Викторианская эпоха в истории великобритании. Викторианская эпоха в англии

ГЛАВА I БОРЬБА ЗА СОЗДАНИЕ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ В РОССИИ (1883-1901

Рассматривая викторианскую эпоху в общемировом контексте, нельзя не отметить, что она ознаменовалась для значительного числа государств - британских колоний - обретением большей независимости и свободы, а также возможности развивать свою собственную политическую жизнь. Помимо этого, те открытия, которые совершались в Британии в это время, имели значение не только для страны, но и для всего человечества в целом. Появление в Британии сразу нескольких выдающихся представителей искусства и, в первую очередь, художественной литературы, оказало влияние на развитие мирового искусства. Например, творчества английского писателя Чарльза Диккенса оказало существенное влияние на развитие русского романа.

Если рассматривать значение данного периода для самой Британии, то необходимо отметить, что викторианская эпоха занимает совершенно особое место в истории Великобритании. Для этого периода Британской истории характерны два главных обстоятельства. Прежде всего, это то, что в Викторианскую эпоху Британия не участвовала в каких-либо значительных войнах на международной арене, не считая печально известных Опиумных войн в Китае. Не было и серьезного напряжения британского общества, вызванного ожиданием какой-либо катастрофы извне. Поскольку британское общество было и остается достаточно закрытым и зацикленным на себе, это обстоятельство представляется особенно важным. Вторым обстоятельством является то, что значительно вырос интерес к религиозным вопросам с одновременным стремительным развитием научной мысли и самодисциплинирования человеческой личности, в основе которого лежали догматы пуританизма.

Развитие научной мысли в Викторианскую эпоху было таково, что по мере повышения значения дарвинизма и на волне все новых научных открытий, даже британские агностики обратились с критикой в сторону основных догматов христианства. Многие нонконформисты, включая, например, англо-католика У. Гладстона, рассматривали внутреннюю и внешнюю политику Британской империи сквозь призму своих собственных религиозных убеждений.

Викторианская эпоха ознаменовалась обретением Британией новых социальных функций, чего требовали новые промышленные условия и стремительный рост населения. Что касается развития личности, то оно строилось на самодисциплине и уверенности в себе, подкрепляемых уэслианским и евангелическим движениями.

Отличительные особенности Викторианской эпохи

Начало Викторианской эпохи датируется 1837 годом, когда на английский престол взошла королева Виктория. На тот момент ей было 18 лет. Царствование королевы Виктории продолжалось в течение 63-х лет вплоть до 1901 года.

Несмотря на то, что период правления Виктории стал временем беспрецедентных для истории Великобритании перемен, устои общества в Викторианскую эпоху оставались неизменными.

Промышленная революция в Британии привела к тому, что значительно выросло число заводов, складов, магазинов. Отмечался быстрый прирост населения, что привело к разрастанию городов. В 1850-х годах вся Британия была покрыта сетью железных дорог, что значительно улучшило положение промышленников, поскольку облегчило доставку товаров и сырья. Британия стала высокопроизводительной страной, оставившей далеко позади другие европейские государства. На международной промышленной выставке 1851 года успехи страны были оценены по достоинству, Британия заслужила титул «мастерской мира». Передовые позиции в промышленном производстве сохранялись вплоть до конца XIX - начала ХХ веков. Однако не обходилось и без негативных сторон. Для рабочих кварталов промышленных городов была характерна антисанитария. Повсеместно использовался детский труд, а низкие зарплаты соседствовали с плохими условиями труда и изнуряющее долгим рабочим днем.

Викторианская эпоха ознаменовалась укреплением позиций среднего класса, что привело к доминированию в обществе основных его ценностей. В чести были трезвость, пунктуальность, трудолюбие, экономность, хозяйственность. Эти качества вскоре стали нормой, поскольку их полезность в новом индустриальном мире была несомненна. В качестве примера подобного поведения выступала сама королева Виктория. Ее жизнь, до конца подчиненная семье и долгу, значительно отличалась от жизни двух ее предшественников на троне. Пример Виктории оказал влияние на большую часть аристократии, что привело к отказу высших кругов от броского и скандального образа жизни, характерного для предыдущего поколения. Примеру аристократии последовала высококвалифицированная часть рабочего класса.

В основе всех достижений Викторианской эпохи, несомненно, лежат именно ценности и энергия среднего класса. При этом нельзя сказать, что все черты этого среднего класса были примером для подражания. Среди негативных черт, так часто высмеиваемых на страницах английской литературы того периода, и мещанская уверенность в том, что процветание есть награда за добродетель, и крайнее пуританство в семейной жизни, порождавшее лицемерие и чувство вины.

Религия играла большую роль в Викторианскую эпоху, несмотря на то, что значительная часть населения Британии вовсе не относилась к глубоко верующему. Большое влияние на народные умы оказывали различные протестантские течения, такие как методисты и конгрегационалисты, а также евангелистское крыло англиканской церкви. Параллельно с этим происходило возрождение римско-католической церкви, а также англокатолического течения в рамках англиканской церкви. Основными их постулатами были приверженность догме и ритуалу.

