Футуризм. Поэты-футуристы

Футуризм, как одно из течений русского литературного авангарда “Серебряного века”.

Футуризм (название заимствовано у итальянских футуристов, от слова futurum - будущее), возникший в России 1910/12 гг., подобно другим течениям декаданса, был глубоко чужд классическим традициям русской литературы. Подобно символизму, русский футуризм многое воспринял от буржуазной культуры Запада. Вместе с тем он явился продолжением той формалистической безыдейной линии русской литературы, которая ранее уже нашла свое выражение в декадентстве.

Футуризм распадался на несколько группировок: «Ассоциация эгофутуристов» (И. Северянин и др.); «Мезонин поэзии» (В. Лавренев, Р. Ивлев и др.), «Центрифуга» (Н. Асеев, Б. Пастернак и др.).

Общество «Гилея», участниками которого были, например, Д. Бурлюк, В. Маяковский, В. Хлебников и др. именовали себя кубофутуристами, будетлянами, т.е. людьми из будущего. «Мы - новый род люд - лучей. Пришли озарить вселенную» (В. Хлебников).

Из всех групп, в начале века провозглашавших тезис: «искусство - игра», наиболее последовательно воплощали его в своем творчестве футуристы. В отличие от символистов с их идеей «жизнестроения», т.е. преображения мира искусством, футуристы делали упор на разрушение старого мира. Общим для футуристов было отрицание традиций в культуре, увлечение формотворчеством. Скандальную известность получило требование кубофутуристов «бросить Пушкина, Достоевского, Толстого с Парохода современности» (манифест «Пощечина общественному вкусу», 1912).

Группировки акмеистов и футуристов, возникшие в полемике о символизме, на практике оказались весьма близки ему и тем, что в основе их теорий лежали индивидуалистическая идея, и стремление к созданию ярких мифов, и преимущественное внимание к форме.

Были в поэзии этого времени яркие индивидуальности, которые невозможно отнести к определенному течению - М. Волошин (1877-1932), М. Цветаева (1892-1941). Ни одна другая эпоха не дала такого обилия деклараций собственной исключительности.

Русский футуризм, как и другие учения декаданса, характеризуется неоднородностью и внутренней противоречивостью. Наряду с реакционным устремлением в сторону от реальной действительности в нем нашли свое выражение протестантские, бунтарские мотивы, направленные против буржуазной действительности и литературы.

Свою враждебность господствующим, общественным и литературным нравам футуристы старались подчеркнуть всеми средствами, начиная от желтой кофты и разрисованных физиономий и кончая причудливым оформлением своих сборников, печатавшихся на обойной и оберточной бумаге.

Именно в подчеркивании своей «оппозиционности» заключается реальный смысл эпатажа футуристов. «Футуризм для нас, молодых поэтов, - писал Маяковский, - красный плащ тореадора, он нужен только для быков (бедные быки! - сравнил с критикой). Я никогда не был в Испании, но думаю, что никакому тореадору не придет в голову помахивать красным плащом перед желающим ему доброго утра другом».

Таким «помахиванием красным плащом» перед «быком» были футуристические сборники и манифесты с их характерными в этом отношении названиями: «Дохлая луна», «Доители изнуренных жаб», «Молоко кобылиц», «Рыкающий Парнас», «Пощечина общественному вкусу», «Идите к черту» и т.д.

Буржуазная критика набрасывалась на футуристов, считая их писания «невероятными дикостями» и «чистым дурачеством». В своей автобиографии Маяковский писал об отношении «общества» к футуристам: «Газеты стали заполняться футуризмом. Тон был не очень вежливый. Так, например, меня просто называли «сукиным сыном» ... Издатели не брали нас. Капиталистический нос чуял в нас динамитчиков. У меня не покупали ни одной строчки».

Футуристы, в свою очередь, не стеснялись в выражениях, когда речь шла о современной литературе. Символистов они называли «стволятина», акмеистов «свора адамов»; они призывали «вымыть руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанных бесчисленными Леонидами Андреевыми».

Футуризм равно отрицал и буржуазную,и революционно - пролетарскую литературу. Футуристы называли себя «новыми людьми новой жизни».

