Сказки, рассказы и повести о животных и о природе.
СОДЕРЖАНИЕ:
НЕСКОЛЬКО СТРАНИЦ
О ТВОРЧЕСТВЕ ЮРИЯ ДМИТРИЕВА
РАССКАЗЫ ПРО СТАРИЧКА-ЛЕСОВИЧКА
ЧТО ТАКОЕ ЛЕС
ВОЛШЕБНАЯ КОРЗИНА
ПРО КОТА
ПРО ПТЕНЦОВ
КАК ОБМАНУЛИ ПТИЦ
ЛЯГУШОНОК, ГОЛОВАСТИК,
ИЛИ КТО НА КОГО НЕ ПОХОЖ
"ВЗРЫВ"
СКАЗКИ ПРО МУШОНКА И ЕГО ДРУЗЕЙ
СИНИЙ ШАЛАШИК
КТО БЕЗ КРЫЛЬЕВ ЛЕТАЕТ
КАК МУШОНОК НОГИ ВЫБИРАЛ
КРАСНЫЙ И ЗЕЛЕНЫЙ
НЕЗНАКОМЕЦ НА ПОЛЯНКЕ
ДЛЯ ЧЕГО ПТИЦАМ ХВОСТ
СПОР НА СТАРОМ ДУБЕ
ОБЫКНОВЕННЫЕ ЧУДЕСА
ТАЙНА БЕРЕЗОК
"БАРХАТНАЯ" ДОРОЖКА
"ПЫЛЯЩИЕ" ДЕРЕВЬЯ
"ЛЕТАЮЩИЕ" ДЕРЕВЬЯ
"СТРЕЛЯЮЩИЕ" РАСТЕНИЯ
ЁЛКИНЫ ИГОЛКИ
"СЛЕД БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА"
ЗЕЛЕНОЕ И ЖЕЛТОЕ
ТАИНСТВЕННЫЙ НОЧНОЙ ГОСТЬ
ТАИНСТВЕННЫЙ НОЧНОЙ ГОСТЬ
"БАРХАТНАЯ" ДОРОЖКА
"ГОВОРЯЩИЙ" ГУСЬ
ЖУЧКА
МОЙ НЕКРАСИВЫЙ ДРУГ
ЗАПАХ ОСЕНИ
СЛЕДЫ НА СНЕГУ
ФОКСИК И БАРСУЧОНОК
ЗДРАВСТВУЙ, БЕЛКА! КАК ЖИВЕШЬ,
КРОКОДИЛ?
ПРЕДИСЛОВИЕ, В КОТОРОМ АВТОРУ НЕОБХОДИМО
КОЕ О ЧЕМ ДОГОВОРИТЬСЯ С ЧИТАТЕЛЕМ
СИЛЬБО ГОМЕРА
И "ГОВОРЯЩИЕ" БАРАБАНЫ
СЛОВА И ЧУВСТВА
ГЛАВА ПЕРВАЯ ГЛАВНОЕ - ЭТО НОС?
Чего не знал знаменитый ученый
"подпись" и "печать"
"место занято! Ищите другое!"
"паспорт" и "удостоверение"
"за мной! Не пожалеете!"
"слова на ветер"
"спасайся кто может!"
" нос " ведет домой
ГЛАВА ВТОРАЯ
ЭТОТ ПИЩАЩИЙ, ПОЮЩИЙ,
РЕВУЩИЙ МИР
Кузнечики у телефона
Чем разговаривают насекомые?
" шпион " в улье
"уши" на усах
Ошибка моряков и секреты рыболовов
Подводные певцы, болтуны
И соловьи-разбойники
Любители хорового пения
"настоящий" разговор оказывается
Совсем не настоящим
"ненастоящий" разговор оказывается
Настоящим
Про то, как яйца учат курицу,
Про "иностранные языки"
И " язык для всех "
И зверям есть о чем поговорить
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
БАЛЕТ - ЭТО НЕ ТОЛЬКО ИСКУССТВО
"Я танцую - я нашел еду!"
"я танцую - я вас люблю!"
"я вас люблю - я вам дарю! "
"убирайся, пока цел!"
Глава четвертая
Как еще разговаривают животные
Цветом, светом и хвостом
А как еще?
ХИТРЕЦЫ, НЕВИДИМКИ И РАЗНЫЕ РОДИТЕЛИ
ПРЕДИСЛОВИЕ, В КОТОРОМ АВТОР ГОВОРИТ,
ПОЧЕМУ РЕШИЛ НАПИСАТЬ ЭТУ ПОВЕСТЬ, СТАВИТ
ВОПРОС, НА КОТОРЫЙ НЕТ ОТВЕТА, И
РАССКАЗЫВАЕТ О БЕРЕЗОВОМ НЕБОСКРЕБЕ
Глава первая
РАЗНОЦВЕТНЫЕ ШАПКИ-НЕВИДИМКИ
Зеленая шапка-невидимка
Пестрая шапка-невидимка
Полосатая шапка-невидимка
От кого защищается лев?
Костюм по сезону
Первый опыт димки прокофьева
Хамелеоны
Как спастись от своей тени?
Чье гнездо лучше?
Живой сучок
Летающие, ползающие и плавающие "листья"
Секреты невидимок
ГЛАВА ВТОРАЯ
ХИТРЕЦЫ И ОБМАНЩИКИ
Новый опыт димки прокофьева
"не трогай! Хуже будет!"
Еще одна дополнительная глава, написанная в
интересах
Истины и справедливости
Какие еще бывают глаза
И еще про ноги
Автор извиняется перед персонажами
Этой повести
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, ОСНОВНАЯ ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО
ПАУКАМ
ИЛЛЮМИНАЦИЯ
Легенды и действительность
Пауки, музыка и что такое "тарантелла"
Восьмиглазое, восьминогое
О ногах паука
Паутина крестовика
Про других пауков, их сети, дома и охоту
Паук-подводник
Глава третья, дополнительная я сдержал слово
Пауки и люди
Пауки, астрономия и медицина
Про пауков вообще и про тех, которые
У нас не живут
Для чего еще нужна паутина
ВМЕСТО ПОСЛЕДНИХ ГЛАВ
Вот что сказал по этому поводу один ученый
Вот что сказал по этому поводу другой ученый
Вот что сказал по этому поводу третий ученый
Вот что сказал по этому поводу четвертый ученый
Вот что сказал по этому поводу пятый ученый
Вот что сказал в заключение автор

Юрий Дмитриев

Путешествие на всю жизнь

Как-то в руки мне попала очень красивая книга. Я долго рассматривал картинки и фотографии. Что было изображено на одних - понял, что на других - нет. А прочитать книгу или хотя бы подписи под фотографиями не мог: книга была на английском языке, которого я не знаю. Я догадывался, что книга интересная, но вот о чем она? И только с помощью своего товарища, владеющего английским, мне удалось узнать ее содержание.