Несмотря на существенные успехи Британии в этот период, Викторианская эпоха являлась также периодом сомнений и разочарований. Обусловлено это было тем, что прогресс науки подрывал веру в незыблемость библейских истин. При этом не наблюдалось существенного роста атеистов, а сам атеизм все еще оставался неприемлемой для общества и церкви системой взглядов. Так, например, знаменитый политический деятель, выступавший за социальные реформы и свободу мысли, Чарльз Брэдлоу, прославившийся помимо всего прочего своим воинствующим атеизмом, смог получить место в Палате Общин только в 1880 году после целого ряда неудачных попыток.

Большое влияние на пересмотр религиозных догм оказала публикация в 1859 году работы Чарльза Дарвина «Происхождение видов». Эта книга имела эффект разорвавшейся бомбы. Теория эволюции Дарвина опровергала тот казавшийся ранее непреложным факт, что человек является результатом божественного творения и по воле Божьей стоит над всеми другими формами жизни. Согласно теории Дарвина, человек развился в процессе эволюции естественного мира точно так же, как развились все другие виды животных. Эта работа вызвала волну жесткой критики со стороны религиозных деятелей и консервативно настроенной части научного сообщества.

Исходя из изложенного можно сделать вывод, что Англия переживала несомненный всплеск интереса к науке, что вылилось в ряде масштабных научных открытий, однако при этом сама страна оставалась достаточно консервативной в том, что касается жизненного уклада и системы ценностей. Быстрое развитие Британии из аграрного государства в государство промышленное привело к бурному росту городов и появлению новых рабочих мест, однако не облегчило положение рабочих и условия их жизни.

Страница из первого издания "Происхождения видов"

Политическое устройство страны

Викторианский парламент являлся более представительным, чем в периоды правления предшественников королевы Виктории. Он более, чем в предшествующие времена, прислушивался к общественному мнению. В 1832 году, еще до того, как Виктория взошла на престол, парламентская реформа дала право голоса представителям значительного слоя среднего класса. Законы 1867 и 1884 годов предоставили избирательное право большинстве взрослых мужчин. Одновременно развернулась бурная кампания за предоставление избирательного права и женщинам.

Во времена правления Виктории правительство уже не подчинялось царствующему монарху. Это правило установилось еще при Вильгельме IV (1830-37). Несмотря на то, что королева пользовалась большим уважением, ее влияние на министров и принимаемые ими политические решения было крайне незначительным. Министры подчинялись парламенту и в первую очередь Палате Общин. Но поскольку партийная дисциплина в те времена не была достаточно жесткой, решения министров не всегда претворялись в жизнь. К 1860-м годам виги и тори оформились в гораздо более четко организованные партии - либеральную и консервативную. Либеральную партию возглавлял Уильям Гладстон, а консервативную Бенджамин Дизраэли. Однако, дисциплина в обеих партиях была слишком либеральной, чтобы удержать их от расколов. На проводимую парламентом политику постоянное влияние оказывала проблема Ирландии. Голод 1845-46 годов заставил Роберта Пиля пересмотреть законы о торговле зерном, поддерживающие высокие цены на британскую сельхозпродукцию. Был введен «Закон о свободной торговле», ставший частью общего движения викторианской эпохи, направленного на создание более открытого, основанного на конкуренции общества.

Тем временем решение Пиля об отмене «хлебных» законов разделило консервативную партию. А двадцатью годами позже деятельность Уильяма Гладстона, направленная, по его собственным словам, на умиротворение Ирландии, и его приверженность политике самоуправления стали причиной раскола среди либералов.

В течение этого реформистского периода внешнеполитическая обстановка оставалась относительно спокойной. Конфликт назрел в 1854-56 гг., когда Британия и Франция развязали Крымскую войну с Россией. Но и данный конфликт имел лишь локальный характер. Кампания велась с целью обуздать российские имперские устремления на Балканах. По сути, это был всего лишь один из раундов в затянувшемся Восточном вопросе (дипломатической проблеме, связанной с упадком турецкой Османской империи) - единственное, что серьезно затрагивало Британию в общеевропейской политике викторианской эпохи. В 1878 г. Англия оказалась на грани еще одной войны с Россией, но осталась в стороне от европейских альянсов, впоследствии расколовших континент. Такую политику отказа от длительных союзов с другими державами британский премьер-министр Робертом Артуром Толботом Солсбери назвал блестящей изоляцией.

Исходя из имеющихся данных, Викторианская эпоха являлась периодом парламентской перестройки, а также оформления и усиления основных партий, существующих в Британии и в настоящее время. При этом номинальная власть монарха делала невозможным его существенное влияние на политическую жизнь страны. Фигура монарха все больше становилась данью традициям и устоям Британии, теряя свой политический вес. Данное положение сохраняется и в настоящее время.