В ломке ритма, во введении свободных размеров» и разговорных интонаций и даже в «зауми» футуристы имели предшественников в символизме в лице, например, А. Белого. В провозглашении самоценности слова футуристы не были «новаторами»; они довершили то дело, которое начали декаденты.

От одного словесного корня футуристы производили целый ряд неологизмов, которые, однако, не вошли в живой, разговорный язык. При всей одаренности и чуткости к слову такого, например, крупного поэта, как Хлебников, нужно сказать, что его новаторство шло в ложном направлении. Хлебников считался открывателем словесных «Америк», поэтом для поэтов. Он обладал тонким чутьем слова и будил мысль других поэтов в направлении поисков новых слов и словосочетаний. Например, от основы глагола любить он создает 400 новых слов, из которых, как и следовало ожидать, ни одно не вошло как в разговорный, так и в поэтический обиход.

Новаторство футуристов оригинально, но лишено, как правило, здравого смысла. Так, в одной из деклараций футуристов в качестве «задач новой поэзии» перечислены следующие «постулаты»:

1. Установление различий между творцом и соглядатаем.

2. Борь6а с механичностью и временностью.

3. Расширение оценки прекрасного за пределы сознания (принцип относительности).

4. Принятие теории познания как критерия.

5. Единение так называемого «материала» и многое другое.

Конечно, нельзя ставить знак равенства между теоретическими положениями футуристов в их коллективных декларациях и поэтической практикой каждого из поэтов в отдельности. Они сами указывали, что к реализации своего главного лозунга «самовитого слова» они шли «различными путями».

Футуристы демонстрировали свою беззаботность по части идей, выступали за освобождение поэтического слова от идейности; но это вовсе не мешало тому, что каждый поэт-футурист выражал свои вполне определенные идеи.

Если взять два крайних полюса футуризма - Северянина и Маяковского, то легко себе представить, насколько была широка амплитуда идейных колебаний внутри этого течения. Но и это еще не раскрывает всей глубины идейных противоречий футуризма. Отрицание города и капиталистической цивилизации у Хлебникова принимало совершенно иные формы, нежели, например, у Каменского. У раннего Хлебникова мы видим ярко выраженные славянофильские тенденции, тогда как Каменский противопоставляет городу старую Русь, тяготеет к крестьянскому фольклору. Тяготение к фольклору можно отыскать у Хлебникова и у Крученых, но у них это значительно менее отчетливо выражено и вовсе не определяет главного направления их творчества в ранний период. Антиурбанизм Хлебникова сказался во всей его поэтике; в его «зауми» мы видим стремление возродить старорусские языковые формы, воскресить архаические обороты. Вот характерное четверостишие из поэмы Хлебникова «Война смерть»:

Немотичей и немичей

Зовет взыскующий сущел

Но новым грохотом мечей

Ему ответит будущел.

Хлебников призывает ради поиска языковых форм уйти в средневековье, в глубь русской истории, перешагнуть через Х1Х век, нарушивший самобытность русского языка. «Мы оскорблены искажением русских глаголов переводными значениями, - пишет он в одном из своих манифестов в 1914 году. - Мы требуем раскрыть пушкинские плотины и сваи Толстого для водопадов и потоков черногорских сторон русского языка». Поэтическое славянофильство Хлебникова органически чуждо Маяковскому, отразившему в своем раннем творчестве содержание и темп современной городской жизни. Но Маяковский в то же время осуждает хозяев современного города, протестует против капитализма, коверкающего и уродующего человеческую личность.

Литература буржуазного декаданса демонстрирует резкий разрыв с традициями реалистического искусства, в котором утверждается примат содержания над формой, в котором форма соответствует содержанию. Все «модернистские» течения провозгласили искусство «чистой формы», которое должно освободиться от «плена» содержания. Такой «плен» они считали гибельным для искусства. Придавая форме самодавлеющее значение, нарочито усложняя ее, подчиняя свои художественные поиски не задаче раскрытия содержания, а стремлении выразить причудливые субъективные переживания, декаденты, акмеисты и футуристы тем самым лишали форму ее ясности, пластичности, жизненности. Вот почему их стихи нередко превращались в причудливую игру звуками, теряли свои коммуникативную функцию.

