«Берия не хотел родниться со Сталиным. Серго Берия и Марфа Пешкова: Что разрушило брак сына всемогущего Лаврентия Берии и внучки Максима Горького Каким дедушкой был Максим Горький

Потомки Максима Горького Официальной женой писателя была только одна женщина - Екатерина Пешкова, в девичестве Волжина. С ней у Алексея Максимовича было двое детей: сын Максим и дочь Екатерина. Дочь умерла в младенчестве. Максим провел детство за границей. Затем в России служил одно время в ЧК, занимался продовольственным снабжением. Он был влюблен в революцию и большевиков. По свидетельству современников, Максим отличался добротой, чувствительностью и инфантильностью. Например, он приходил в необыкновенное детское возбуждение от разговоров о мотоциклах, автомобилях и других «игрушках». Когда Максим Горький, разочаровавшийся в новой революционной власти, сбежал в Италию, Ленин фактически приказал его сыну Максиму Пешкову ехать к отцу и возвращать его в Россию любой ценой. Горький был нужен Ленину - его авторитет, харизма, пролетарское происхождение и писательское мастерство - все это надо было поставить на службу новой власти. Максиму Пешкову поручили повлиять на отца. Владислав Ходасевич вспоминал о Максиме так: «Он был славный парень, веселый и уживчивый. Он сильно любил большевиков, но не по убеждению, а потому, что вырос среди них и они его всегда баловали... Он мечтал поехать в СССР, потому что ему обещали подарить там автомобиль, предмет его страстных мечтаний, иногда ему даже снившийся». В Италию Максим приехал со своей невестой Надеждой Введенской. Они поженились в Берлине, в Италии у них родились дочери Марфа и Дарья.

Максим Пешков был неравнодушен к алкоголю и женщинам. Вернувшись в Россию, он ничем не занимался, сибаритствовал и все больше пьянствовал. В конце концов, по официальной версии, он умер в возрасте 36 лет от воспаления легких. На самом деле, секретарь Горького и агент ОГПУ Крючков напоил Максима и оставил пьяного на морозе. В 1937 году глава ОГПУ Генрих Ягода признался на судебном процессе в том, что это преступление было совершено по его приказу из «личных мотивов». Вся Москва знала, что Ягода был влюблен в жену Максима Пешкова Надежду (все звали ее Тимоша) и страшно волочился за ней. Тимоша была необыкновенно привлекательной женщиной, после смерти мужа она сменила множество мужчин. Судьбы внучек Максима Горького сложились по-разному. Старшая, Марфа, вышла в 1947 году замуж за сына Берии Серго. Она сидела за одной партой в школе с дочерью Сталина Светланой, причем, учитывая жизнь Светланы, имела статус «официальной школьной подруги». Познакомились Марфа и Серго на даче Сталина. Кстати, Светлана пыталась помешать их браку, потому что тоже была влюблена в Серго Берия. Он был блестящим молодым человеком, владел семью иностранными языками, занимался научной карьерой. Лаврентий Берия близко не подпускал своего сына к чиновничьей и партийной работе. „ Дети Марфы и Серго Берии - Нина, Надежда и Серго - носят фамилию Пешковы, чтобы не вызывать повышенного внимания к фамилии. „ У Марфы и Серго родилось трое детей. События 1953 года, арест и расстрел Лаврентия не могли не сказаться на участи Марфы. Серго забрали в Бутырку, затем выслали вместе с матерью на поселение в Свердловск. Марфа переехала к нему. Постепенно мать Серго под предлогом заботы о детях практически вынудила Марфу развестись с мужем и уехать в Москву. Дети - Нина, Надежда и Серго - носят фамилию Пешковы, чтобы не вызывать повышенного внимания к фамилии. Марфа Максимовна получила филологическое образование, защитила кандидатскую диссертацию, работает научным сотрудником Института мировой литературы, музея Максима Горького, хранителем библиотеки деда. Ей 87 лет. Все, кто встречается с Марфой Максимовной, говорят о ее чудесном интеллигентном обаянии. Она часто приезжает в Киев, где работает ее сын Сергей - научный сотрудник института радиоэлектроники. Старшая дочь Нина окончила Сторогановское училище и Академию художеств в Финляндии, откуда родом ее муж. Младшая дочь, Надя, искусствовед, живет в Москве. Есть и многочисленные внуки. Дарья Максимовна Пешкова, также как и ее сестра Марфа, родилась в Италии. Она актриса театра им.Вахтангова. Дарья была замужем за актером этого же театра, народным артистом РСФСР и театральным педагогом Александром Граве, который скончался в 2010 году. У них двое детей - Максим и Екатерина. Максим Александрович – высокопоставленный дипломат, одно время был Чрезвычайным и Полномочным Послом РФ в Республике Таджикистан, воспитывает двоих сыновей. Екатерина Александровна Пешкова - актриса московского театра им. Рубена Симонова. Ее сын, 17-летний Алексей Максимович Пешков, полный тезка знаменитого прапрадеда, хочет стать писателем. Но на этом история наследников Максима Горького не заканчивается. Рассказывая о них, невозможно забыть об удивительной истории усыновления им еврейского мальчика Зиновия Свердлова, брата одиозного председателя ВЦИК Якова Свердлова.