Внешняя политика Британии

Викторианская эпоха для Британии ознаменовалась расширением колониальных владений. Правда, потеря американских колоний привела к тому, что идея новых завоеваний в этой области была не очень популярна. До 1840 года Британия не стремилась к получению новых колоний, а занималась защитой своих торговых путей и поддержкой своих интересов за пределами государства. На тот период приходится одна из черных страниц Британской истории - опиумные войны с Китаем, причиной которых послужила борьба за право продавать в Китае индийский опиум.

В Европе Британия поддерживала слабеющую Оттоманскую империю в ее борьбе с Россией. В 1890 году наступил момент передела Африки. Она должна была быть поделена на так называемые «зоны интереса». Несомненными завоеваниями Британии в данном случае стали Египет и Суэцкий канал. Оккупация Британией Египта продолжалась до 1954 года.

Некоторые колонии Британии в тот период получили дополнительные привилегии. Так, например, Канада, Новая Зеландия и Австралия получили право на создание правительства, что ослабило их зависимость от Британии. При этом королева Виктория оставалась в этих странах по-прежнему главой государства.

К конце XIX века Британия была сильнейшей морской державой, а также контролировала значительную часть суши. Однако колонии были подчас непомерным грузом для государства, поскольку требовали значительных денежных вливаний.

Проблемы преследовали Британию не только за океаном, но и на собственной территории. В основном они исходили от Шотландии и Ирландии. При этом, например, население Уэльса за XIX век увеличилось в четыре раза и составило 2 миллиона человек. Уэльс мог похвастаться богатыми залежами каменного угля на юге, что сделало его центром быстро развивающихся угледобывающей и металлургической промышленности. Это привело к тому, что почти две трети населения страны стремилось переехать на юг в поисках работы. К 1870 году Уэльс стал промышленной страной, хотя на севере оставались значительные территории, на которых процветало фермерство, а большинство жителей были небогатыми крестьянами. Реформы парламента позволили жителям Уэльса избавиться от семей богатых землевладельцев, которые представляли их в парламенте в течение 300 лет.

Разделилась на промышленную и сельскую территорию Шотландия. Промышленная зона располагалась возле Глазго и Эдинбурга. Индустриальная революция нанесла сильный удар по жителям горных районов. Крах системы кланов, который существовал там веками, стал для них настоящей трагедией.

Много проблем доставляла Англии Ирландия, битва за свободу которых вылилась в масштабную войну католиков с протестантами. В 1829 году католики получили право участвовать в парламентских выборах, что только усилило чувство национального самосознания ирландцев и сподвигло их с большими усилиями продолжать свою борьбу.

Исходя из представленных данных, можно сделать вывод о том, что основной задачей Британии того периода на внешнеполитической арене стало не завоевание новых территорий, а поддержания порядка на старых. Британская империя настолько разрослась, что управление всеми ее колониями стало довольно проблематичным. Это привело к предоставлению колониям дополнительных привилегий и снижению той роли, которую Британия прежде играла в их политической жизни. Отказ от жесткого контроля колониальных территорий был обусловлен теми проблемами, которые существовали на территории самой Британии, и решение которых становилось задачей первостепенной. Необходимо отметить, что некоторые из этих проблем не решены должным образом до сих пор. Особенно это касается католическо-протестантского противостояния на территории Северной Ирландии.

Викторианская эпоха охватила большую часть 19 века. Практически в каждой сфере жизни произошли кардинальные перемены. Это было время процветания, широкой империалистической экспансии и великих политических реформ. При этом доведенная до абсурда добродетель и ограничения контрастировали с широким распространением проституции и детского труда.

Простым англичанам жилось нелегко. (pinterest.com)

В хибары бедняков набивалось столько людей, что ни о какой гигиене или санитарных нормах речи быть не могло. Часто совместное проживание на малой площади большого количества мужчин и женщин приводило к очень ранней проституции.

Жизнь работяг. (pinterest.com)

В доме же обывателя среднего класса главным местом была гостиная. Это была самая большая, дорого украшенная и презентабельная комната. Еще бы, ведь по ней судили о семье.

Классический интерьер приличного дома. (pinterest.com)

Жизнь трущоб. (pinterest.com)

Предшествующие Виктории поколения Ганноверов вели весьма распутный образ жизни: незаконные дети, алкоголизм, распутство. Престиж британской монархии был низок. Королеве пришлось выправлять ситуацию. Хотя, говорят, что она коллекционировала изображения обнаженной мужской натуры.

Жертвы моды. (pinterest.com)

Семейный портрет. (pinterest.com)

Мода викторианской эпохи. (pinterest.com)

Мужчины и женщины обязаны были забыть, что у них есть тело. Ухаживания состояли из ритуальных бесед и символических жестов. Слова о теле и чувствах заменялись эвфемизмами (например, конечности вместо рук и ног). Девушкам не полагалось ничего знать о сексе и деторождении. Представители среднего класса обладали уверенностью в том, что процветание — это вознаграждение за добродетель. Доведенное до крайности пуританство семейной жизни порождало чувство вины и лицемерие.

