Артиллерию называют «богом войны». Она создана и поныне существует на перекрестке многих наук. Издавна повелось, что высокое звание «артиллерист» подразумевает осведомленность в точных науках, умение быстро и безошибочно принимать решения. В книге прослеживается путь развития мировой и русской артиллерии, рассказывается о выдающихся достижениях русских конструкторов, создававших грозную боевую технику.
Артиллерия в Первой мировой войне
Не успели еще отзвучать выстрелы Русско-японской войны, как стали появляться грозные признаки новой вооруженной схватки между крупнейшими государствами мира. Империи Европы настойчиво стремились к переделу мира; каждый требовал себе почетного места среди других, наиболее сильных капиталистических государств.
Образовались две враждующие коалиции: Германия и Австро-Венгрия, с одной стороны, и Англия, Франция и Россия - с другой. Все крупные страны Европы усиленно готовились к кровавой бойне, невиданной еще по своим масштабам и ожесточенности. Она разразилась в 1914 г., превратив чуть ли не полмира в пылающий костер. Это была Первая мировая война 1914–1918 гг.
Накануне ее большинство военных теоретиков считали, что война предстоит исключительно маневренная и кратковременная. Предполагалось, что наступательные действия придется вести в обстановке, когда сам противник также будет в постоянном движении, сам будет непременно наступать, не прибегая к укрытиям. Так думали и верхи русской армии, вопреки опыту войны с Японией. А опыт этот показывал, что войска все более пользуются различными условиями местности, чтобы стать невидимыми, чтобы надежнее укрыться, - даже во время встречных боевых столкновений.
Подготовку к войне вели, исходя из идеи решительных наступательных действий. Оборона считалась чем-то предосудительным, даже позорным. Признавалась только так называемая активная оборона, назначение которой - расстроить огнем наступающего неприятеля, подорвать его силы, чтобы затем самому перейти в решительное наступление и разбить его.
Эти взгляды на характер грядущей войны наложили глубокий отпечаток на развитие русской артиллерии перед мировой войной. Подобно тому как царское правительство находилось в кабале у французских банков, так и высшие военные органы царской России были в плену теоретических взглядов французского генерального штаба. Главным образом у французских военных специалистов заимствовало высшее командование русской армии учение о маневренной и кратковременной войне вопреки урокам прошедших войн с Турцией и Японией. От французов же перешло в русскую артиллерию стремление к «единству калибра и снаряда». Известный французский артиллерист Ланглуа высказал идею, что армия должна быть вооружена в основном одним типом орудия. Поскольку считалось, что предстоит исключительно подвижная, маневренная война, то Ланглуа сделал вывод: все боевые задачи в такой войне может прекрасно разрешить скорострельная пушка сравнительно небольшого калибра, легко передвигаемая и стреляющая по наступающему противнику снарядами большой убойной силы. В качестве такого универсального орудия французы предлагали 75-миллиметровую пушку.
Подобные взгляды пришлись весьма по вкусу русскому военному министерству. Такое «единство калибра и снаряда», во-первых, удешевляло производство артиллерийской материальной части и, во-вторых, весьма упрощало обучение стрельбе и использование артиллерии в бою. А в военном министерстве соображения финансовой экономии считались часто куда важнее технической и тактической целесообразности.
В русской артиллерии уже имелась такая пушка, которая могла бы стать, согласно взглядам Ланглуа, универсальным орудием. Это была 76-миллиметровая скорострельная пушка образца 1902 г. Созданная талантливыми русскими артиллеристами-изобретателями, эта пушка отличалась очень высокими качествами. По тому времени она была одной из лучших среди подобного типа и с честью выдержала боевое испытание в Русско-японской войне.
76-миллиметровая пушка посылала свои снаряды с большой начальной скоростью по очень отлогой траектории. Благодаря этому она наносила серьезные поражения при стрельбе шрапнелью по целям, расположенным на открытой местности. Сила шрапнельного огня была настолько велика, что одна русская батарея могла в несколько минут буквально уничтожить неосторожно открывшийся батальон пехоты или даже целый полк кавалерии. 76-миллиметровая пушка отличалась и большой скорострельностью - до двадцати выстрелов в минуту.
Слепое преклонение перед заграничной военной мыслью, чрезмерное увлечение несомненно отличными качествами 76-миллиметровой пушки и соображения финансовой экономии приводили к тому, что военные верхи царской России оставались глухими к предостерегающему голосу отдельных специалистов, ссылавшихся на опыт предшествующих войн - Русско-турецкой и Русско-японской. Во время этих войн на практике, на полях сражений, уже не раз доказывалось, что нельзя обойтись лишь одним типом артиллерийского орудия, что, помимо скорострельной полевой пушки, необходимо еще иметь в достаточном количестве орудия навесного огня - гаубицы и тяжелую артиллерию. И тем не менее накануне мировой войны русское военное министерство все еще гонялось за призрачным идеалом: вооружить полевую артиллерию орудием единого калибра с единым снарядом.
Между тем 76-миллиметровая полевая пушка, столь могущественная при поражении открытых целей, была исключительно слабой при стрельбе по скрытым целям. Ее шрапнельный огонь оказался совершенно бессильным для разрушения полевых укрытий. Стоило людям, попавшим под шрапнель 76-миллиметровой пушки, залечь и набросать перед собой головной окоп в 60–70 сантиметров высотой, как они уже были почти в безопасности. Огонь 76-миллиметровой пушки не мог смести искусственные препятствия, так как ударное и разрушительное действие ее шрапнельного снаряда невелико.
Был и еще один недостаток у 76-миллиметровой пушки, который мешал ее полному использованию в новых условиях полевой войны. Очень большая настильность огня ограничивала возможность стрельбы через головы своей пехоты. Батареи 76-миллиметровых пушек приходилось располагать далеко позади пехоты - не ближе одного километра - и прекращать стрельбу по передовым линиям противника, когда атакующей пехоте оставалось еще пройти 300–400 метров.
Опыт Русско-японской войны показал, что наиболее действенное средство для поражения укрытого противника - это гаубица. Крутая траектория полета ее снарядов позволяет поражать навесным огнем противника даже в то время, когда он не показывается из-за укрытия. А мощные снаряды гаубиц крупного калибра дают возможность разрушать весьма прочные полевые укрепления.
Перед мировой войной в русской артиллерии была принята на вооружение 122-миллиметровая гаубица образца 1909 г. Она во многом превосходила подобную же гаубицу, имевшуюся на вооружении в австро-германской артиллерии. Шрапнельные пули русской гаубицы довольно хорошо поражали укрывшегося противника. Кроме того, гаубица могла стрелять еще и гранатами с мощным разрывным зарядом. Благодаря этому огонь 122-миллиметровой гаубицы действовал весьма разрушительно на полевые укрепления. Но 122-миллиметровых гаубиц было очень немного. Здесь явно сказалось пренебрежение военных верхов к орудиям навесного огня.
В русской армии имелась еще горная 76-миллиметровая пушка образца 1909 г., выпускавшаяся Путиловским заводом. Эта пушка посылала свои снаряды сначала по довольно настильной траектории, а к концу полета ее снаряды падали по очень крутой линии. Такая стрельба необходима в условиях горной войны, когда снаряды должны перебрасываться за крутые склоны.
76-миллиметровая пушка являлась, по существу, гаубицей. К тому же она отличалась чрезвычайной легкостью и поэтому могла быстрее передвигаться. Горную пушку можно было с успехом использовать в обычном полевом бою, как вполне пригодную для маневрирования и совместных действий с пехотой. Таким образом, горная пушка могла восполнить до некоторой степени недостаток в орудиях навесного огня и заменить собой 76-миллиметровую полевую скорострельную пушку в тех случаях, когда пришлось бы поражать хорошо укрывшегося противника. Сделать это было тем более легко, что обе пушки стреляли одним и тем же снарядом. Однако и в этом случае проявилась недооценка высшими военными кругами всего значения орудий навесного огня в предстоящей войне: к началу мировой войны в русской армии горных пушек насчитывалось еще меньше, чем 122-миллиметровых гаубиц.
Не следует, однако, думать, что такое отношение военного министерства и генерального штаба к проблемам вооружения армии разделялось всеми артиллеристами. На самом деле между творческими устремлениями лучших артиллеристов и официально принятым мнением существовал трагический разрыв. В армии было немало выдающихся и талантливых специалистов, которые прекрасно понимали, какие новые задачи ставит перед артиллерией современная война. Они прилагали все усилия к тому, чтобы улучшить техническое вооружение. Но часто вся их энергия уходила на бесплодную борьбу с косностью, неповоротливостью и гнилостью государственной и военной машины.
Усовершенствование конструкций орудий, снарядов и материальной части, ближайшее рассмотрение изобретений, руководство исследованиями и опытами в области артиллерийского дела - все это возлагалось на Артиллерийский комитет при Главном артиллерийском управлении. Среди членов этого комитета было большое количество ученых и специалистов, получивших известность не только в России, но и далеко за ее пределами. Многие члены Артиллерийского комитета были профессорами Артиллерийской академии и других высших учебных заведений. Некоторые имели звание академиков, - и не только российской Академии наук, но и академий Парижа и Лондона. Технический уровень русских артиллеристов стоял очень высоко, особенно в теоретическом отношении.
Для разрешения тех или иных сложных вопросов в Артиллерийский комитет приглашались наиболее крупные специалисты того времени - ученые, исследователи, производственники. Это давало возможность использовать для развития артиллерии новейшие достижения науки и техники.
Однако, несмотря на все это, инициатива новых изобретений редко исходила из недр Артиллерийского комитета. А те предложения, которые выдвигал комитет, часто либо вовсе не проводились в жизнь, либо же проводились в извращенном виде.
Представители власти, и в первую очередь военный министр Сухомлинов, явно покровительствовали крупным заграничным фирмам, владеющим мощными военными заводами, - Шнейдеру во Франции, Круппу в Германии, Виккерсу в Англии. Им отдавалось предпочтение даже в тех случаях, когда какое-нибудь предложение, исходившее от русского завода или изобретателя-артиллериста, было явно лучше и целесообразнее заграничного. Разумеется, все это ставило тяжелые преграды перед развитием русской артиллерии и глушило изобретательскую инициативу.
В какие условия работы были поставлены русские артиллеристы царскими властями, видно хотя бы из следующего примера. Тотчас же после Русско-японской войны при Главном артиллерийском управлении возникла специальная комиссия по изучению опыта этой войны. В комиссию входили весьма крупные и авторитетные артиллеристы того времени. Они внесли целый ряд важных предложений о реорганизации русской артиллерии на основе боевого опыта. Особенно остро встал вопрос о гаубицах и полевой тяжелой артиллерии. Комиссия настаивала на том, что необходимо возможно быстрее вооружить русскую армию дальнобойными пушками и гаубицами крупного калибра, стреляющими снарядами большой разрушительной силы. При этом подчеркивалось, что боеспособность русской армии в новых условиях войны может быть более или менее удовлетворительной только в том случае, если каждый корпус будет располагать по крайней мере двумя батареями 152-миллиметровых гаубиц и одной батареей 107-миллиметровых дальнобойных пушек. Военное министерство и генеральный штаб предложение комиссии формально приняли. Но даже спустя десять лет, то есть к началу мировой войны, намеченная программа была выполнена в совершенно ничтожной степени: тяжелых гаубиц и дальнобойных пушек насчитывалось так мало, что их можно было придавать только целым армиям, состоящим из нескольких корпусов.
Еще более преступное отношение военные верхи проявили к тяжелой артиллерии осадного типа. Опыт Русско-японской войны показал, что ни одно русское осадное орудие не удовлетворяет новым требованиям. Но генеральный штаб, отуманенный эффектными идеями о маневренном, наступательном характере предстоящей войны, не придавал серьезного значения тяжелой артиллерии осадного типа. Считалось, что осадная артиллерия, вследствие своей тяжести и громоздкости, будет только связывать маневренные действия войск. А для разрушения неприятельских крепостей и опорных пунктов считали возможным брать тяжелую артиллерию из своих крепостей, которые при наступлении оставались бы в тылу, вне угрозы со стороны неприятеля. Поэтому в мобилизационном расписании генеральный штаб даже не предусмотрел вовсе осадной артиллерии.
Установка генерального штаба усиленно поддерживалась военным министром Сухомлиновым и, конечно, пришлась по душе министерству финансов, так как отпадала необходимость в особых ассигнованиях на создание тяжелой артиллерии осадного типа.
