привести приговор в исполнение и через год передали осужденного русским властям. Михаил Бакунин был доставлен под конвоем в Петербург и заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, откуда вскоре был переведен в Шлиссельбург. Там он провел три года в одиночной камере, после чего повелением Александра II был выслан в Сибирь на вечное поселение.

Бакунин обосновывается в Томске, где вступает в нелегальную переписку с А. Герценом. Проведя в Сибири четыре года, летом 1861 года он совершил побег с места ссылки, добрался до Николаевска-на-Амуре, откуда переехал в Японию, а далее через Соединенные Штаты Америки добрался до Лондона.

Михаил Александрович Бакунин становится активным сотрудником журнала А. Герцена «Колокол» и выступает со статьями, в которых поддерживает польское восстание 1863 года. Стремясь помочь повстанцам, он пытался организовать высадку вооруженной группы на территории Литвы.

После подавления восстания Бакунин разошелся с Герценом во взглядах и начал заниматься разработкой своей собственной теории социального переустройства общества. К этому времени философ стал решительным противником любых форм государственной власти и защитником ничем не ограниченной свободы личности. Это учение и получило название анархизма.

Подобная позиция вызывала резко отрицательное отношение К. Маркса. Вскоре два самых активных революционера разорвали отношения, и Михаил Бакунин был исключен из Первого Интернационала.

Начиная с 1870 года он ведет активную деятельность по организации анархического движения в Европе. Он приветствует Парижскую Коммуну, становится руководителем анархистов в Болонье.

Бакунин также откликается на критику марксистов публикацией книги «Государственность и анархия» (1873). В ней он показывает несостоятельность их модели государственного социализма и доказывает необходимость широкой агитации среди крестьян. Позже эти идеи были развиты народниками и стали основой политической платформы организации «Земля и воля». Из народнической группы «Черный передел» вышли первые российские социал-демократы во главе с Г. Плехановым.

Значение деятельности Бакунина состоит в том, что он одним из первых осознал роль широкой агитации, а также понял необходимость детально разработанной философской программы.

Последние годы жизни Михаил Александрович Бакунин провел в Берне, где из-за тяжелой болезни был вынужден постепенно отойти от активной деятельности.