Английская семья в Индии, 1880. (pinterest.com)

Продавщицы цветов. (pinterest.com)

Надо сказать, суровые правила не распространялись на простой люд. Крестьяне, рабочие, мелкие торговцы, моряки и солдаты жили в антисанитарии, нищете и тесноте. Требовать от них соблюдения викторианской морали было бы просто смешно.

Жизнь бедняков. (pinterest.com)

Одежда была сложна и изысканна. Для каждого случая был предусмотрен конкретный фасон. Главными героями гардероба женщин были кринолин и корсет. И если первый могли позволить себе только состоятельные дамы, то второй носили женщины всех классов.

Модницы. (pinterest.com)

В ванной. (pinterest.com)

Викторианская мода. (pinterest.com)

Годы безжалостны. Проходит каких-то тридцать лет - и юная кокетка в розовых оборках превращается в карикатуру на саму себя (если, конечно, ей не хватит разумности поменять гардероб, манеры и привычки). Примерно то же самое произошло с Англией в XIX веке. Встретив юный век классицизмом, просвещением, строгой моралью и прочими чудесами эпохи Регентства, этой статной девы с гордым профилем, к концу столетия Англия прибыла в образе престарелой ханжи в кружевных турнюрах и стеклярусе.

Хорошо, хорошо, приехала туда старушка на автомобиле в сопровождении аэропланов, владеющая доброй половиной земли на этой планете, но менее смешной от такого великолепия она не стала. Вообще, эпоха викторианства - одно сплошное противоречие. Это время самых смелых открытий и самых осторожных нравов; время, когда человек был максимально свободен и при этом спутан по рукам и ногам густой сетью правил, норм и общественных договоров. Это время самого фальшивого лицемерия и самого смелого движения мысли, время безупречной рациональности и чепухи, возведенной в ранг добродетели... Короче, викторианцы стоят того, чтобы испытывать к ним страстный интерес.

Маленькая женщина в черном

Начать, наверное, все же стоит с королевы, давшей эпохе свое имя. Никогда еще на столь высоком троне не оказывалось такое невеличественное создание (во всяком случае, сумевшее на этом троне удержаться). Александрина Виктория Ганноверская стала правительницей Соединенного королевства Великобритании и Ирландии в 1837 году в возрасте 18 лет. Это была пухленькая девочка ростом чуть выше полутора метров, не самого острого ума и чрезвычайно благовоспитанная. О том, что когда-нибудь ей придется стать королевой, малютка знала с младенчества. Ее отец умер, когда Виктория была еще совсем крошкой, и ближе к трону, чем она, в семействе не было никого. Англичане, уже усвоившие за прошедшие века, что женщина на британском престоле - это почти гарантированное процветание страны, не попытались подыскать ей на замену мальчика подходящих кровей, и это оказалось дальновидным решением.

Когда маленькая Виктория рассуждала о своем грядущем правлении, она сообщала, что «будет хорошей, очень-очень хорошей». Обычно мы, вырастая, не очень торопимся воплощать в жизнь свои детские планы (иначе вокруг не продох­нуть было бы от космонавтов, пожарных и продавцов мороженого), но Виктория оказалась человеком слова. По крайней мере, плохой она точно не стала. Воспитанная в уже упоминавшуюся эпоху Регентства, превыше всего королева ставила мораль и добродетель.

Мораль и добродетель, впрочем, могут быть весьма кровавыми инструментами власти, но тут все зависит от масштаба личности того, кто взялся за ними присматривать. К счастью, Виктория была всего лишь маленькой доб­родушной мещанкой и ухитрилась остаться такой даже тогда, когда ее власти подчинялась половина мира - испытание, которое сломало бы, пожалуй, и самых мощных титанов рода человеческого. Совсем юной она вышла замуж за своего дальнего родственника и демонстративно обожала мужа. Детей Виктория рожала ежегодно, и вскоре королевское семейство насчитывало выводок из девяти принцев и принцесс. Так что спустя какое-то время практически все монархи Европы оказались зятьями, невестками, внуками и внучками Виктории, которая к титулам королевы Великобритании, императрицы Индии и прочая и прочая добавила прозвище «бабушка Европы». (Императрица Александра, супруга нашего Николая II, приходилась внучкой Виктории*.)

«Вообще-то плодовитость Виктории привела к трагичным последствиям для европейской монархии. Она оказалась родоначальницей опаснейшей мутации, приводящей к гемофилии - болезни, при которой очень плохо свертывается кровь и любая царапина может стать фатальной. Болеют ею только мужчины, зато они не могут передать ее своим потомкам, а вот женщины, оставаясь лишь носителями опасного гена, рискуют родить больных сыновей. Царевич Алексей, сын русского императора Николая II, страдал именно этим заболеванием, доставшимся от прабабушки. Вообще, интересно тасуется колода. Не будь Виктория носительницей гена гемофилии, цесаревич был бы здоров, его родители не попали бы под влияние Распутина, умевшего облегчать страдания мальчика, и, возможно, наша история пошла бы совсем иным путем. И этот комментарий читал бы вовсе не ты, а какой-нибудь совсем другой человек» .