В 1910-е годы возникает и собственно футуризм. Это течение представлено прежде всего группой «Гилея» – кубофутуристов, или «будетлян», как они себя называли. В нее входили

Д. и Н. Бурлюки, В. Хлебников, А. Крученых, В. Каменский, Е. Гуро, В. Маяковский. Были и две другие группы: «Мезонин поэзии» во главе с В. Шершеневичем (ставшим впоследствии зачинателем имажинизма) и «Центрифуга», в которую входили С. Бобров, Н. Асеев, Б. Пастернак. Для последней, теоретиком которой был С. Бобров, характерно стремление сочетать достижения символистского стиха со стихом кубофутуристическим.

Литературный футуризм был тесно связан с возникшими тогда же футуристическими течениями в живописи: «кубистами», «лучистами», «беспредметниками», группой художников общества «Бубновый валет», начало которому было положено одноименной выставкой в 1910 г. Организаторами «Бубнового валета» были братья Д. и Н. Бурлюки, вошли в него М. Ларионов,

П. Кончаловский, Р. Фальк, А. Лентулов, Н. Гончарова и др. Теория и практика этого течения оказали значительное влияние на литературный футуризм. Футуристы-поэты часто и сами выступали как живописцы (Бурлюки, Каменский, Маяковский), участвовали в художественных выставках. Кубисты иллюстрировали издания «Гилей». Русский кубофутуризм первоначально и возник как школа в живописи.

Границы художественных групп были расплывчаты и неопределенны. Но как в живописи, так и в литературе их объединяла эстетическая антиреалистическая тенденция. Отчетливо обнаруживается внутренняя связь живописного футуризма с судьбами общеевропейских движений: постимпрессионизма, фовизма и экспрессионизма.

Фовизм - направление во французской живописи начала XX в., для которого характерно: предельно интенсивное звучание открытых цветов; сопоставление контрастных хроматических плоскостей заключены в обобщенный контур.

Художникам «Бубнового валета» было свойственно представление о безграничной дерзости искусства; но эпатаж (вызывающее поведение; скандальная выходка) ими буржуазного обывателя, протест против обывательщины и эстетства «мирискусников» приобретал характер анархического нигилизма (безобразное и безнравственное ученье, отвергающее все, чего нельзя ощупать).

Выставка «Бубнового валета», состоявшаяся в декабре 1910 – январе 1911 гг., была поистине пощечиной общественному вкусу, М. Волошин написал о ней: «Надо отдать справедливость устроителям выставки: они сделали все, чтобы привести в неистовство глаз посетителя. В первой комнате они повесили самые колючие и геометрически-угловатые композиции Такке и Фалька.

В средней зале – огромное, как бы программное полотно Ильи Машкова, изображающее его самого и Петра Кончаловского голыми, в костюме борцов с великолепными мускулами». Многие вещи на выставке, писал Волошин, были намеренно сделаны для эпатирования публики.

Отличаясь индивидуальными дарованиями, творческими установками, художники этого течения имели и общие черты. Натура обычно бралась «в упор», без всякого психологизма, их пронзительно яркие холсты поражали грубостью объемов, контрастностью цветов, схематизацией форм, стихийно обостренным ощущением «плоти вещей» (П. Кончаловский). Субъективно русские художники-футуристы хотели найти в кубизме выход к каким-то новым творческим перспективам. Но на деле кубизм вел к программному утверждению непознаваемости мира, разрушению связей между явлениями действительности и искусством. Исполнены предельного нигилизма по отношению к художественным традициям прошлого натюрморты И. Машкова, возрождавшего примитивизм лубка, упрощавшего цветовые сочетания и стремившегося установить какую-то внутреннюю связь со «стихийно-народными» основами творчества. Типичным представителем этого течения в живописи был и А. Лентулов, увлекавшийся архаикой, Древней Русью (не воспроизводя, однако, подлинного ее облика – «Звон», «У Иверской»). Его искания в живописи шли в направлении, характерном для поэзии В. Хлебникова, В. Каменского. Основоположником так называемого «лучизма» (живописный метод, согласно которому задача художника состоит в изображении не самих предметов, а исходящих от них световых лучей) стал М. Ларионов, в картинах которого провозглашалась полная независимость от реальности. «Лучизм» стал одним из самых ярких проявлений кризиса живописи. Тенденция творческого субъективизма была доведена «лучистами» до того предела, за которым следовало уже разрушение искусства.