Оба они родом из Нижнего Новгорода и познакомились в тюремной камере, где отбывали наказание за участие в революционной борьбе. Проникнувшись симпатией и привязанностью друг к другу, они становятся друзьями и через некоторое время Зиновий приезжает по приглашению Горького в Арзамас, принимает православие и берет отчество и фамилию своего крестного отца. Их отношения были подвержены определенным встряскам. Тем не менее, Свердлов и Горький продолжали испытывать друг к другу глубокую симпатию… «Людей видел я несть числа, а ныне чувствую, что всего ближе мне – Зиновий, сей маленький и сурово правдивый человек, – за что повсюду ненавидим» (М.Горький). Зиновий Пешков был привлекательным, образованным, искренним и честным человеком. Когда в Европе запахло Первой мировой войной, он не стал где-то отсиживаться, а поступил рядовым солдатом во французскую армию. В одном из боев потерял правую руку по плечо. Был награжден Военным крестом с пальмовой ветвью. А после этого выяснилось, что он не может служить во французской армии, так как является иностранцем. Но и оставить своего героя французы не могли. Несмотря на инвалидность, он был восстановлен в армии, ему дали офицерский чин и отправили переводчиком в США. Вернулся Зиновий во Францию в 1917 году и был тепло встречен своим армейским другом, которого звали Шарль де Голль. Будущий президент Франции очень ценил своего русского товарища, можно сказать, даже любил. После Февральской буржуазной революции 1917 года Зиновий Пешков был направлен в Россию в качестве представителя военной миссии Франции при Временном правительстве. Вернувшись во Францию, он получил чин капитана и безмерное влияние. Зиновий Пешков воевал в разных странах в составе французского Иностранного легиона, работал в Марокко, Великобритании, Китае, Японии, получил звание генерала, умер в 1966 году. По свидетельству очевидцев, Франция не видела таких пышных похорон, как у него, лет двести. А вот судьба его наследников сложилась трагически. Зиновия очень любили женщины, но отцом он стал только однажды. Дочь родилась вне брака от красавицы-итальянки. И надо же такому случиться, что влюбилась единственная горячо любимая дочь Пешкова в советского дипломата, за которым и поехала в СССР в 1937 году. Естественно, что мужа вскоре расстреляли, она же оказалась в сталинских лагерях, а их сыновья - в детских приютах.

Есть такое выражение «неувядающая красота». Это про нее — Марфу Пешкову. Внучка Максима Горького и Екатерины Пешковой, подруга детства Светланы Сталиной, невестка Лаврентия Берии. Она не скрывает свой возраст, но поверить невозможно, что этой моложавой, обаятельной и смешливой женщине на днях исполнилось 87.

Секрет своей жизненной силы Марфа Максимовна объясняет просто: «Занимаюсь спортом и мало кушаю. У нас в доме не было культа еды».
Она родилась в итальянском Сорренто. Сегодня живет на две страны: полгода в Испании, полгода в России. Из окна ее квартиры в ближнем Подмосковье виден сосновый лес. На лоджии разноцветные ракушки, морские камешки, причудливая коряга — здесь все напоминает ее родное Средиземноморье. И, конечно, забавная фигурка ослика с поклажей. Впрочем, ослик — это отдельная история…

87 ей не дашь…

— Когда мне было пять месяцев, мама заразилась брюшным тифом, и у нее, естественно, пропало молоко, — рассказывает Марфа Пешкова. — Папа в ужасном состоянии помчался в Сорренто искать кормилицу. Когда он уже был в полном отчаянии, ему подсказали: в одной семье живет ослица, которая только что родила. А ослиное молоко очень близко к женскому. И меня кормили этим молоком, пока не нашли кормилицу. Она тоже была необыкновенная. До меня она кормила наследного принца итальянского короля.

— Кому вы обязаны редким именем Марфа?

— Папа с мамой назвали Марией, а когда из Рима приехал меня крестить архимандрит Симеон, дедушка решил дать мне имя Марфа. Крестины проходили у нас дома, дедушка был на подхвате, когда меня окунали в купель, держал полотенце. Дедушка и бабушка в церковь не ходили, потому что считали, что священнослужители вне службы не всегда себя ведут подобающим образом. Но перед праздником бабушка всегда просила домработницу отнести деньги в храм.

— Каким дедушкой был Максим Горький?

— Он нас с сестрой очень любил. Мы с ним гуляли на даче в Горках, когда он был свободен. Нам говорили: «Дедушка зовет вас!» Мы бежали и вместе шли в лес. Дедушка любил собирать грибы. Когда сезон заканчивался и лес пустел, где-то за воротами еще попадались грибы. Мы приносили их в наш лес и подсаживали. Дедушка, конечно, догадывался, потому что наши грибы неглубоко сидели в земле, но виду не подавал и всегда страшно радовался: «Сегодня у нас опять урожай!» Во время прогулок он рассказывал много историй из своего детства. Когда после его смерти я открыла его книгу «Детство», меня не покидало ощущение, что я это уже знаю.

— А с какого времени вы себя помните?

— В памяти остались фрагменты. Я хорошо помню Сорренто и потом, спустя многие годы, даже камень нашла, за которым мне на Пасху прятали яички. Нас с сестрой Дарьей водили в итальянскую школу, потому что думали, что мы пойдем туда учиться. После урока рисования дети подарили нам рисунки, которые я хранила. А потом, во время войны, кто-то хорошо пошуровал у нас в доме на Никитской. На переменке маленькие итальянцы хулиганили и делали что хотели, даже танцевали под музыку. Все было не так, как в московской школе, где мы чинно ходили парами по коридору. Если мальчишки начинали драться, получали замечание в дневник.

— Вы учились в 25-й образцовой школе вместе с детьми советской элиты и сидели за одной партой со Светланой Сталиной. Выбор школы был неслучаен?

— Меня и отправили в эту школу из-за Светланы. Сталин приезжал к дедушке, а когда умерла его жена Надежда Аллилуева, привез к нам Светлану. Он очень хотел, чтобы она общалась со мной и с Дарьей. И еще просил жену Берии Нину Теймуразовну опекать Светлану, приглашать ее в гости, чтобы ей не было так одиноко.

Марфа была одной из самых завидных невест.

— Помните, как вы познакомились?