После смерти мужа, принца Альберта (он умер от тифа), Виктория всю жизнь носила траур. Правда, это не помешало королеве завести роман, видимо абсолютно платонический, с его бывшим камердинером, шотландцем Джоном Брауном, который долгие годы был ее самым близким другом и доверенным лицом.

Была ли Виктория на самом деле недалеким созданием? Этот вопрос повисает в воздухе. Она управлялась с парламентом, министрами и адмиралами с той легкостью, с которой мудрая мать большого викторианского семейства управлялась с мужской частью семьи, - беспредельно уважая их мнение на словах и не принимая их в расчет, когда доходило до дела. То, что под руководством королевы Англия окончательно превратилась в мирового лидера во всем, что касалось экономики, прогресса, науки, техники и культуры, сомнению в любом случае не подлежит. И любовь королевы к нравоучительным пьесам, нюхательным солям и вышитым салфеточкам не должна слишком нас обманывать.

Виктория управляла страной 63 года и умерла через три недели после наступления XX века, в январе 1901 года.

Каждый на своем месте

Самыми продаваемыми изданиями в викторианской Англии были:

а) Библия и назидательные религиозные брошюры;

б) книги по этикету;

в) книги по домоводству.

И этот подбор очень точно описывает тамошнюю ситуацию. Руководимые королевой-бюргершей британцы преисполнились того, что в советских учебниках любили называть «буржуазной моралью». Блеск, пышность, роскошь считались теперь вещами не совсем приличными, таящими в себе порочность. Королевский двор, бывший столько лет средоточием свободы нравов, умопомрачительных туалетов и сияющих драгоценностей, превратился в обиталище особы в черном платье и вдовьем чепчике. Чувство стиля заставило аристократию также сбавить обороты в этом вопросе, и до сих пор распространено мнение, что никто не одевается так плохо, как высшее английское дворянство. Экономия была возведена в ранг добродетели. Даже в домах лордов отныне, например, никогда не выбрасывали свечные огарки - их надлежало собирать, а потом продавать в свечные лавочки на переливку.

Скромность, трудолюбие и безупречная нравственность предписывались абсолютно всем классам. Впрочем, вполне достаточно было казаться обладателем этих качеств: природу человека тут изменить не пытались. Агата Кристи как-то сравнила викторианцев с паровыми котлами, которые кипят внутри (причем то и дело у кого-то откидывается со страшным свистом клапан). Можно чувствовать все, что тебе угодно, но выдавать свои чувства или совершать неподобающие поступки крайне не рекомендовалось, если, конечно, ты ценил свое место в обществе. А общество было устроено таким образом, что практически каждый обитатель Альбиона даже не пытался прыгнуть на ступеньку выше. Дай бог, чтобы хватило сил удержаться на той, которую занимаешь сейчас.

Несоответствие своему положению каралось у викторианцев нещадно. Если девушку зовут Абигейль, ее не возьмут горничной в приличный дом, так как горничная должна носить простое имя, например Энн или Мэри. Лакей должен быть высокого роста и уметь ловко двигаться. Дворецкий с неразборчивым произношением или слишком прямым взглядом кончит свои дни в канаве. Девушка, которая так сидит, никогда не вый­дет замуж. Не морщи лоб, не расставляй локти, не раскачивайся при ходьбе, иначе все решат, что ты рабочий кирпичного завода или матрос: им как раз полагается ходить именно так. Если будешь запивать еду с набитым ртом, тебя больше не пригласят на обед. Разговаривая с дамой в возрасте, нужно слегка склонить голову. Человек, который так коряво подписывает свои визитки, не может быть принят в хорошем обществе. Жесточайшей регламентации подчинялось все: движения, жесты, тембр голоса, перчатки, темы для разговоров. Любая деталь твоей внешности и манер должна была красноречиво вопить о том, что ты собой представляешь, точнее, пытаешься представлять. Клерк, который выглядит как лавочник, нелеп; гувернантка, наряженная как герцогиня, возмутительна; кавалерийский полковник должен вести себя иначе, чем сельский священник, а шляпа мужчины говорит о нем больше, чем он сам мог бы поведать о себе. Быть Шерлоком Холмсом в викторианской Англии - все равно что быть уткой в пруду, то есть естественно до крайности.

Викторианское чувство голого

Живой человек крайне плохо вписывался в викторианскую систему ценностей, где каждому субъекту полагалось иметь конкретный набор требуемых качеств. Поэтому лицемерие считалось не только допустимым, но и обязательным. Говорить то, что не думаешь, улыбаться, если хочется рыдать, расточать любезности людям, от которых тебя трясет, - это то, что требуется от воспитанного человека. Людям должно быть удобно и комфортно в твоем обществе, а то, что ты чувствуешь сам, - твое личное дело. Убери все подальше, запри на замок, а ключ желательно проглоти. Лишь с самыми близкими людьми иногда можно позволить себе на миллиметр сдвинуть железную маску, скрывающую истинное лицо. Взамен общество с готовностью обещает не пытаться заглянуть внутрь тебя.

Что не терпели викторианцы, так это наготу в любом виде - как душевную, так и физическую. Причем это касалось не только людей, но и вообще любых явлений. Вот что пишет Кристина Хьюджес, автор книги «Повседневная жизнь в эпоху Регентства и в викторианской Англии: «Конечно, то, что викторианцы надевали на ножки мебели панталончики, чтобы не вызывать в воображении неприличной аллюзии на человеческие ноги, - это фраза-анекдот. Но правда состоит в том, что они действительно не выносили ничего открытого, голого и пустого».

Если у тебя есть зубочистка, то для нее должен быть футлярчик. Футлярчик с зубочисткой должен храниться в шкатулке с замочком. Шкатулку надлежит прятать в закрытом на ключ комоде. Чтобы комод не казался слишком голым, нужно покрыть резными завитушками его каждый свободный сантиметр и застелить вышитым покрывальцем, которое, во избежание излишней открытости, следует заставить статуэтками, восковыми цветами и прочей ерундой, которую желательно накрыть стеклянными колпаками. Стены увешивали декоративными тарелками, гравюрами и картинами сверху донизу. В тех местах, где обоям все-таки удавалось нескромно вылезти на свет господень, было видно, что они благопристойно усеяны мелкими букетиками, птичками или гербами. На полах - ковры, на коврах - коврики помельче, мебель закрыта покрывалами и усеяна вышитыми подушечками.

Сегодняшние режиссеры, снимающие фильмы по Диккенсу или Генри Джеймсу, давно махнули рукой на попытки воссоздать настоящие интерьеры викторианской эпохи: в них просто невозможно было бы разглядеть актеров.

Но наготу человека, конечно, надлежало прятать сверхстарательно, особенно женскую. Викторианцы рассматривали женщин как неких кентавров, у которых верхняя половина туловища есть (несомненно, творение Божие), а вот насчет нижней имелись сомнения. Табу распространялось на все, связанное с ногами. Само это слово было под запретом: их полагалось именовать «конечностями», «членами» и даже «постаментом». Большинство слов, обозначавших штаны, было под запретом в хорошем обществе. Дело закончилось тем, что в магазинах их стали вполне официально титуловать «неназываемыми» и «невыразимыми».

Как писал исследователь телесных наказаний Джеймс Бертран, «английский учитель, регулярно стаскивая со своих учеников эту деталь туалета для произведения должного наказания, никогда не произнес бы вслух ни ее название, ни, конечно, название укрываемой ею части тела».

Мужские брюки шили так, чтобы максимально укрыть от взглядов анатомические излишества сильного пола: в ход шли прокладки из плотной ткани по фронтальной части брюк и очень тесное белье.

Что касается постамента дамского, то это вообще была территория исключительно запретная, сами очертания которой надлежало истребить. Надевались огромные обручи под юбки - кринолины, так что на юбку леди легко уходило 10-11 метров материи. Потом появились турнюры - пышные накладки на ягодицы, призванные совсем скрыть наличие этой части женского тела, так что скромные викторианские леди вынуждены были прогуливаться, влача за собой матерчатые попы с бантиками, оттопыренные на полметра назад.

При этом плечи, шея и грудь довольно долго не считались настолько неприличными, чтобы чрезмерно прятать их: бальные декольте той эпохи были вполне смелыми. Лишь к концу правления Виктории мораль добралась и туда, намотав на дам высокие воротники под подбородок и старательно застегнув их на все пуговки.

Леди и джентльмены

Вообще, в мире мало обществ, в которых взаимоотношения полов радовали бы посторонний взгляд разумной гармоничностью. Но сексуальная сегрегация викторианцев во многом не имеет себе равных. Слово «лицемерие», уже звучавшее в этой статье, тут начинает играть новыми яркими красками.

Конечно, у низших классов все обстояло проще, но начиная с горожан средней руки правила игры усложнялись до чрезвычайности. Обоим полам доставалось по полной.

Леди

По закону женщина не рассматривалась отдельно от своего мужа, все ее состояние считалось его собственностью с мгновения заключения брака. Сплошь и рядом женщина также не могла быть наследницей своего мужа, если его имение, скажем, было майоратом*.

* Примечание Phacochoerus"a Фунтика : «Схема наследования, по которой имение может переходить только по мужской линии старшему в роду ».

Женщины среднего класса и выше могли работать лишь гувернантками или компаньонками, любые прочие профессии для них просто не существовали. Женщина также не могла принимать финансовые решения без согласия своего мужа. Развод при этом был крайне редок и обычно приводил к изгнанию из приличного общества жены и нередко мужа.