Кризис идейно-эстетических ценностей в футуристическом живописном искусстве выразился с очевидностью и в творчестве художников «беспредметного» направления – В. Кандинского и

К. Малевича. В их картинах окончательно разорвались связи искусства с миром действительности. Устремляясь к созданию в искусстве «новой реальности», утверждая ведущую роль подсознательного в творческом процессе, Кандинский и Малевич стали лидерами абстракционизма. К. Малевич провозгласил и господство в искусстве «заумного натурализма», стремился в своем творчестве соединить идеи кубизма и футуризма, пытаясь изобразительно воплотить футуристические заявления о грядущей машинизации жизни, «железном прогрессе». Поэтому героев своих он часто одевал в геометрические «железные» одеяния. Завершились его творческие искания «Черным квадратом на белом фоне» и «Белым квадратом на черном фоне». Это было полное «освобождение» Искусства от предмета, реальности, превращение его, по собственному Выражению Малевича, «в нуль форм». «Квадраты» Малевича вели к самоотрицанию живописного искусства.

Русский литературный футуризм испытал влияние и живописного русского футуризма, и европейских футуристических литературных течений, прежде всего итальянского футуризма

(Ф.Т. Маринетти и др.), культивировавшего современный индустриализм, технику, отрицавшего культуру. Но в целом ряде социальных установок русский футуризм решительно отличался от итальянского, ему не были свойственны милитаристские устремления Маринетти, проповедь насилия, агрессии, варварства.

В «Манифесте футуризма» (1909, рус. перевод – 1914) Маринетти призывал воспеть «любовь к опасности», привычку к энергии и отваге, дерзость и бунт, «наступательное движение», «опасный прыжок, оплеуху и удар кулака». «...Рычащий автомобиль, – писал он, – ...прекраснее Самофракийской Победы». «Нет шедевров без агрессивности... Мы хотим прославить войну – единственную гигиену мира – милитаризм... разрушить музеи, библиотеки, сражаться с морализмом, феминизмом и всеми низостями, оппортунистическими и утилитарными». А в «Техническом манифесте футуристической литературы» Маринетти (1912) утверждались ненависть к разуму и «божественная интуиция». Требуя употреблять глагол только в неопределенном наклонении, отменить прилагательное и наречие, знаки препинания, разрушить синтаксис, передавать движения предметов через «цепь аналогий» художественных образов, Маринетти считал, что «следует оркестровать аналогии и, располагая их, следовать максимуму беспорядка», «так как всякий порядок роковым образом есть продукт лукавого разума». Вывод Маринетти таков: уничтожить в литературе «Я», т.е. всю психологию, «отказаться от того, чтобы быть понятым». «Будем смело творить «безобразное» в литературе... Надо ежедневно плевать на Алтарь искусства», – так заканчивал он свой «Манифест».

Милитаризм - преобладание в государстве военных интересов над всеми остальными, стремление к беспредельному увеличению сухопутных и морских военных сил, не останавливаясь перед отягчающими народное хозяйство издержками.

Феминизм - движение в пользу расширения прав женщины, гражданских и политических, до полного уравнения их во всем с мужчинами.

Некоторые идеи европейского футуризма оказались близки кубофутуристам. Но русское футуристическое движение отличало от европейского прежде всего наличие элементов социальной оппозиционности, бунтарства (правда, анархо-индивидуалистического) против существующего буржуазного миропорядка, который Маринетти был безоговорочно принят. Русские футуристы не были сторонниками капиталистической техники, глашатаями империализма, «железной энергии» войн.

