«Да. Так диктует вдохновенье…» Александр Блок
Да. Так диктует вдохновенье:
Моя свободная мечта
Всё льнет туда, где униженье,
Где грязь, и мрак, и нищета.
Туда, туда, смиренней, ниже, —
Оттуда зримей мир иной…
Ты видел ли детей в Париже,
Иль нищих на мосту зимой?
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Всё не смела в твоей отчизне, —
Дай гневу правому созреть,
Приготовляй к работе руки…
Не можешь — дай тоске и скуке
В тебе копиться и гореть…
Но только — лживой жизни этой
Румяна жирные сотри,
Как боязливый крот, от света
Заройся в землю — там замри,
Всю жизнь жестоко ненавидя
И презирая этот свет,
Пускай грядущего не видя, —
Дням настоящим молвив: Нет!
Анализ стихотворения Блока «Да. Так диктует вдохновенье…»
Суровые обличительные интонации «Ямбов» вызваны диссонансами и лицемерием окружающей жизни, однако в основе авторских эмоций лежит не мизантропия, а горькая «неразделенная любовь» к человечеству. Отважный и благородный лирический герой цикла не чувствует себя одиноким: его «тихие стихи», обладающие мощным звучанием, являются выражением высоких гуманистических традиций русской лирики. Поэт жаждет ответной реакции от общества. Он готов и к осмеянию, и к восторженному признанию пророческого дара. Беспощадно честный к себе, автор определяет творческое кредо, которое предписывает отказ от спокойствия «красивых уютов» в пользу гражданской борьбы.
Поэтическая доктрина сформулирована в стихотворении, датируемом 1911-1914 гг. Произведение начинается с утвердительной частицы, призванной придать убедительность, усилить точку зрения лирического «я».
Что повелевает вдохновение герою-поэту? Эмоциональные размышления касаются предмета искусства, которым становится изображение жалкого существования униженных, прозябающих в безденежье и мраке. Вопиющие примеры несправедливости - оборванные дети и нищие, мерзнущие на зимнем ветру. Эпизод, иллюстрирующий наиболее возмутительные моменты мироустройства, автор выделяет при помощи курсива и особого ритмического рисунка, отличающегося от остального текста.
Показательно направление вектора, заданное лирическим повествованием. Оно призывает поэта-небожителя преодолеть высокомерную камерность тематики, спустившись вниз, на социальное дно. Последнее получает обобщающее метафорическое наименование «ужаса жизни». Именно его следует изображать истинному творцу, и в этом императиве Блока слышатся ноты бескомпромиссной некрасовской гражданственности.
За пророческим упоминанием о грядущей «великой грозе» следуют рекомендации собратьям по цеху. Указания разделены в зависимости от мировоззренческих убеждений коллег. Сторонникам лирического «я» предстоит честная работа, противникам - томительное, уничтожающее душу бездействие.
Субъект речи не скрывает презрения к оппонентам, стремящимся уйти от описания социальных диссонансов. Уничижительное отношение иллюстрируется сравнением с «боязливым кротом», трепещущим от страха под землей. Однако и в этом случае есть место честности: отказавшимся от гражданской темы следует полностью сосредоточиться на изображении интимных переживаний, избегая приукрашивания действительности.
Александр Александрович Блок
Да. Так диктует вдохновенье:
Моя свободная мечта
Всё льнет туда, где униженье,
Где грязь, и мрак, и нищета.
Туда, туда, смиренней, ниже, —
Оттуда зримей мир иной…
Ты видел ли детей в Париже,
Иль нищих на мосту зимой?
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Всё не смела в твоей отчизне, —
Дай гневу правому созреть,
Приготовляй к работе руки…
Не можешь — дай тоске и скуке
В тебе копиться и гореть…
Но только — лживой жизни этой
Румяна жирные сотри,
Как боязливый крот, от света
Заройся в землю — там замри,
Всю жизнь жестоко ненавидя
И презирая этот свет,
Пускай грядущего не видя, —
Дням настоящим молвив: Нет!
Александр Блок
Суровые обличительные интонации «Ямбов» вызваны диссонансами и лицемерием окружающей жизни, однако в основе авторских эмоций лежит не мизантропия, а горькая «неразделенная любовь» к человечеству. Отважный и благородный лирический герой цикла не чувствует себя одиноким: его «тихие стихи», обладающие мощным звучанием, являются выражением высоких гуманистических традиций русской лирики. Поэт жаждет ответной реакции от общества. Он готов и к осмеянию, и к восторженному признанию пророческого дара. Беспощадно честный к себе, автор определяет творческое кредо, которое предписывает отказ от спокойствия «красивых уютов» в пользу гражданской борьбы.
Поэтическая доктрина сформулирована в стихотворении, датируемом 1911—1914 гг. Произведение начинается с утвердительной частицы, призванной придать убедительность, усилить точку зрения лирического «я».
Что повелевает вдохновение герою-поэту? Эмоциональные размышления касаются предмета искусства, которым становится изображение жалкого существования униженных, прозябающих в безденежье и мраке. Вопиющие примеры несправедливости — оборванные дети и нищие, мерзнущие на зимнем ветру. Эпизод, иллюстрирующий наиболее возмутительные моменты мироустройства, автор выделяет при помощи курсива и особого ритмического рисунка, отличающегося от остального текста.
Показательно направление вектора, заданное лирическим повествованием. Оно призывает поэта-небожителя преодолеть высокомерную камерность тематики, спустившись вниз, на социальное дно. Последнее получает обобщающее метафорическое наименование «ужаса жизни». Именно его следует изображать истинному творцу, и в этом императиве Блока слышатся ноты бескомпромиссной некрасовской гражданственности.
За пророческим упоминанием о грядущей «великой грозе» следуют рекомендации собратьям по цеху. Указания разделены в зависимости от мировоззренческих убеждений коллег. Сторонникам лирического «я» предстоит честная работа, противникам — томительное, уничтожающее душу бездействие.
Субъект речи не скрывает презрения к оппонентам, стремящимся уйти от описания социальных диссонансов. Уничижительное отношение иллюстрируется сравнением с «боязливым кротом», трепещущим от страха под землей. Однако и в этом случае есть место честности: отказавшимся от гражданской темы следует полностью сосредоточиться на изображении интимных переживаний, избегая приукрашивания действительности.