В годы Первой мировой войны выяснилось, почему Сухомлинов поддерживал такие нелепые взгляды. Сухомлинов предал свою родину. Он был связан с немецкими шпионами и, где мог, проводил безнаказанно политику «разоружения» России в интересах ее будущего противника - Германии. Сухомлинов всячески зажимал военную изобретательскую мысль и нарочно ставил вооружение русской армии в зависимость от иностранных заводов, в частности от немецкого заводчика Круппа. Сухомлинов добился того, что как раз накануне мировой войны начали упраздняться русские крепости, которые должны были сдерживать напор германских войск, если бы они вступили на территорию России. Разрушение крепостей происходило под предлогом устарелости, но в число «устарелых» отнюдь не случайно попали и такие первоклассные крепости, как Новогеоргиевск и другие. Многие крепости пришлось спешно восстанавливать уже во время войны.
К началу мировой войны русская артиллерия в техническом отношении оказалась вооруженной много слабее артиллерии ее противников.
Много легенд ходило о германской тяжелой гаубице под названием «Толстая Берта», которая появилась у немцев во время мировой войны и долгое время была предметом их гордости. Калибр ее 420 миллиметров; мощный снаряд весил 800 килограммов. Это - орудие сильного разрушающего действия, перед которым не могли устоять самые прочные полевые и крепостные сооружения.
Об этом знают многие, но немногие знают о следующем факте. В 1912 г. на острове Березань в Черном море проходили опытные стрельбы русской артиллерии. Испытывалась новейшая тяжелая гаубица Шнейдера калибром в 280 миллиметров. Опытная стрельба показала, что эта гаубица не может разрушать прочные железобетонные укрепления.
Артиллеристы убедились, что для этой цели необходимо орудие более крупного калибра. В начале 1913 г. такая гаубица была сконструирована членом Артиллерийского комитета Дурляховым совместно с группой инженеров Металлического завода в Петербурге. Это была мощная гаубица калибром 420 миллиметров. Все расчеты убеждали, что действие ее даже на наиболее мощные укрепления будет необычайно сильным. Однако в России не нашлось завода, который взялся бы изготовлять такие орудия. Военное министерство, разумеется, не очень спешило с реализацией этого изобретения. Оно передало заказ на один опытный экземпляр гаубицы французскому заводу Шнейдера. И здесь не слишком торопились с его выполнением. Опытный экземпляр гаубицы сделали уже во время войны, но русской армией он так и не был получен.
Между тем в Германии стало известно об опытах на Березани и о проектировании русскими артиллеристами мощной гаубицы. И есть все основания думать, что немцы поторопились сделать из этого соответствующие выводы… Таким образом, не может идти никакой речи об оригинальности изобретения германской «Толстой Берты»; очевидно, что немецким артиллеристам особенно хвастать и гордиться этой гаубицей не приходится.
Только подозрительная неторопливость военного министерства помешали русским артиллеристам выставить на поля сражений осадную гаубицу, оказавшуюся столь необходимой во время мировой войны.
Немногим лучше была и судьба изобретения талантливого русского артиллериста В. Тарновского. Он предугадал ту огромную роль, которую сыграет впоследствии военная авиация, и еще задолго до войны предложил оригинальную конструкцию специальной зенитной пушки. Но и к этому предложению не отнеслись с должным вниманием. Тарновский в конце концов уступил свою идею Путиловскому заводу, на котором он с большим запозданием приступил к проектированию пушки совместно с инженером завода Лендером. Первые четыре зенитных орудия Тарновского и Лендера были изготовлены лишь в марте 1915 г.
Каждая крупная война вносит что-нибудь новое в военное искусство. Но ни одна война не принесла столько неожиданностей, как мировая. Она опрокинула многие предположения и теории, она поставила такие вопросы, перед которыми буржуазное военное искусство на долгое время оказалось совершенно бессильным.
Расчеты всех воюющих стран на исключительную маневренность и кратковременность войны совершенно не оправдались. Маневренный период войны закончился довольно быстро. Необычайно возросшая сила огня заставила войска зарыться глубоко в землю, возвести в поле непрерывную линию прочнейших укреплений и перейти к длительной позиционной борьбе.
Много нового внесла империалистическая мировая война и в развитие артиллерии. Никогда роль этого рода войск не была так велика, как на полях сражений 1914–1918 гг. Ни одна операция, ни одно наступление, ни один бой оборонительного характера не могли быть успешно осуществлены без достаточного сосредоточения артиллерийского огня. Судьбы многих сражений решались исключительно артиллерией. Мощь артиллерийского огня увеличивалась настолько, что часто ничто не могло устоять перед ним - ни земляные укрепления, ни железобетонные убежища, ни стальная броня, ни воля и выдержка солдат воюющих армий.
Никогда на полях сражений не было так много орудий, как в Первую мировую войну. Во время своего наступления в Галиции, осенью 1914 г., русские сосредоточили для генерального сражения, решившего исход операции, более полутора тысяч орудий. А во время неудачной попытки немцев, в конце того же года, разбить русские армии под Лодзью с обеих сторон участвовало почти три тысячи орудий. Невиданных размеров достигало массирование артиллерии в позиционный период войны, особенно на западноевропейском театре. Некоторые сражения в этой войне можно смело назвать артиллерийскими. В 1917 г. для прорыва германских позиций у Мальмезона французы сосредоточили на очень небольшом протяжении 1860 орудий. На участке главного удара насыщение артиллерией было настолько велико, что на каждые четыре с половиной метра приходилось по одному орудию.
Расход снарядов во время войны достиг неслыханной величины. В боях под Верденом, с 13 по 27 августа 1917 г., было выпущено 4 миллиона снарядов. Их общий вес достиг 120 тысяч тонн. На каждый метр фронта приходилось по 6 тонн металла! Бывали сражения в мировую войну, в которых расход снарядов достигал одного миллиона лишь за один день, - это примерно столько же, сколько израсходовала снарядов Россия за всю Русско-японскую войну.
С первых же месяцев войны стало ясно, что стремление к «единству калибра и снаряда» было неверным. Скорострельная 76-миллиметровая пушка далеко не могла разрешить все те новые задачи, которые поставила перед артиллерией мировая война. Потребовались орудия самых разнообразных типов и калибров - и в большом количестве. Нужны были и скорострельные пушки, и полевые орудия навесного огня - гаубицы, и дальнобойные пушки, и тяжелые гаубицы осадного типа. Понадобились также и специальные орудия ближнего боя - для траншейной войны, и зенитные орудия - для борьбы с воздушным врагом, а также легкие штурмовые орудия - для непосредственного сопровождения пехоты в бою. Особенно остро ощущалась потребность в тяжелой артиллерии, снаряды которой могли бы разрушать искусственные препятствия и прочные земляные и железобетонные укрытия.
Русские артиллеристы не располагали тем обилием и разнообразием технических средств, какие имелись у их главного противника - германцев.
Орудия русской артиллерии по своим боевым качествам нисколько не уступали однотипным орудиям Германии и Австрии, но почти во всех сражениях австро-германская артиллерия численно превосходила русскую. Каждый германский корпус имел 160 орудий, в том числе 35 гаубиц. А в русском корпусе насчитывалось всего 108 орудий, и в том числе 12 гаубиц. Тяжелой артиллерией русские корпуса не располагали вовсе, а в каждом германском корпусе было четыре тяжелые батареи.
Во время неудачного наступления немцев в конце 1914 г. на левобережную Польшу они имели во всех боях количественное превосходство в артиллерии. В бою у Влацславска у русских было 106 орудий, а у немцев - 324; в бою у Кутно у русских 131 орудие, а у немцев - до 400 и т. д. И так почти во всех сражениях. Это огромное несоответствие в насыщенности боевой техникой приходилось восполнять артиллеристам искусством своей стрельбы.
Для всех воюющих государств оказался неожиданным тот грандиозный размах, который приняла мировая империалистическая война. Она потребовала применения колоссального количества самых разнообразных технических средств. Расход огневых припасов превзошел в огромной степени все довоенные расчеты и показал ничтожность мобилизационных запасов мирного времени. Стало очевидным, что армии должны быть насыщены боевой техникой в несравненно больших масштабах, чем намечалось накануне войны. При этих условиях работа тыла, промышленности, состояние всей экономики страны, конечно, играли решающую роль. Все государства начали спешно перевооружать свои войска более современной, мощной техникой.
Устанавливая размеры запасов артиллерийских снарядов, военное министерство исходило из следующих соображений. За всю войну с Японией русские израсходовали в среднем по 720 выстрелов на каждую 76-миллиметровую пушку. Новая война должна потребовать большего количества снарядов. И военное министерство установило для будущей войны повышенную норму - по 1 000 выстрелов на пушку в течение года. К тому же генеральный штаб, увлеченный идеями кратковременной войны, собирался воевать не более полугода. Поэтому военное министерство благодушно полагало, что артиллерия обеспечена снарядами на все время войны с большим запасом. Не нарушал этого благодушного настроения и тот факт, что комплект снарядов для легких гаубиц к началу войны был готов далеко не полностью, а для полевых тяжелых орудий имелась только половина положенных запасов. Верхи армии не тревожились, убежденные в том, что участь войны решится быстрыми ударами в полевых маневренных сражениях, где главную роль будут играть 76-миллиметровые пушки.
Действительность жестоко разбила все эти расчеты и предположения. Уже в конце первого месяца войны начальник штаба верховного главнокомандующего сообщил военному министру, что артиллерия действует успешно, но что «положение в отношении снабжения пушечными патронами критическое». А в начале сентября 1914 г. главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта срочно телеграфировал Николаю II, что вынужден приостановить боевые операции на всем фронте, пока не будут пополнены запасы 76-миллиметровых пушечных патронов.
К концу 1914 г. запас 76-миллиметровых снарядов иссяк. А пополнить его не представлялось возможным, так как мобилизация русских заводов, изготовлявших снаряды, не была заблаговременно подготовлена и производительность они имели крайне низкую. Сухомлинов выполнял задание немецкой разведки - сорвать снабжение фронта снарядами, не давать фронту пушек, не давать винтовок.
В начале 1915 г. недостаток 76-миллиметровых снарядов чувствовался настолько остро, что расход их в день боя приходилось ограничивать 5-10 выстрелами на пушку. Под угрозой предания военному суду командиры батарей и артиллерийских дивизионов должны были неукоснительно выполнять это предписание. Разумеется, в таких условиях нельзя было и помышлять о наступлении.
Снарядный голод в русской армии уменьшился до некоторой степени лишь к 1916 г., к третьему году войны. К тому времени в верхних эшелонах власти убедились в подрывной деятельности Сухомлинова. Кроме того, русские предприниматели-патриоты мобилизовали все внутренние ресурсы страны для военных нужд, и начало прибывать также вооружение, заказанное иностранным заводам. Однако, заметим, до конца войны Россия так и не смогла снабдить свою армию достаточным количеством снарядов.
С переходом к позиционной войне стало особенно остро не хватать снарядов для гаубичной и тяжелой артиллерии. А именно в позиционных условиях особенно важен огонь гаубиц и тяжелых орудий, так как никакое продвижение вперед невозможно, если предварительно не разрушены оборонительные укрепления противника и не подавлены его огневые точки, спрятанные в прочных укрытиях.
Таким образом, русским артиллеристам в течение почти всей войны приходилось считаться с недостатком снарядов и часто ограничивать из-за этого свои действия. В результате русская артиллерия израсходовала во время мировой войны значительно меньше снарядов, чем артиллерия других стран. За все годы войны русские артиллеристы выпустили не более 50 миллионов снарядов всех калибров, включая и снаряды химические. Расход этот был огромным, даже непосильным для того состояния, в каком находилась тогда экономика царской России. Но если сравнить эту цифру с расходом снарядов в других воюющих странах, то она покажется весьма небольшой. Английская артиллерия выпустила за время войны 170 миллионов снарядов, германская - 272 миллиона, а французская артиллерия израсходовала снарядов только двух калибров (75-миллиметровых и 150-миллиметровых) почти 200 миллионов.
Грандиозные масштабы мировой войны сказались не только на количестве расходуемых снарядов. Потребовалось и значительное увеличение числа орудий. Артиллерии пришлось решать самые разнообразные задачи. Артиллерия должна была останавливать наступление неприятельской пехоты и обращать ее в бегство; артиллерия должна была расчищать путь своей наступающей пехоте, подавлять артиллерийский огонь противника, разрушать его проволочные заграждения и все другие искусственные препятствия, уничтожать пулеметные гнезда, лишать неприятельскую пехоту, сидящую в окопах, ее обороноспособности; громить глубокие тылы противника, склады, станции, штабы; артиллерия должна была бороться с неприятельской авиацией… Трудно сказать, чего не должна была делать артиллерия во время мировой войны.
Общее количество орудий во время войны увеличилось в России в полтора раза, а во Франции и Германии - в три раза.
В русской армии тяжелая артиллерия особого назначения насчитывала более 600 орудий разных образцов и калибров. Среди них были и 120-миллиметровые дальнобойные пушки, и 152-миллиметровые гаубицы, и орудия очень крупных калибров, как, например, 280-миллиметровые гаубицы Шнейдера, 305-миллиметровые гаубицы Виккерса и Обуховского завода, и др. В состав ТАОН входили также несколько зенитных пушек Тарновского и большое количество английских и французских минометов. Помимо этого, ТАОН были приданы саперный батальон, железнодорожная рота, авиационные и воздухоплавательные отряды.