Первое программное выступление литературного кубофутуризма относится к 1912 г., когда появился сборник «Пощечина общественному вкусу». В предисловии-манифесте, подписанном

Д. Бурлюком, А. Крученых, В. Маяковским и В. Хлебниковым, провозглашалась революция формы, независимой от содержания («важно не что, а как»), субъективная воля художника, абсолютная свобода поэтического слова, отказ от всех традиций («Прошлое тесно. Академия и Пушкин – непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. с Парохода Современности...»). Футуризм стал своеобразной школой модернистской литературы, выделяясь резко анархическим характером общественных и эстетических установок.

Вопрос об отношениях искусства и действительности решался футуристами в конечном счете так же, как и художниками. Ими декларировалась полная свобода искусства от содержания и идейности. Отрицание современной культуры оборачивалось у них отрицанием культуры вообще, всей цивилизации и искусства прошлого, утверждением примитивизма, первобытных основ жизни, культом ее «первооснов», «первооснов» слова, в поисках которых футуристы обращались к «истокам» народной жизни – славянской и русской мифологии. В творчестве Хлебникова, Бурлюка зазвучали отголоски славянофильства, свойственного русскому декадентству начала века. Образы Древней Руси сосуществуют в их произведениях с образами первобытного мира, дикарей, воинственных скифов, активность духа которых контрастно выделяется на фоне духовной расслабленности человека современности. Эстетству, изнеженной салонности акмеизма, эстетизму символистической поэзии они противопоставляют «изначальное» – первобытно-уродливое, безобразное. Такой антиэстетизм становится отличительной чертой поэзии

А. Крученых, Д. Бурлюка, В. Хлебникова, раннего Маяковского.

Специфика футуризма как течения модернистской поэзии, при общих с другими течениями философских посылках – взгляде на мир и отношении к нему искусства, – заключалась прежде всего в анархическом бунтарстве против всех поэтических норм и традиций в искусстве. Заявленная футуристами «революция в искусстве» стала отрицанием содержания, поэтических традиций реализма в искусстве.

В этом смысле футуризм был таким же антиреалистическим течением, как и другие в литературе модернистских течений.

Футуризм – явление еще более разнородное, чем символизм или акмеизм. Группы, составлявшие его, постоянно враждовали и полемизировали друг с другом. Разноречивость эстетических концепций была характерна для участников каждой группы, в том числе и для «Гилей». Пафос творчества Б. Лившица, наиболее, может быть, близкого к установкам европейского футуризма, В. Хлебникова, В. Каменского, А. Крученых, Маяковского был различен.

Акмеизм. Поэты-акмеисты

Пушкинское крыло символизма в ж. “Аполлон”, “Цех поэтов” и акмеизм как литературное направление. Символизм и акмеизм. Кларизм - адамизм - акмеизм. Слово в поэзии акмеистов. Иерархия искусств в теоретизированиях акмеистов. Архитектура в поэзии акмеистов. Своеобразие синтеза искусств и реформирование традиционных поэтических жанров. Роль поэта и назначение поэзии. Жанры баллады, стихотворной новеллы, романса, песни у Н.Гумилева, А.Ахматовой, О.Мандельштама, др.
Размещено на реф.рф
Черты стиля эпохи в лирике, поэме, прозе акмеистов.

Неоромантическое в стиле Н.Гумилева. Функция экзотизмов. Лирический герой. Символическое у Гумилева. Поэма и проза поэта.

Творческий путь А.Ахматовой: от стихотворной новеллы и баллады к поэме. Приемы прозаизации стиха. Особенности композиции и ритмического строя поэзии. Символический смысл названий книᴦ. Образ лирической героини. Поэтическая школа А.Ахматовой.

Опыт Г.Державина и Ф. Тютчева в художественном мире О.Мандельштама. Философское в лирике. Слово в стихе. Символика названий первых книᴦ. Символ и миф (метафора) у О.Мандельштама и символистов. Проблема ахронного (мгновенного и вечного) в творчестве поэта. Проза и критические статьи. “Разговор о Данте”.

Литературоведение и критика об акмеизме как литературном направлении и стиле, о творческом пути выдающихся из них.

Футуризм как явление культуры. Итальянский футуризм как своеобразный предшественник русского футуризма. Декларирование разрыва с классической литературной традицией. Антибуржуазный (антимещанский) пафос бунта. Манифесты, сборники, альманахи.