С рождения девочку учили всегда и во всем слушаться мужчин, подчиняться им и прощать любые выходки: пьянство, любовниц, разорение семьи - что угодно. Идеальная викторианская жена никогда ни словом не попрекала супруга. Ее задачей было угождать мужу, восхвалять его достоинства и всецело полагаться на него в любом вопросе. Дочерям, правда, викторианцы предоставляли немалую свободу при выборе супругов. В отличие, например, от французов или русских дворян, где браки детей решались в основном родителями, юная викторианка должна была делать выбор самостоятельно и с широко открытыми глазами, родители не могли обвенчать ее насильно ни с кем. Они, правда, могли до 24 лет препятствовать ей выйти замуж за нежелательного жениха, но если молодая пара бежала в Шотландию, где было разрешено венчаться без родительского одобрения, то маман и папан ничего не могли поделать. Но обычно юные леди были уже достаточно обучены держать свои желания в узде и слушаться старших. Их учили казаться слабыми, нежными и наивными - считалось, что только такой хрупкий цветок может вызвать у мужчины желание заботиться о нем. Перед выездом на балы и обеды молодых леди кормили на убой, дабы у девицы не возникло желания продемонстрировать при посторонних хороший аппетит: незамужней девушке полагалось клевать еду как птичке, демонстрируя свою неземную воздушность.

Женщине не полагалось быть слишком образованной (во всяком случае, показывать это), иметь свои взгляды и вообще проявлять излишнюю осведомленность в любых вопросах, от религии до политики. При этом образование викторианских девушек было весьма серьезным. Если мальчиков родители спокойно рассылали по школам и интернатам, то дочерям надлежало иметь гувернанток, приходящих учителей и обучаться под серьезным надзором родителей, хотя девичьи пансионы тоже имелись. Девушек, правда, редко обучали латыни и греческому, разве что они сами выражали желание их постичь, но в остальном они обучались тому же, что и мальчики. Еще их особо учили живописи (как минимум, акварелью), музыке и нескольким иностранным языкам. Девушка из хорошей семьи должна была непременно знать французский, желательно - итальянский, а третьим обычно еще шел немецкий язык.

Так что знать викторианка должна была многое, но очень важным умением было всячески эти знания скрывать. Конечно, только от посторонних мужчин - с подругами и родителями ей позволялось быть хоть Спинозой, хоть Ньютоном. Обзаведясь мужем, викторианка нередко производила на свет 10-20 детей. Средства контрацепции и вещества, вызывающие выкидыши, так хорошо известные ее прабабкам, в викторианскую эпоху считались вещами столь чудовищно непристойными, что ей просто не с кем было обсудить возможность их использования*.

* Примечание Phacochoerus"a Фунтика:

«Кстати, развитие гигиены и медицины в Англии той поры оставляло в живых рекордные в то время для человечества 70% новорожденных. Так что Британская империя весь XIX век не знала нужды в бравых солдатах ».

Джентльмены

Получая на шею столь покорное существо, как викторианская жена, джентльмен отдувался по полной. С детства его воспитывали в убеждении, что девочки - это хрупкие и нежные создания, с которыми нужно обращаться бережно, как с ледяными розами. Отец полностью отвечал за содержание жены и детей. Рассчитывать на то, что в трудную минуту жена соизволит оказать ему реальную помощь, он не мог. О нет, сама она никогда не посмеет жаловаться на то, что ей чего-то недостает!

Но викторианское общество бдительно следило за тем, чтобы мужья покорно влекли лямку. Муж, не подавший жене шаль, не подвинувший стул, не отвезший ее на воды, когда она так ужасно кашляла весь сентябрь, муж, заставляющий свою бедную жену выезжать второй год подряд в одном и том же вечернем платье, - такой муж мог поставить крест на своем будущем: выгодное место уплывет от него, нужное знакомство не состоится, в клубе с ним станут общаться с ледяной вежливостью, а собственная мать и сестры будут писать ему возмущенные письма мешками ежедневно.

Викторианка считала своим долгом болеть постоянно: крепкое здоровье было как-то не к лицу истинной леди. И то, что огромное количество этих мучениц, вечно стонавших по кушеткам, дожило до Первой, а то и до Второй мировой войны, пережив своих мужей на полвека, не может не поражать. Помимо супруги мужчина также нес полную ответственность за незамужних дочерей, незамужних сестер и тетушек, вдовых двоюродных бабушек. Пусть викторианец и не имел обширных супружеских прав османских султанов, но гарем у него часто был побольше, чем у них.