В состав ТАОН входили 152-миллиметровые береговые пушки Канэ, стрелявшие на расстояние до тринадцати с лишним километров, и 120-миллиметровые пушки Обуховского завода с дальностью стрельбы в 14,4 километра. Обуховские 305-миллиметровые гаубицы стреляли снарядами весом почти в 400 килограммов на расстояние до 13 километров. Снаряды 305-миллиметровых гаубиц имели большой разрывной заряд, и поэтому разрушительное действие их было весьма внушительным.
Пушки Канэ и гаубицы Обуховского завода перевозились только по железной дороге. Часть орудий ТАОН передвигалась при помощи тракторов, а некоторые пушки перевозились в разобранном виде конной тягой, и затем их собирали уже непосредственно на самой позиции.
Самой дальнобойной в русской армии была 254-миллиметровая береговая пушка. Она стреляла на двадцать с лишним километров. Несколько таких пушек, взятых из береговых крепостей, находились на австро-германском фронте. Особая железнодорожная платформа служила для каждой пушки лафетом, откуда она и стреляла. Огонь с платформы можно было вести лишь в направлении железнодорожного пути. Поэтому приходилось к основному рельсовому пути подстраивать ответвления, чтобы повернуть орудие в направлении обстрела.
Во время стрельбы рельсовый путь укрепляли дополнительными шпалами, так как путь оседал вследствие огромного давления при выстреле.
Мировая война создала новый вид артиллерии - так называемую траншейную артиллерию. Она состояла из бомбометов, минометов и штурмовых пушек. Еще во время Русско- японской войны, когда стали широко применяться окопы и траншеи, войска сами начали изготовлять кустарные орудия ближнего боя. Это были орудия с очень коротким дулом, посылавшие снаряды большой разрывной силы по весьма крутой траектории. Назвали их минометами.
Дальность стрельбы минометов очень небольшая, но такие орудия весьма удобны для поражения противника, спрятавшегося в окопах и траншеях.
Во время мировой войны траншейные орудия ближнего боя получили очень большое распространение. Бомбометы предназначались главным образом для поражения живых целей. Пехота применяла их в тех случаях, когда не представлялось возможным использовать почему-либо легкую полевую артиллерию, а одного огня винтовок или пулеметов было недостаточно. Минометы же вводились в дело для разрушения блиндажей, окопов и различных заграждений. К концу войны в русской армии насчитывалось 14 тысяч минометов-бомбометов, 4 500 легких минометов и только 267 тяжелых минометов, - последних явно не хватало, а легких бомбометов было уже больше, чем требовала армия.
Для сопровождения пехоты во время атаки и последующего закрепления ее на взятых участках неприятельской позиции понадобились специальные орудия. Полевая 76-миллиметровая пушка не могла всюду продвигаться за своей пехотой: для этого она была слишком тяжела, при перевозке ее требовалась запряжка из шести лошадей. Нужны были значительно более легкие и подвижные орудия, которые могли бы перекатывать вручную двое-трое человек. Такие орудия стали постепенно появляться в русской армии. Они находились в распоряжении самой пехоты и служили главным образом для подбития и уничтожения пулеметов и легких орудий противника. Если их не выводили своевременно из строя, они наносили огромные потери атакующей пехоте и лишали ее наступательного порыва.
Русская штурмовая артиллерия имела довольно пестрый состав. Здесь были и пушки, взятые из морского флота, и так называемые «короткие горные пушки», и пушки, взятые из крепостей, и, наконец, некоторое количество мелкокалиберных пушек в 47 и 37 миллиметров. Среди последних высокими боевыми качествами отличалась 37-миллиметровая пушка системы русского изобретателя Розенберга.
В целом штурмовой артиллерии явно не хватало. Штурмовых орудий было примерно в пять раз меньше, чем их требовалось. Технологически слабая промышленность России не могла быстро справиться с освоением производства новых видов оружия.
Во время мировой войны широко развилась военная авиация. Вначале самолеты служили только для разведки и корректирования артиллерийской стрельбы. Затем их приспособили к бомбометанию и пулеметному обстрелу земных целей.
Угроза с воздуха стала весьма серьезной.
Россия, как и другие государства, оказалась неподготовленной к борьбе с воздушным врагом. Пришлось поспешно изыскивать артиллерийские средства, которые могли бы отражать налеты вражеских аэропланов. В первое время на фронте пытались обстреливать самолеты из полевых 76-миллиметровых пушек. Для этого под хоботом их лафета подкапывали небольшой ровик, чтобы задрать дуло орудия как можно выше. Но это давало очень слабый эффект, тем более что высота и скорость полета аэропланов непрерывно возрастали.
Тогда стали приспосабливать для зенитной стрельбы морские скорострельные пушки калибром в 75 миллиметров. Они вели все же более эффективную стрельбу по аэропланам, чем простые полевые пушки. Наконец, в марте 1915 г., с большим запозданием, изготовили первые зенитные пушки Тарновского. Но это была капля в море. Производство специальных зенитных орудий было очень сложным делом. Поэтому рассчитывать на быстрое изготовление большого количества таких пушек не приходилось. Чаще всего прибегали к устройству кустарных установок, при помощи которых можно было бы вести зенитную стрельбу из обычных полевых 76-миллиметровых пушек. Такие установки изготовлялись средствами войсковых частей. И в этой области русские артиллеристы проявили немало изобретательности. Наиболее простыми приспособлениями были всякого рода тумбы, на которые пушки устанавливались так, чтобы дуло орудия смотрело как можно выше. А к концу войны был сконструирован даже специальный станок для зенитной стрельбы системы Б.Н. Иванова. Этот станок имел круговой рельс, который позволял во время стрельбы вращать орудие по кругу и следовать дулом за движением самолета.
Большинство противоаэропланных установок передвигалось в разобранном виде с помощью конной тяги. В тех же местах, которые подвергались систематическим налетам воздушного противника, расставлялись неподвижные зенитные батареи более сложного устройства. Наконец, для быстрой переброски зенитных пушек в тот или иной район приспосабливались автомобили. Каждая такая «автомобильная батарея для стрельбы по воздушному флоту» состояла из четырех зенитных пушек Тарновского.
Пушки устанавливались на специально для этого приспособленных бронированных автомобилях. Стальная броня предохраняла шоферов, орудийную прислугу и жизненные части машины от шрапнельного и дальнего ружейного огня. Автомобили служили одновременно и зарядными ящиками. Кроме того, за каждой батареей следовало по 4 бронированных автомобиля, исключительно для перевозки снарядов, бензина и масла. Три легковых автомобиля перевозили командиров батареи и связистов; разведчики при такой батарее передвигались на мотоциклетах; и, наконец, всю эту кавалькаду замыкала кухня-цейхгауз, также установленная на автомобиле.
Автомобильные зенитные батареи представляли собой уже довольно совершенное, по тому времени, боевое оружие для борьбы с воздушным врагом. Однако за все время войны удалось сформировать всего лишь 9 автомобильных батарей - число совершенно ничтожное по масштабам мировой войны. А всего к концу войны на фронте насчитывалось не более 70 орудий системы Тарновского.
Да, русские артиллеристы во время мировой войны были значительно хуже снабжены новейшей боевой техникой, чем их противники - австро-германцы. Но зато русские артиллеристы стреляли очень метко. И нередки были случаи, когда высокое искусство стрельбы восполняло недостаток в орудиях и снарядах. Русские артиллеристы умели добиваться больших результатов при малых средствах.
Война с Японией подтвердила безусловную необходимость стрельбы с закрытых позиций при помощи угломера. После окончания этой войны русские артиллеристы принялись совершенствоваться в искусстве такой стрельбы. Вскоре все командиры батарей не только прониклись уважением к угломеру, но и вполне овладели его применением в самых различных условиях. К началу мировой войны русские артиллеристы умели стрелять с закрытых позиций превосходно. В этом отношении австро-германцы сильно отстали от русских артиллеристов. В маневренный период войны австро-германские артиллеристы занимали преимущественно полуоткрытые или совсем открытые позиции. Они часто пробовали лихо выехать со своей батареей на вершину какого-нибудь холма или пригорка и за это столь же часто были жестоко биты искусным огнем русской артиллерии. Австро-германским артиллеристам пришлось переучиваться во время войны, заимствуя русские приемы закрытого расположения батарей, а отчасти и правила стрельбы.
Артиллеристы были наиболее образованной и передовой частью русской армии. Младший офицерский состав получал в специальных училищах весьма солидную подготовку. Большинство командиров не только хорошо знали свое дело, но и имели достаточно обширные познания и в других областях науки, особенно в области математики и химии.
Рядовой артиллерийский состав набирался из наиболее грамотных и толковых людей. Помимо этого, общая работа по овладению сложной техникой, где каждое орудие представляет собой своеобразный производственный агрегат, вырабатывала у рядовых артиллеристов коллективный дух товарищеской спайки и взаимной поддержки. Недаром среди них было распространено мнение, будто происхождение слова «артиллерия» связано с тем, что артиллеристы работают «артелью».
Наиболее основательно были подготовлены фейерверкеры (младший командный состав). Они великолепно управляли всей работой орудийного расчета и могли в случае необходимости заместить командира артиллерийского взвода. Фейерверкеры не только прекрасно знали свое дело, как практики, но и разбирались в теоретических основах артиллерийской стрельбы.
Старшие командиры получали боевую подготовку в офицерской артиллерийской школе. Эта школа сыграла в свое время большую роль в воспитании основной массы русских артиллеристов на уровне современных требований войны. Через школу проводились в жизнь новые идеи в области артиллерийской тактики, техники и правил стрельбы. Всякий старший командир, перед тем как он получал в командование батарею, дивизион или батальон крепостной артиллерии, проходил курс офицерской школы.
Обучение в этой школе было поставлено очень хорошо. Много внимания уделялось практическим занятиям и стрельбам. В этом отношении русская офицерская школа выгодно отличалась от таких же школ в других странах, где преобладал чисто теоретический, лекционный метод обучения. Школа имела свой отлично оборудованный полигон возле города Луги. Полигон позволял производить стрельбы из орудий любых калибров, а также осуществлять самое различное маневрирование. Местность на полигоне сильно пересеченная и потому очень удобная для проведения самых разнообразных боевых учений. Полигон был оборудован механическими мишенями. Одни из них давали о себе знать световыми или дымовыми вспышками, другие опускались и подымались с помощью специальных тросов, а третьи даже могли механическим путем передвигаться с одного места на другое. Все это приближало обстановку учебной стрельбы к условиям действительного боя.
Старшие командиры, прошедшие эту школу, в совершенстве владели искусством стрельбы с закрытых позиций и достаточно хорошо разбирались в тактических вопросах применения артиллерии в бою.
К сожалению, такой оценки нельзя дать общевойсковым начальникам русской армии. В большинстве своем они не понимали свойств и задач артиллерии и потому не могли часто использовать ее как следует. В мировую войну нередки были случаи, когда артиллеристы поступали в бою по собственному усмотрению и по собственной инициативе осуществляли те или иные боевые задачи.
Русские артиллеристы готовились вести мировую войну в решительном наступательном духе. Они прекрасно понимали, что при современных условиях боя обстановка быстро изменяется и не всегда есть время ждать приказаний свыше. Артиллерийский начальник должен в этих случаях принимать самостоятельные решения. В бою часто бывает так, что случай для выгодного действия артиллерии представляется внезапно, исход дела решается минутами, а свойства артиллерии как раз позволяют наносить поражение в самый короткий срок. Поэтому русские артиллеристы придавали большое значение всякому проявлению личной инициативы, решительности и быстроты действий.
Ярким примером такого решительного наступательного действия могут служить маневры русской конной артиллерии. От конной артиллерии особенно требовались большая подвижность и быстрое ведение стрельбы. Всеми мерами стремились развивать у конных артиллеристов лихость и безудержный порыв вперед.
Во время маневров русские конные артиллеристы проделывали, например, такой эффектный и смелый прием. Как только кавалерия перестраивалась в боевой порядок, конные батареи выскакивали на полном карьере с какого-нибудь фланга, опережая свою кавалерию. Затем орудия быстро снимались с передков и по наступающей коннице противника открывался внезапный беглый огонь. Для исполнения такого маневра и открытия беглого огня конным артиллеристам требовалось не более двух минут. Своя кавалерия, идущая в атаку, быстро закрывала собой несущуюся навстречу неприятельскую конницу, и после этого огонь конных батарей переносился на артиллерию и пулеметы противника.