Эгофутуризм. “Эпатажное” и экспериментаторское в творчестве И.Северянина. Открытия в области стихотворных жанров, особенности художественного синтеза у поэта. ”Лирический ироник”. Смысл поэтических концертов И.Северянина. Эгофутуризм и символизм. Опыты Г.Иванова (эгофутуризм, акмеизм?).

Кубофутуризм и философия языка. Слово в стихе. Задачи плотного письма.

Новый синтаксис. Живописное в творчестве кубофутуристов.

Подписание футуристами общих манифестов, общие концерты. Славянский миф, древнее слово в практике создания языка будущего. “Самовитое слово”В.Хлебникова. Вяч. Иванов и В.Хлебников. Жизнестроительность искусства символистов в практике футуристов. Поэт и его роль в мире в понимании футуристов. В.Маяковский как один из виднейших поэтов и художников-футуристов. “Центрифуга” - и творчество Б.Пастернака. Импрессионистическое в творчестве как результат синтеза поэзии и музыки. Обновление поэтической речи: метафора, неологизм. Неоромантизм футуризма. Результаты экспериментаторства футуристов. Литературоведение и критика об истории данного литературного направления и его представителях.

В.В.Маяковский (1893 -1930)

Детство в Тифлисе. Переезд в Москву. Революционная работа. Время в Бутырской тюрьме. Литературная учеба. Занятия в Училище живописи, ваяния и зодчества. Знакомство с Д. Бурлюком. “Будетляне”.

Маяковский и футуризм. Участие в создании манифестов футуризма и творческая практика. Неоромантизм. Конфликт мещанского и Человеческого. Особенности синтеза живописи и поэзии, поэзии и музыки в лирике, поэмах, драме. Мистериальное в названных жанрах. Образный строй поэтической речи. Диалог с христианским в жизни и литературе. Приемы концентрации художественного содержания. А.Белый и Маяковский. Маяковский и Хлебников. Открытия Маяковского в области стиха и поэтического синтаксиса. Лирика и сатира в раннем творчестве. Пародирование традиционного стихотворного жанра у Маяковского. “Новый Сатирикон” в судьбе Маяковского-поэта и художника. Традиции и новации в деятельности Маяковского - поэта и теоретика стиха. Литературоведение и критика о дореволюционном Маяковском.

Центрифуга» и «Лирень» - «Центрифуга» сложилась в январе1914 года из левого крыла поэтов, ранее ассоциировавшихся с издательством «Лирика». Поэзия русского футуризма была теснейшим образом связана с авангардизмом в живописи.

Термин связан с тем, что поэты-футуристы выступали в тесном контакте с художниками-кубистами. Кубофутуристы-художники активно сотрудничали с поэтами-футуристами из группы «Гилея».

Смотреть что такое «Русские поэты-футуристы» в других словарях:

Объединение появилось в качестве литературного противовеса «Гилее» с целью превзойти её успех. «Мезонин» испытывал сильное влияние итальянского футуризма, поклонником которого являлся Шершеневич. Судьба и творчество многих поэтов полностью укладываются в этот период.

О поэтическом течении:

Футуризм (от лат. futurum - будущее) - общее название художественных авангардистских движений 1910-х - начала 1920-х гг. XX в., прежде всего в Италии и России. Это явление целиком привнесенное с Запада, где оно зародилось и было теоретически обосновано. В принципе, любое модернистское течение в искусстве утверждало себя путем отказа от старых норм, канонов, традиций. Однако футуризм отличался в этом плане крайне экстремистской направленностью.

Однако в своей основе русский футуризм был все же течением преимущественно поэтическим: в манифестах футуристов речь шла о реформе слова, поэзии, культуры

Заключительный, одиннадцатый пункт «Технического манифеста итальянской литературы» провозглашал один из важнейших постулатов новой поэтической концепции: «уничтожить Я в литературе». Футуристы писали манифесты, проводили вечера, где манифесты эти зачитывались со сцены и лишь затем - публиковались.

Хотя прием эпатажа широко использовался всеми модернистскими школами, для футуристов он был самым главным, поскольку, как любое авангардное явление, футуризм нуждался в повышенном к себе внимании.