Я вспоминаю об этом случае каждый раз, когда в лесу или у водоема, на лугу или на опушке вижу людей, удивленно и немного смущенно оглядывающихся вокруг. Им тут все нравится, но в то же время все непонятно, они будто рассматривают картинки в книге, написанной на незнакомом им языке. Вот если бы прочесть! А ведь еще многого вокруг эти люди вообще не видят, не замечают. И мне всегда немного жаль этих людей, немного обидно за них. И всегда хочется помочь им. Помочь понять, какой удивительный и прекрасный мир перед ними, где каждое дерево, каждая бабочка, каждая птица - чудо. Мне хочется, чтоб люди, выезжая за город, знали, где смотреть и что увидеть. А главное - я верю в это! - поняв, какой удивительный мир окружает их, люди начнут еще бережнее относиться к нему, к тем же лягушкам и ящерицам, стрекозам и жукам, на которых не обращают внимания, которых, не задумываясь, губят, но без которых не может жить ни лес, ни луг, ни озеро, ни поле.

Природу надо охранять - в этом уже никто не сомневается. Это вопрос глобальный, его решают и в общегосударственных, и даже в общепланетарном масштабах. Но его необходимо решать и локально - каждый из нас не только может, но и должен внести свою лепту в это дело. Для того чтоб охранять природу, надо знать, что именно охранять: природа вообще - понятие довольно расплывчатое. Мы не можем охранять всю природу сразу - мы можем бережно относиться, помогать отдельным ее представителям. При этом необходимо твердо помнить: в природе все взаимосвязано, в ней нет посторонних, нет главного и второстепенного. Исчезновение какого-то одного, маловажного, казалось бы, с нашей точки зрения, животного или растения может нарушить веками сложившееся равновесие, может привести к очень печальным последствиям.

У людей в этом отношении, к сожалению, есть уже большой опыт.

Вот все, что я хотел сказать, прежде чем отправиться с вами, читатели, в путь.

Шестиногие и восьминогие

Первые бабочки

Летом на каждом кустике, на каждом дереве, на любой полянке или лужайке тысячи, десятки тысяч насекомых. Они бегают и прыгают, ползают и летают. Их так много, что к ним привыкаешь и уже не обращаешь внимания.

Весной - другое дело. Весной любая травинка и листочек, всякое живое существо радуют глаз. Даже мухи. Те самые надоедливые и никем не любимые мухи. В теплый весенний день они сидят на стене дома или на заборе и греются на солнышке. Вот большая, темно-синяя, с многочисленными щетинками на брюшке - гренландская, или ранневесенняя муха. А рядом - с серым шашечным рисунком на брюшке - тоже крупная муха - серая весенняя. Здесь же и наши комнатные. Ну если первым мухам весной радуешься, то что же говорить о бабочках!

Мне кажется, нет такого человека на земле, который бы не улыбнулся при виде первой бабочки.

Деревья еще почти голые, травы мало, цветов тем более. И вдруг - бабочка. Да еще какая! Сядет, расправит крылышки, и будто посмотрят на тебя четыре ярких переливающихся глаза. Так и называется эта бабочка - дневной павлиний глаз. Глаз понятно, а павлиний почему? Наверное, потому, что глазки на крыльях бабочек напоминают разноцветные пятна на хвосте павлина.

А вот другая - коричнево-шоколадная. Это крапивница. Конечно, на крапиву она непохожа, а названа так потому, что гусеницы ее (как и гусеницы дневного павлиньего глаза) живут на крапиве. Улетела крапивница, появилась другая бабочка - светлая, с яркими пятнами в верхних уголках передних крыльев. Ну здравствуй, зорька! А вон там летает еще одна, тоже зорька. Но у той нет ярких пятен, она почти вся беленькая. Так у многих бабочек: самцы окрашены ярко, а самочки скромнее.

Бабочек обязательно найдешь, вернее, увидишь в теплый весенний день. Если не крапивницу и не зорьку, то лимонницу (самца этой бабочки ярко-желтого, лимонного цвета) - обязательно.

Весной встречается еще одна бабочка - с темными бархатными крылышками и белыми полосками по краям. Это антиопа, или траурница. Летает она и весной, и летом, и даже осенью. Но летом и осенью летают траурницы с желтыми полосками по краям крыльев. Белые только у весенних бабочек. Точнее, у тех, которые летают весной, появляются чуть ли не раньше других насекомых. Но весенние ли они?

Сколько раз рождается насекомое?

Странный на первый взгляд вопрос - сколько раз? Наверное, как и всякое животное, один раз рождается, потому что у него, как и у всякого животного, одна жизнь. Конечно, это правильно, и все-таки…

Когда я начал интересоваться насекомыми, мне очень хотелось увидеть жука или бабочку-детеныша. Ведь бывают щенки у собак и птенцы у птиц. Почему же не может быть у жука какой-нибудь жучонок или жученыш? Но никак мне не удавалось найти насекомого - детеныша. Иногда, правда, я находил жука или бабочку, которые были меньше других насекомых того же вида. Но это вовсе не значило, что большие были уже взрослыми, а маленькие еще «детьми». Просто среди насекомых, как и среди всяких животных, одни бывают покрупнее, другие помельче. Но и те и другие - взрослые насекомые. Потому что взрослыми рождаются. «А когда же растут они?» - думал я. И почему-то не мог связать ползающую гусеницу с летающей бабочкой, не приходило мне в голову, что быстро бегающий жук и безногая личинка - одно и то же насекомое, только на разных стадиях развития.

Но гусеница или личинка еще не самая первоначальная стадия жизни насекомого. Ведь сама гусеница или личинка появляются на свет из яичка.

Яички насекомых очень мелкие и мало похожи на те яйца, которые мы считаем «настоящими», то есть птичьими. В птичьем яйце достаточно питательных веществ, чтоб зародыш развивался в нем и появлялся на свет хоть и голеньким и беспомощным (а у некоторых даже опушенным и вполне самостоятельным), но уже похожим на птицу. В яйцах насекомых очень мало питательных веществ, и зародыш не может в них развиваться. Он развивается вне яйца.

Жизнь любого насекомого состоит из двух периодов - «детского» и «взрослого». В «детстве» насекомое растет и развивается, а во взрослом состоянии расселяется и заботится о потомстве, то есть откладывает новые яички.

Сейчас, благодаря многолетним наблюдениям, уже относительно точно установлены средние и крайние сроки прилета и отлета птиц, известно, что они летят волнами, или «эшелонами». Например, в средней полосе нашей страны таких волн семь.

Первая волна - грачи. Пожалуй, никто, кроме грачей, не рискует прилетать в такую рань. Это середина марта. Вторая волна приходится на конец марта - самое начало апреля. В это время прилетают скворцы (средний срок - 30 марта), жаворонки и зяблики (средний срок прилета соответственно 1–5 апреля).

Третья волна - от 10 до 20 апреля, когда прилетают зарянки, дрозды, хищные, водоплавающие и многие другие птицы.