Опыт маневренного периода мировой войны подтвердил, что в основном подготовка русских артиллеристов была вполне правильной. Мировая война на русском фронте началась встречными сражениями на границах России с Германией и Австрией. Широкие пограничные пространства, не стеснявшие действия войск, позволяли осуществить самые смелые маневры. В то время русские артиллеристы имели дело преимущественно с открытой живой силой противника или с легкими полевыми укреплениями. Боевых припасов еще хватало, и артиллеристам не приходилось экономить. Огонь русской артиллерии был ужасающим, а искусство стрельбы не оставляло желать лучшего. Недаром 76-миллиметровую пушку прозвали «косой смерти».
В самом начале войны русские войска вторглись в Германию и захватили часть Восточной Пруссии. Во время этого наступления разыгралось Гумбиненское сражение.
20 августа 1914 г. сильные части 17-го германского корпуса генерала Макензена атаковали две русские дивизии. Силы встретились неравные. У Макензена было значительно больше пехоты и больше артиллерии, причем он имел в своем распоряжении и тяжелые орудия, которых у русских на этом участке фронта не было вовсе.
Сначала германские батареи открыли ураганный огонь. Они выпустили огромное количество снарядов самых разнообразных калибров. Затем германская пехота двинулась вперед и врезалась клином между двумя русскими дивизиями. Этим и воспользовались немедленно русские артиллеристы: они открыли по наступающим германцам флангово-перекрестный огонь с двух сторон - двумя батареями с севера и двумя батареями с юга. Шрапнель 76-миллиметровых пушек осыпала пулями наступающие цепи противника. Немецкая пехота понесла огромные потери.
Спустя три часа ее жалкие остатки бросились в полном беспорядке назад, оставляя на поле боя раненых и убитых.
Вслед за тем германцы попытались обойти с фланга одну из дивизий. Немецкая пехота шла густыми цепями, соблюдая равнение, как на параде. Некоторые германские офицеры ехали даже верхом в рядах своих частей. Русские артиллеристы подпустили противника на довольно близкую дистанцию и вдруг сразу обрушили на него ураганный шрапнельный огонь. Германская пехота стала сильно редеть, разбилась на отдельные группы и, наконец, залегла, продолжая нести большие потери. Неприятельская артиллерия тщетно пыталась потушить огонь 76-миллиметровых пушек, чтобы спасти свою пехоту: русские батареи стояли на хорошо укрытых позициях и были неуязвимы.
В том же сражении артиллеристы жестоко проучили германцев за их манеру выезжать на открытые позиции. Дело было под деревней Матишкемен. Две германские батареи, желая выручить свою пехоту, лихо выехали на открытое место в 1 200 шагах от окопавшейся русской пехоты. Но германцы успели сделать только один выстрел. Артиллеристы внезапно открыли свой смертоносный огонь из 76-миллиметровых пушек. Буквально в несколько минут германские батареи были уничтожены метким огнем. Перешедшая в атаку пехота захватила 12 германских орудий и 24 зарядных ящика.
В бою 26 августа 1914 г. германская артиллерия располагалась восточнее деревни Тарнаака. В первой линии стояли три легкие батареи на полузакрытой позиции. Позади них - три гаубичные батареи. Они занимали позицию, закрытую с востока, но полузакрытую с северо-востока. Русские батареи находились километрах в пяти к северо-востоку от германских. На их правом фланге стояла батарея 122-миллиметровых гаубиц. Этой гаубичной батарее была поставлена задача - уничтожить неприятельскую артиллерию. Задача не легкая, учитывая, что орудий у германцев было значительно больше.
Когда к вечеру стало темнеть, командир гаубичной батареи увидел блеск выстрелов германских орудий, учащенным огнем отбивавших атаки русской пехоты. По этим вспышкам он определил точный прицел для каждой своей гаубицы и затем перешел на поражение. Стреляли комбинированным огнем: то гранатами, то шрапнелью.
Прошел час. Огонь германской артиллерии постепенно затихал. А вскоре не стало видно ни вспышек неприятельских орудий, ни разрывов шрапнелей над русской пехотой, бросившейся в атаку. После захвата немецких позиций оказалось, что из 34 орудий три подбиты, одна из гаубиц, переброшенная взрывом гранаты через зарядный ящик, лежала в нескольких шагах от него. Рядом валялись девять взорванных и разбитых зарядных ящиков, а почти все немецкие артиллеристы были убиты или ранены.
Так одна батарея, несмотря на крайне трудные условия стрельбы, уничтожила шесть батарей германцев.
Стремление русских артиллеристов стрелять с закрытых позиций, разумеется, не дает никакого повода упрекнуть их в отсутствии храбрости. Владея вполне искусством стрельбы с закрытых позиций, они даже не думали выезжать на открытую позицию и стойко держаться под огнем противника, когда в этом не было необходимости. Но если таковая возникала…
В ночь на 10 октября 1914 г. авангардные части 25-го русского корпуса переправились на левый берег реки Вислы у Новой Александрии. Утром они были атакованы превосходными силами венгров, которых поддерживала тяжелая артиллерия. Венгры, обойдя оба фланга русских и окружив их тесным полукольцом, стали прижимать к Висле. Единственный мост, по которому русские могли отойти за Вислу, находился под сильным обстрелом неприятельской артиллерии. Ситуация сложилась чрезвычайно тяжелая. Отход грозил полной катастрофой. Положение спасли артиллеристы. Они смело выехали на открытое место и стали осыпать наседавших венгров шрапнелью. В течение почти шести часов они находились под сильнейшим ружейным огнем венгерской пехоты, подошедшей в некоторых местах уже на 400 метров. Но артиллеристы держались стойко и отбили все атаки противника.
А в апреле 1915 г. во время наступления на Черновицы произошел такой случай. Русская пехота овладела гребнем высот у деревни Рапанче. Но за гребнем ее встретил губительный пулеметный огонь противника. Подавить пулеметный огонь могла только артиллерия. Однако артиллеристы не могли видеть со своих наблюдательных пунктов, что происходит за гребнем. Тогда взвод горной батареи помчался на карьере к гребню. Когда он достиг его, русская пехота была уже почти вся сбита с гребня контратакой австрийцев. Появившиеся орудийные запряжки также были перебиты. Командир горного взвода попал в плен. Но уцелевшие солдаты орудийного расчета не растерялись. Они успели выпустить 4–5 шрапнелей на картечь прямо в упор наступающим австрийцам. Враг в смятении остановился и залег. Это дало возможность русской пехоте снова завладеть важным гребнем и удержаться на нем.
Русские артиллеристы воспитывались и духе быстрых и решительных действий, что помогало им захватывать инициативу и решать исход боя. Качество это особенно важно в условиях встречного боя.
26 августа 1914 г. в Галиции произошло встречное столкновение русской дивизии с австрийской. В авангарде русской дивизии шел артиллерийский дивизион в составе трех легких батарей 76-миллиметровых пушек. В предвидении скорого столкновения русские и австрийцы стали заблаговременно развертываться в боевой порядок. 24 орудия русского авангарда быстро заняли позицию, и артиллеристы приготовились к открытию огня. Артиллерия же австрийского авангарда сильно запоздала, и это дало русским большое преимущество. Как только на гребне впереди лежащих холмов появились стрелковые цепи австрийцев, на них сразу обрушились беглым огнем русские батареи. 44-й австрийский полк, попав под внезапный шрапнельный огонь, был почти весь уничтожен в течение пятнадцати - двадцати минут. Полтора часа спустя открыла, наконец, огонь и австрийская авангардная артиллерия. Но слишком поздно: австрийцы потеряли наступательную инициативу и им пришлось перейти к обороне. Но и это им не удалось. Русские войска использовали свое огневое превосходство и энергичной атакой окончательно разбили австрийцев.
Особенной быстротой маневра отличалась конная артиллерия. В бою с австрийцами возле города Томашева донские казачьи батареи показали пример молниеносного удара. Значительно превосходящие по численности австрийцы вынудили русских отходить к Томашевскому лесу. За стрелковыми цепями австрийцев шла сомкнутая резервная колонна из трех батальонов. В это время две казачьи батареи на полном карьере понеслись, укрываясь гребнем холма, во фланг наступавшим австрийцам. Быстро сняв орудия с передков, конные артиллеристы открыли через две минуты беглый фланговый огонь: одна батарея по резервной колонне, а другая по наступавшим цепям.
И эти драгоценные минуты решили все дело. Через две-три минуты стройно наступавшие цепи и резервная колонна были буквально сметены ураганным огнем.
Подошедшая на выручку своей пехоты австрийская артиллерия пыталась было открыть огонь, но быстро покинула занятую позицию и умчалась назад, охваченная общей паникой. Бой закончился полным уничтожением 44-го австрийского полка - одного из лучших полков, который комплектовался из жителей города Вены. Трагическая гибель этого полка в самом начале войны произвела гнетущее впечатление на жителей столицы Австро-Венгрии.
Во время Первой мировой войны противовоздушная стрельба была настолько несовершенной, что для уничтожения одного самолета, даже с помощью специальных зенитных орудий, требовалось выпустить от 3 до 11 тысяч снарядов. Однако русские артиллеристы показывали иногда примеры несравненно более меткой стрельбы по воздушному врагу.
В 1916 г. 7-я отдельная легкая батарея русских защищала от воздушных налетов румынский город Меджидие. 1 октября шесть германских бомбовозов показались в районе расположения батареи. Артиллеристы открыли огонь. Спасаясь от снаряда, два вражеских самолета тотчас же быстро ушли. Остальные разошлись по небу над городом и поспешно сбросили бомбы. Затем аэропланы вошли с разных сторон в так называемую «мертвую воронку» русской батареи, то есть в зону, куда не могли попасть ее снаряды. Самолеты снизились, и на батарею упало несколько бомб. Восемь человек русских зенитчиков были ранены и контужены. Но никто до конца боя не ушел на перевязку, все остались на местах. Германские самолеты уходили к себе. 7-я батарея выпустила по ним несколько залпов. Третий залп накрыл один из самолетов. Тот быстро пошел на снижение, затем загорелся и пылающим факелом упал в расположение соседних румынских войск.
Спустя короткое время с постов наблюдения сообщили по телефону, что снова пять германских самолетов устремились к городу. Но на самый город отважились пойти только два самолета. Летели они с большой опаской, делая все время крутые повороты и виражи. Бомб они сбросили мало и беспорядочно. В то же время остальные три самолета по очереди спускались к мертвой воронке русской батареи и пытались поразить артиллеристов бомбами и пулеметным огнем. Однако германские летчики проделывали это настолько несмело и неуверенно, что не смогли причинить никакого вреда. Улетая восвояси, германские бомбовозы поднялись очень высоко с большими интервалами друг от друга. Русские зенитчики выбрали один из вражеских самолетов и сосредоточили на нем свой огонь. Вскоре от самолета отделилась и упала крупная металлическая часть, оказавшаяся моторным капотом. Мотор замолк, и самолет пошел на снижение к позициям своих. Он пролетел над окопами сербской пехоты, опускаясь все ниже и ниже. Но через проволочные заграждения перетянуть ему не удалось, он уткнулся в них носом и беспомощно застыл на месте.
Через час снова появились германские бомбовозы. На этот раз их было четыре. Приближаясь к городу, они разделились попарно. Но первая пара тотчас же повернула под огнем 7-й батареи назад, не сбросив ни одной бомбы. Вторая пара также не выполнила задания: сбросив всего несколько бомб, она последовала за первой.
Гибель двух германских бомбовозов и бегство четырех остальных - таков был результат стрельбы русских зенитчиков в этот день. При этом было израсходовано всего лишь 364 снаряда - цифра, которая по тому времени может считаться ничтожной.
На русском театре войны маневренный период тянулся примерно до осени 1915 г., когда обе стороны, истощив свои силы и материальные средства, зарылись в землю и перешли к позиционной войне. В этих условиях всем пришлось переучиваться и вырабатывать новую тактику борьбы за укрепленные полосы. И русские артиллеристы не отстали в этом отношении. Они быстро усвоили, что прорыв укрепленной полосы противника - это не полевой бой, в котором обстановка оценивается на ходу, почти молниеносно, а заблаговременно продуманная и строго рассчитанная операция. Если при атаке в маневренных условиях, особенно во встречном бою, нельзя предусмотреть все действия артиллерии в быстро меняющейся обстановке, если в этих условиях всякая попытка точного расписания заранее обречена на неудачу и даже вредна, так как она связала бы только инициативу артиллеристов, то при прорыве укрепленных полос, наоборот, залог успеха - в строго продуманном плане, в точном распределении задач отдельных батарей, в неукоснительном и методичном выполнении боевого расписания. Русские артиллеристы не только хорошо усвоили это основное положение, но и не раз весьма удачно проводили его в жизнь. В тех случаях, когда их действия не парализовались полнейшим недостатком орудий и снарядов, они осуществляли прорывы укрепленной полосы поистине образцово. Примером этого может служить хотя бы работа артиллеристов на участке 11-го армейского корпуса во время известного Брусиловского прорыва летом 1916 г.