— Я помню, как она вошла в дом, встала около зеркала и начала шапочку беленькую снимать, как вдруг водопадом рассыпались золотые волосы в кудрях. Когда детей маленьких знакомят, они не знают, о чем говорить. Нас вывели в сад погулять, и потом она вместе с папой уехала. А второй раз уже меня повезли к ней. Встретила нянечка и повела к Светлане. Она сидела в комнате и что-то шила из черной ткани. На меня особенно не взглянула, только кивнула. Мы сидели и молчали. Потом я спросила: «А ты что шьешь?» — «Кукле платье». — «А почему черное?» — «Я из маминого платья шью». Потом посмотрела на меня внимательно: «Ты разве не знаешь, что у меня мама умерла?» — и стала плакать. Я сказала: «А у меня папа умер». И тоже заплакала. Это горе нас надолго объединило.

— Как вела себя дочь Сталина в школе?

— Светлана была очень скромной. И терпеть не могла, когда на нее обращали внимание как на дочь Сталина. Она от этого и уехала, потому что знала, что ничего не изменится. В начальной школе ее сопровождал охранник, и то она всегда просила, чтобы он отставал на два-три шага. Дружила еще с Аллой Славуцкой, ее отец был послом в Японии, Раей Левиной. Дни рождения Светланы праздновались на даче, а не в Кремле.

— Как вам казалось: Сталин любил дочь?

— Пока была маленькой, любил. А потом, когда Светлана подросла, стала девушкой и начала заглядываться на мальчиков, он ее прямо возненавидел. У него какая-то ревность появилась и, когда он узнал, что она начала встречаться с Алексеем Каплером, сразу его выслал. А они просто гуляли по улицам, ходили в музей, между ними ничего не было.

— Марфа Максимовна, вы часто видели Сталина. Как вы к нему относились?

— Сталина я ненавидела из-за Светланы. Сколько раз она плакала. Он грубо с ней разговаривал: «Сними эту кофту! Для кого ты вырядилась?» Она в слезы. Как-то мы с ней вместе уроки делали, у меня с математикой было плохо, Сталин напротив сидел. Он любил подтрунивать: «Много ли мальчиков прыгает вокруг тебя?» Меня, естественно, бросало в краску, ему это очень нравилось. Однажды сидим со Светланой, кушаем, и вдруг он на меня такими злыми глазами посмотрел: «Как ваша стар-руха поживает?» С таким раскатистым «р»! Мне даже в голову не могло прийти, о ком он спрашивал. Светлана шепнула: «Это он о бабушке твоей!» А моя бабушка, Екатерина Павловна Пешкова, никого не боялась. Всегда шла напролом. Когда она приезжала к нам на правительственную дачу, говорила охраннику: «Я к внучке!» Тот бежал звонить: пропускать или нет? Естественно, пропускали. Сталин ее ненавидел, но боялся тронуть. Ее знали слишком много людей и здесь, и за рубежом.

— Время было страшное. Начинались первые аресты. А к Светлане обращались знакомые с просьбами помочь?

— Я знаю, что однажды она вступилась за кого-то. Сталин ее отругал и жестко сказал, чтобы это было в первый и последний раз. Так же, как она однажды прибежала радостная сообщить, что выходит замуж за Гришу Морозова, Сталин крикнул: «Что, русского не могла найти?» — и хлопнул дверью.

— В школе вы со Светланой были ближайшими подругами, а потом перестали общаться...

— Со Светланой мы десять лет просидели за одной партой. Разошлись мы из-за Серго, сына Берии, потому что она была в него влюблена еще со школы. Он пришел к нам в девятом классе. Она мне говорила: «Я его знаю, мы в Гагре познакомились, он такой хороший парень!». Его воспитывала немка Элечка, потому что мама, Нина Теймуразовна, химик по профессии, все время работала. Серго прекрасно знал немецкий язык, как и мы с Дарьей, у нас тоже была немецкая нянечка. Воспитание нас с Серго объединяло. Другие мальчики хулиганили, особенно Микоянчики. Я помню, в Барвихе, из-за того, что мы с сестрой не вышли, они сняли калитку и выкинули ее в овраг.

Серго также был приучен не жадничать за столом: брать столько, сколько можешь съесть, чтобы тарелка была чистая. Я и сейчас не могу что-то оставить на тарелке. Немецкие воспитательницы привили нам пунктуальность. Если приятельницы меня приглашают в гости к шести часам, я и прихожу к шести. А они только начинают салатик резать, и я тоже включаюсь в работу.

— Как Светлана восприняла ваше замужество? С ревностью?

— Когда мы с ней впервые встретились после того, как я вышла замуж за Серго, она сказала: «Ты мне больше не подруга!» Я спросила: «Почему?» — «Ты знала, что я его любила больше всех, и не должна была за него выходить замуж. Не важно, что у меня Гриша! Может быть, через пять лет был бы Серго». Она считала, что когда-нибудь добьется своего. Звонила нам домой. Когда я подходила к телефону, Светлана вешала трубку. А Серго жутко выходил из себя: «Опять эта рыжая бестия звонит!»

— Роковая любовь. Светлана ведь уже была замужем?

— Да, у нее уже был Гриша Морозов. Фамилия его отца Мороз. Грише прибавили окончание «ов», когда он в школу пошел. У Светланы и Гриши уже родился сын Ося, но все равно она испытывала чувства к Серго. Во время войны, находясь в эвакуации в Куйбышеве, она как-то уговорила Васю (Василия Сталина. — Е.С.), чтобы он слетал с ней к Серго. Потом Серго мне рассказывал, что это был кошмар. Он не знал, как себя вести. Вроде и не выгонишь.

— А как вас приняли родители мужа? Все-таки вы вошли в очень непростую семью. Одно имя Берия наводило ужас.

— Лаврентий меня обнял и сказал: «Теперь ты наша». Тогда не принято было играть шумные свадьбы. Мы расписались, дома за столом выпили хорошего грузинского винца. Когда у меня родилась первая дочь, Нина, свекровь сразу бросила работу и занялась внучкой. А Лаврентий каждую субботу приезжал на дачу и проводил с женой воскресенье. А по будням допоздна сидел у Сталина, который хотел, чтобы все они находились при нем. Так что разговоры о том, что у Лаврентия было 200 любовниц, не очень соответствуют реальности. Конечно, у него были женщины, последняя даже родила ему ребенка, но не столько, сколько ему приписывают!