Свободная любовь по-викториански

Официально викторианцы полагали, что девочки и девушки лишены сексуальности или, как ее тогда шепотом именовали, плотской похоти. Да и вообще неиспорченная женщина должна подчиняться постыдным постельным ритуалам лишь в рамках общей концепции покорности мужчине. Поэтому лозунг «Леди не шевелятся!» действительно был близок к реальности. Считалось, что женщина идет на это лишь с целью завести дитя и... ну как бы это сказать... усмирить демонов, терзающих грешную плоть ее мужа. К грешной плоти мужа общественность относилась с брезгливой снисходительностью. К его услугам было 40 тысяч проституток в одном Лондоне. В основном это были дочери крестьян, рабочих и торговцев, но встречались среди них и бывшие леди, которые брали за свои услуги 1-2 фунта против обычной таксы в 5 шиллингов. На викторианском жаргоне проституток полагалось именовать иносказательно, не оскорбляя ничей слух упоминанием их ремесла.

Поэтому в текстах той поры они обозначаются как «несчастные», «эти женщины», «дьявольские кошки» и даже «канарейки Сатаны». Списки проституток с адресами регулярно печатались в специальных журналах, которые можно было приобрести даже в некоторых вполне респектабельных клубах. Уличные женщины, которые отдавалась за медяки любому матросу, разумеется, не подходили для приличного джентльмена. Но и посещая гетеру высшего разряда, мужчина старался скрыть этот прискорбный факт даже от близких друзей. Жениться на женщине с подмоченной репутацией, даже не на профессионалке, а просто на оступившейся девушке, было невозможно: безумец, решившийся на такое, сам превращался в парию, перед которым закрывались двери большинства домов. Нельзя было и признавать незаконного ребенка. Порядочный мужчина должен был выплатить на его содержание скромную сумму и отправить куда-нибудь в деревню или захудалый пансион, чтобы никогда с ним более не общаться.

Юмор, сумасбродство и скелеты в шкафах

Вполне естественно, что именно в этом затянутом до натужности и благопристойном до полной бессмыслицы мире возникло мощное противодействие лакированной рутине будней. Страсть викторианцев к ужасам, мистике, юмору и диким выходкам - это тот самый свисток на паровом котле, который так долго не давал искусственному миру взорваться и разлететься на куски.

С жадностью цивилизованных людоедов викторианцы вычитывали подробности убийств, всегда выносимые газетами на первые полосы. Их рассказы ужасов способны вызывать дрожь омерзения даже у поклонников «Резни бензопилой в Техасе». Описав на первых страницах нежную девушку с ясными глазками и бледными щечками, поливающую маргаритки, викторианский автор с наслаждением посвящал остальные двадцать тому, как дымились ее мозги на этих маргаритках, после того как в дом пробрался грабитель с железным молотком.

Смерть - это та леди, которая непростительно равнодушна к любым правилам, и, видимо, этим она и завораживала викторианцев. Впрочем, они делали попытки подстричь и цивилизовать даже ее. Похороны занимали викторианцев не меньше, чем древних египтян. Но египтяне, изготавливая мумию и бережно снаряжая ее в грядущую жизнь скарабеями, ладьями и пирамидами, хотя бы верили в то, что это разумно и предусмотрительно. Викторианские же гробы с богатой резьбой и цветочной росписью, похоронные открытки с виньетками и модные фасоны траурных повязок - это тщетный возглас «Просим соблюдать приличия!», обращенный к фигуре с косой.

Именно из ранних готических романов анг­личан развился жанр детектива, они же обогатили мировую культурную сокровищницу такими вещами, как сюрреалистический юмор и черный юмор.

У викторианцев была еще одна совершенно удивительная мода - на тихих сумасшедших. Рассказы о них печатались толстыми сборниками, а любой обитатель Бедлама, сбежавший от сиделок и прогулявшийся по Пикадилли в «невыразимых» на голове, мог целые месяцы занимать собой гостей на светских обедах Лондона. Эксцентричные особы, не допускавшие, впрочем, серь­езных сексуальных нарушений и некоторых других табу, весьма ценились в качестве приятной приправы к обществу. И держать дома, скажем, тетушку, любящую сплясать матросский танец на крыше сарая, было хоть и хлопотным, но не заслуживающим общественного недовольства делом.

Более того, странные выходки сходили с рук и обычным викторианцам, особенно немолодым леди и джентльменам, если эти выходки, скажем, были результатом пари. Например, рассказ Гилберта Честертона о джентльмене, неделю носившем на голове кочан капусты, а потом съевшем ее (в качестве расплаты за неосторожное восклицание «Если это случится, я клянусь съесть свою шляпу»), - это реальный случай, взятый им из одной девонширской газеты.

Мы точно знаем, когда кончилось викторианство. Нет, не в день смерти маленькой королевы, а тринадцать лет спустя, с первыми радиосообщениями о начале Первой мировой войны. Викторианство - это тот восковой букет под колпаком, который совершенно неуместен в окопах. Зато напоследок викторианцы могли с трепетом полюбоваться тем, с какой легкостью вся эта махина благопристойности разлетается в мелкую дребедень, навеки освобождая из своих пут так долго нежившихся в них пленников.