Благодаря могуществу своего огня и отличной подготовке личного состава русская артиллерия быстро достигала блестящих результатов. В начале сентября 1914 г. начальник штаба верховного главнокомандующего сообщил военному министру: «Вся тяжесть современных боев - на артиллерии. Она одна сметает смертоносные пулеметы противника и уничтожает его артиллерию. Пехота наша не нахвалится своей артиллерией. Стреляет она великолепно».
Даже противники должны были признать высокое искусство стрельбы русских артиллеристов. Германские генералы Франуса и Гинденбург писали в своих выводах о действиях русской армии, что русская артиллерия «стреляет хорошо», занимает исключительно закрытые позиции «с большим искусством» и уже с дальних дистанций нередко развивает «такой сильный и интенсивный огонь, что вводит в заблуждение наши войска относительно своего численного перевеса, которого на самом деле нет».
Побывавшие в германском плену русские офицеры рассказывали, что в августе 1914 г. среди многочисленных газетных статей, восхвалявших «доблесть немецкого оружия», появилась заметка, в которой, несмотря на весь шовинистический угар, автор должен был признать блестящие действия русской артиллерии. Заметка эта имела весьма знаменательный заголовок: «Шапки долой перед русскими артиллеристами».
И русские артиллеристы во время мировой войны не раз доказывали всю правоту этой высокой оценки.
Как видим, главной ценностью русской артиллерии были ее люди. Высокое искусство стрельбы, смелая инициатива и мужественный героизм рядовых русских артиллеристов приносили им немало заслуженных побед. Многие из этих людей составили впоследствии основной костяк артиллерийских кадров Красной армии.
Первая мировая война стала эпохой расцвета гигантского орудия. Каждая страна-участник вооруженного конфликта стремилась создать свою сверхтяжелую пушку, которая бы превосходила по всем параметрам орудие врага. Вес таких гигантов мог доходить до 100 тонн, а масса одного снаряда превышать 1000 килограмм.
Предыстория
Сверхтяжелая артиллерия уходит корнями в античную эпоху. Так, в Древней Греции и Риме для разрушения стен фортов и крепостей применялись катапульты. Еще в XIV веке англичанами и французами стали использоваться пороховые пушки, которые стреляли огромными каменными или металлическими ядрами. Например, русская «Царь-пушка» 1586 года имела калибр 890 мм, а шотландская осадная пушка Mons Meg 1449 года выстреливала ядра диаметром в полметра.
В XIX века артиллерия начала стремительно развиваться и применяться во всех войнах. Стали образовываться специальные артиллерийские подразделения. Во времена Крымской войны (1853 - 1856 года) использовались гаубицы калибром до 8 дюймов. В 1859 году во время Сардинской войны французы впервые применили нарезные орудия (пушка Армстронга), которые по многим параметрам превосходили гладкоствольные.
Первую мировую войну по праву можно назвать артиллерийской. Если в русско-японской войне (1904 - 1905 года) от артиллерии в общей сложности погибло не больше 15% солдат, то в Первую мировую этот показатель составил целых 75%. К началу войны отмечался резкий дефицит тяжелого дальнобойного орудия. Так, Австро-Венгрия и Германия имели на вооружении небольшое количество 100-мм и 105-мм гаубиц, 114-мм и 122-мм пушки были у России и Англии. Но этого калибра было катастрофически недостаточно, чтобы эффективно поразить осаду врага. Именно поэтому все странны постепенно стали разрабатывать артиллерийское орудие огромного калибра.
1. Тяжелая 420-мм гаубица «Шкода», Австро-Венгрия
К началу Первой мировой войны австро-венгерский завод «Шкода» был крупнейшим производителем сверхтяжелых пушек. В 1911 году на нем была создана 305-мм гаубица, отвечающая всем последним европейским стандартам. Масса орудия была порядка 21 тонны, а длина ствола превышала 3 метра. Снаряд весом 282 килограмма мог поразить цель на расстоянии 9600 метров. Отличительной особенностью пушки была ее мобильность. В случае необходимости конструкцию орудия можно было разобрать на три составные части и перевезти на большое расстояние с помощью трактора.
В конце 1916 года концерном «Шкода» был создан настоящий гигант - 420-мм гаубица, общий вес которой превышал 100 тонн. Огромный сн.аряд весом 1100 килограмм летел на 12700 метров. Против такого орудия не могла устоять ни одна крепость. Тем не менее австро-венгерский гигант имел два существенных недостатка. В отличие от меньшего экземпляра гаубица не была мобильной и за час могла выстрелить только восемь снарядов.
2. «Большая Берта», Германия
Самой известной пушкой Первой мировой войны по праву считается легендарная немецкая «Большая Берта». Эту 43-тонную гигантскую мортиру назвали в честь тогдашней владелицы концерна «Крупп», который занимался производством сверхтяжелой артиллерии для Германии. Всего за период войны было сделано девять экземпляров «Большой Берты». 420-мм мортира могла перевозиться по железной дороге или в разобранном виде с помощью пяти тракторов.
Снаряд весом 800 килограмм поражал цель на внушительной дистанции в 14 километров. Пушка могла стрелять как бронебойными, так и фугасными снарядами, который при взрыве создавал воронку диаметром в 11 метров. «Большие Берты» участвовали в штурме Льежа в 1914 году, в осаде русской крепости Осовец и в битве за Верден в 1916 году. Один только вид гигантских гаубиц внушал страх и подрывал боевой дух у вражеских солдат.
3. 380-мм гаубица BL, Великобритания
Британцы ответили Тройственному союзу созданием целой серии сверхтяжелых орудий. Самым большим из них стала 380-мм осадная гаубица BL. Орудие было создано на базе уже имеющихся 234-мм пушек МК. Впервые гаубицы BL использовались морской пехотой Британского Адмиралтейства.. Несмотря на то, что подобные пушки обладали ошеломляющей убойной силой, они также имели целый ряд недостатков, из-за которых англичане в дальнейшем отказались от их разработки.
Перевозка орудия могла длиться несколько месяцев, а на обслуживание гаубицы необходимо было двенадцать солдат. Более того, 630 килограммовые снаряды летели с низкой точностью и на небольшое расстояние. Это привело к тому, что в начале войны было создано всего 12 экземпляров BL. Позже морская пехота передала 380-мм гаубицы береговой артиллерии, но и там им не сумели найти должное применение.
4. 370-мм мортира «Филло», Франция
Французы, также осознав необходимость в тяжелой артиллерии, создали собственную 370-мм мортиру, сделав акцент на мобильности. Пушка транспортировалась по специально оборудованной железной дороге к местам сражений. Внешне орудие не было громоздким, его вес был порядка 29 тонн. Тактико-технические характеристики у «Филло» были намного скромнее, чем у немецких и австрийских орудий.
Дальность выстрела тяжелым снарядом (416 килограмм) была всего лишь 8100 метров, а фугасным (414 килограмм) - 11 километров. Несмотря на свою мобильность, установка снаряда на поле боя было крайне трудоемкой задачей. По-сути труд артиллеристов ввиду низкой эффективности мортиры был неоправдан, но в то время «Филло» была единственной сверхтяжелой пушкой во Франции.
5. 305-мм гаубица, Российская империя
У России во времена Первой мировой войне дела со сверхтяжелой артиллерией обстояли несколько туго. Империи приходилось закупать гаубицы у Англии, так как до 1915 года в стране производились пушки с максимальным калибром в 114-мм. В июле 1915 года прошли испытания перовой в России сверхтяжелой 305-мм гаубицы. Всего в период войны Обуховским заводом было сконструировано около 30 экземпляров пушки образца 1915 года. Масса орудия составила 64 тонны, а вес снаряда - 377 килограмм при максимальной дальности полета в 13,5 километра. Была предусмотрена перевозка гаубицы по железной дороге.
76,2-мм полевая скорострельная пушка образца 1902 года в артиллерийском музее Sotamuseo, Финляндия.
Русское лёгкое полевое артиллерийское орудие калибра 76,2 мм.
Активно использовалось в русско-японской войне, Первой мировой войне, гражданской войне в России и в других вооружённых конфликтах с участием стран из бывшей Российской империи (Советский Союз, Польша, Финляндия и т. д.) Все варианты этой пушки использовались в Великой Отечественной Войне.
Эти пушки находились в серийном производстве 36 лет и состояли на вооружении около 50 лет, внесли достойный вклад во все войны, которые вела Россия с 1900 по 1945 гг.
Тактико-технические характеристики пушки.
Годы выпуска --1903-1919
Выпущено, шт. -- около 17 100
Калибр, мм -- 76,2
Длина ствола, клб -- 30
Масса в походном положении, кг -- 2380
Углы обстрела
Возвышения (макс.), ° -- +17
Снижения (мин.), ° -- -3
Горизонтальный, ° -- 5
Огневые возможности
Макс. дальность стрельбы, км-- 8,5
Скорострельность, выстр./мин -- 10-12
В конце XIX века все виды артиллерийских орудий подверглись кардинальнейшим изменениям. Появление поршневых затворов и унитарных боеприпасов существенно увеличило скорострельность. В конструкции лафетов стали внедряться элементы, обеспечивающие откат ствола по его оси. Появились прицельные приспособления, обеспечивающие стрельбу с закрытых огневых позиций. В результате всех этих нововведений артиллерия стала приобретать облик присущий современным артсистемам.
В те годы Россия была на острие технического прогресса в области артиллерии. Так, уже в 1882 году на вооружение была принята 2,5-дюймовая скорострельная пушка Барановского, имевшая все признаки современного артиллерийского орудия. Присматривалась Россия и к зарубежным образцам. Так, в 1892 -1894 годах по инициативе Главного артиллерийского управления были проведены сравнительные испытания скорострельных полевых пушек с унитарным выстрелом: 61 и 75 мм орудия системы Нордфельда, 60 и 80 мм системы Грюзона и 75 мм Сен-Шамона. Однако ни одно из иностранных орудий не удовлетворило ГАУ, и в декабре 1896 года были сформулированы тактико-технические требования к новой трехдюймовой скорострельной полевой пушке и был объявлен конкурс на лучший проект такого орудия.
В конкурсе приняли участие Александровский, Металлический, Обуховский и Путиловский заводы, а также зарубежные фирмы Крупп, Шатильон-Камантри, Шнейдер, Максим. Каждое предприятия по условиям конкурса должно было представить по два экземпляра трехдюймовой скорострельной пушки, соответствующих требованиям ГАУ и по 250 огнеприпасов к каждому орудию.
По результатам испытаний лучшей была признана разработка Путиловского завода, созданная по проекту инженеров Забудского и Энгельгардта. В 1899 году начались войсковые испытания новой пушки. Испытания проводились в пяти военных округах в различных климатических условиях. В них приняли участие шесть пеших и две конно-артиллерийские батареи, укомплектованные новыми орудиями.
Испытания были признаны успешными, и Высочайшим повелением от 9 февраля 1900 года орудие было принято на вооружение под названием 3-дюймовая полевая пушка обр. 1900 г. В войсках же она получила ласковое
прозвище --трёхдюймовка.
Серийное производство орудия было организовано сразу на четырех заводах: Путиловском, Санкт-Петербургском орудийном, Пермском и Обуховском. Всего за время серийного производства (1900-1903 гг.) было изготовлено и поставлено в войска порядка 2400 орудий. Конструкция 3-дюймовой пушки обр. 1900 г. представляла резкий качественный скачок по сравнению с 87-миллиметровыми полевыми пушками образца 1877 года. Тем не менее, в конструкции ее лафета имелось еще много устаревших элементов. Ствол откатывался не по оси канала, а параллельно станинам и откатывался вместе со стволом по салазкам лафета. Цилиндры гидравлического тормоза отката были расположены внутри станины, а накатник состоял из каучуковых буферов, надетых на стальной стержень буферной колонны.
Всё затрудняло эксплуатацию орудия в войсках. Поэтому вскоре после принятия на вооружение системы образца. 1900 года на Путиловском заводе инженерами Бишляком, Липницким и Соколовским были начаты проектные работы по улучшению конструкции лафета.
Конструкция ствола и затвора и внутренняя баллистика новой пушки практически не чем не отличались от характеристик пушки обр. 1900 года. Единственным отличием было отсутствие цапф и цапфенного кольца. В новом орудии ствол крепился к люльке лафета с помощью бороды и двух направляющих захватов. Конструкция же лафета стала совершенно иной. Противооткатные устройства теперь стали размещаться в люльке под стволом. Тормоз откатных частей гидравлического типа помещался внутри цилиндрической люльки, а его цилиндр крепился к стволу и откатывался при выстреле вместе с ним. Пружины накатника надевались сверху на цилиндр тормоза откатных частей, при выстреле сжимались, аккумулируя таким образом энергию отката, которая в последствии использовалась для возвращения ствола на место. Откат происходил по оси канала ствола. Люлька крепилась к лафету с помощью цапф. Оба орудия имели подъемный и поворотный механизмы винтового типа.