— Жене, Нине Теймуразовне, приходилось смиряться?

— Смиряться? У нее тоже один охранник был в фаворитах в Гагре. Я как-то подслушала их шепоты на балконе.

— Марфа Максимовна, родные арестованных вас не просили замолвить слово перед наркомом Берией?

— Нет, никогда. Бабушка приехала один раз со списками заключенных, и он сказал: «Дорогая Екатерина Павловна, я вас очень прошу этого не делать. Вы должны понять, почему. Все передавайте моему секретарю».

— А у вас свекор не вызывал чувства страха?

— Да что вы! Наоборот! На даче по утрам, только они с Ниной Теймуразовной просыпались, сразу просили принести запеленутого ребятеночка — мою первую дочь, Нину. Клали между собой и могли час просто любоваться. Масса была снимков, где Лаврентий Берия возит коляску или держит внучат на коленях. После его ареста все эти фотографии у меня конфисковали.

Марфа Пешкова, Серго Берия с первенцем Ниной, 47-й год.

— Как это было?

— Лаврентия Берию убили в Москве, в его квартире. Я знаю это точно, потому что через несколько лет я встретилась с одним из охранников, и он подтвердил. А за нами пришли, когда мы были на даче. Ночью нас с детьми и с няней Элечкой посадили в машину и увезли на спецдачу, где даже радио не было. Мы не знали, что произошло. Казалось, что это переворот. Я думала, нас везут на расстрел. В то время я ждала третьего ребенка, была на восьмом месяце, с пузом. Это был какой-то конспиративный дом, где, наверное, держали иностранцев, потому что я под ковром нашла доллар. Мы 20 дней провели там. На бумажке отмечали каждый день. Гулять разрешалось от этого дерева и до того дерева.

Потом Серго забрали в тюрьму. Выводили его якобы на расстрел, а мать подводили к окну и говорили: «Не скажете — расстреляем вашего сына!» И то же проделывали с ним.

После ареста мужа меня привезли в Барвиху. Конечно, за меня просили и мама, и бабушка. Когда мы подъехали к даче, все стояли на улице. Первый вопрос, который я задала родным, был: «Что случилось?» У бабушки в руках была газета.

— Серго Берию потом выслали в Свердловск. Вы поехали с мужем?

— Да. В Свердловске мы жили за городом, в районе Химмаша, потому что Нина Теймуразовна пошла туда работать. Когда Серго разрешили ехать в Москву, он категорически отказался. И поехал на Украину, где у него была тетя. Мне очень нравилось в Свердловске. Москва — не мой город, кроме старого Арбата. Я люблю Киев, там живет мой сын.

— А почему вы развелись?

— Когда я однажды приехала из Москвы и мы с Серго вышли погулять, вдруг появляется разъяренная девица, которая идет прямо на нас и кричит ему: «Ты с кем?». Я ничего понять не могу. Он стоит красный, молчит. Я пролепетала: «Я — жена!» Она ему кричит: «Ты же мне паспорт показывал, что ты не женат!» И действительно, у него в новом паспорте штампа не было. Ему дали фамилию матери Гегечкори и отчество Алексеевич.

Я была в таком состоянии, что могла убить, и понимала, что не смогу держать себя в руках. Это все ослиное молочко. (Смеется). Я моментально решаю. Собрала вещи, купила билет и вечером уехала в Москву. Потом я позвонила Серго и сказала: «Я с тобой развожусь». Даже в «Вечерке» было опубликовано сообщение о нашем разводе.

— А потом вы встречались?

— Конечно. Я часто ездила в Киев и, уже поразмыслив, поняла, что сын должен быть рядом с отцом, и отправила его туда.

— Знаю, что, когда Серго Берию арестовали, ваша мама написала письмо на имя Ворошилова: «Убедительно прошу Вас принять участие в судьбе Марфы — внучки А.М.Горького, дед и отец которой сами погибли от руки врагов народа. Прошу, чтобы ей было разрешено жить в нашей семье...» Вы тоже считаете, что ваших отца и деда убрали?

— Папа мешал. Это я точно знаю. Потому что в то время это был единственный человек, который связывал дедушку с миром. Уже устроили пропускной пункт, хотя еще существовал дедушкин секретарь Крючков, который решал, кого пускать, а кого — нет. Папу стали очень часто приглашать на разные мероприятия. Дедушка не мог ездить по состоянию здоровья и посылал сына. Попробуй не выпить, когда первый тост был за Сталина и за советскую власть! Пили стаканами. А папа только что приехал в СССР, он полжизни прожил за границей. Он был патриотом и находился за рубежом потому, что Ленин ему сказал: «Твое назначение — быть рядом с отцом». Когда дедушка собрался вернуться в Сорренто на зиму, Сталин ему сказал: «У нас есть Крым. Мы вам предоставим дачу. Забудьте про Сорренто!» Самое счастливое время нашей семьи — это Сорренто. Дедушку больше не выпустили в Италию, хотя там оставались его вещи. Мама и бабушка ездили паковать его книги и вещи. Кстати, дом не был собственностью Горького, он снимал его у герцога ди Серракаприола.

— Вашего отца элементарно спаивали?

— Делали все, чтобы он начал пить. Мама и Валентина Михайловна Ходасевич рассказывали, что в доме всегда было легкое вино «Кьянти», но чтобы кто-то любил пить — нет. Разве что Крючков. Я даже помню, как на даче в Горках-Х он уже с утра наливал коньяк и немного разбавлял его нарзаном. Папу я никогда не видела пьяным, но чувствовал он себя плохо. Помню, как мы с Дарьей поехали к зубному врачу с папой, и вдруг он резко остановил машину, я даже носом ударилась о стекло и заплакала. Папа вышел и долго стоял на улице. Ему было трудно дышать.