Четвертая волна (примерно до 25 апреля). В это время прилетает большинство мелких птиц. В самых последних числах апреля - первых числах мая идет пятая волна: кукушки, вертишейки, ласточки. В начале мая - шестая волна: стрижи, соловьи, серые мухоловки. И, наконец, последняя, седьмая волна. Она приходится на конец мая, когда прилетают самые поздние птицы, такие, как иволга, сорокопуты-жуланы, чечевицы. Конечно, сроки, как мы уже говорили, могут быть сдвинуты - иногда птицы прилетают раньше обычного, иногда позже. Но никогда один эшелон не обгоняет другой - задерживается первый, соответственно отстает и второй, третий и остальные.

Существует еще одна любопытная закономерность, это заметил еще в 1855 году К. Ф. Кесслер: почти всегда рано прилетающие птицы улетают поздно осенью, а прилетающие поздно весной, улетают рано, одними из первых. Например, стрижи прилетают с четвертым птичьим эшелоном, а улетают одними из первых - в августе. Кстати, явление это долгое время было необъяснимо: стрижи ловят насекомых в воздухе, как и ласточки. Но ласточки прилетают раньше и улетают позже. Оказывается, все дело в зрении или, точнее, в устройстве глаз: ласточки могут видеть насекомых, летающих вокруг, и гоняться за ними. Стрижи же за насекомыми не гоняются - они их почти не видят. Летают открыв рот и как сачком захватывают попадающихся на пути. Тут большой процент случайности. И если насекомых много - процент этот достаточно велик, чтобы насытить и взрослых птиц, и находящихся в гнезде птенцов. А когда насекомых мало, то и процент уменьшается.

Пример стрижа достаточно убедительный. И количество пищи определяет сроки прилета и отлета птиц. Немецкий ученый А. Альтум еще в середине XIX века так определил эти фенологические связи: «Ни одна птица не возвращается раньше, чем появляется ее пища. Кукушка появляется не раньше, чем перезимовавшие гусеницы шелкопрядов достигнут половины своей величины и взберутся на деревья. Иволга возвращается не раньше, чем начнут летать майские жуки. Славки прилетают, лишь когда подрастут маленькие голые гусеницы различных листоверток и пядениц. Ласточки показываются не раньше, чем раздается жужжание, по крайней мере, некоторых мух, а мухоловки - лишь тогда, когда летающие насекомые появятся в больших количествах».

Связь сроков прилета с особенностями питания не вызывает сомнения. Но связаны сроки и с местами зимовок: птицы, зимующие не очень далеко, прилетают, как правило, раньше, а зимующие в отдаленных краях - значительно позже, хотя для них уже достаточно пищи имеется. Сроки отлетов и прилетов зависят еще и от географической области, в которой птицы живут.

Но если отлет связан с определенными изменениями во внешних условиях, с определенными сигналами, то прилет в определенное время оставался в значительной степени загадкой: ведь там, где птицы зимуют, они никак не чувствуют изменений, происходящих у них на родине. Конечно, годичный цикл изменения физиологического состояния тоже очень важен и, вероятно, определяет время начала отлета. Дальше было много неясного, пока не поняли люди: тут играет роль не только время отлета, но и сам перелет. А он зависит от многих дополнительных условий, в частности от метеорологических. Трудно, правда, сделать общий вывод для всех перелетных птиц - каждый вид по-разному реагирует на погодные условия. Тем не менее известно, например, что у птиц совсем иное представление о «нелетной» погоде, чем у нас. В нелетную, с нашей точки зрения, погоду птицы прекрасно летают, мало того - именно в тихую дождливую погоду они летят особенно энергично. Летят они, конечно, и в ясные теплые ночи.

Зато резкое понижение температуры, даже если погода ясная, «летная», - существенное препятствие для птиц: иногда они подолгу остаются на земле, ожидая потепления.

Большое значение имеет и ветер. Хотя бы потому, что он может либо сильно затруднить полет, либо, наоборот, облегчить его. Так, многие птицы уже прекращают полет при встречном ветре, скорость которого 5 метров в секунду. Однако другие виды могут лететь при встречном ветре, скорость которого достигает 20 метров в секунду.

Откройте большой том «Человек и животные». Начните читать. И вы узнаете, как жили и охотились первобытные люди, как поклонялись животным и приносили им жертвы. Ещё вы узнаете, как люди проклинали, обвиняли во всевозможных грехах и судили животных...

Чтение этой книги – увлекательное занятие. И вам не придётся скучать, ведь автор – замечательный писатель-натуралист Юрий Дмитриев (1926-1989). Вместе с ним легко запомнить, как и когда возникла наука о животных, кто были первые зоологи.

Трудно рассказать обо всех книгах, написанных Юрием Дмитриевым. Внушительные тома и книжки не толще тетрадок, яркие суперобложки энциклопедий и скромные бумажные переплёты... Больше семидесяти книг! А ещё – фотоальбомы, научно-художественные книги и повести, сборники рассказов и сказок, журналы и газеты со статьями писателя. Большинство этих книг о природе...

«Я уже давно заметил, - признавался Юрий Дмитриев, - мы почти никогда не обращаем внимания на то, что находится рядом с нами, и думаем, что интересное, необычное где-то там, далеко-далеко».

Всё, о чём бы ни рассказывал писатель, на первый взгляд привычно, обыкновенно. Но внимательный взгляд автора замечает такие мелочи, без которых невозможно представить знакомый нам пейзаж. Вот шелестит сухими прошлогодними листьями чёрная жужелица, или гудит попавшая в лужу пчела, пытаясь выбраться, или качнётся на ветру и рассыплется белый одуванчик, и полетят семена над зелёными травами... Как говорят, удивительное рядом, надо только присмотреться.

Откроем «Большую книгу леса» и познакомимся с чудо-деревом - берёзой. У неё, например, у единственной из всех деревьев мира, белая кора. И кора эта, отражая солнечные лучи, даже в самый жаркий день, остаётся прохладной! Нашими помощниками, кроме автора конечно же, будут художник и старичок-лесовичок.

Истории о жизни леса одна другой интересней! А природный календарь имеет свои барометры и часы, компасы и загадки. Многим очень понравятся те страницы книги, где написано о том, «почему мы так говорим...». Например, почему используем выражения «ободрать как липку», «развесистая клюква», «Лиса Патрикеевна»?

По словам писателя, ему очень хотелось «помочь людям понять, какой удивительный и прекрасный мир перед нами, где каждое дерево, каждая бабочка, каждая птица - чудо...»

Иллюстрированная энциклопедия «Соседи по планете» - настоящее украшение любой «золотой» полки. Издание яркое, праздничное... Этот справочник можно читать от начала и до конца, а можно, используя алфавитный указатель, отыскивать нужные страницы. Хорошо бы ещё иметь на нашей полке книжки: «Обыкновенные чудеса», «Тропинка в лесу», «Солнцеворот», «Хитрецы и невидимки», «Хоровод лепестков»...