В конструкции пушки было предусмотрено максимальное использование углеродистой и низколегированной стали для упрощения серийного производства и удешевления себестоимости, однако такая замена не повлекла за собой ухудшения характеристик орудия. Новый лафет трехдюймовки оснащался механизмами, обеспечивавшими горизонтальную наводку в пределах 1° и вертикальную от -6,5° до +17°. Сама пушка оборудовалась прицелом с продольным уровнем, механизмом учета боковых поправок и угломером с двумя подвижными диоптрами. Эти приборы позволяли расчетам вести огонь не только прямой наводкой, но и с закрытых позиций, когда противник не видел батарею.
В том же году в соответствии с распоряжением Главного артиллерийского управления пушка была представлена на сравнительные испытания наряду с однотипными орудиями систем Круппа, Сен-Шамона и Шнейдера. У всех представляемых на испытания пушек откат происходил по линии оси канала ствола, все они имели тормоз откатных частей гидравлического, а накатник пружинного типа. После испытательных стрельб и возки орудий на расстояние до 600 верст конструкция Путиловского завода была признана лучшей. В соответствии с Высочайшим повелением от 16 января 1901 года на Путиловском заводе было изготовлено 12 новых пушек, которые были переданы в войска для испытаний. По их итогам заводу было предложено внести некоторые изменения в конструкцию лафета к апрелю 1902 года.
После повторных войсковых испытаний Приказом ГАУ от 3 марта 1903 года орудие было принято на вооружение под названием 3-дюймовая полевая пушка обр. 1902 года.
В том же году был выдан заказ на производство 4520 пушек. Производство орудий было организовано на Путиловском, Обуховском и Пермском заводах. Кроме этого на Санкт-Петербургском орудийном заводе изготавливались стволы, лафеты для которых собирались на Петербургском, Киевском и Брянском арсеналах.
В 1906 году пушку модернизировали: на трёхдюймовку стали устанавливать щитовое прикрытие, в связи с чем из конструкции были исключены два сидения для номеров расчета, кроме того, на орудии установили прицел панорамного типа с артиллерийской панорамой системы Герца, которые производились на Обуховском заводе.
Целиком орудия изготавливали Путиловский, Обуховский и Пермский заводы. Петербургский Оружейный завод изготавливал только стволы из заготовок Пермского и Обуховского завода, лафеты для него поступали с Петербургского, Киевского и Брянского арсеналов. С 1916 г. к изготовлению пушек подключилась царицынская группа заводов. Заметим, что все заводы, кроме царицынской труппы, были казенными (Путиловский завод был национализирован в ходе войны).
До начала Великой войны было выпущено - 4520 пушек
в 1915 году — 1368,
в 1916 г. - 6612
в 1917 г. - 4289 (из заказанных 8500)
Итого 16 789 пушек.
Производственной программой царского правительства на 1918 год был запланирован
выпуск 10000 пушек
В начале 1917-го года ГАУ объявило конкурс на новый лафет для
лёгкого полевого артиллерийского орудия которое было-бы возможно буксировать с помощью
грузовых автомобилей на скорости не менее 45 км/час. Это резко увеличивало мобильность
русской полевой артиллерии и повышало её эффективность.
Кроме того ГАУ прорабатывал вопрос о целесообразности модернизации пушки 1902 года в плане
удлинения ствола на 10-15 калибров, либо объявить конкурс на разработку нового лёгкого трёхдюймового
полевого орудия с длиной ствола в 45-50 калибров.
На 15 июня 1917 г. в действующей армии было 8605 исправных 76-мм полевых пушек (из них 984 обр. 1900 г. и 7621 обр. 1902 г.), кроме того, на складах внутри России было не менее 5000 шт. как новых так и требующих ремонта 76-мм полевых орудий.
К концу 1917 года производство орудий практически прекратилось.
Даже начало Гражданской войны поначалу не вызвало необходимости возобновления производства - трёхдюймовок по России было достаточно - как в Красной, так и в Белой армиях. Однако вскоре дореволюционный запас стал иссякать, и уже в 1919 году было изготовлено около 300 полевых пушек.
В годы первой мировой войны некоторая часть батарей, вооруженных 3-дюймовыми полевыми пушками были снабжены станками системы Иванова. Такие станки позволяли вести огонь по воздушным целям - дирижаблям и аэропланам.
Дивизионная пушка образца 1902 года была основой артиллерии Российской империи. трёхдюймовка принимала участие в боевых действиях во время подавления Боксёрского восстания в Китае, в русско-японской и первой мировой войнах.
По своим характеристикам русская трёхдюймовка превосходила немецкий и французский аналоги калибра 75 и 77 мм и получила высокую оценку как у русских военных, так и союзников и у противников. У немцев и австрияков наша трёхдюймовка получила прозвище "коса смерти", поскольку наступавшая австро-германская пехота, попадая под убийственный огонь шрапнели наших пушек, уничтожалась почти до последнего человека.
К полевым и конным пушкам -- 5 774 780
К горным пушкам -- 657 825
Итого -- .6432605
Расход снарядов уже в первые месяцы войны значительно превысил расчеты командования, и в 1915 г. на фронте были случаи недостатка в 76-мм снарядах. Что привело к лиметированию расхода снарядов. Тем не менее, увеличение производства боеприпасов на отечественных заводах и заказы за границей привели к тому, что к концу 1915-го г. поступление снарядов стало существенно превышать их расход. Что позволило снять лемиты на расход снарядов уже к началу 1916-го года.
Всего в 1914-1917 гг. русскими заводами было изготовлено около 54 миллионов 76-мм выстрелов. За границей было заказано 56 млн. 76-мм выстрелов, в Россию прибыло около 37 млн.
В 1915 г. дли 76-мм пушек обр. 1900 г. и 1902 г. стали поступать химические, дымовые, зажигательные, осветительные и зенитные снаряды. Следует заметить, что применение химических боеприпасов было эффективно не только при действии по пехотным подразделениям, но и использовались для подавления артиллерийских батарей. Так, в ясный тихий день 22 августа 1916 г. на позиции у деревни Лопушаны не далеко от Львова австрийская 15-см гаубичная бригада с помощью самолета-корректировщика открыла огонь по батарее 76-мм полевых пушек обр. 1902 г. Австрийские гаубицы были скрыты от русских орудий гребнями высоты и находились вне зоны поражении русских орудий. Тогда командир русской батареи решил ответить химическими "удушающими", стреляя по площадям за гребнем, за которым был обнаружен дым от выстрелов батареи противника протяжением около 500 м, беглым огнем, по 3 снаряда на орудие, скачками через одно деление прицела. Через 7 минут, выпустив около 160 химических снарядов, командир батареи прекратил огонь, т. к. австрийская батарея замолчана и не возобновляла огня, несмотря на то, что русская батарея перенесла огонь по-прежнему на окопы противника и отчетливо выдавала себя блеском выстрелов.
К середине 20-х годов конструкция трехдюймовки несколько устарела. В Польше, где оказалось значительное количество пушек, трёхдюймовка было модернизировано в 1926 году. Польская трёхдюймовка была перекалибрована с целью обновления изношенных стволов и унификации боеприпасов с 75-мм пушкой Шнейдера обр. 1897 года. В польской армии эти орудия, обозначавшиеся 75 mm armata polowa wz. 02/26 стояли на вооружении дивизионов конной артиллерии в кавалерийских бригадах и полковых двухорудийных батарей пехотных полков. К 1939 году на вооружении Войска Польского имелось 466 таких орудий.
В Советском Союзе работы по модернизации пушки образца1902 года начались в 1927 года и продолжались до 1930 года Заказ на разработку проекта модернизации орудия был выдан конструкторским бюро заводов № 7 в Петербурге, № 13 (Брянск) и Мотовилихинского (Пермь). Целью модернизации было определено в первую очередь увеличение максимальной дальности стрельбы и повышение скорости буксировки. Лучшим был признан проект Мотовилихинского завода разработанный под руководством конструктора В.Н. Сидоренко, несмотря на большую по сравнению с другими стоимость. Дальность стрельбы удалось повысить удлинив ствол до 40 калибров и увеличив угол возвышения. Для обеспечения движения казенной части орудия при стрельбе на больших углах возвышения была изменена конструкция станины - в средней ее части отныне было сквозное окно. В конструкцию лафета добавлялся уравновешивающий механизм. На пушке устанавливались новые прицелы панорамного типа с нормализованной шкалой.
Конструкция модернизированного лафета давала возможность использовать как новые удлиненные до 40 калибров стволы, так и стволы длиной в 30 калибров.
Модернизированная трёхдюймовка была принята на вооружение под названием 76-мм дивизионная пушка образца 1902/30 гг. Производство трёхдюймовки продолжалось до 1937 года и было прекращено в связи с принятием на вооружение 76 мм дивизионной пушки образца1936 года Ф-22.
Тактико-технические характеристики после модернизации
Годы выпуска -- 1931-37
Выпущено, шт. -- 4350
Массогабаритные характеристики
Калибр, мм -- 76,2
Длина ствола, клб -- 40
Масса в боевом положении, кг -- 1350
В полночь 28 июля 1914 года истекал срок австро-венгерского ультиматума, предъявленного Сербии в связи с убийством эрцгерцога Франца-Фердинанда. Поскольку Сербия отказалась удовлетворить его в полной мере, Австро-Венгрия сочла себя вправе начать боевые действия. 29 июля в 00:30 «заговорила» австро-венгерская артиллерия, расположенная у Белграда (сербская столица находилась почти на самой границе). Первый выстрел произвело орудие 1-й батареи 38-го артполка под командованием капитана Вёдля. На её вооружении состояли 8-см полевые пушки М 1905, составлявшие основу австро-венгерской полевой артиллерии
Во второй половине XIX века во всех европейских государствах доктрина полевого применения артиллерии предусматривала использование её в первой линии для непосредственной поддержки пехоты – орудия вели огонь прямой наводкой на дистанции не более 4–5 км. Ключевой характеристикой полевых пушек считалась скорострельность –именно над её улучшением и работала конструкторская мысль. Основной преградой для повышения скорострельности являлась конструкция лафетов: ствол орудия устанавливался на цапфах, будучи жёстко связанным с лафетом в продольной плоскости. При выстреле сила отдачи воспринималась всем лафетом, что неминуемо сбивало наводку, поэтому расчёту приходилось тратить драгоценные секунды боя, восстанавливая её. Выход удалось найти конструкторам французской фирмы «Шнейдер»: в разработанной ими 75-мм полевой пушке образца 1897 года ствол в люльке устанавливался подвижно (на роликах), а противооткатные приспособления (тормоз отката и накатник) обеспечивали его возвращение в исходное положение.
Решение, предложенное французами, довольно быстро было перенято Германией и Россией. В частности, в России приняли на вооружение трехдюймовые (76,2-мм) скорострельные полевые пушки образцов 1900 и 1902 годов. Их создание, а главное, быстрое и массовое внедрение в войска вызвало серьёзную обеспокоенность австро-венгерских военных, поскольку основное орудие их полевой артиллерии – 9-см пушка М 1875/96 – и в подмётки не годилось новым артсистемам вероятного противника. С 1899 года в Австро-Венгрии велись испытания новых образцов – 8-см пушки, 10-см лёгкой гаубицы и 15-см тяжёлой гаубицы – однако они имели архаичную конструкцию без противооткатных устройств и комплектовались бронзовыми стволами. Если для гаубиц вопрос скорострельности остро не стоял, то для лёгкой полевой пушки он являлся ключевым. Поэтому военные забраковали 8-см пушку М 1899, потребовав от конструкторов новое, более скорострельное орудие – «не хуже, чем у русских».
Новое вино в старых мехах
Поскольку новая пушка требовалась «на вчера», специалисты Венского арсенала пошли путём наименьшего сопротивления: взяли ствол забракованной пушки М 1899 и снабдили его противооткатными приспособлениями, а также новым горизонтальным клиновым затвором (вместо поршневого). Ствол оставался бронзовым – таким образом, во время Первой мировой войны австро-венгерская армия оказалась единственной, у которой основное полевое орудие не имело стального ствола. Однако качество использовавшегося материала – так называемой «бронзы Тиле» – было весьма высоким. Достаточно сказать, что в начале июня 1915 года 4-я батарея 16-го полка полевой артиллерии израсходовала почти 40 000 снарядов, однако ни один ствол не был повреждён.