Сталин и члены Политбюро несут урну с прахом Горького.

— Я читала, будто бы ваш папа умер из-за того, что в нетрезвом состоянии заснул на скамейке, где его оставил Крючков. Ночь была холодная, и он замерз.

— Все было не так. В тот день папа приехал от Ягоды, который его все время звал и напаивал. А моя мама до этого сказала ему твердо: «Если ты еще раз приедешь в таком состоянии, то я с тобой развожусь». Папа вышел из машины и направился в парк. Сел на скамейку и заснул. Разбудила его нянечка. Пиджак висел отдельно. Это было 2 мая. Папа заболел и вскоре умер от двустороннего воспаления легких. Ему было всего 36 лет.

— Как Горький пережил смерть единственного сына?

— А он и не пережил, ушел через два года. Когда дедушка писал «Клима Самгина», первым читателем был Максим. Потом уже дедушка после пятичасового чая собирал всех домочадцев и сам читал вслух.

— А Ягода действительно ухаживал за вашей мамой?

— Все разговоры, что за мамой ухаживал Ягода, просто домыслы. Его посылал сам Сталин. Ему хотелось, чтобы мама о нем хорошо думала, и Ягода должен был ее подготовить. Он показывал ей альбомы, посвященные деяниям Сталина, которому мама давно нравилась. Сталин положил на нее глаз еще тогда, когда впервые привез к нам Светлану. Он всегда приезжал с цветами. Но мама в очередной их разговор на даче твердо сказала «нет». После этого всех, кто приближался к маме, сажали. Первым был Иван Капитонович Луппол, директор Института мировой литературы. Уже после войны у мамы появился Мирон Мержанов, известный архитектор. Его тоже арестовали. Потом настал черед Владимира Попова, который очень помогал маме. После этого она сказала: «Больше ни один одинокий мужчина не войдет в мой дом».

— У вашей бабушки, Екатерины Павловны Пешковой, женского счастья тоже не было. У Максима Горького были яркие романы.

— Но с бабушкой у него всю жизнь сохранялись особые отношения. Он хотел, чтобы она приезжала когда хотела. И в его доме всегда была комната Екатерины Павловны, в которую гостей не пускали, кроме меня и сестры, когда кто-то из нас заболевал. Так и говорили: «бабушкина комната». Последней любовью дедушки стала Мария Игнатьевна Будберг. А у бабушки был Михаил Константинович, с которым они вместе завтракали. Летом он жил у бабушки в Барвихе, где у него была своя комната. Муж и не муж. Они познакомились на даче, где Катюша умирала — бабушкина дочка. Она была в таком состоянии, что не хотела жить. Михаил Константинович сумел вывести ее из депрессии. Дедушка был в это время с Марией Федоровной Андреевой в Америке и прислал сухое соболезнование.

— Ваша бабушка возглавляла Политический Красный Крест. Тысячи людей обязаны ей своей жизнью.

— В Италии меня познакомили с настоятелем русской церкви. Он усадил меня за стол и вытащил фотографию: «Это моя мама». Потом показал документ: «Благодаря этой бумажке я живу на свете!». Его отца выслали на Соловки, и жена обратилась к моей бабушке за помощью. Бабушка выхлопотала, чтобы раз в месяц по этому пропуску могли посылать питание. На Соловках люди умирали голодной смертью, потому что, когда не было навигации и продукты кончались, ссыльных не кормили. Священник сказал: «Ваша бабушка — святой человек!»

КРЫМ. ТЕССЕЛИ. ДАЧА МАКСИМА ГОРЬКОГО. НА СНИМКЕ МАРФА ПЕШКОВА. А НЕПОДАЛЕКУ - Я. ЗДЕСЬ ПОЛОМАЛ НОГУ ЮРИЙ ГАГАРИН, КОГДА НЕУДАЧНО "ПРИЗЕМЛИЛСЯ" СО ВТОРОГО ЭТАЖА, - об этом нам рассказывала врач, которая лечила Юрия. У меня и благодарное письмо Юрия Гагарина врачевателю хранится.

О МАРФЕ ПЕШКОВОЙ, О ЛАВРЕНТИИ БЕРИИ И О МНОГОМ ДРУГОМ.