В начале своей литературной деятельности Дмитриев создавал остросюжетные повести, например сборник «Пароль: «Пусть живёт!» читаешь, как хороший детектив, столько неожиданных приключений выпадает на долю защитников природы. Впоследствии писатель отказался от сказочных и приключенческих сюжетов. Он старался объективно изложить научный опыт прошлого и настоящего. Причём ему удавалось сохранить атмосферу чуда, ведь читатель ни на минуту не забывает, что его собеседник – талантливый художник, влюблённый в природу и науку о природе, умеющий изложить научную проблему так, что она становится понятной даже непосвящённому. Взволнованный рассказ писателя приближает читателя к природе, восхищает его «изобретательностью» растений и насекомых, птиц и зверей.

В детстве настольной книгой Юрия Дмитриева была «Жизнь животных» Брема. Мальчик мечтал, что, когда вырастет, обязательно напишет что-нибудь подобное. Окончив школу, Юрий ушёл на фронт, после войны учился в Московском университете и стал работать в школе учителем русского языка и литературы, потом серьёзно увлёкся документальной прозой и целиком посвятил себя художественному творчеству.

Подобно Брему, писателю удалось создать пятитомник «Соседи по планете». В нём приведены самые новые научные данные о животных. Работая над очередным томом, Юрий Дмитриевич основательно изучал исследования в области биологии, физики, математики. Так, фактический материал переплавлялся в достоверную и увлекательную научно-художественную прозу. Предисловие к «прекрасной и удивительной» книге Дмитриева написал Джералд Даррелл. Многотомник «Соседи по планете» удостоен Международной европейской премии.

Хочется надеяться, что исполнится заветная мечта детского писателя Юрия Дмитриева, и на земле будут жить весёлые птицы и бабочки, деревья и цветы, всё доброе и красивое, а мы с вами будем стараться помогать им жить.

Юрий Дмитриев

НЕКРАСИВАЯ?

Первый раз мы встретились в лесу. Она сидела на тропинке – большая, грузная – и тяжело дышала.

Конечно, я и раньше видел жаб, но разглядывать их мне как-то не приходилось – всё было некогда, всегда куда-то торопился. А в тот день я не спешил и, присев на корточки, стал рассматривать жабу.

Она не пыталась удрать. Может быть, понимала, что удрать ей всё равно не удастся, а может быть, чувствовала, что ничего плохого я ей не сделаю. Но так или иначе – она сидела на тропинке и смотрела на меня. А я смотрел на жабу и вспоминал множество небылиц, которые рассказывают об этих животных. Однажды кто-то объяснил мне, что всякие небылицы о жабах рассказывают потому, что они очень некрасивы, даже уродливы. Но вот сейчас, разглядывая сидящую передо мной жабу, я понял, что это неправда, что не такая уж она уродливая. Может быть, с первого взгляда жаба действительно не кажется красавицей, но стоит ли судить по первому взгляду?

И будто для того, чтоб я мог убедиться в своей правоте, произошла новая встреча с жабой.

Теперь эта встреча произошла не в лесу, а в дальней части нашего двора. Эту часть двора мы называли садом, потому что там росло несколько старых лип и тополей, а вдоль забора густо разрослись кусты сирени. Вон там, в этом саду, у большого трухлявого пня, я снова встретился с жабой. Конечно, это была другая жаба, но мне почему-то хотелось, чтоб это была та самая, которую я видел в лесу. Чтоб она каким-то образом попала во двор нашего старого дома, полюбила его, как любили этот двор мы, мальчишки, и осталась тут жить.

Нет, конечно, это была другая жаба. Но, наверное, ей действительно понравился наш двор, если она поселилась в нём.

Я стал часто наведываться к старому пню и иногда встречал там жабу. В жаркие дни она тихонечко сидела в маленькой ямке или густой траве, прячась от горячих лучей и ожидая сумерек, в пасмурные же дни я встречал её и довольно далеко от старого пня.

С этого дня я каждое утро в один и тот же час приходил к старому пню и в одном и том же месте находил мою жабу. Казалось, она поджидает меня.

Но однажды я опоздал на свидание и на обычном месте не нашел жабу. Я обошел пенек - её нигде не было. Пошарил в траве - нет. И вдруг увидал тёмный бесформенный клубочек, уже облепленный мухами.

Кто это сделал?

Кто-то взял и убил мою жабу только потому, что она некрасивая?!

Некрасивая... А я видел перед собой её удивительные, золотые, с тёмными точечками глаза, большой беззубый рот, придававший ей какое-то очень доброе выражение, нежную кожицу на брюшке, трогательные, кажущиеся такими беспомощными передние лапы, и мне казалось, что была она очень красива.

Ну почему, почему этого не видят другие?

Почему люди так часто видят то, чего нет, и не замечают того, что есть?!

ФОКСИК И БАРСУЧОНОК

Фоксик - четырёхмесячный жесткошёрстный фокстерьер - увязался за мной в лес. Я пытался прогнать его, стыдил, даже ругал, на него это не действовало - наклонив свою лобастую голову, он упрямо шёл за мной, правда, держась на почтительном расстоянии. Видимо, очень уж хотелось ему пойти со мной в лес. В конце концов я махнул рукой и перестал обращать на него внимание. Фоксику только это и надо было. Почувствовав, что меня можно уже не опасаться, он с весёлым лаем ринулся вперёд и исчез в кустах.

Я шёл по дороге, а Фоксик время от времени давал о себе знать лаем, который раздавался то слева, то справа.

Вдруг Фоксик умолк. Прошло несколько минут, и я снова услышал его голос. Но на этот раз голос собаки звучал как-то необычно, и я сразу понял: пёс звал меня.

На крошечной полянке, плотно окружённой со всех сторон кустами, стоял Фоксик. А против него, буквально нос к носу,- молодой барсук. Я сразу догадался: Фоксик впервые в жизни увидел барсука, удивился и решил, видимо, что и меня заинтересует это загадочное существо.

Увидав меня, Фоксик залаял ещё громче. И в его голосе появились грозные нотки. Ещё бы! Теперь-то я был рядом, и Фоксик чувствовал себя могучим и непобедимым.

Барсук по-прежнему стоял не шелохнувшись.

А Фокс лаял, призывая меня к действиям. Но я поступил иначе: прислонился к дереву и стал ждать. Пёс на несколько секунд умолк, а когда снова залаял, в его голосе я уловил нотки удивления. «Что ж ты,- как бы говорил он,- почему не торопишься?»

С каждой минутой он удивлялся всё больше и всё настойчивее звал меня что-то предпринять. Но я по-прежнему не двигался с места. Тогда Фокс стал меня упрекать, потом просить, и, наконец, в голосе его появились жалобные нотки. Не поворачивая головы, он косился на меня, и в его взгляде было всё - и недоумение, и упрёк, и даже испуг. Да, Фокс испугался. Он испугался, что я никогда не вмешаюсь и ему или придётся всю жизнь стоять нос к носу с этим страшным зверем, или позорно бежать, подставив спину. А чем всё это может кончиться - кто знает?

Наконец Фоксик стал так жалобно повизгивать, что я не выдержал, подошёл к нему, взял за ошейник и оттащил в сторону. Барсучонок не сразу понял, что произошло. А когда сообразил - стремительно повернулся и бросился в кусты.

Всю обратную дорогу Фоксик бежал рядом со мной, то удивлённо повизгивая, то пытливо заглядывая мне в лицо, будто прося объяснить моё сегодняшнее поведение.

Но я ничего не стал объяснять. Когда Фоксик подрастёт, станет взрослой и умной собакой, он сам поймёт, что, если уж сталкиваешься с кем-нибудь нос к носу, надеяться в первую очередь надо на себя.

ТАИНСТВЕННЫЙ НОЧНОЙ ГОСТЬ

Летом наш старый дом утопал в зелени. Стоило открыть окно, как в комнату врывались ветки сирени, и даже яркими солнечными днями в квартире царил зелёный полумрак: лучи не могли пробиться сквозь густые заросли дикого винограда, оплетавшего стены дома, закрывавшего окна.

Зимой двор засыпало снегом, и мы ходили от дверей до ворот по узенькой тропинке, которую чуть ли не каждый день приходилось расчищать. И трудно было поверить, что дом наш - в Москве, что в нескольких шагах от него - стоит лишь свернуть за угол - шумит широкий проспект, мчатся автомобили и троллейбусы, автобусы и трамваи. А в доме стояла тишина. Удивительная, иногда даже неправдоподобная. Особенно ночью.

Именно такая тишина стояла и в ту ночь.

Я сидел за столом и читал. В комнате было тепло, свет лампы мягко падал на книгу, уютно тикали часы. О том, что на улице метель, я мог судить лишь по шуму ветра, который время от времени швырял пригоршни снега в окно, да по скрипу старой ветлы. Вдруг среди этих звуков я уловил новый: кто-то осторожно стучал в окно. Потом стук прекратился, но вскоре повторился снова. Было уже очень поздно - кто же это мог стучать? Новый порыв ветра заглушил все звуки, а когда стало тише, опять послышалось лёгкое постукиванье по стеклу.

Прошло несколько минут, и мне стало казаться, что кто-то пытается открыть форточку - во всяком случае, старается просунуть какой-то тонкий инструмент в щель. Я быстро погасил свет и отдёрнул штору. Но за замёрзшим стеклом никого не было. Немного подождав и убедившись, что больше никто стучит и не пытается открыть форточку, опустил штору и зажёг лампу. И тут снова послышался стук, потом кто-то опять завозился у форточки. Но на этот раз невидимка действовал как-то тихо и неуверенно. Затем что-то царапнуло по стеклу, и наступила тишина – даже ветер прекратился. Я опять погасил лампу, отдёрнул штору. Метель действительно улеглась, небо прояснилось, и умиротворённые сугробы искрились в голубоватом свете луны.

Стук больше не повторялся.

Утром я вышел из дома и, увязая чуть ли не по колено, стал пробираться к окну: мне хотелось посмотреть, не оставил ли таинственный ночной гость каких-нибудь следов. Нет, на снегу не было ни одного пятнышка, ни одной вмятинки. Только на притолоке окна лежала полузанесённая снегом, окоченевшая синичка.

Вот он, таинственный ночной гость! Замерзая, синичка стучала в окно, может быть, единственное во всём доме освещённое окно, просила помощи. И что стоило мне открыть форточку?! Но я не догадался...

Следующей ночью я долго не мог уснуть: мне казалось, что вот-вот раздастся лёгкий стук в стекло или кто-то начнёт возиться у форточки. Я ждал долго. И вдруг...

Я быстро оделся и вышел во двор. была морозная безоблачная ночь, и я мог хорошо разглядеть окно своей комнаты. Но птички я не увидал. А в стекло постукивала оторвавшаяся лоза дикого винограда, которую трепал ветер.

Вернувшись в комнату, я закрыл форточку сел к столу. Но почему-то в комнате стало очень холодно. Неужели комната успела так остыть из-за открытой на несколько минут форточки? Я подошёл к тёплой печке и постепенно стал согреваться. Во всяком случае меня перестало знобить. Но где-то внутри, наверное, где-то под сердцем, по-прежнему было холодно. И я знал: этому никакая печка не поможет.

Я пытался себя утешить тем, что не виноват в гибели птички: разве мог я догадаться, кто и зачем стучит в окно? Однако холодок не проходил.

Да, конечно, я не виноват в гибели птички. Но разве в этом дело? Надо, надо всё-таки, наверное, открывать форточки, окна, двери по первому требованию, по первому стуку: может быть, кто-то нуждается в вашей помощи!

СЛЕДЫ НА СНЕГУ

Зимой в лесу, если нет протоптанной тропинки или наезженной дороги, особенно не походишь. Разве что на лыжах. Большинство людей любят бегать по лесу на лыжах. Особенно если есть уже хорошая, накатанная лыжня. Я тоже люблю побегать на лыжах. Но мне гораздо интереснее ходить в лес читать «белую книгу».

После снегопада снег в лесу недолго остается нетронутым - пройдёт совсем немного времени, и то здесь, то там зачернеют шишки, упавшие с ёлок, затемнеют опавшие хвоинки, появятся сломанные ветром сучки и ветки. Но больше всего появится следов. С каждым часом их становится всё больше и больше – будто звери и птицы торопятся расписаться в «белой книге» зимы. Иногда сразу можно прочитать по следу, кто тут был, что делал.

Вот, например, от дерева идёт след – прямо от ствола начинается, пересекает полянку и у другого дерева исчезает. Ясно – кто-то спустился с дерева, пробежал по полянке и взобрался на другое дерево. Но кто? Ну-ка разберёмся. Впрочем, тут особенно разбираться и не требуется - спереди длинные овальные отпечатки, чуть сзади - маленькие круглые. Такие следы может оставить только белка - она бегает по земле не так, как все зверушки: выбрасывает вперед задние лапы, опирается на них, а передними поддерживает туловище, чтоб не толкнуться мордочкой в снег. Но опирается она не на ступни-ладошки, а целиком на согнутую ногу. Поэтому от задних и получается длинный овальный след. А передними ногами она опирается лишь на ступни-ладошки. Поэтому отпечаток маленький.

След белки не спутаешь с другими следами. Только вот зачем ей понадобилось спускаться с дерева? Обычно белки спускаются на землю неохотно. Видимо, торопилась куда-то. Или слишком много снега оказалось на ветвях - прыгать неудобно. Ну ладно, это ее беличье дело.

Следы мышей тоже легко распознать - изящная бисерная цепочка. У некоторых цепочка - и всё. Это бежали бесхвостые полёвки. А у некоторых, например у лесной или домовой мыши, ещё время от времени рядом с цепочкой виднеется чёрточка - след от хвоста. Вот по такому следу я однажды шёл, шёл просто так, вовсе не ожидая, что через несколько шагов узнаю очень любопытную историю.

Мне захотелось выяснить, куда бежит эта мышка, что заставило её вылезти на снег. Ведь мелкие лесные грызуны большую часть времени проводят под снегом. Там тепло, не так опасно и еды много - корешки, семена растений и другие мышиные лакомства. Зимой в норках у мышей нередко появляются детишки. И заботливые родители перевозят их на «дачи» - в норках слишком тепло и душно, и мыши-родители устраивают гнездышки прямо на земле под снегом. Так что вряд ли без особой надобности вылезают мыши зимой на снег. Но узнать, зачем понадобилось этой выбираться из-под снега, мне не удалось.

Сначала следы мыши шли ровной цепочкой, как и полагается. Но вот цепочка стала уже не такой ровной. Что случилось? Я огляделся и увидал другие следы - гораздо крупнее. Следы горностая - грозы мышей. Горностай появился сбоку и бежал наперерез мыши. Значит, мышь заметила опасность и припустила изо всех сил. Но, конечно, от горностая ей не уйти. Я был уверен, что вот сейчас сделаю несколько шагов и прочту на снегу об обычной лесной трагедии... Но развязка оказалась совершенно неожиданной. Вот что я прочитал на снегу.

Горностай уже почти догнал мышь - деваться ей некуда. Но тут на её пути оказался отрезок трубы. Летом невдалеке велись какие-то строительные работы, и кусок трубы длиной примерно в метр, видимо, бросили или забыли. Труба была сверху запорошена снегом, намёл ветер снег и внутрь. Вот в эту трубку и кинулась обезумевшая от страха мышь. Горностай, конечно, бросился за ней. Он молниеносно проскочил трубу и, наверное, уже собирался схватить мышь, как вдруг обнаружил, что не только мыши, но и следов её нет на снегу. Прямо за трубой был совершенно чистый снег. Горностай остановился в недоумении - куда же девалась мышь? Потом бросился в одну сторону, вернулся, кинулся в другую. Нет, мышь исчезла буквально бесследно. Он опять вернулся к трубе, обежал её вокруг, заглянул внутрь - мыши не было нигде. Горностай сделал ещё несколько попыток найти так неожиданно, таинственно и непонятно исчезнувшую мышь и поскакал прочь.

Ему было, видимо, очень обидно: ведь добыча ушла из-под носа в самом прямом смысле слова!

Ну а действительно, куда же девалась мышь?

Выскочив из трубы, мышь не побежала дальше, а, изловчившись, прыгнула на трубу и замерла. И сидела она на трубе не шелохнувшись всё время, пока горностай бегал вокруг. Сидела так тихо, что, наверное, даже дышать боялась: ведь стоило ей чуть-чуть пошевелиться, как горностай сначала услышал бы её, а потом и увидел. Вскочить же на трубу ему ничего не стоило. Но горностай не услышал, не увидел и не почувствовал мыши. А мышь ещё долго не решалась покинуть своё спасительное убежище - снег на трубе был весь затоптан её лапками.

Наконец мышь отважилась спуститься. И снова потянулась ровненькая цепочка маленьких следов. Но теперь они вели в обратную сторону. Видимо, горностай так напугал мышь, что она либо забыла, куда бежала, либо решила отложить свои дела на другой день.

Литература

1. Дмитриев Ю. Кто в лесу живёт и что в лесу растёт. Рисунки Г. Никольского и Н. Молокановой // http://kid-book-museum.livejournal.com/796661.html

2. Иванов А. Когда сбывается мечта // Юный натуралист. – 1986. - № 1.

3. Плешаков А. Договор на всю жизнь // Пионер. – 1982. - №1.

Где ночевал Мушонок

Мушонок родился рано утром и сразу стал летать над полянкой. Маму свою он не знал, никогда не видел её. Она совсем не беспокоилась о сыне, но так уж у мух ведётся. Ведь мушата сразу становятся почти взрослыми. Едва появятся мушата на свет — и могут летать.

Мушонок летал над полянкой и всему радовался. И тому, что он умеет летать. И тому, что ярко светит солнышко. И тому, что на полянке много цветов. А в каждом цветке — сладкий сок, ешь сколько хочешь!

Летал Мушонок, летал и не заметил, как набежали тучи. Холодно ему стало и очень страшно. Что делать Мушонку? Но тут появилась одна добрая бабочка.

— Эй, Мушонок! Ты чего сидишь? — крикнула бабочка. — Сейчас пойдёт дождь, у тебя намокнут крылышки, и ты обязательно пропадёшь!

— Да, обязательно пропаду, — сказал Мушонок, и слёзы сами собой полились у него из глаз.

— А ты не хочешь пропадать?

— Не хочу пропадать, — сказал Мушонок и заплакал уже по- настоящему.

— Тогда лети за мной! — крикнула бабочка.

Мушонок сразу перестал плакать и полетел за бабочкой. А бабочка уже сидела на синем, похожем на шалашик, цветочке.

— Лезь за мной! — крикнула бабочка и забралась в цветок.

Мушонок полез за ней. И сразу ему стало тепло.

Повеселел Мушонок и стал оглядываться вокруг. Но никого не увидал — очень уж темно было в шалашике.

И только он слышал — кто-то рядом шевелится. Значит, не только он и бабочка были в этом шалашике. Хотел Мушонок спросить, кто же тут ещё, да не успел: что-то сильно ударило снаружи по шалашику. Один раз, потом другой. Потом ещё и ещё. Сначала медленно, вот так: тук...тук...тук... А потом всё быстрее, вот так: тук-тук-тук-тук- тук... Не знал Мушонок, что это дождик стучит по крыше синего шалашика: кап-кап-кап. А в шалашике слышно: тук-тук-тук...

Мушонок и не заметил, как заснул. А утром проснулся и очень удивился: всё вокруг стало голубым-преголубым — это солнышко просвечивало сквозь тонкие стенки шалашика. Вылез Мушонок из шалашика и полетел над полянкой.

И опять он летал весь день весело и беззаботно. А когда начало темнеть, решил разыскать свой шалашик.

Но на полянке было много растений с одинаковыми, синими, похожими на шалашики цветами. Все они были похожи друг на друга, и Мушонок никак не мог найти свой шалашик. И тогда он залез в первый попавшийся.

А там оказалось так же хорошо, как во вчерашнем. И стал Мушонок ночевать в синих шалашиках. Теперь уж он не разыскивал «свой» — залезал в первый попавшийся. И почти всегда в этих шалашиках он заставал других мушек, маленьких бабочек, комариков, жучков. Всех пускал к себе синий шалашик. Такой уж это добрый цветок — колокольчик.

Кто летает без крыльев

Мушонок вылез из синего шалашика-колокольчика, расправил крылышки и только собрался пуститься в полёт, как вдруг почувствовал сильный удар в спину.

Он оглянулся и увидел маленького паучка.

— Ты зачем толкаешься? — грозно спросил Мушонок.

— Я не нарочно, — сказал паучишка. — Я летел и упал.

— Летел? — удивился Мушонок. — Этого не может быть! У тебя же нет крыльев!

— А я без крыльев летел, — сказал паучишка.

— Ай-ай-ай! — сказала вылезшая из шалашика бабочка. — Ай- ай-ай! Такой маленький, а уже научился обманывать! Разве можно без крыльев летать?

— А я летел, — упрямо повторил паучишка.

Бабочка ничего не ответила, только пошевелила усиками и повернулась к сидящей на листочке гусенице.

— Скажи, — спросила она гусеницу, — ты можешь летать?

— Нет, — сказала гусеница, — у меня же нет крыльев.

— А ты? — спросила бабочка пробегавшего мимо с какой-то ношей муравьишку.

— Нет у меня крыльев. Мне некогда. Мне некогда! — прокричал на ходу муравей и убежал.

— Видишь, — повернулась бабочка к паучишке.

— Но я же летел! — закричал паучишка чуть не плача.

— Хорошо, — решительно сказал Мушонок. — Ты летел?! Покажи как...

— А я хотел здесь пожить...

— Ну, прилетишь обратно.

— Нет, не прилечу. Взлететь-то я могу, а где сяду — не знаю.

— Видишь? — сказал Мушонок.

— Тот, кто умеет взлетать, тот и умеет садиться, — добавила бабочка.

— А я так не умею, — сказал паучишка.

— Значит, ты вообще летать не умеешь.

— Ах так! — разозлился паучишка, перебрался на соседнюю травинку и стал по ней быстро подниматься вверх.

Добежал он до верхушки, остановился, и тут все увидели тоненькую ниточку, которая появилась вдруг рядом с паучишкой. Это он начал выпускать паутину.

Ветер тут же подхватил её, будто хотел вырвать, но паучишка, видимо, крепко держал свою ниточку. А она становилась всё длиннее и длиннее. Теперь уже паучишка с трудом удерживал её. Ещё немножко, и вот... и вот все сидевшие на колокольчике увидели, как ветер вырвал паутинку. Но где же паучишка? На травинке его нет...

Не выдержал Мушонок и помчался вслед за паутинкой. И увидел: сидит на паутинке паучишка, крепко держится за неё ножками.

Хотел Мушонок догнать паучишку, сказать ему, что они теперь верят ему. Но не мог — всё выше и выше, всё дальше и дальше уносил ветер паутинку. А вместе с ней, как воздушный шарик, летел паучишка.

Мушонок вернулся на полянку, а паучишка — нет.

Ветер унёс его на другую полянку, там он, наверное, и остался жить. Если, конечно, никто не потребовал, чтоб он ещё раз показал, как умеет летать.

А на эту полянку прилетели другие паучки. Но их уже никто не спрашивал, как это летают без крыльев.

Как Мушонок ноги выбирал

Вообще-то Мушонок никогда и не задумывался над тем, хорошие у него ноги или плохие. Ноги — как ноги. Вполне подходящие. Но однажды подлетел он к большой луже, которая находилась на краю полянки и никогда не высыхала. Мушонок спокойно сел на травинку, росшую у самого берега лужи, и осмотрелся: кругом летали бабочки и другие мушки. Мушонок посмотрел на воду и увидел водомерку. Увидел и чуть не свалился с травинки — так он удивился. И правда, было чему удивляться: водомерка бегала по воде, как будто это была не вода, а твёрдая земля!

«Вот это чудеса!» — подумал Мушонок и подлетел к самой воде. И тут он удивился ещё больше: водомерка не бегала по воде, а каталась, каталась, как на коньках!

Оттолкнётся — и скользит, опять оттолкнётся — и опять скользит. А встретится на пути листочек или палочка — перепрыгнет их и опять катится. И до чего же здорово у неё это получалось!

Смотрел, смотрел Мушонок — и не выдержал.

— Эй, водомерка! — крикнул он изо всех сил. — Научи меня, пожалуйста, так кататься по воде!

Оттолкнулась водомерка раз, оттолкнулась ещё — и вот она уже у самого края лужи.

— Не могу я научить тебя бегать по воде, потому что для этого надо иметь особые ноги, — и она чуть приподнялась и показала Мушонку свою длинную, тонкую, как иголка, ногу.

И Мушонок увидал, что это — не простая нога, а нога, на которой надет башмачок из тоненьких густых волосков, смазанных жиром.

— Вот в таких башмачках можно кататься по воде, — сказала водомерка, — а у тебя таких башмачков нет...

— Нет, — согласился Мушонок, — а где их взять?

— Нигде! — ответила водомерка. — С такими ногами надо родиться!

Мушонок ничего не ответил, только вздохнул: понял он, что никогда не будет так кататься по воде, как водомерка.

И вдруг раздался сильный всплеск. Посмотрел Мушонок на воду: водомерки и след простыл — на другом конце лужи катается. А из воды смотрит на Мушонка лупоглазое чудовище. Сначала Мушонок так испугался, что даже не понял, кто смотрит на него из воды. Но когда чудовище заговорило, Мушонок узнал жука - плавунца.

— Разве у водомерки ноги?! —забасил он. — На них только и можно бегать по воде. А попробуй-ка с такими ногами плавать! Нет, настоящие ноги — вот какие! — он повернулся и показал Мушонку свои задние ноги, сильные и плоские. — С такими ногами не пропадёшь! — крикнул плавунец и заработал ими как вёслами.

— Это — ноги?! — услышал Мушонок над головой насмешливый голос. — Это вёсла, а не ноги. Ноги должны быть вот какие! — говорившая это большая стрекоза, быстро-быстро трепеща крылышками, повисла над Мушонком в воздухе.

И Мушонок увидал её покрытые длинными жёсткими волосками ноги. Стрекоза держала их так, что казалось, под грудью у неё висит большой сачок.

— А зачем они тебе такие? — спросил Мушонок.

—А для того, чтоб в воздухе легче было ловить всяких мух и комаров.

— Ой! — пискнул Мушонок и прижался к земле.

Так и просидел он до тех пор, пока не улетела стрекоза. А когда стрекоза улетела, опять забрался Мушонок на травинку и стал смотреть вокруг. Он увидел кузнечика.

— Послушай, кузнечик! — крикнул Мушонок. — У тебя хорошие ноги?

— Отличные! — воскликнул кузнечик. — Раз! — и кузнечик прыгнул в траву и сразу пропал. —Два! —и кузнечик перескочил травинку, на которой сидел Мушонок, — Попробуй-ка поймать меня! — донёсся его голос из травы.

— Не поймаешь! — восхищённо сказал Мушонок.

А потом Мушонок спросил жужелицу, какие у неё ноги. И жужелица сказала, что самые лучшие. Они длинные и выносливые. На них она может бегать за гусеницами, слизнями хоть всю ночь.

А потом Мушонок спросил пчелу. И пчела сказала, что самые лучшие ноги у неё — на её ногах есть особые карманчики, куда можно складывать цветочную пыльцу и приносить в улей.

Загрустил Мушонок. И как тут не грустить: у всех такие замечательные ноги, а у него — самые обыкновенные, и ничего в них нет интересного.

Залез Мушонок в колокольчик, забился в самый дальний угол и заснул с горя. И приснилось ему, что у него — длинные и тонкие ноги в волосатых башмачках, как у водомерки. Мчится Мушонок на этих ногах по воде — аж дух захватывает! Катался Мушонок, катался, и захотелось ему есть. А на воде ни нужных ему цветов, ни травинок. Хотел Мушонок вылезти на берег, да не тут-то было: на таких ногах хорошо по воде кататься, а на берег никак не вылезешь.

И вдруг он увидел стрекозу.

— Милая стрекоза, помоги мне! Я умру с голода!

— Возьми мои ноги! Только ненадолго!

Полетел Мушонок над полянкой, и скоро в ногах у него запутался маленький комаришка.

— Ой, Мушонок, — запищал комаришка, — отпусти меня, пожалуйста, зачем я тебе нужен?

— А ты мне и не нужен. Я не ем комаров! Нет, такие ноги мне не подходят!

Снова Мушонок на воде и на берег никак не вылезет. Совсем плохо стало ему. Может быть, и умер бы он от голода, но вовремя проснулся.

Вылез он из шалашика, расправил крылышки, посмотрел на свои ножки и стал бегать по травинкам и цветам.

На одном цветке встретил он знакомую бабочку.

— Знаешь, что я понял?! — радостно воскликнул Мушонок. — Я понял, что мои ноги — самые лучшие! Разве не так?

Бабочка ничего не ответила. Она считала, что самые лучшие ножки это у неё, у бабочки.

Спор на старом дубе

На полянке, почти на самой середине, рос большой старый дуб. Он был такой сильный и такой красивый, что ни одна птица не могла пролететь мимо и хоть минутку не посидеть на его ветвях. А ветер — тот вообще не расставался с дубом и всё время тихонечко играл с его листочками. И бабочки любили посидеть на тёплой коре дуба, и ящерицы забирались на толстые, выступающие из земли корни погреться на солнце.

Мушонок тоже часто навещал этот дуб. Здесь можно было и поговорить, и узнать лесные новости от жуков.

Они тоже любили посидеть на дубе и попить сладкого соку, который иногда проступал в трещинах коры.

Но однажды Мушонок увидел, что жуки не пьют сок, не разговаривают, а спорят. Неизвестно, кто первый затеял спор, но жуки кричали чуть ли не на всю полянку. И все, кто был поблизости, прибежали, приползли, прилетели посмотреть, что же происходит на дубе.

А происходило вот что: жуки сидели друг против друга и хвастались.

В ту минуту, когда Мушонок подлетел к дубу, громче всех кричал жук-носорог. Он поворачивал свою толстую голову с большим рогом то в одну сторону, то в другую и повторял одно и то же:

— У кого ещё есть рог? У кого ещё есть рог? У кого ещё есть рог?

Рогов ни у кого не было, и все замолчали. А носорог гудел всё

громче и громче. Он, наверное, охрип бы от своего гудения, но тут рядом с ним опустился один жук.

— Я опоздал, — сказал он, складывая крылья, — и поэтому не мог вовремя ответить на ваш вопрос. У меня есть рог. И даже два рога! — и он гордо пошевелил своими огромными со множеством выростов рогами. — Я — жук-олень, самый красивый и знатный жук в лесу! — продолжал он. — У меня два рога. У кого ещё есть два рога?

Ему никто не ответил, потому что и правда — в лесу ни у одного жука больше не было таких рогов.

— А у меня есть хоботок, — тихонечко пропищал жучок-слоник и пошевелил своим длинным, и правда похожим на хоботок носом.

— Подумаешь, — прожужжал майский жук, — хоботок, рога!

— То есть как это — подумаешь?! — набросились на него сразу и жук-олень, и жук-носорог.

— А у меня зато есть воздушный мешок. Вот!

— Покажи! — потребовали жуки.

— Ха-ха! Покажи! — засмеялся майский жук. — Это вы привыкли хвастаться и выставляете свои рога напоказ. А у меня мешок внутри. Вот сейчас накачаю в него воздух — посмотрите!

И он стал двигать брюшком, как будто и правда накачивал в него воздух. А потом майский жук поднял жёсткие надкрылья, расправил тоненькие крылышки и полетел. И все жуки теперь поняли, почему этот тяжёлый и неуклюжий майский жук так ловко и легко летает — ведь воздух, который он накачал в свой мешок, ему очень помогает.

Жук облетел несколько раз вокруг дерева и снова уселся на коре.

— Ну, что вы теперь скажете?

И жук-олень, и слоник, и жук-носорог промолчали. И только жук-бронзовка подполз поближе, внимательно осмотрел майского жука и хмыкнул.

— Ты чего это? — удивился майский жук. — Может, у тебя тоже есть воздушный мешок?

— Воздушного мешка нет. Но есть кое-что другое. Вот сейчас увидите! — сказав это, он вдруг взлетел.

От неожиданности жуки даже попятились немного, а потом все, как по команде, удивлённо зашевелили усами. Действительно, этого никто из них не мог проделать.

Не взлететь, нет. Летать они все умели. Но прежде чем полететь, каждый из них должен был подготовиться к полёту — поднять надкрылья, потом расправить крылья. А жук-бронзовка раз — и взлетел. И когда жук-бронзовка снова опустился на ствол дуба, все жуки окружили его. А бронзовка гордо поворачивался к жукам то одним боком, то другим, показывая вырезы в надкрыльях.

Да, таких вырезов ни у кого не было — только у бронзовки. И благодаря этим вырезам жук мог взлетать сразу, без всякой подготовки, не поднимая надкрыльев. Жуки ещё долго обсуждали достоинства друг друга.

А в сторонке от всех сидел навозный жук и молчал. Он молчал, потому что хвастаться ему было нечем — ни рогов, ни вырезов в надкрыльях, ни воздушных мешков у него не было. Посидел он, посидел, послушал, послушал и тихонечко полетел прочь от дуба.

Полетел он над полянкой, полетел над тропинками.

Летит и жужжит. Грустно жужжит навозный жук. Но услышав его жужжание, все лесные жители обрадовались: будет хорошая погода! Если же навозный жук спрячется в норку — жди ненастья.

Нет у навозного жука ни рогов, ни хоботка, ни воздушного мешка, а, оказывается, самый интересный жук: погоду предсказывает!

Узнал об этом Мушонок и подумал, до чего же интересно жить в лесу: на каждой травинке, под каждым кустом, под каждым деревом столько нового и удивительного.

Так и живёт Мушонок в лесу. Уже большой стал, а всё не перестаёт удивляться лесным чудесам.