«Бронза Тиле», также именовавшаяся «стале-бронзой», использовалась для изготовления стволов по специальной технологии: через рассверлённый канал ствола последовательно прогонялись пуансоны несколько большего, чем сам ствол, диаметра. В результате происходила осадка и уплотнение металла, а его внутренние слои становились гораздо прочнее. Такой ствол не позволял использовать большие заряды пороха (из-за меньшей прочности по сравнению со стальным), однако не подвергался коррозии и разрывам, а главное, стоил гораздо меньше.
Справедливости ради отметим, что в Австро-Венгрии разрабатывались и полевые пушки со стальными стволами. В 1900–1904 годах фирма «Шкода» создала семь неплохих образцов таких орудий, однако все они были отвергнуты. Причиной этому являлось отрицательное отношение к стали тогдашнего генерального инспектора австро-венгерской армии Альфреда фон Кропачека, имевшего свою долю в патенте на «бронзу Тиле» и получавшего солидный доход с её производства.
Конструкция
Калибр полевого орудия, получившего обозначение «8 cm Feldkanone M 1905» («8-см полевая пушка М 1905»), составлял 76,5 мм (как обычно, в официальных австрийских обозначениях он округлялся). Кованый ствол имел 30 калибров в длину. Противооткатные устройства состояли из гидравлического тормоза отката и пружинного накатника. Длина отката составляла 1,26 м. При начальной скорости снаряда в 500 м/с дальность стрельбы достигала 7 км – до войны это считалось вполне достаточным, но опыт первых боёв показал необходимость увеличения этого показателя. Как это часто бывает, выход нашла солдатская смекалка – на позиции рыли углубление под станину, благодаря чему увеличивался угол возвышения, и дальность стрельбы возрастала на километр. В нормальном положении (со станиной на грунте) угол вертикальной наводки составлял от −5° до +23°, горизонтальной – по 4° вправо и влево.
К началу Первой мировой войны 8-см пушка М 1905 составляла основу артиллерийского парка австро-венгерской армии
Источник: passioncompassion1418.com
В боекомплект пушки входили унитарные выстрелы со снарядами двух типов. Основным считался шрапнельный снаряд, который весил 6,68 кг и снаряжался 316 пулями массой по 9 г и 16 пулями массой по 13 г. Дополняла его граната массой 6,8 кг, снаряжавшаяся зарядом аммонала массой 120 г. Благодаря унитарному заряжанию скорострельность была довольно высокой – 7–10 выстр./мин. Прицеливание осуществлялось с помощью прицела-моноблока, состоявшего из уровня, угломера и визира.
Орудие имело типичный для своего времени однобрусный L-образный лафет и комплектовалось бронированным щитом толщиной 3,5 мм. Диаметр деревянных колёс составлял 1300 мм, ширина колеи – 1610 мм. В боевом положении орудие весило 1020 кг, в походном (с передком) – 1907 кг, с полным снаряжением и расчётом – свыше 2,5 т. Буксировалась пушка шестиконной упряжкой (ещё одна такая упряжка буксировала зарядный ящик). Интересно, что зарядный ящик был бронирован – в соответствии с австро-венгерскими наставлениями он устанавливался рядом с орудием и служил дополнительной защитой для обслуги, состоявшей из шести человек.
Штатный боекомплект 8-см полевой пушки состоял из 656 снарядов: 33 снаряда (24 шрапнельных и 9 гранат) находилось в передке; 93 – в зарядном ящике; 360 – в амуниционной колонне и 170 – в артиллерийском парке. По этому показателю австро-венгерская армия находилась на уровне других европейских вооружённых сил (хотя, например, в русской армии штатный боекомплект трехдюймовок состоял из 1000 снарядов на ствол).
Модификации
В 1908 году была создана модификация полевой пушки, приспособленная для применения в горных условиях. Орудие, получившее обозначение М 1905/08 (чаще применялось сокращённое – М 5/8), могло разбираться на пять частей – щит с осью, ствол, люльку, лафет и колёса. Масса этих узлов была слишком большой, чтобы транспортировать их в конских вьюках, но их можно было перевозить на специальных санях, доставляя орудие на труднодоступные горные позиции.
В 1909 году с применением артиллерийской части пушки М 1905 было создано орудие для крепостной артиллерии, приспособленное для монтажа на казематном лафете. Пушка получила обозначение «8 cm M 5 Minimalschartenkanone», что буквально можно перевести как «пушка для амбразуры минимального размера». Применялось и краткое обозначение – М 5/9.
Служба и боевое применение
Доводка пушки М 1905 затянулась на несколько лет – конструкторам долго не удавалось добиться нормальной работы противооткатных устройств и затвора. Лишь в 1907 году началось производство серийной партии, а осенью следующего года первые пушки нового образца поступили в части 7-й и 13-й артиллерийских бригад. Помимо Венского арсенала, производство полевых пушек наладила фирма «Шкода» (правда, бронзовые стволы поставлялись из Вены). Довольно быстро удалось перевооружить все 14 артиллерийских бригад регулярной армии (каждая бригада объединяла артиллерию одного армейского корпуса), но позднее темпы поставок снизились, и к началу Первой мировой войны большинство артиллерийских частей ландвера и гонведшега (австрийских и венгерских резервных формирований) все ещё имели на вооружении «антикварные» 9-см пушки М 1875/96.
К началу войны полевые пушки находились на вооружении следующих частей:
- сорока двух полков полевой артиллерии (по одному на пехотную дивизию; первоначально имели по пять шестиорудийных батарей, а после начала войны в каждом полку была создана дополнительная шестая батарея);
- девяти дивизионов конной артиллерии (по одному на кавалерийскую дивизию; по три четырёхорудийные батареи в каждом дивизионе);
- резервных частей – восьми дивизионов полевой артиллерии ландвера (по две шестиорудийные батареи), а также восьми полков полевой артиллерии и одного дивизиона конной артиллерии гонведшега.
Как и в эпоху наполеоновских войн, в начале Первой мировой войны австро-венгерские артиллеристы пытались вести огонь прямой наводкой с открытых огневых позиций
Источник: landships.info
В ходе Первой мировой войны 8-см полевые пушки широко применялись австро-венгерской армией на всех фронтах. Боевое применение вскрыло некоторые недостатки – причём не столько самой пушки, сколько концепции её использования. Австро-венгерская армия не сделала надлежащих выводов из опыта русско-японской и балканских войн . В 1914 году австро-венгерские батареи полевых пушек, как и в XIX веке, обучались ведению огня только прямой наводкой с открытых огневых позиций. В то же время, русская артиллерия к началу войны уже имела отработанную тактику стрельбы с закрытых позиций. Императорско-королевской полевой артиллерии пришлось учиться, что называется, «на ходу». Имелись претензии и к поражающим свойствам шрапнели – её девятиграммовые пули часто не могли причинить сколь-нибудь серьёзных увечий личному составу противника и были совершенно бессильны даже против слабых укрытий.
В начальный период войны полки полевых пушек порой добивались впечатляющих результатов, ведя огонь с открытых позиций как своего рода «дальнобойные пулеметы». Однако чаще им приходилось терпеть поражения – как, например, 28 августа 1914 года, когда в битве под Комаровом был полностью разгромлен 17-й полк полевой артиллерии, потерявший 25 пушек и 500 человек.
Не являясь специализированным горным орудием, пушка М 5/8 широко применялась в горных местностях
Источник: landships.info
Учитывая уроки первых сражений, австро-венгерское командование «сместило акценты» с пушек на гаубицы, способные вести огонь по навесным траекториям с закрытых позиций. На момент начала Первой мировой войны пушки составляли примерно 60% полевой артиллерии (1734 орудия из 2842), однако позже эта пропорция существенно изменилась не в пользу пушек. В 1916 году по сравнению с 1914-м количество батарей полевых пушек уменьшилось на 31 – с 269 до 238. В то же время была сформирована 141 новая батарея полевых гаубиц. В 1917 году ситуация с пушками немного изменилась в сторону увеличения их количества – австрийцы сформировали 20 новых батарей. При этом новых гаубичных батарей в том же году сформировали 119 (!). В 1918 году австро-венгерская артиллерия подверглась серьёзной реорганизации: вместо однородных полков в ней появились смешанные (в каждом – три батареи 10-см лёгких гаубиц и две батареи 8-см полевых пушек). К моменту окончания войны в австро-венгерской армии имелась 291 батарея 8-см полевых пушек.
Во время Первой мировой войны 8-см полевые пушки применялись и в качестве зенитных. Для этого орудия ставили на различного рода импровизированные установки, обеспечивавшие большой угол возвышения и круговой обстрел. Первый случай применения пушки М 1905 для стрельбы по воздушным целям был отмечен в ноябре 1915 года, когда её использовали для защиты от вражеских истребителей аэростата наблюдения под Белградом.
Позже на основе пушки М 5/8 была создана полноценная зенитка, представлявшая собой ствол полевой пушки, наложенный на тумбовую установку разработки завода «Шкода». Орудие получило обозначение «8 cm Luftfahrzeugabwehr-Kanone M5/8 M.P.» (аббревиатура «M.P.» означала «Mittelpivotlafette» – «лафет с центральным штырём»). В боевом положении такая зенитка весила 2470 кг и имела круговой горизонтальный обстрел, а угол вертикальной наводки составлял от −10° до +80°. Эффективная дальность стрельбы по воздушным целям достигала 3600 м.
6. РУССКАЯ АРТИЛЛЕРИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ. КРИЗИС, ОПРЕДЕЛИВШИЙ ХОД ВОЙНЫ (КРИЗИС № 4)
«Первые же наши неудачи в Восточной Пруссии — катастрофа армии генерала Самсонова и поражение, понесенное генералом Ренненкампфом, — всецело обусловливались подавляющим преимуществом германцев в числе батарей» - с этих слов начинает свой анализ состояния русской артиллерии в годы Первой мировой войны, генерал Головин. И это, к сожалению, не преувеличение. Если проанализировать соотношение сил в сражениях, в которых пришлось принимать участие русской армии в 1914 году, то такое положение вещей становится вполне очевидным. При чем, что характерно, при равенстве в артиллерии, исход сражения, как правило, был ничейным (за редким исключением). А вот у кого было преимущество в артиллерии (в несколько раз) и пехоте (но это не обязательно), тот и одерживал победу в сражении. Для примера рассмотрим несколько таких сражений 1914 года.
1. Сражение у Гумбинена (7-20 августа) на фронте русской 28-й пехотной дивизии: русские (12 батальонов пехоты и 6 батарей ), немцы (25 батальонов пехоты и 28 батарей
2. Бой у Бишофсбурга (13-26 августа). Русские (14 батальонов пехоты и 8 батарей ), немцы (40 батальонов пехоты и 40 батарей ). Результат - решительный и быстрый успех немцев.
3. Сражение у Гогенштейн — Сольдау (13/26-15/28 августа) в районе между дер. Мюлен и с. Уздау. Русские (15,5 батальонов пехоты и 8 батарей ), немцы (24 батальона пехоты и 28 батарей ). Результат - решительный и быстрый успех немцев.
4. Сражение у Гогенштейн — Сольдау (13/26-15/28 августа). Район Уздау. Русские (24 батальона пехоты и 11 батарей ), немцы (29-35 батальонов пехоты и 40 батарей
5. Сражение у Гогенштейн — Сольдау (13/26-15/28 августа). Район Сольдау. Русские (20 батальонов пехоты и 6 батарей ), немцы (20 батальонов пехоты и 39 батарей ). Результат - решительный и быстрый успех немцев.
Последний пример особенно показателен. При этом хотелось бы отметить, что в составе русской артиллерии (в указанных битвах) вообще не было тяжелой артиллерии, а у немцев 25% всей артиллерии составляла именно такая артиллерия.
Забегая наперед хочу отметить, что за всю войну по численности орудий русская армия уступала австро-венграм в 1,35 раза (своему главному противнику!), а немцам вообще в 5,47 раза! Но и это еще не все! По тяжелым орудиям к началу войны Россия уступала австро-венграм в 2,1 раза, а немцам в 8,65 раза (!).
К чему это привело, писал летом 1915 года командир 29-го корпуса генерал Д.П.Зуев военному министру генералу А.А.Поливанову:
«Немцы вспахивают поля сражений градом металла и ровняют с землёй всякие окопы и сооружения, заваливая часто их защитников землёю. Они тратят металл, мы — человеческую жизнь. Они идут вперёд, окрылённые успехом и потому дерзают; мы, ценою тяжких потерь и пролитой крови, лишь отбиваемся и отходим» (эту цитату также приводит Головин в своей книге)
О причинах такого удручающего положения вещей с артиллерией, генерал Головин пишет: «Наша Ставка была составлена из офицеров Генерального штаба, по-прежнему веривших в устаревшую Суворовскую формулу: «Пуля — дура, штык — молодец».
………………….