Марфа Пешкова Есть такое выражение «Неувядающая красота». Это про - Марфу Пешкову. Внучка Максима Горького и Екатерины Пешковой, подруга детства Светланы Сталиной, невестка Лаврентия Берии. Она не скрывает свой возраст, но поверить невозможно, что этой моложавой, обаятельной и смешливой женщине на днях исполнилось 87. Секрет своей жизненной силы Марфа Максимовна объясняет просто: «Занимаюсь спортом и мало кушаю. У нас в доме не было культа еды».
Она родилась в итальянском Сорренто.
- Папа с мамой назвали Марией, а когда из Рима приехал меня крестить архимандрит Симеон, дедушка решил дать мне имя Марфа. Крестины проходили у нас дома, дедушка был на подхвате, когда меня окунали в купель, держал полотенце. Дедушка и бабушка в церковь не ходили, потому что считали, что священнослужители вне службы не всегда себя ведут подобающим образом. Но перед праздником бабушка всегда просила домработницу отнести деньги в храм.
Меня и отправили в эту школу из-за Светланы. Сталин приезжал к дедушке, а когда умерла его жена Надежда Аллилуева, привез к нам Светлану. Он очень хотел, чтобы она общалась со мной и с Дарьей. И еще просил жену Берии Нину Теймуразовну опекать Светлану, приглашать ее в гости, чтобы ей не было так одиноко.
Я помню, как она вошла в дом, встала около зеркала и начала шапочку беленькую снимать, как вдруг водопадом рассыпались золотые волосы в кудрях. Когда детей маленьких знакомят, они не знают, о чем говорить. Нас вывели в сад погулять, и потом она вместе с папой уехала. А второй раз уже меня повезли к ней. Встретила нянечка и повела к Светлане. Она сидела в комнате и что-то шила из черной ткани. На меня особенно не взглянула, только кивнула. Мы сидели и молчали. Потом я спросила: «А ты что шьешь?» - «Кукле платье». - «А почему черное?» - «Я из маминого платья шью». Потом посмотрела на меня внимательно: «Ты разве не знаешь, что у меня мама умерла?» - и стала плакать. Я сказала: «А у меня папа умер». И тоже заплакала. Это горе нас надолго объединило.
Светлана была очень скромной. И терпеть не могла, когда на нее обращали внимание как на дочь Сталина. Она от этого и уехала, потому что знала, что ничего не изменится. В начальной школе ее сопровождал охранник, и то она всегда просила, чтобы он отставал на два-три шага. Дружила еще с Аллой Славуцкой, ее отец был послом в Японии, Раей Левиной. Дни рождения Светланы праздновались на даче, а не в Кремле.
Иосиф Сталин пока Светлана была маленькой, любил. А потом, когда Светлана подросла, стала девушкой и начала заглядываться на мальчиков, он ее прямо возненавидел. У него какая-то ревность появилась и, когда он узнал, что она начала встречаться с Алексеем Каплером, сразу его выслал. А они просто гуляли по улицам, ходили в музей, между ними ничего не было.
Сталина я ненавидела из-за Светланы. Сколько раз она плакала. Он грубо с ней разговаривал: «Сними эту кофту! Для кого ты вырядилась?» Она в слезы. Как-то мы с ней вместе уроки делали, у меня с математикой было плохо, Сталин напротив сидел. Он любил подтрунивать: «Много ли мальчиков прыгает вокруг тебя?» Меня, естественно, бросало в краску, ему это очень нравилось. Однажды сидим со Светланой, кушаем, и вдруг он на меня такими злыми глазами посмотрел: «Как ваша старуха поживает?» С таким раскатистым «р»! Мне даже в голову не могло прийти, о ком он спрашивал. Светлана шепнула: «Это он о бабушке твоей!» А моя бабушка, Екатерина Павловна Пешкова, никого не боялась. Всегда шла напролом. Когда она приезжала к нам на правительственную дачу, говорила охраннику: «Я к внучке!» Тот бежал звонить: пропускать или нет? Естественно, пропускали. Сталин ее ненавидел, но боялся тронуть. Ее знали слишком много людей и здесь, и за рубежом.
Время было страшное. Начинались первые аресты. А к Светлане обращались знакомые с просьбами помочь? Я знаю, что однажды она вступилась за кого-то. Сталин ее отругал и жестко сказал, чтобы это было в первый и последний раз. Так же, как она однажды прибежала радостная сообщить, что выходит замуж за Гришу Морозова, Сталин крикнул: «Что, русского не могла найти?» - и хлопнул дверью.... Со Светланой мы десять лет просидели за одной партой. Разошлись мы из-за Серго, сына Берии, потому что она была в него влюблена еще со школы. Он пришел к нам в девятом классе. Она мне говорила: «Я его знаю, мы в Гагре познакомились, он такой хороший парень!». Его воспитывала немка Элечка, потому что мама, Нина Теймуразовна, химик по профессии, все время работала. Серго прекрасно знал немецкий язык, как и мы с Дарьей, у нас тоже была немецкая нянечка. Воспитание нас с Серго объединяло.
Серго также был приучен не жадничать за столом: брать столько, сколько можешь съесть, чтобы тарелка была чистая. Я и сейчас не могу что-то оставить на тарелке. Немецкие воспитательницы привили нам пунктуальность. Если приятельницы меня приглашают в гости к шести часам, я и прихожу к шести. А они только начинают салатик резать, и я тоже включаюсь в работу.
Когда мы с ней впервые встретились после того, как я вышла замуж за Серго, она сказала: «Ты мне больше не подруга!» Я спросила: «Почему?» - «Ты знала, что я его любила больше всех, и не должна была за него выходить замуж. Не важно, что у меня Гриша! Может быть, через пять лет был бы Серго». Она считала, что когда-нибудь добьется своего. Звонила нам домой. Когда я подходила к телефону, Светлана вешала трубку. А Серго жутко выходил из себя: «Опять эта рыжая бестия звонит!»
Лаврентий меня обнял и сказал: «Теперь ты наша». Тогда не принято было играть шумные свадьбы. Мы расписались, дома за столом выпили хорошего грузинского винца. Когда у меня родилась первая дочь, Нина, свекровь сразу бросила работу и занялась внучкой. А Лаврентий каждую субботу приезжал на дачу и проводил с женой воскресенье. А по будням допоздна сидел у Сталина, который хотел, чтобы все они находились при нем. Так что разговоры о том, что у Лаврентия было 200 любовниц, не очень соответствуют реальности. Конечно, у него были женщины, последняя даже родила ему ребенка, но не столько, сколько ему приписывают!

На фото - семья Берии. Но не Лаврентия Павловича, а его сына - Серго. Женщина восхитительной красоты - это Марфа Пешкова, внучка Максима Горького. И Серго - привлекательный, тонкие черты лица. Они были прелестной парой. Свою красоту передали детям. Корней Иванович Чуковский в дневнике в записи от 12 июля 1953 года отмечает: «Поразительно красивы дети Марфы - внуки Берии. Старшая девочка - лучистые глаза, нежнейший цвет лица, стройная, белотелая - не только красивая, но прекрасная...» В другом месте дневника восторг: «Вчера к Екатерине Павловне Пешковой, которая живет здесь в 22 палате, приехали ее правнуки: Катя, Максик и волшебно красивая Ниночка (внучка Берии)...» И сожаление: «Дикая судьба у горьковского дома: - от Ягоды до Берии - почему их так влечет к гэпэушникам такого - растленного - образа мыслей, к карьеристам, перерожденцам, мазурикам...?»
Кому и как отвечать на этот вопрос?