Преднамеренные крайности в поведении футуристов провоцировали агрессивное неприятие и ярко выраженный протест публики. Что, собственно, и требовалось. Футуристы, кубофутуристы и эгофутуристы, сциентисты и супрематисты, лучисты и будетляне, всеки и ничевоки поразили воображение публики.

В прессе футуристов часто обвиняли в корыстолюбии. Например: «Нужно отдать справедливость господам футуристам, кубистам и прочим истам, они умеют устраиваться. Недавно один футурист женился на богатой московской купчихе, взяв в приданое два дома, экипажное заведение и… три трактира.

Почти все они были склонны как к теоретизированию, так и к рекламным и театрально-пропагандистским жестам. Это никак не противоречило их пониманию футуризма как направления в искусстве, формирующего будущего человека,- независимо от того, в каких стилях, жанрах работает его создатель.

Несмотря на кажущуюся близость русских и европейских футуристов, традиции и менталитет придавали каждому из национальных движений свои особенности. Одной из примет русского футуризма стало восприятие всевозможных стилей и направлений в искусстве. А футуризмом его окрестили в России по аналогии с итальянским». И течение это оказалось значительно более разнородным, чем предшествующие ему символизм и акмеизм.

Дело в том, что футуризм никогда не был школой и взаимная сцепка разнороднейших людей в группу держалась, конечно, не фракционной вывеской. Впрочем, и футуризм кое в чем обогатил авангардную живопись. По крайней мере, в плане скандальности художники мало в чем уступали своим поэтическим собратьям. В начале нового, XX века все хотели быть новаторами. И наши отечественные новаторы, как отмечается в уже цитированной статье из газеты «иностранец», стали использовать скандал как полностью осознанный художественный метод.

В общем, очень скоро слова «футурист» и «хулиган» для современной умеренной публики стали синонимами. Это способствовало их известности в широких кругах населения, вызывало повышенный интерес, привлекало все большее внимание.

Однако время от времени члены разных групп сближались или переходили из одной в другую. Свежее слово в русскую поэзию стремились внести символисты - романтики серебряного века, видевшие преображение человечества в слиянии прекрасного и божественного - искусства и религии. Футуристы же с их тяготением к словотворчеству шли в ногу с европейскими авангардистами от искусства. Футуристический экспрессионизм, стремление к эпатажу, дух бунтарства привнесли свежую струю энергии в поэзию этого периода, сделав серебряный век русской поэзии еще богаче.

Некоторые из поэтов писали в русле футуризма весьма краткое время, позже сменив его на другие поэтические направления, либо прославившись в прозе и критике (например, Шкловский и Якобсон)

В список не включаются последователи футуризма, развивавшие его открытия в более позднее время, начиная с конца 1920-х (конструктивисты, ОБЭРИУ) и вплоть до настоящего времени. Список составлен на основе антологии «Поэзия русского футуризма» (2001, составители В. Альфонсов и С. Красицкий).

Мезонин поэзии» - группа, созданная в 1913 году московскими эгофутуристами под началом Вадима Шершеневича. Творчество» - дальневосточная группа, сложившаяся благодаря влиянию поэтов Асеева и Третьякова; группа была объединена вокруг одноимённого журнала, ставшего их «центральным органом». Основной инновацией объединения был акцент в произведениях на интонационно-ритмические и синтаксические структуры в большей степени, чем на сами слова.

I. ДВОРЯНСКИЕ ЖУРНАЛЫ ЭПОХИ РАСЦВЕТА КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА (XVIII в.). Как и на Западе, в России Ж. появились позже, чем первые печатные газеты. 1878 1935) Русский художник, один из крупнейших представителей русского авангарда начала XX в., основатель и главный представитель супрематизма.

В отличие от акмеизма, футуризм как течение в отечественной поэзии возник отнюдь не в России. В этом плане футуризм по своей идеологии был очень близок как правым, так и левым радикалам: анархистам, фашистам, коммунистам, ориентированным на революционное ниспровержение прошлого. Русские авангардисты начала века вошли в историю культуры как новаторы, совершившие переворот в мировом искусстве – как в поэзии, так и в других областях творчества.

Кубофутуризм («Гилея») - течение в русском искусстве 1910-х годов, охватившее главным образом литературу и живопись. Поэты данного направления провозглашали низвержение форм и условностей искусства ради его сопряжения с прогрессом XX века.

Футуризм (лат. futurum -- будущее ) -- общее название художественных авангардистских движений 1910-х -- начало 1920-х годов, прежде всего в Италии и России. Футуристов интересовало не столько содержание, сколько форма стихосложения.

Развитие футуризма

Заявив о себе, как и акмеизм, в 10-е годы XIX в., русский футуризм сразу же привлек всеобщее внимание - возможно, потому, что в наиболее радикальной форме отражал дух раскола, который носился в воздухе времени. Основным его принципом был отказ от старой культуры. Русские футуристы в большинстве отдавали предпочтение городской культуре перед деревенской, искали новые формы выразительности: звукоподражание, «свободный синтаксис», словотворчество, приемы плаката, графический стих и т.д. Слово «футуризм» происходит от латинского «futurum», т.е. «будущее». Русский футуризм складывался из борьбы и взаимодействия нескольких основных группировок.

Самой значительной была группа «кубофутуристов», или «будетлян» под названием «Гилея». В нее входили братья Давид и Николай Бурлюки, Елена Гуро, Василий Каменский, Алексей Крученых, Бенедикт Лившиц, Владимир Маяковский, Велимир Хлебников. Некоторые из них были не только поэтами, но и художниками (Д. Бурлюк, Е. Гуро, отчасти Хлебников и Маяковский). Одним из оружий футуристов была их способность не только «брать за глотку», но и «брать глоткой». Внешняя манера поведения, вызывающие одежды, голосовые данные играли важную роль. В поисках «самовитого слова» (ценного «само в себе», вне всякого конкретного смысла) они писали стихи, в которых принципиально отсутствовал смысл, но которые, по замыслу создателей, несли в себе какой-то «сверхсмысл».

Эта поэзия была реакцией на обветшалость традиционных эстетических форм. В то же время футуризм Маяковского имел традиционные корни в русской культуре XIX века.

Второй по значительности футуристической группой была группа Игоря Северянина, называвшая себя «эгофутуристами» («ego» лат. - «я»). В нее входили Игорь Северянин, И.В.Игнатьев, К.К.Олимпов, Василиск Гнедов, Георгий Иванов и др. Назывались они «Ассоциацией эгофутуристов», но в действительности поэтическое значение группы исчерпывается поэзией одного Северянина. В 1911 г. Северянин издал сборник «Пролог эгофутуризма».

Эгофутуристы не предлагали сбрасывать классиков «с парохода современности», а только призывали к «поискам нового». Ядром программы были формальные требования: смелые образы, отказ от поэтических штампов и слов, вводимых в стих только ради рифмы и размера, эксперименты в области лексики.

Несмотря на всю ограниченность поэтического кругозора Северянина, его поэзия не без основания производила впечатление новизны. Северянин был музыкален, произведения его отличаются большой напевностью и своеобразным лиризмом.

Еще одна группа умеренных футуристов, «Центрифуга», явно оказалась в тени шумного, скандального успеха кубофутуристов и Игоря Северянина. В нее входили Б.Л.Пастернак, Н.Н.Асеев, С.П.Бобров, К.А.Большаков и др. Футуризм в понимании Пастернака был новаторским подходом к обычным жизненным явлениям, воспринятым в аспекте вечности. Его футуризм проявлялся в тяготении к первичной детскости и восприятия мира, в затрудненности художественной формы, в подчеркнутом использовании звучания слова.

Расцвет футуризма пришелся на время мировой войны и предреволюционные годы. И это знаменательно. Как поэтическое течение он непредставим вне исторического времени. В нем наиболее ярко и радикально отразилась эпоха преобразований с ее сложной внутренней правдой, но и с ее искусами, кривляньями и бесчисленными подменами. Парадокс футуризма состоял в том, что именно будущее отвергло его как направление в искусстве.

Футуризм, формально прекративший свое существование к началу следующего десятилетия, начал распадаться уже в 1915-1916 гг. Весьма характерно, что вслед за Горьким о распаде футуризма как литературного направления заявил также В.Маяковский.