…деятели Ставки не желали понять слабость Русской армии в артиллерии. Это упорство являлось, к сожалению, следствием одной свойственной русским военным верхам отрицательной черты: неверия в технику. Деятели типа Сухомлинова вели на этом отрицательном свойстве своего рода демагогическую игру, которая была люба всем, в ком были сильны рутина мысли, невежество и попросту лень.
Вот почему в нашем высшем Генеральном штабе осознание недохвата в артиллерии требовало очень много времени. Потребовалось удаление из Ставки начальника Штаба генерала Янушкевича и генерал-квартирмейстера генерала Данилова, удаление с должности военного министра генерала Сухомлинова для того, чтобы наконец родилось в наших военных верхах правильное понимание снабжения нашей армии артиллерийскими средствами. Но и после смены этих лиц прошел год, пока все требования в этом вопросе вылились наконец в планомерную форму. Только к началу 1917 г., ко времени сбора в Петрограде Междусоюзной конференции, потребности Русской армии в артиллерии были окончательно оформлены и приведены в систему. Таким образом, для этого выяснения потребовалось почти 2,5 года тяжелой событиями на фронте войны».
А что же до 1917 года смогла сделать промышленность Российской империи для обеспечения армии артиллерией? Да, в общем-то, много, если сравнивать с довоенным производством, но крайне мало, если сравнивать с реальной потребностью армии в годы войны. Цифры для сравнения с артиллерией австро-венгров и немцев я приводил. Теперь же остановимся более подробно на количестве выпущенных пушек русской промышленностью, и количестве пушек, закупленных царским правительством за рубежом.
А начну я с потребности русской армии в легких 3-х дюймовых пушках. Изначально, по мобилизационному плану производительность артиллерийских заводов намечена была всего в 75 пушек этого калибра в месяц (что составляет 900 в год) . Их производство (в год), действительно, росло ударными темпами (до 1917 года). Сравните сами:
1914 г
. - 285
пушек;
1915 г
. - 1654
пушки;
1916 г
. - 7238
пушек;
1917 г
. - 3538 пушек.
Плюс к этому количеству отечественных пушек, на заграничных заводах было закуплено еще дополнительно 586 пушек этого калибра. Таким образом, ВСЕГО за годы Первой мировой войны русская армия получила 13301 пушку 3-х дюймового калибра.
Много это или мало? - спросите вы. Ответ прост - все определяется потребностью армии за каждый год ведения войны. А какова была эта потребность? - опять спросите вы. На этот вопрос, как уже было отмечено ранее, в русской армии смогли получить ответ только к 1917 году! Вот эти цифры:
1. Требования Ставки на 1917 год в 3-х дюймовых орудиях - 14620 единиц.
2. Поступило в действительности - 3538 единиц.
3. Недостача - 11082 единицы.
Итак, невзирая на поистине титанические усилия русской промышленности, к 1917 году потребность русской армии в 3-х дюймовых орудиях была удовлетворена лишь на 24,2%!
Переходим к потребности русской армии в легких гаубицах (4-х - 5-и дюймового калибра). Изначально, согласно мобилизационным предположениям, производительность орудийных заводов была рассчитана на 6 гаубиц в месяц (что составляет 72 в год).
Их производство (в год):
1914 г
. - 70
гаубиц;
1915 г
. - 361
гаубица;
1916 г
. - 818
гаубиц;
1917 г
. - 445 гаубиц.
Плюс к этому количеству отечественных легких гаубиц, на заграничных заводах было закуплено еще дополнительно 400 таких гаубиц. Таким образом, ВСЕГО за годы Первой мировой войны русская армия получила 2094 легких гаубицы.
О потребности русской армии в этих гаубицах к 1917 году
1. Требования Ставки на 1917 год в легких гаубицах - 2300 единиц.
2. Поступило в действительности - 445 единиц.
3. Недостача - 1855 единиц.
Итак, невзирая на поистине титанические усилия русской промышленности, к 1917 году потребность русской армии в легких гаубицах была удовлетворена лишь на 19,3%!
Тяжелой для русской армии была ситуация по ее обеспеченности полевой тяжелой артиллерией (4-х дюймовыми дальнобойными пушками (4,2) и 6-и дюймовыми гаубицами). По мобилизационным предположениям, производительность отечественных предприятий по данной категории артиллерии должна была равняться всего 2 орудиям в месяц (!) (что составляет 24 в год). Возможности отечественной промышленности здесь вообще были крайне ограничены и не могли даже гипотетически удовлетворить потребности армии в этом виде артиллерии. Основную роль здесь играли закупки, сделанные на заграничных заводах.
Статистика для 4-х дюймовых дальнобойных пушек отечественного производства такова:
1914 г
. - 0
пушек;
1915 г
. - 0
пушек;
1916 г
. - 69
пушек;
1917 г
. - 155
пушек.
ИТОГО: 224 пушки.
1914 г
. - 0
пушек;
1915 г
. - 12
пушек;
1916 г
. - 206
пушек;
1917 г
. - 181
пушка.
ИТОГО: 399 пушки.
Статистика более чем показательна! Основную роль здесь играли заграничные поставки (64%). Отечественная доля производства этих орудий составляет около 36%.
Статистика для 6-и дюймовых гаубиц отечественного производства такова:
1914 г
. - 0
пушек;
1915 г
. - 28
пушек;
1916 г
. - 83
пушки;
1917 г
. - 120
пушек.
ИТОГО: 231 пушка.
Вместе с тем, за границей было закуплено этих же пушек:
1914 г
. - 0
пушек;
1915 г
. - 0
пушек;
1916 г
. - 8
пушек;
1917 г
. - 104
пушки.
ИТОГО: 112 пушек.
Доля заграничных поставок 32%.
Общая сумма всех поступивших в войска орудий полевой тяжелой артиллерии составляла 966 единиц. Из них около 53% орудий было закуплено за рубежом.
О потребности русской армии в полевой тяжелой артиллерии к 1917 году в Петрограде на Междусоюзной конференции были приведены такие данные:
1. Требования Ставки на 1917 год в 4-х дюймовых пушках - 384 единицы.
2. Поступило в действительности - 336 единиц.
3. Недостача - 48 единиц.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в 4-х дюймовых пушках была удовлетворена на 87,5%. При этом учтите, что заграничные поставки этих орудий составляли 64%!
1. Требования Ставки на 1917 год в 6-и дюймовых гаубицах - 516 единиц.
2. Поступило в действительности - 224 единицы.
3. Недостача - 292 единицы.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в 6-и дюймовых гаубицах была удовлетворена на 43,4%. При этом учтите, что заграничные поставки этих орудий составляли 32% .
Переходим теперь к рассмотрению ситуации с обеспечением русской армии тяжелой артиллерией осадного типа (от 6 и до 12 дюймов).
По этому поводу генерал Головин пишет: «… наши мобилизационные предположения совершенно не предвидели потребности армии в тяжелой артиллерии особого назначения, все эти требования в орудиях крупного калибра, требования при этом крайне запоздалые, оказались для наших заводов совершенно неожиданными».
Именно поэтому основную роль в обеспечении русской армии играли закупки этого вида артиллерии на заграничных заводах.
Статистика (с 1914 по 1917 год) здесь такова:
1. 5-и и 6-и дюймовые дальнобойные пушки. Русские заводы произвели 102 такие пушки, закуплено на заграничных заводах было 272 таких орудия!
6-и дюймовых дальнобойные пушках - 812 единиц.
2. Поступило в действительности - 116 единиц.
3. Недостача - 696 единиц.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в 6-и дюймовых дальнобойных пушках была удовлетворена на 14,3%. При этом 72,4% здесь это заграничные закупки.
2. 8-и дюймовые гаубицы. Русские заводы не произвели ни единой такой гаубицы, закуплено на заграничных заводах было 85 таких орудий!
1. Требования Ставки на 1917 год в 8-и дюймовых гаубицах - 211 единиц.
2. Поступило в действительности - 51 единица.
3. Недостача - 160 единиц.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в 8-и дюймовых гаубицах была удовлетворена на 24,2% и только за счет заграничных закупок!
3. 9-и дюймовые гаубицы. Русские заводы не произвели ни единой такой гаубицы, закуплено на заграничных заводах было 4 таких орудия.
4. 9-и и 10-и дюймовые дальнобойные пушки. Русские заводы не произвели ни единой такой пушки, закуплено на заграничных заводах было 10 таких орудий (1915 год).
1. Требования Ставки на 1917 год в 9-и дюймовых пушках - 168 единиц.
2. Поступило в действительности - 0 единиц.
3. Недостача - 168 единиц.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в 9-и дюймовых дальнобойных пушках не была удовлетворена вообще!
5. 11-и дюймовые гаубицы. Русские заводы не произвели ни единой такой гаубицы, закуплено на заграничных заводах было 26 таких орудий.
1. Требования Ставки на 1917 год в 11-и дюймовых гаубицах - 156 единиц.
2. Поступило в действительности - 6 единиц.
3. Недостача - 150 единиц.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в 11-и дюймовых гаубицах была удовлетворена на 3,8% и только за счет заграничных закупок! Фантастический результат!
6. 12-и дюймовые гаубицы. Русские заводы произвели 45 гаубиц, закуплено на заграничных заводах было 9 таких орудий.
1. Требования Ставки на 1917 год в 12-и дюймовых гаубицах - 67 единиц.
2. Поступило в действительности - 12 единиц.
3. Недостача - 55 единиц.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в 12-и дюймовых гаубицах была удовлетворена на 17,9%!
В завершении рассмотрения вопроса об артиллерийском обеспечении русской армии в годы Первой мировой войны остается только рассмотреть вопрос о бомбометах и минометах в русской армии. Это новое (для того времени) оружие имело большое значение, когда пришло время для длительной окопной войны и линия фронта стабилизировалась.
1. Требования Ставки на 1917 год в минометах и бомбометах - 13900 единиц.
2. Поступило в действительности - 1997 единиц.
3. Недостача - 11903 единицы.
Итак, к 1917 году потребность русской армии в бомбометах и минометах была удовлетворена на 14,3% .
Подводя итоги всем потребностям Русской армии в артиллерийском вооружении к началу 1917 г., т.е. к тому сроку, когда Ставкой была в конце концов осознана эта потребность и приведена в систематизированный вид, можно сделать однозначный вывод, «… что вопрос шел не столько об увеличении числа боевых единиц армии, но главным образом о довооружении армии, вышедшей на войну с недостаточным артиллерийским вооружением » (цитата генерала Головина).
А теперь я хочу, чтобы вы наглядно увидели, как такое вопиющее обеспечение артиллерией русской армии отражалось на соотношениях в артиллерии у противников на фронтах к 1 октября 1917 года.
1. Северный фронт. Протяженность 265 верст. На одну версту фронта приходилось гаубиц: у нас - 0,7, у врага - 1,4; тяжелых орудий: у нас - 1,1, у врага - 2,4 (!)
2. Западный фронт. Протяженность 415 верст. На одну версту фронта приходилось гаубиц: у нас - 0,4, у врага - 0,6; тяжелых орудий: у нас - 0,5, у врага - 1,5 (!)
3. Юго-Западный фронт. Протяженность 480 верст. На одну версту фронта приходилось гаубиц: у нас - 0,5, у врага - 1,2; тяжелых орудий: у нас - 0,4, у врага - 0,7.
4. Румынский фронт. Протяженность 600 верст. На одну версту фронта приходилось гаубиц: у нас - 0,9, у врага - 0,8; тяжелых орудий: у нас - 0,5, у врага - 1,1.
5. Кавказский фронт. Протяженность 1000 верст. На одну версту фронта приходилось гаубиц: у нас - 0,07, у врага - 0,04; тяжелых орудий: у нас - 0,1, у врага - 0,1.
Из этих данных мы видим, что в октябре 1917 г. Русская армия в отношении снабжения ее полевой тяжелой и тяжелой артиллерией была достаточно оборудована только на Кавказском фронте, т.е. для борьбы с турками.
По остальным фронтам генерал Головин делает такой вывод:
«По сравнению с немцами и австро-венграми мы были в два раза слабее. При этом особенно резко заметно превосходство противника на Северном и Западном фронтах, где нам противостояли исключительно германские войска. Не лишено интереса обратить внимание, насколько румынская армия была богаче снабжена гаубичной артиллерией, нежели Русская».
И еще одна его цитата:
«… Русская армия получила в 1917 г. лишь некоторую часть того артиллерийского вооружения, которое нужно было для того, чтобы достигнуть хотя бы уровня требований 1914 г. Но так как в 1917 г. уровень требований жизни значительно повысился, то по сравнению со своими врагами и своими союзниками Русская армия оказывалась к осени 1917 г. хуже вооруженной, нежели в 1914 г ».
Вот так-то! Кто еще готов доказывать, что Русской армии стоило продолжать Первую мировую войну? Только тот, кто не знает плачевного состояния ее армии в 1917 году, и артиллерийского обеспечения ее в частности. И это есть факт.
(Продолжение следует...)