Я встречался с Марфой Максимовной. У неё благородная внешность. По-прежнему красива. С детства мечтала стать художником, но после ареста и ссылки мужа пришлось распрощаться с мечтой. Чтобы на что-то жить, устроилась смотрительницей в музей деда - Максима Горького, и проработала там тридцать лет. Я поинтересовался: «А правда, что единственный дом, который Горький ненавидел в Москве - это особняк Шехтеля у Никитских ворот, и именно в этот особняк его и поселили после того, как он вернулся с Капри?» - «Правда», - и она принялась рассказывать увлекательные истории о деде.

Надежда Алексеевна Пешкова (урожденная Введенская ; по прозвищу «Тимоша» ; 30 ноября 1901, Томск - 10 января 1971, Москва) - невестка Максима Горького , жена его сына Максима Пешкова .

Биография

Наше время даст изобилие заголовков для будущих трагедий. Я так и вижу одно женское имя аршинными буквами на афише".
И Анна Андреевна пальцем крупно вывела в воздухе:

«Тимоша».

Юность

Дочь известного томского врача-уролога , профессора Алексея Андреевича Введенского . По желанию отца в возрасте 17 лет была отдана замуж за ординатора отца доктора Синичкина (Синицын). Подруга дочери Шаляпина , с которой вместе училась в Вахтанговской студии .

О её происхождении рассказывала дочь Марфа:

Их было восемь детей - мама предпоследняя. Когда ей исполнилось двенадцать лет, семья переехала в Москву [из Томска], поселилась на Патриарших прудах в двухэтажном доме - теперь на его месте стоит знаменитый дом со львами. На втором этаже тогда была квартира, на первом - отец лечил больных, а позднее и раненых, когда началась Первая мировая война. Трое из восьми детей тоже стали врачами и помогали отцу. Надежда училась во французской гимназии на Суворовском бульваре. Её мать умерла в 1918 году от «испанки » - отец остался с детьми. Моя мама тогда была на выданье. Отец заболел, считал, что у него рак, и спешил устроить свою красивую девочку. Был у него ординатор, влюбленный в Надежду, дарил цветы, конфеты. Отец настоял на замужестве. Венчались они в церкви в Брюсовском переулке. После свадьбы жених напился, невеста так испугалась, что выскочила из окна и убежала. На этом все кончилось. Она сказала, что не может находиться с ним в одной комнате.

Писать о Максиме - трудно. Он находится около своей жены, стараясь держаться как только можно ближе к ней - будто все ещё не уверен в реальности своего брака и Тимошина бытия. Тимоша - славная штука, очень милая.

Из письма Максима Горького, 1921 год, Берлин

Кроме того, Горький назвал её за молчаливый характер в одном из писем «красивым растением» . Прозвище «Тимоша» она получила от свекра. Ирина Гогуа рассказывает: «она как-то вышла к столу подстриженная, с короткими волосами. Горький посмотрел и сказал: „Совсем как Тимоша“. С тех пор и пошло». Фаина Раневская уточняет: «В 1922 году Горький уехал со своим сыном и невесткой в Италию. Там очаровательная молодая Надежда Алексеевна, следившая за европейской модой, решила отрезать свою роскошную косу. На следующий день короткие волосы выбились из-под шляпы. Горький, увидев это, заметил, что раньше в России кучеров звали Тимофеями - их кудри торчали из-под шапок. Так и осталось за Надеждой Алексеевной это имя - Тимофей, Тимоша» . По семейной версии, волосы ей отрезали после тяжелой формы сыпного тифа .

О её личности Гогуа, крестница Енукидзе , отзывается не очень комплиментарно: «Она была совершенно обворожительна. Екатерина Павловна говорила, что с ней по Италии просто нельзя было ходить. Она тогда красилась в блондинку, и итальянцы, завидев её, кричали: „О, блонда, о, блонда!“ Должна сказать, что она была не очень умна, но все тайны „мадридского двора“ она, конечно, унесла с собой» .

Семья, пожив в Германии, не получила визу, поэтому переехала в Чехословакию, откуда перебралась в Италию. В Италии она начала заниматься живописью.

От их брака родились дочери Марфа ( , Сорренто), в будущем - замужем за сыном Берии , и Дарья ( , Неаполь). Симпатия к ней свекра вызывала слухи.

Е. И. Краснощёкова занималась изданием сочинений Всеволода Иванова в 1970-х годах: «Я включила в том один из рассказов Иванова. Новелла как новелла. Но вдруг я обнаружила, что об этом рассказе существует восторженный отзыв Горького. Тогда я спросила у вдовы - Тамары Владимировны Ивановой: „Отчего Горький пришел в такой восторг? Это же не из лучших произведений вашего мужа?“ Она усмехнулась и сказала мне: „Тут все дело в сюжете. Ведь это рассказ о деревенском снохаче … А Горький в то время был без ума влюблен в Тимошу…“» .

В 1932 году семья вернулась в Москву. 11 мая 1934 года её муж умер после воспаления легких, причиной которого, по некоторым сведениям, стало то, что помощник и секретарь Горького Пётр Крючков выпивоху Максима крепко напоил и 2 мая 1934 года «забыл» на улице.

Ягода

Истинная природа её отношений с Генрихом Ягодой является недоказанной. В 1938 обвинение в убийстве сына Горького (как и самого Горького) было предъявлено на Третьем Московском процессе Г. Г. Ягоде и П. П. Крючкову. Ягода признал себя виновным и утверждал, что делал это из «личных соображений» - влюблённости в жену Максима, которая после смерти мужа была некоторое время его любовницей. Ягода и Крючков были расстреляны.

Крючков рассказывал в своих показаниях: «…сторона линии Ягоды в доме Горького заключалась в стремлении быть постоянно в курсе того, о чём говорят члены Политбюро, бывающие у Горького. Проще говоря, Ягода в своих целях практиковал внутреннюю слежку за членами Политбюро. Обычно он на эти встречи не приглашался. Роль такого рода информаторов Ягоды играли, в частности, я и Тимоша. Как правило, каждый раз, как только члены Политбюро уезжали от Горького, Ягода в тот же день или на следующий приезжал или звонил мне по телефону, спрашивая: „Были? Уехали? О чём говорили? За ужином говорили? О нас говорили? Что именно?“» .

Неизвестно, соответствует ли действительности обвинение в любовной связи: Ходасевич (хорошо знавший Максима и Крючкова) и многие современные исследователи находят это вполне правдоподобным. Владислав Ходасевич пишет: «Жена Максима, Надежда Алексеевна, по домашнему прозвищу Тимоша, была очень хороша собой. Ягода обратил на неё внимание. Не знаю, когда именно она уступила его домогательствам. В ту пору, когда я наблюдал её каждодневно, её поведение было совершенно безупречно» .

По свидетельству наседки Ягоды в камере тот очень беспокоился и спрашивал о своей жене - и о Тимоше. В книге Г. Герлинга-Грудзинского «Семь смертей Максима Горького» говорится, что никаких оснований верить обвинительному акту нет.

Также озвучивалась её связь с известным маршалом:

Вдова

После смерти мужа, а затем и Горького, осталась жить с его семьей в особняке С. П. Рябушинского (знаменитом доме Шехтеля) у Никитских ворот. Жила и в районе деревни Неприе на Селигере .

Накануне войны Надежда собралась выйти замуж за академика И. К. Луппола , директора Института мировой литературы. С ним она познакомилась, когда устраивала Музей-квартиру А. М. Горького в Москве, которым он тоже занимался. По указанию дочерей Тимоши, это был первый ей близкий человек после смерти мужа. В доме он у них не бывал, они просто встречались. Луппол пригласил её в Тбилиси, на торжества по случаю юбилея Шота Руставели, после чего они поехали отдохнуть в дом писателей под Тбилиси - Сагурава, где его и арестовали. В Москву она вернулась уже одна, и хлопоты ей не помогли . Он был репрессирован и умер в 1943 году. «От жалкой участи „чесира “ (члена семьи изменника Родины) её избавила свекровь Екатерина Пешкова и давняя дружба с деятелями на Лубянке» .

После войны с ней жил архитектор Мирон Мержанов (вероятно, в промежутке между 1948 (предыдущим своим арестом) и 1951; по другим указаниям, в 1946 году - однако это не совпадает с его биографическими данными). Арестован он был прямо в доме Тимоши, на глазах её дочери .

Во время войны была в эвакуации в Ташкенте , где работала в госпитале и встретилась с братом Дмитрием (3 января 1887 - 11 сентября 1956), известным врачом . Сначала в Ташкент, к её сестре, отправили девочек Дарью и Марфу, потом туда приехала сама Тимоша и её свекровь Екатерина Пешкова .

В свои приезды в Россию у неё останавливалась Мура Будберг , которую она вместе со свекровью вскоре после смерти Максима Пешкова навестила в Лондоне , убедив привезти архив .

Портрет Корина

Портрет Пешковой работы знаменитого советского портретиста Павла Корина - единственный женский портрет, созданный художником (1940, ГТГ, Дом-музей П. Д. Корина, холст, масло. 140 х 126 см. Слева внизу подпись: «Павел Корин 1940». Поступил в 1945 от МЗК; приобретен у автора. (27769). Подготовительные работы к портрету находятся в ГТГ, см. кат. N 116-121).

С Горькими Корина связывали важные отношения. Максим Горький, прослышав о молодом художнике, посетил его мастерскую и долго рассматривал этюды будущей картины «Реквием». Именно Горький и предложил тогда дать ей другое название - «Русь уходящая», которое стало «прикрытием» для проправославного сюжета. Тогда же, в 1931 году, Корин познакомился с Тимошей - на следующий день после визита в мастерскую Горький пригласил Корина и его брата в свой дом на М. Никитскую. «Здесь Корин и встретился с Н. А. Пешковой. Художник был поражен её красотой, её разносторонними духовными интересами. Н. А. Пешкова проявляла глубокий интерес к искусству, сама занималась живописью. Возможно, тогда и возникло у Корина решение написать её портрет. Первая зарисовка к будущему портрету Н. А. Пешковой помечена декабрем 1934 года и была сделана в Крыму (Тессели). В 1935 году Надежда Алексеевна вместе с Павлом Кориным отправилась в заграничную поездку, они осматривали художественные сокровища Парижа и Лондона. Затем Корин делал эскизы в Горках под Москвой (сентябрь, 1936). И ещё было множество зарисовок, прежде чем художник пришел к окончательной композиции портрета и нашел естественное положение фигуры, рук, окружающих предметов». Два с половиной месяца братья Корины жили у Алексея Максимовича Горького в Сорренто. Здесь П. Д. Корин написал с него портрет.

Портрет Пешковой в 1940 году вышел у художника после работы над портретом Алексея Толстого, который после смерти Горького отстоял попавшего в опалу Корина и не дал его выгнать из мастерской. К работе над портретом Тимоши он готовился много лет. «П. Д. Корин рисовал Пешкову множество раз. От рисунка к рисунку приближался художник к той композиции, которая легла в основу прекрасного портрета Н. А. Пешковой. „В темном платье, с книгой в руке она сидит, закинув ногу на ногу, в старинном кресле с резными золочеными ручками. Взгляд её задумчив и грустен - вся непростая её судьба читается в этом взгляде“, - так описал портрет С. Н. Разгонов. Если не считать этюдов монахинь к „Руси уходящей“, это единственный женский портрет Корина - самый лиричный, и в то же время романтичный, светлый по строю чувств, по изысканности цвета и светотени» .

По композиции портрет напоминает картину кисти Ильи Репина , изображающую Марию Фёдоровну Андрееву - вторую жену Максима Горького, «свекровь» Тимоши (1905, Национальный художественный музей республики Беларусь).

В культуре

портреты: кино:

• Документальный фильм: